Хабаровская ТЭЦ-4 строится по государственной программе модернизации тепловой энергетики России. Она должна заменить Хабаровскую ТЭЦ-1 1954-го года пуска и строится на её же территории. Работы по проектированию начались ещё в 2015 году. Электрическая мощность новой теплоцентрали, как следует из ответа РусГидро на запрос EastRussia, увеличена «с 320,8 МВт до 410 МВт», работать она будет на природном газе и потреблять его до 234,172 тыс. м³/ч. К слову, часть энергоблоков ТЭЦ-1 тоже работает на газе, но объем потребления почти в два раза меньше – 120 тыс. м³/час. Строить ТЭЦ-4 начали в 2021-м, запуск в эксплуатацию намечался на 2024 год, теперь на 2027. Некоторые объекты станции уже построены и введены в эксплуатацию: станция насосной подпитки теплосети (НПТС), три бака аккумулятора и компрессорная станция.

ТЭЦ-4 должна снабдить электричеством и теплом население, социальные и промышленные объекты самого большого района Хабаровска – Индустриального, где проживает почти четверть миллиона человек, а также обеспечить развитие краевого центра на перспективу. Казалось бы, такому объекту кругом зелёный свет, но о том, что имеющаяся газовая инфраструктура не в силах утолить аппетит новой структуры было известно практически сразу. В мае 2022 года генеральный директор компании «Газпром газораспределение Дальний Восток» Георгий Шперлинг отмечал, что мощности двух действующих в городе ГРС-1 и ГРС-3 уже исчерпаны.

«Раздать для Хабаровска и близлежащих посёлков больше газа мы просто не можем. Новую ГРС-2 мы планируем запустить в 2024 году», – сказал он. (цитата по изданию «Хабаровский край сегодня»). Вроде бы и взятки гладки – не к чему подключать, вот и нет ТУ, и договора на подключение.

Но почему тогда с 2019 года – с момента включения ТЭЦ в госпрограмму – энергетики безуспешно и настойчиво пытаются получить документацию на подключение к газу?

«Несмотря на уровень объекта несмотря на то, что мероприятия по строительству ГРС включены в схемы Газпрома, под разными предлогами, что сеть не построена, что тариф не определён, получаем отказы, – отметил в своём выступлении на круглом столе Виталий Руденко, начальник управления технологического присоединения Дальневосточной генерирующей компании. – То есть для строительства как такового, нам и всем инвесторам, технические условия нужны не на стадии строительства, а на стадии проектирования.

Мы там частично вопрос самостоятельно решали за счёт того, что у нас объект строится на площадке хабаровской ТЭЦ-1, поэтому у нас объект подключён как таковой, поэтому мы какой-то период времени это смогли этот вопрос закрыть, но концептуальный вопрос не решается с выдачей технических условий, заключения договоров по газоснабжению объектов энергетики».

Со слов Виталия Руденко, по вопросом подача документации на госэкспертизу.
«Мы сейчас вносим корректировку в проект в связи с заменой оборудования с импортного на российское. Сейчас в этом году проект корректировку пройдёт, мы зайдём на экспертизу, нам не с чем заходить.

Я понимаю, что ГРС-2 не построена… в программе она есть. Сроки есть. Даже строительство участка газопровода есть. … вот бумаги конкретно нет. А инвестору, любому другому потребителю, который планирует строительство, если у них у него нет технических условий, то он не может объект спроектировать и начать какое-то строительство… Мы, понимая, анализируя ответы Газпрома, видим, что это уже газовая труба должна к участку подвестись. После этого мы получим договор на технологическое присоединение. Но тогда это будет к какому-то земельному участку, но не к какому-то объекту. Потому что объект невозможно построить и спроектировать при отсутствии технических условий».

В ответе РусГидро на запрос EastRussia, говорится, что для получения технических условий на технологическое присоединение ТЭЦ-4, АО «Газпром газораспределение Дальний Восток» необходимо ускорить процессы изысканий, проектирования и строительства газопровода от ГРС-2. Со своей стороны ПАО «РусГидро» направило письмо на имя генерального директора ООО «Газпром межрегионгаз» Густова С.В. «О выдаче технических требований» с просьбой выдачи технических требований на подключение (технологическое подключение) Объекта «Хабаровская ТЭЦ-4» для заключения договора технологического присоединения, разработки проектно-сметной документации и получения положительного заключения государственной экспертизы по указанному объекту.

Запрос EastRussia в «Газпром газораспределение Дальний Восток» остался без ответа.

Из Министерства энергетики Хабаровского края ответ поступил уже в день публикации – 15 декабря 2023 г. В письме за подписью министра В.С. Михалёва говорится:

«В ходе совещания ПАО «Газпром» дано поручение выдать ТУ на подключение к газораспределительным сетям ТЭЦ-4, информация о сроках выполнения поручения будет направлена после получения министерством энергетики края протокола совещания».

Разумеется, никто не сомневался в том, что такой социально и экономически значимый объект будет подключен к газоснабжению, получит техусловия и всё надлежащее документальное оформление. Но дыма без огня, как и тепла с электричеством без газа (как в этом случае) не бывает. Хотя, возможно, это обычная практика, когда выдача техусловий на подключение новой ТЭЦ обсуждается на совещании федерального министра.

В настоящее время Хабаровский край газифицирован на 62% (среднероссийский показатель – 73%). Природный газ подается в 39 населенных пунктов, расположенных в 10 муниципальных образованиях региона. Его потребителями являются 95 промышленных объектов, в том числе 11 ТЭЦ, 81 котельная, около 110 тыс. домовладений.

Основными покупателями энергоносителя выступают АО «Дальневосточная генерирующая компания» и АО «Газпром газораспределение Дальний Восток». В 2022 году регион использовал 2,72 млрд куб. м газа.

Хабаровский край является единственным субъектом, которому цена газа регулярно рассчитывается по ценовой формуле в зависимости от котировок нефти на Токийской бирже, а также от курса доллара. Соглашение о поставках энергоносителя на срок 20 лет было подписано в 2005 году с оператором международного проекта «Сахалин-1» Exxon Neftegas («дочка» американской ExxonMobil). Когда оно заключалось, условия контракта казались выгодными – доллар стоил 28 руб. Впоследствии снижение валютного курса рубля приводило к дополнительным нагрузкам на региональный бюджет и поиску необходимых субсидий.

В 2022 году ExxonMobil объявила о выходе из сахалинского проекта. Новым оператором стало ООО «Сахалин-1» (его управляющей компанией была назначена дочерняя структура «Роснефти» АО «Сахалинморнефтегаз-шельф»). Вместе с тем оптовая цена на газ для Хабаровского края по-прежнему не подлежит госрегулированию. В итоге сформированная АО «Газпром газораспределение Дальний Восток» стоимость 1 тыс. куб. м для региона в сентябре 2023 года составила 9,4 тыс. руб. Тогда как регулируемая ФАС оптовая цена для Сахалинской области – 3,7 тыс. руб., для Приморья – 5,7 тыс., сообщила зампред правительства Хабаровского края по инфраструктуре Ирина Горбачева.

Другая проблема связана с неопределенностью дальнейшей подачи газа. Как отметила Ирина Горбачева, в крае реализуются крупные инвестиционные проекты, например создание новой ТЭЦ-4 в Хабаровске и горно-обогатительного комбината на Малмыжском месторождении. В 2025 году возможно увеличить потребление до 5,2 млрд куб. м, однако договорные объемы поставок с «Сахалина-1» ограничены 2,9 млрд куб. м. Более того оператор проекта проинформировал главных покупателей об отсутствии планов по продлению срока действия о купле-продаже природного газа после 2025 года.

Вопрос неоднократно подымался краевым правительством, были соответствующие поручения на федеральном уровне, но ситуация не получила развития. В минувший понедельник проблема была озвучена на заседании комитета Совета Федерации по экономической политике.

«Отсутствие поставщика природного газа для Хабаровского края после сентября 2025 года и отсутствие понимания, за счет каких источников будет покрываться дефицит газа, в том числе препятствует привлечению в регион инвесторов, создает угрозы энергетической безопасности», – заявила зампред правительства.

Помимо поиска нового поставщика, по ее словам, необходимо установить государственное регулирование оптовой цены газа, поставляемого в регион, которая не будет зависеть от волатильного валютного курса.

«В Хабаровском крае у инвесторов нет понимания, что будет после 2025 года. Вопрос даже не в цене [на газ], не в каких-то вещах, которые регулируются в рамках договоренностей, вопрос в понимании того, сколько будет и насколько это будет долго и стабильно», – подчеркнул сенатор от краевого правительства Андрей Базилевский.

В Минэнерго РФ дают понять, что именно сам Хабаровский край в свое время заключил контракт с непростыми договорными условиями. Тем не менее есть посыл, чтобы ценообразование на энергоноситель здесь осуществлялось в соответствие с общероссийской практикой. Основным источником для обеспечения будущей потребности региона в газе видится шельфовый проект «Сахалин-3», разрабатываемый «Газпромом». Но в последней не исключают, что поставки с «Сахалина-1» могут быть продолжены за рамками нынешнего договора.

При этом монополия в ближайшие годы должна произвести переключение потребителей с магистрального газопровода Оха – Комсомольск-на-Амуре, который будет выведен из эксплуатации (рассматривается также возможность продления срока службы трубы), на трубопроводную систему Сахалин – Хабаровск – Владивосток.

У «Газпрома» есть и альтернативное решение вопроса относительно того, какой ресурс возможно задействовать при подаче газа в Хабаровский край, сказал первый замглавы Минэнерго Павел Сорокин, но деталей не привел.

«Коллеги из Хабаровского края предлагают переложить их потребности на всю страну в виде перекрестки (перекрестного субсидирования – прим. ред.) Тогда надо честно об этом говорить, либо использовать другие инструменты», – считает замминистра энергетики.

Ирина Горбачева опровергла такую информацию. По ее словам, краевые власти, согласно поступившему предложению из Минэнерго, готовы рассмотреть возможность присоединения к магистральной сети «Сила Сибири». Однако по имеющимся у края сведениям ее соединение с газопроводом Сахалин – Хабаровск – Владивосток в лучшем случае произойдет в 2026 году.

Одновременно «Газпром» продолжает развивать инфраструктуру последней мили. По плану этого года в Хабаровском крае заканчивается строительство 10 ответвлений газораспределительной системы общей протяженностью 86 км и проектирование по всем остальным объектам программы догазификации до 2026 года. К тому времени будет дополнительно газифицировано 20 населенных пунктов, 20 тыс. домовладений, 23 котельных и промышленных предприятий. Уровень газификации возрастет на 4,4%.

«Потенциально 30 тыс. жителей Хабаровского края в свои дома могут получить природный газ за счет инвестиций «Газпрома» по программе догазификации», – проинформировал генеральный директор ООО «Газпром межрегионгаз» Сергей Густов.

В то же время он указал на проблему с дочерней компанией «Газэнергосеть Хабаровск», которая в регионе является единственным поставщиком сжиженного углеводородного газа для коммунально-бытового потребления. Расценки на газ в данном случае устанавливаются комитетом по ценам и тарифам правительства Хабаровского края. Регион, по данным на сентябрь 2023 года, не произвел дотации вследствие выпадающих доходов в размере 408 млн руб. Если не возместить компании эту сумму, она обанкротится и прекратит поставки СУГ в 17 муниципальных образований региона, заявил Сергей Густов (в краевом правительстве уже сообщили о намерениях изыскать средства по недостающим субсидиям).

– Михаил Евгеньевич, на минувшей неделе Президент подписал закон «О северном завозе».  Важность северного завоза неоспорима, но давайте всё же ещё раз пройдёмся по причинам появления отдельного закона? Жили же без него сколько лет!

– Основная причина проста – северный завоз критически важен для уровня жизни людей на Севере, снабжать грузами по этой программе приходится 25 территорий. Отдельные регионы и раньше принимали своё законодательство – например, Якутия. У кого-то этот завоз осуществляется частным образом, где-то государство чуть большую играет роль, где-то чуть меньшую – единого подхода не было. Возникли диспропорции в поддержке, в организации. К тому же, например, стоимость топлива на севере в последние годы росла с опережением инфляции, а это тревожный знак. Поэтому при задумке закона основная идея была в том, чтобы создать общую правовую основу для поддержки северного завоза.

Во всех странах, которые сталкиваются с необходимостью обеспечения своих северных труднодоступных территорий, подобный завоз всегда существует при поддержке государства.Есть субсидирование, финансирование необходимой опорной логистической инфраструктуры – прежде всего складской, портовой. Без продуманной поддержки федерального центра сбалансировать такой механизм сложно. И чтобы создать юридическую основу для государственной поддержки, правовую основу был принят закон «О северном завозе».

– И вот теперь все механизмы формализованы?

– Да, но основная задача закона – не только прописать понятия и определения: хотя ранее даже сам термин «северный завоз» законодательно не был оформлен. Задача закона описать механизмы поддержки, чтобы унифицировать региональные и закрепить федеральные механизмы, обозначить роль и ответственность всех участников процесса. Каждый год северный завоз становится немножко войсковой операцией с большим количеством участников, у каждого из которых есть своя роль определённая. Вот, и поэтому была потребность как раз прописать эти роли более чётко, и мне кажется, эта задача была выполнена.

Представьте, когда мы говорим «cеверный завоз» это означает: 1016 уникальных потребителей (населенные пункты, конечные получатели грузов завоза), 1392 объекта хранения грузов, 15 видов транспортных средств, включая беспилотные летательные аппараты и малую авиацию, которые передвигаются по более чем 10 000 маршрутам.

Накладки, ошибки в планировании неизбежны. Осенью суда «Инженер Трубин» и «Ямал Ирбис» застряли в Карском море, ориентируясь на ошибочный прогноз ледообразования, они решили сэкономить на ледокольной проводке. На их борту было 19 тыс. тонн грузов, необходимых для капитального ремонта ВПП аэропорта «Певек», материалы и оборудование для строительства ЛЭП «Певек-Билибино», вахтового городка АО «Эльконский ГМК», возведения мостовых переходов в рамках строительства дороги «Омсукчан – Омолон – Магадан», оборудование для ПАТЭС и многих других клиентов региона. Видите цену ошибки? Перевозчики надеялись «проскочить». И это не единичный пример.

Роль регионов с вступлением закона в силу не меняется – каждый будет обеспечивать поставки в свои территории. Некоторые вещи за много лет хорошо отлажены, здесь как раз проблем нет. Но в некоторых аспектах существует возможность серьёзной оптимизации. Например – Чукотка, Камчатка, Магаданская область – там, где возможна единая морская поставка, там есть смысл укрупнять эти поставки за счёт этого, снижая стоимость. Особенно это касается топлива – будь то уголь или нефтепродукты. И одно дело если каждый регион сам закупает его себе, и совсем другое если мы укрупняем эту закупку, делаем оптовую скидку и максимально оптимизируем логистику поставок. Снижаем стоимость и груза, и поставки, а за счёт этого, собственно, решаем конечную цель – повышение качества жизни жителей труднодоступных северных регионов за счет удешевления товаров и услуг.

– Не позднее 1 января 2026 должен появится единый морской оператор, который будет обеспечивать регулярные каботажные перевозки грузов северного завоза между морскими портами. Не кроется ли в создании очередного единого механизма, опасности появления монополии? Не начнёт ли этот оператор диктовать какие-то свои правила игры регионам или участникам процессов, которые захотят войти в эти поставки и снабженческие схемы.

– Никакой монополии не будет. Подчеркну, речь идёт только о поставках энергоносителей. Прежде всего там, где это целесообразно и оправдано.

– Кто тогда будет контролировать этого оператора, и в целом осуществлять контроль за размером торговых надбавок, наценок?

– Я бы, честно говоря, не драматизировал и не демонизировал этого оператора, потому что его появление не самая основная идея в законе. Да, действительно, появится морской оператор, который будет организовывать поставки, и он будет делать это дешевле для конечных потребителей, чем прежде. Но конкурентные процедуры будут осуществляться точно также. Поставки будут на конкурсной основе, а координирующая роль за деятельностью единого оператора будет за Минвостокразвития.

– Предполагается также создание федеральной государственной информационной системы мониторинга северного завоза – ФГИС «Северный завоз». Она будет создаваться на базе созданного Востокгоспланом «Цифрового двойника северного завоза»?

– Наш цифровой двойник – это mvp-продукт. Это такой мини образ ГИС, её мониторинговой части, то есть там, где собирается и аккумулируется статистика. Необходим ещё целый ряд модулей, которые отвечают за мониторинг поставок, за оптимизацию и так далее.  Но создание федеральных информационных систем все-таки не в сфере ответственности Востокгосплана.

Изначально, информация, накопленная в цифровом двойнике, стала обоснованием для оценки эффективности существующей логистики северного завоза, для разработки мер поддержки, и в итоге эта информация стала обоснованием для создания закона. Будет ли цифровой двойник использоваться в дальнейшем зависит от масштабов системы, которая будет разработана.

– Госдума приняла закон о Северном завозе во втором и третьем чтениях. Что дальше?

– Сейчас основная работа будет связана с подзаконными актами, которые будут описывать вопросы нормирования, сроков планирования, системы мониторинга, категоризацию. В законе уже дана укрупнённая категоризация, которая расставляет приоритеты государства с точки зрения поддержки и это именно грузы социального назначения: тоже самое топливо, часть продуктов питания, хотя, конечно не все: понятно, что какой-нибудь рахат-лукум или паштет из гусиной печени будет завозиться по коммерческой линии, но вот базовые продукты туда войдут и у каждого региона будет возможность работать с этим списком.

Вообще, говоря про работу над законом, я, наверное, отмечу процесс его создания. Закон о Северном завозе затрагивает интересы всех северян, и в его создании, в его критике, дополнениях участвовали очень активно и депутаты Госдумы, и члены Совета федерации, и представители общественности и первую скрипку играли люди, которые там живут и понимают, что такое снабжение северных территорий. Важно, что все, кто работал над законом, побывали в удаленных поселках, посмотрели на эти ценники с морковкой по 700 рублей и так далее. Поговорили с людьми, изучили всю цепочку поставок. Это важно и должно стать залогом эффективной работы принятого закона. Но сейчас наступает не менее важная часть – непосредственная работа на земле, в регионах, чтобы регионы эту поддержку ощутили и увидели федеральную поддержку и координацию этой работы.

– Если говорить про конкретных жителей этих территорий северного завоза: в какой срок они смогут лично оценить плоды этого работа этого закона, когда они реально увидят снижение цен?

– Если бы я был политиком, я бы ответил:«В скорейшем времени! Не далее, чем в марте или в феврале!». Но поскольку я экономист, то так скажу: снижение инфляции по продуктам на северных территориях ниже среднероссийской ­– важная задача. Цены на продовольствие должны, как минимум либо остаться на прежнем уровне, либо снизиться с учетом роста реальных доходов населения. Но я не взялся бы называть конкретные цифры и обещать, что снижение составит, например, 20%. Эти процессы связаны уже не с законодательной работой, это работа по закону. Это более сложная работа, связанная с логистикой, с эффективностью мер поддержки. У нас иногда бывает так – меры поддержки выдали, и кто-то умыкнул их себе в прибыль, в карман положил, а цены как были, так и остались. Вот этого не должно происходить. Но через год-полтора полтора эффект от работы всем мы должны увидеть.

На Дальнем Востоке сохраняется проблема убыточности ТЭС в связи с регулируемыми тарифами на электроэнергию на фоне продажи угля по свободным ценам. В феврале глава управляющего дальневосточной генерацией ПАО «РусГидро» В.Хмарин обратился к президенту РФ В.Путину с просьбой выделить из федерального бюджета 93 млрд рублей для восстановления финансовой стабильности «Дальневосточной генерирующей компании» (ДГК), которая управляет крупными ТЭС на Дальнем Востоке. За счет этих средств предполагается погасить накопленный финансовый долг компании, который возник из-за разницы между расходами на уголь и тарифной выручкой от продажи энергии. Совет директоров «РусГидро» принял решение выдать ДГК крупный заем на 93 млрд рублей в целях недопущения банкротства компании.

В «РусГидро» отмечают, что средний тариф в энергосистеме Востока составляет 5 рублей за 1 кВт/ч, что на 27% ниже показателя в европейской части РФ и в Сибири (6,9 рублей). Установленные тарифы для Дальневосточной генерирующей компании (ДГК, входит в «РусГидро») включают в том числе обоснованные расходы на топливо и ремонт. Но и при таких тарифах ДГК в 2023 г. не сможет выйти на безубыточную работу.

После обращения В.Путин направил запрос премьер-министру М.Мишустину, вице-премьеру А.Новаку и главе Минфина А.Силуанову, поручив предложить решение проблемы. Так, в качестве решения власти хотят рассмотреть механизм регулирования поставок угля на экспорт, аналогичный используемому на рынке удобрений. С 2022 г. Минсельхоз определяет объем поставок удобрений на внутренний рынок для каждой компании. В случае повышения цен могут быть введены экспортные пошлины^[1]. Но в случае с углем эксперты отрасли отмечали, что регулированию можно подвергать поставки только для низкосортных марок, которые используются на дальневосточных ТЭС, а не для дорогих экспортных, которые в любом случае не поставляются на объекты электроэнергетики.

На этом фоне в правительстве все же отказались от жестких мер регулирования, заключающихся в ограничении экспортных поставок угля на восток, приняв решение о разработке адресных мер поддержки для конкретных электростанций. Минэнерго совместно с «РусГидро» и РСПП определят потенциальных поставщиков для конкретных ТЭС с учетом марок угля (на 2023-25 гг.) и сформируют индикативный баланс потребления, на основе которого будет проведена оптимизация расходов, в том числе за счет заключения долгосрочных контрактов на закупку и доставку угля. ФАС совместно с Минэнерго и РСПП предстоит установить индикативные ценовые коридоры на уголь для «РусГидро» на 2023-25 гг., а угледобывающие компании закрепят в торговых политиках публичные положения о приоритетном обеспечении потребностей внутреннего рынка.

Также ФАС предлагает субсидировать поставки угля и мазута для ТЭС Дальнего Востока с использованием механизма, аналогичного применяемому для стимулирования перевозок нефтепродуктов. Субсидирование может быть организовано с помощью распространения на мазут и уголь действия норм постановления правительства №2508^[2] или с помощью принятия для угля и мазута постановления, аналогичного действующему постановлению №406^[3]. «РЖД» будут предоставлять скидку на перевозку юридическим лицам, везущим топливо в регионы, а выпадающие доходы госмонополии компенсируют из федерального бюджета. Напомним, что, когда перевозки становятся субсидируемыми, они получают приоритет при перевозке по Восточному полигону, переходя из пятой в четвертую очередь.

Отметим, что общая установленная мощность объектов ДГК составляет порядка 4 ГВт. В 2021 г. объем потребления компании составил 8,94 млн тонн угля на сумму 25,99 млрд рублей и 3,5 млрд куб. м газа на сумму 21,24 млрд рублей.

«РусГидро» оценивает, что средневзвешенная цена угля, законтрактованного на 2022-23 гг., в два раза выше цены топлива, учтенной в тарифах. Таким образом, доля расходов на топливо в тарифной выручке ТЭС составляет до 60%. В «РусГидро» указывают на то, что тарифная выручка не покрывает операционные и инвестиционные расходы. Убыток ДГК в минувшем году увеличился до 36,6 млрд рублей (в 2017 г. он составлял только 4,7 млрд рублей).

В «РусГидро» дефицит и резкий рост стоимости угля на внутреннем рынке связывают со стремлением угольных компаний экспортировать продукцию. Именно экспортный уголь обладает относительным приоритетом на Восточном полигоне «РЖД»^[4], в то время как уголь для нужд ЖКХ и энергетики пропускается в пятую очередь. Кроме того, перевозки топлива для дальневосточных ТЭС отличаются сложной логистикой. Так, на Нерюнгринскую ТЭС в Якутии уголь поставляется из Казахстана, хотя поставки с якутских месторождений были бы дешевле, а уголь для Приморского филиала ДГК везут из Кузбасса, тогда как Бурятия является более доступной альтернативой. В прошлом году на рост цены на перевозки угля на дальние расстояния повлияла также отмена льготного коэффициента 0,4 к тарифу.

Поставщики низкосортных углей могут быть заинтересованы в заключении твердых контрактов с энергетическими компаниями, с фиксированным уровнем маржинальности (на уровне 20%). При этом первый вице-премьер А.Белоусов в феврале поручил Минэнерго и «РусГидро» заняться разработкой и реализацией трехлетнего плана модернизации ТЭС и повышения эффективности их работы. В «РусГидро» неоднократно заявляли, что замене оборудования на дальневосточных ТЭС препятствуют заниженные тарифы.

Следует отметить, что на Дальнем Востоке в начале года был отмечен существенный рост оптовых цен^[5] на электроэнергию для коммерческих потребителей – в январе средняя одноставочная цена (стоимость электроэнергии и мощности) увеличилась по отношению к декабрю 2022 г. на 49%, составив 2,84 рубля за 1 кВт/ч. Стоимость превысила среднюю одноставочную цену в январе в европейской части страны, на Урале (2,74 рубля) и в Сибири (2,43 рубля).

Наиболее значительный рост цен был зафиксирован в Якутии – на 50,4%, до 2,9 рублей. Далее следуют Амурская область (рост на 49,7%, до 2,88 рублей) и Еврейская АО (рост на 50,1%, до 2,78 рублей). В Приморском крае цена составила 2,81 рублей (рост на 47,6%), а в Хабаровском крае – 2,84 рублей (рост на 48,8%). В наибольшей степени ростом цен обеспокоены представители малого и среднего бизнеса в регионах.

На этом фоне в макрорегионе планируется строительство новых энергообъектов, а также модернизация некоторых действующих. «РусГидро» продолжает модернизацию шести объектов дальневосточной электроэнергетики. Хабаровская ТЭЦ-4 на природном газе проектной мощностью 320,8 МВт должна заменить изношенную Хабаровскую ТЭЦ-1 (начало поставок мощности намечено на 2027 г.), газовая Артёмовская ТЭЦ-2 – Артёмовскую ТЭЦ (завершение строительство намечено на 2025 г.), вторая очередь Якутской ГРЭС-2 – отработавшую ресурс Якутскую ГРЭС (ввод второй очереди запланирован на 2025 г.). Планируется строительство новых энергоблоков на Нерюнгринской ГРЭС (450 МВт) и Партизанской ГРЭС (280 МВт)^[6]. В конце прошлого года была полностью переведена на природный газ Владивостокская ТЭЦ-2 мощностью 497 МВт.

При этом для Хабаровской ТЭЦ-4 потребовалось решение вопроса о замене импортного оборудования. Газовые турбины для нее планируется изготовить на предприятии «Силовых машин» в Санкт-Петербурге. ДГК изначально намеревалась ввести станцию в конце 2025 г., затем сообщалось о переносе сроков на 2027 г.

Тем временем во Владивостоке (на острове Русский) «РусГидро» открыло осенью прошлого года научно-исследовательский центр (НИЦ). В НИЦ в партнерстве с московским МФТИ им. Баумана создана лаборатория интеграции возобновляемых источников энергии и систем накопления энергии – в ее рамках проводится работа по повышению эффективности автоматизированных гибридных энергокомплексов (АГЭК) для отдаленных и труднодоступных районов и сокращению сроков их ввода в эксплуатацию. Также в НИЦ предполагается разработать механизмы решения существующей в ДФО проблемы с технологическим присоединением крупных объектов жилищного строительства – с помощью оптимизации и обеспечения технологического присоединения потребителей без масштабного электросетевого строительства.

Следует отметить, что «РусГидро» вскоре может утратить контроль над электросетевыми активами Дальневосточной распределительной сетевой компании (ДРСК) в связи с разрабатываемым ФАС совместно с Минэкономразвития и Минэнерго планом разделения холдинга. Учитывая, что к лету 2025 г. Дальний Восток должен перейти на свободный рынок электроэнергии, «РусГидро» уже не сможет совмещать конкурентные (генерация и сбыт) и монопольные (сети) виды деятельности.

ДРСК перешла «РусГидро» в 2011 г. в составе «РАО ЭС Востока». Компании принадлежат распределительные электросети протяженностью 59 тыс. км в Амурской области, Приморском и Хабаровском краях, Еврейской АО, на юге Якутии. Выручка ДРСК по РСБУ в 2022 г. составила 36,8 млрд рублей, чистая прибыль – 258,73 млн рублей. Чистые активы на конец 2022 г. оцениваются в 25 млрд рублей. По предварительным данным, рыночная цена компании может составить 6,3 млрд рублей^[7]. «Россети» прежде проявляли интерес к электрическим сетям на Дальнем Востоке, с учетом того, что им принадлежат «Магистральные электрические сети Востока» – МЭС Востока^[8].

«МЭС Востока» (филиал ПАО «Россети») также в феврале завершили монтаж комплектного распределительного устройства (КРУЭ) 110 кВ на узловой подстанции 220 кВ «Уссурийск» в Приморье. Проведенные работы направлены на усиление схемы электроснабжения Уссурийского городского округа (население которого составляет более 200 тыс. человек) и объектов Дальневосточной железной дороги (ДВЖД). Подстанция задействована в выдаче мощности Приморской ГРЭС и электроснабжении ТОР «Михайловский». Общая стоимость проведенных работ оценивается в 2 млрд рублей. В 2022 г. на станции были запущены новые силовые трансформаторы, благодаря им мощность центра питания увеличилась до 501 МВА.

Тем временем дефицит инвестиционной программы «Россетей» на мероприятия по электрификации в рамках второго этапа развития Восточного полигона «РЖД» был оценен в 198,8 млрд рублей, а источники покрытия дефицита средств не уточнялись. В конце прошлого года в Минэнерго в числе возможных источников покрытия дефицита называли дополнительное финансирование из федерального бюджета, займы ФНБ, продажу принадлежащих «Россетям» 20% акций «Интер РАО» и отказ от выплаты дивидендов за 2022 г.

Второй этап предполагает введение в эксплуатацию семи электросетевых объектов. Из них ряд объектов планируется поставить под напряжение до конца текущего года – речь идет о двух линиях на 220 кВ «Зилово – Холбон – Могоча» (Забайкальский край) и «Комсомольская – Старт» (Хабаровский край), линии на 500 кВ «Усть-Илимская ГЭС – Усть-Кут» (Иркутская область).

Между тем в феврале Главгосэкспертиза одобрила проект реконструкции Приморской ГРЭС в Лучегорске (наиболее крупная тепловая электростанция Приморского края, «Сибирская генерирующая компания») стоимостью 28 млрд рублей. Мощность ГРЭС составляет 1,5 ГВт. В том числе станция работает на энергоснабжение Восточного полигона.

В свою очередь «Газпром энергохолдинг» (ГЭХ) рассчитывает построить парогазовую ТЭС мощностью 330 МВт в Якутии (Нерюнгринский район, вблизи поселка Чульман). К станции планируется протянуть газопровод (8 км) от магистрального газопровода «Сила Сибири». Годовое потребление газа на ТЭС оценивается в 0,5 млрд куб. м. Первая очередь ТЭС из двух газотурбинных установок (ГТУ) должна быть запущена осенью 2026 г., а к осени 2027 г. планируется надстроить паровую турбину. ГЭХ намерен приобрести китайские газовые турбины AGT-110^[9] у производителя – AECC Gas Turbine. Проект строительства ТЭС «Газпрома» в конце апреля был включен в федеральный проект «Гарантированное обеспечение доступной электроэнергией» Комплексного плана модернизации и расширения магистральной инфраструктуры на период до 2024 г.

Ожидается, что запуск ТЭС в Чульмане позволит сократить энергодефицит в энергосистеме Востока^[10] и создаст дополнительные мощности для энергоснабжения БАМа и Транссиба. Кроме того, с помощью ТЭС планируется увеличить экспорт электроэнергии в КНР (дополнительно порядка 1,2 млрд кВт/ч^[11]).

Пока не определен объем капитальных расходов на строительство станции, но согласно предварительным расчетам, он может составить 23 млрд рублей. Опасения связаны с тем, что у турбины китайского производителя на сегодняшний день отсутствует значимая история коммерческой эксплуатации (первый образец тестировался на ТЭС компании CNOOC в Шэньчжэне в 2021-22 гг.). Также эксперты отрасли полагают, что разделение по времени запуска в эксплуатацию газотурбинной и паросиловой частей станции может продлить сроки ввода энергоблока в эксплуатацию и увеличить суммарные затраты.

Проблема энергодефицита также наблюдается на юге Иркутской области – в Иркутско-Черемховской промзоне. О дефиците энергомощностей в регионе, в частности, заявлял «Росатом», намеренный реализовать проект экотехнопарка «Восток» на площадке бывшего завода «Усольехимпром». Резкий рост энергопотребления в Иркутской области связан с распространением майнинга в домохозяйствах на фоне наиболее низкого в стране тарифа на электроэнергию для населения. В 2022 г. общее потребление электроэнергии населением региона превысило 10 млрд кВт/ч (в 2017 г. – только 6,6 млрд кВт/ч). В минувшем году из-за находящегося на предельном уровне энергопотребления исчерпала свою пропускную способность линия электропередачи 500 кВ «Братск – Иркутск».

В феврале текущего года, после того как растущий спрос на электроэнергию на данной территории отметил заместитель министра энергетики РФ П.Сниккарс, Минэнерго предложило провести конкурс на строительство новой электрогенерации в Сибири. До июля текущего года планируется уточнить необходимый объем мощностей и границы территории, на которой может быть построен новый объект генерации.

Что касается других крупных энергообъектов, направленных на энергоснабжение значимых промышленных проектов, то в марте правительство Чукотского АО и ООО «Баимская Энерджи» (дочерняя структура британско-казахстанской компании KAZ Minerals) заключили концессионное соглашение по вопросам энергообеспечения Баимского горно-обогатительного комбината (Билибинский район) на срок в 45 лет. В рамках концессии планируется реализация комплексного проекта по созданию энергетической инфраструктуры, необходимой для освоения месторождений Баимской рудной зоны.

Проект предполагает строительство двух одноцепных воздушных линий электропередачи 330 кВ «ПС Порт – ПП Билибино №1, №2», двух одноцепных воздушных ЛЭП 330 кВ «ПП Билибино – ПС Баимский ГОК №1, № 2» и переключательного пункта 330 кВ Билибино. Завершение работ намечено на 2027 г. При этом осенью прошлого года сообщалось о возможном переносе ввода ГОКа на более поздний срок, подразумевающем также перенос сроков ввода энергетической инфраструктуры. Напомним, что помимо ЛЭП соглашение по энергообеспечению предполагает установку плавучих атомных энергоблоков «Росатома» в Чаунской губе.

В конце марта «Россети» согласовали подключение к электроэнергии месторождения меди Малмыж в Хабаровском крае (ООО «Амур Минералс», «Русская медная компания»), для чего необходима реконструкция ЛЭП 500 кВ «Хабаровская – Комсомольская». Энергетики должны возвести открытое распределительное устройство, к которому подключат заходы от действующей ЛЭП с образованием двух новых транзитов ориентировочной протяженностью 265 км и 101 км. Общая стоимость работ оценивается в 5,1 млрд рублей. Работы должны быть завершены в 2024 г.

Атомную энергетику также предполагается развивать в другом северном регионе – Якутии. В апреле АО «Концерн Росэнергоатом» (ГК «Росатом») получило лицензию на строительство в Якутии АЭС малой мощности (АСММ) с реакторной установкой РИТМ-200М в Якутии (Усть-Янский район). К настоящему времени компания провела предпроектные инженерные изыскания, приступила к созданию объектов внеплощадочной инфраструктуры и возведению временного городка для рабочих. Также в апреле АО «Русатом Оверсиз» и КРДВ подписали соглашение о сотрудничестве при строительстве АСММ.

Ввод АСММ намечен на 2028 г. Мощности станции в том числе планируется использовать для энергоснабжения золоторудного месторождения Кючус (ПАО «Селигдар» и ГК «Ростех» – СП «Белое золото»), близлежащих месторождений олова – Тирехтях (АО «Янолово», добыча ведется с 2021 г.) и Депутатское (в настоящее время не разрабатывается^[12]). Электрическая мощность станции должна составить не менее 55 МВт.

Следует тем не менее отметить, что компания «Русатом Оверсиз» в апреле подпала под санкции США, что может отразиться на поставках технологических решений для проектов, а соответственно на сроках их реализации. Крупным проектом «Русатом Оверсиз» также является создание на Сахалине комплекса по производству водорода, который планировалось построить в партнерстве с французской Air Liquide. В сентябре прошлого года в «Русатом Оверсиз» заявили, что реализуют сахалинский проект без участия Air Liquide, которая прияла решение об уходе с российского рынка^[13]. О новых партнерах и поставщиках по проекту в компании не сообщали.

Подробную информацию и аналитику по этой и другим актуальным темам можно найти в еженедельном бюллетене EastRussia.

---

[1]  С 1 декабря 2021 г. были введены квоты на экспорт удобрений для недопущения их дефицита на внутреннем рынке, но они не превышают значений экспорта за последние годы. План закупок удобрений для внутреннего рынка формируется на каждый год, а с 2022 г. определяется конкретный объем поставок на месяц для каждой компании.

[2] «Об утверждении Правил предоставления субсидии из федерального бюджета ОАО «РЖД» на возмещение недополученных доходов, возникающих в результате установления льготных тарифов на перевозку железнодорожным транспортом во внутрироссийском сообщении моторного топлива, предназначенного для реализации на территории РФ, в направлении Дальневосточного ФО».

[3] «Об утверждении Правил предоставления субсидий из федерального бюджета ОАО «РЖД», ФГУП «Крымская железная дорога» на возмещение потерь в доходах, возникающих в результате установления льготных тарифов на перевозку сельскохозяйственной продукции, а также продукции для организации сельскохозяйственного производства».

[4] В соответствии со специальными поручениями президента РФ по объемам вывоза угля из угледобывающих регионов.

[5] Оптовая цена составляет 30-50% в структуре конечного тарифа коммерческих потребителей. Юрлицо также оплачивает услуги по передаче и сбытовую надбавку (они устанавливаются региональными регуляторами).

[6] К 2026 г.

[7] Исходя из стоимости аналогичных компаний – «Россети Центра» и «Россети Центра и Приволжья».

[8] Обслуживает территории Хабаровского и Приморского краев, Амурской области и Еврейской АО, юга Якутии.

[9] Выпускающаяся с 2018 г. китайская турбина AGT-110 схожа по своим характеристикам с российской турбиной ГТД-110М «Ростеха», в их основе лежит разработка ГТД-110, принадлежащая ГП НПКГ «Зоря-Машпроект» (Украина).

[10]  Согласно оценкам, энергодефицит в объединенной энергосистеме Востока (Амурская область, Хабаровский край, Еврейская АО, Приморский край и Якутия) в 2026 г. превысит 2,8 млрд кВт/ч.

[11] По итогам 2022 г. экспорт электроэнергии в КНР составил порядка 4 млрд кВт/ч.

[12] Лицензией владела компания АО «Горно-обогатительный комплекс «Депутатский», однако в июле 2021 г. Роснедра аннулировали ее досрочно, поскольку добыча фактически не велась с 2009 г.

[13] Весной 2021 г. «Русатом Оверсиз», Air Liquide и правительство Сахалинской области подписали меморандум о взаимопонимании для изучения возможности строительства на Сахалине комплекса по производству до 100 тыс. тонн водорода в год. В феврале 2022 г. стороны завершили технико-экономическое обоснование проекта.

В русле системных решений

Для отдаленных территорий речной транспорт часто является единственным способом доставки массовых грузов, он же играет и важную роль в выстраивании новых логистических коридоров, говорит первый зампред комитета по федеративному устройству, региональной политике, местному самоуправлению и делам Севера Совфеда Галина Карелова. «Инфраструктура водного транспорта нуждается в качественных изменениях. Полагаем, что нужно разработать отдельный федеральный проект по развитию внутренних водных путей», – подчеркнула она.

Как уточнили в Минтрансе РФ, сейчас формируется нацпроект «Транспорт», который включает в себя программы «Развитие инфраструктуры опорной сети морских портов» (им до 2030 года предусмотрено 12 мероприятий по ДФО) и «Развитие опорной сети внутренних водных путей». Ожидается, что федеральное финансирование по нацпроекту начнется со следующего года.

Тем не менее, обращает внимание сенатор, следует предусмотреть средства из бюджета РФ конкретно на расширение возможностей судоходства по рекам Дальнего Востока. «Сейчас же это, прежде всего, забота самих регионов», – считает Галина Карелова (стоит сказать, региональные администрации бассейнов водных путей, на которых возложено содержание инфраструктуры и обеспечение безопасности движения на судоходных участках – это федеральные бюджетные учреждения).

«Я считаю, мы в целом не дорабатываем по рекам, поскольку все понимают, что проблема большая, связана с необходимость работать с руслами, дном, привлекать специальные земснаряды, – подчеркнул глава Минвостокразвития Алексей Чекунков. – Россия построена на реках, и без речной логистики, сколько не будем расшивать Восточный полигон, особенно на северах не достигнем успеха».

C проблемами судоходства почти ежегодно сталкивается Якутия. В прошлом году навигация проходила в сложных гидрологических условиях, связанных с продолжительным периодом маловодья на реке Яна. В связи с длительным отсутствием судоходных глубин как на баровом участке, так и на самой реке, наблюдалось длительное скопление судов. Низкие уровни воды также фиксировались на Вилюе.

В качестве факторов, которые осложняют работу флота, в Ленском речном пароходстве называют непроведение дноуглубительных работ, отсутствие аварийно-спасательных формирований в арктических районах, а также устаревание нормативных сроков арктической навигации, установленных еще почти полвека назад.

По аналогии с планом развития Северного морского пути необходимо утвердить план развития транспортно-логистической инфраструктуры северного завоза, говорит спикер Ил Тумэн Алексей Еремеев. Причем к 2029 году содержание опорных инфраструктурных объектов должно достигнуть 100% от норматива финансовых затрат.

Сложности с развитием судоходства есть и в других арктических регионах. В частности, в связи с разработкой нефтегазовых провинций Ямало-Ненецкого автономного округа у грузоотправителей повышается востребованность в услугах речного порта Лабытнанги, ближайшего к освоению месторождений. Но чтобы осваивать дальше грузопоток, необходимо расширять подходы. «Там есть целый ряд системных ограничений, которые накопились за последние десятилетия, с ними необходимо совместно разбираться. Это и вопросы дноуглубления, и вопросы содержания речного русла», – рассказал первый заместитель губернатора ЯНАО Александр Калинин.

В предыдущие годы в стране был сделан акцент на развитии Волго-Каспийского судоходного канала, продиктованном перспективами перевозок в рамках международного транспортного коридора «Север-Юг». Здесь организовали беспрецедентные по масштабам дноуглубительные работы. Чтобы обеспечить на всем протяжении канала проходную осадку не менее 4,5 м, одновременно работало до 40 судов дноуглубительного, вспомогательного флота.

В то же время значительно увеличить программу по дноуглублению на водных путях в других регионах страны не позволяла нехватка техники. По словам сенатора Андрея Шевченко, долгие годы обновление технического флота происходило недостаточными темпами. Это привело к тому, что сейчас имеется дефицит таких судов. К тому же осложняет ситуацию износ специализированного транспорта, отсутствие запчастей.

Раньше часть дноуглубительных работ выполнялась зарубежными подрядчиками, но в связи с внешнеполитической повесткой с российского рынка ушли такие европейские компании, специализирующиеся на дноуглублении, как Van Oord, Boscalis, Jan de Nul, Deme. Иностранцы помогали закрывать потребность в таких судах. На 2022 год емкость трюмов дноуглубительного флота России составляла около 40 тыс. куб. м, тогда как у одной Deme – 240 тыс. куб. м.

Для реки и для моря

Отдельная проблематика связана с обновлением торгового флота, прежде всего, в речных бассейнах, имеющих выход к арктическим морям.

На Севморпути уже работают три новых атомных ледокола проекта 22220 мощностью 60 МВт «Арктика», «Сибирь» и «Урал» (всего в период прошлогодней навигации в акватории СМП работали семь атомных и три дизельных ледокола). Кроме того, продолжается строительство атомоходов «Якутия» и «Чукотка» (срок завершения первого – конец 2024 года, второго – 2026-й). Заключены госконтракты на выпуск еще двух судов этого проекта, с окончанием строительства в 2028 и 2030 году. Одновременно на верфи «Звезда» ведутся работы по созданию крупнейшего в мире ледокола «Лидер» (проект 10510) мощностью 120 МВт. Планируемый срок его сдачи – 2027 год.

Как отметил заместитель гендиректора – руководитель дирекции Северного морского пути госкорпорации «Росатом» Вячеслава Рукша, в условиях наращивания ледокольной группировки, большую значимость приобретают суда класса река-море. С точки зрения объемных показателей они обеспечивают меньшую перевозку, чем арктические танкеры для транспортировки углеводородов, но этот флот развозит практически все грузы по побережью ледового океана.

При этом важно снижать темпы старения транспорта. В частности, у Ленского объединенного речного пароходства средний возраст судна составляет 31 год. Чтобы довести этот показатель хотя бы до 20 лет, нужно серьезное обновление, указывает Вячеслав Рукша.

Отчасти проблему должно разрешить появление Жатайской судоверфи в Якутии. Ее создание ведется на базе действующего предприятия, построенного в 1940-х и специализирующегося на судоремонте. Работы должны были завершиться еще в 2020 году, но сроки не раз переносились. Основной причиной стало удорожание стоимости проекта.

В этом году власти Якутии планируют завершить создание судостроительного комплекса. Мощности верфи будут рассчитаны на строительство до 10 судов класса река-море ежегодно, немаловажно, что помимо заказов на постройку флоту, предприятие продолжит оказывать услуги по судоремонту, отметил замминистра промышленности и торговли РФ Алексей Беспрозванных. 

Верфи покажут ледовый класс

Внимание к водному транспорту, обеспечивающему каботажные перевозки, на данный момент повышено и в свете законодательных новелл. С 1 апреля вступил в силу федеральный закон о северном завозе, хотя до сих пор, посетовала Галина Карелова, не определен его единый оператор, располагающий флотом. «Надеемся на скорейшее решение правительством этого вопроса. Важно, чтобы система северного завоза могла полноценно заработать в ближайшем будущем. Конечно, этого ждут наши северные регионы», – сказала сенатор.

Подзаконный акт относительно создания единого оператора пока не принят, он находится на согласовании в правительстве РФ, сообщил Алексей Чекунков. «Детально высчитываем вместе с Росатомом и со всеми субъектами, которые участвуют в северном завозе (это 25 таких регионов), для того чтобы не навредить. Здесь у нас принцип как в клятве Гиппократа – нельзя нарушать то, что уже работает. Создавая новое, нужно решать задачи стратегического развития, но не нарушая те цепочки, которые работают сейчас», – пояснил министр.

Основной смысл появления единого оператора для северного завоза как раз в создании соответствующего флота. И такие суда, по словам Алексея Чекнукова, должны появиться «через определенный, разумный срок».

Какой-то транспорт, выпускаемый сегодня серийно, может быть адаптирован к Дальнему Востоку. К примеру, для более южных сообщений возможна поставка сухогрузов проекта RSD59 (эти суда должны стать основой современного грузового флота класса река-море в России). Сложнее дело с проектами ледового класса для каботажных перевозок.

Если говорить об Арктике, сегодня судостроительная отрасль в первую очередь занята производством крупнотоннажных судов, которые будут обслуживать экспортный поток. «Жаль, что вторую верфь, как «Звезда», нигде не построили. Сейчас она загружена газовозами и танкерами», – свидетельствует Вячеслав Рукша.

Глава Минвостокразвития согласен, что для каботажных сообщений это серьезный вызов. «Уже прекратил работу атомный лихтеровоз «Севморпуть» (находившийся в составе арктического флота с 1988 года он исчерпал свой ресурс – прим. ред.) – уникальное судно, которое ходило по субсидируемым рейсам. Таких судов больше не производится, они не экономичны, а флот ледового класса для внутренних перевозок пока отсутствует как сущность», – признал он.

Впрочем, уточнил Вячеслав Рукша, два последних рейса лихтеровоза «Севморпуть» почти не потребовали субсидий, при этом загрузка была под 80-90%. Долгосрочные планы по развитию внутренних перевозок с государственным участием будут способствовать притоку частных инвестиций в эту логистику. «Не сомневаюсь, что СМП в ближайшие десятилетия будет также играть большую роль в динамике развития связанности территорий востока и запада», – убежден представитель Росатома.

1. Почему назрела необходимость принятия закона, создания единого морского оператора и федерального координатора? Какие механизмы, использовавшиеся ранее при организации северного завоза, перестали работать и почему?

Северный завоз – это централизованный завоз грузов в удаленные районы, где в принципе нет наземного круглогодичного транспортного сообщения – по сути, речь идет о функционировании своего рода «дорог жизни»: по ним поставляется топливо, продукты и другие жизненно важные товары. Только это как раз не дороги в прямом смысле слова – обычно это водные, морские и речные пути, как самые дешевые в тех краях.

Системная беда водных путей в нашей северной стране – их короткий срок эксплуатации. Если не успеть завезти грузы в навигацию, то они просто застрянут в точке отправления, или, в худшем случае, вмерзнут вместе с судном в лед где-то по пути, как не раз бывало в 1990-е, когда более-менее отлаженная советская система северного завоза стала ломаться. Тогда вместо централизованных поставок по Севморпути грузы на Север пошли, в основном, с юга, по рекам – так в большинстве случаев дешевле.

При этом возникли крайне сложные маршруты. В наиболее тяжелом случае грузы идут практически два года в один конец: сначала их по железной дороге подвозят, например, к порту Осетрово на реке Лене, потом они в навигацию идут по Лене до какого-то поселка, в котором дорог уже нет – там они ждут зимы, когда можно будет по снегу организовать зимник (по сути, укатанный снег) и довезти груз до другой реки, там подождать навигации, то есть уже лета – и по воде следующего года везти дальше, до какого-то нового поселка – и если нужно везти в сторону от реки, то в этом втором поселке грузы снова ждут зимы, зимника – и уже на вторую зиму доходят до потребителя.

Современная реформа северного завоза, конечно, не в силах отменить удаленность таких поселков, но может хотя бы немного удешевить завоз путем оптимизации маршрутов и партий грузов. Самое главное – исключить риск для местного населения, связанный с несвоевременным завозом, со срывом сроков завоза. Ведь если грузы не дойдут по реке или морю – их придется везти авиатранспортом, а это тут же сделает такие грузы и вовсе «золотыми» -- либо, в противном случае, в удаленных районах возникнет угроза самого настоящего голода и холода (ведь продукты и топливо, завезенные в прошлом году к моменту нового завоза, в большинстве, заканчиваются – поэтому всегда нужны дополнительные запасы, а это еще больше снижает экономическую эффективность всей истории).

Собственно, современные реформы на Северном морском пути, а именно учреждение единого оператора Севморпути, а затем и оператора Северного завоза, получили старт после чрезвычайного происшествия, когда в ноябре 2021 года более 20 судов вмерзли в лёд в восточной части Арктики, не успев доставить грузы по назначению. Их долго, более месяца, вызволяли ледоколами, экстренно снятыми с плановых работ. Эта ситуация получила в профессиональной прессе название «Певекский кризис», и именно после него ситуация с координацией судоходства по СМП и северного завоза сдвинулась с мертвой точки, где, по сути, пребывала в 1990-е годы. Буквально «не было бы счастья, да несчастье помогло». Вот для неповторения таких ситуаций и нужна координация Северного завоза.

Есть надежда, что единая система планирования и координации позволит хотя бы частично снизить стоимость грузов для удаленных районов – хотя в целом доставка таких грузов, безусловно, останется за пределами «экономики»: Северный завоз – это про жизнь, а не про выгоду.

Сейчас для территорий с ограниченным сроком завоза грузов действует ряд мер – в частности, ограничения потолка цен на ряд жизненно важных товаров. Предприниматели удаленных районов зачастую предпочитали платить штрафы, чем держать установленные цены, ставящие их на грань рентабельности. Но тут нельзя говорить о «вредности» предпринимателей, предпринимательство в условиях Севера, тем более бездорожного – уже подвиг, и по сути, предпринимателя бездорожных районов можно заносить в категорию «социальных предпринимателей» по определению. Как отразится на них новый закон, пока не совсем понятно, и эта тема требует особого внимания. Как минимум, закон решает вопрос недопущения перебоев в снабжении удаленных районов жизненно важными товарами – и это, безусловно, важное и нужное дело.

Времена героических «спасений челюскинцев» должны, наконец, пройти – в том смысле, что в современном мире с его логистическими возможностями просто не должно возникать ситуаций, когда суда нужно спасать из ледового плена, а население целых поселков – от нехватки продуктов и топлива.

2. Что еще необходимо для совершенствования северного завоза, кроме законодательства (улучшение логистики, качество товаров и т.д.)? Какие меры поддержки для обеспечения товарами труднодоступных территорий нужны сегодня?

Безусловно, нужно улучшение логистики. Помимо централизованного завоза, труднодоступные территории нуждаются в возможности обеспечения еще и экстренной связи – и для этого, в частности, нужны современные транспортные средства.

Возьмем, например, легкомоторные самолеты. В советское время именно небольшие самолеты обеспечивали основную связь во «внедорожный сезон» с удаленными районами (не удивительно, что летчики были настоящими героями местных сообществ – вплоть до того, что в репертуар чукотского ансамбля народного танца вошел номер «Летчик Петренко прилетел», и он был посвящен реальному летчику Петренко). В удаленные районы летали небольшие самолеты, что логично: здесь и пассажиров немного. Здесь не нужны большие скорости, нужна надежность, устойчивость к ветру и т.д. Старые авиаторы до сих пор вспоминают Ли-2 и Ил-14. Многим известен АН-2 – основной спаситель труднодоступных районов позднесоветского периода.

Сейчас такого рода самолетов в России вообще не выпускают; много лет идет речь о наладке выпуска самолета «Байкал», но его пока нет. Сейчас в удаленные районы летают вертолеты, обычно Ми-8, но они неэкономичны (хоть и надежны); самолеты дешевле в эксплуатации. Правда, они требуют посадочную полосу, однако и исторически в СССР, и сегодня на североамериканском Севере активно используются гидросамолеты, которые садятся на воду, зимой – на полозьях – на снег. Едешь, допустим, на севере Канады вдоль берега реки Юкон – по берегам припаркованы гидросамолетики, практически как автомобили в крупном городе. На Аляске, в Канаде у многих жителей просто есть личные небольшие самолеты. И они действительно нужны, эти доступные самолеты, в том числе для местных жителей (для которых, соответственно, должны быть развернуты специальные курсы) – ведь зачастую проще вывести из удаленного села, допустим, больного, на местном транспорте, чем ждать санборт.

К сожалению, у нас требования к малой авиации зачастую – как к Шереметьево, и в итоге, малая авиация вообще зачастую уходит в тень (да, бывают нелегальные авиаперевозчики) – были бы требования по безопасности более разумными, в итоге, риск был бы парадоксально меньше, чем с кучей запретов и регулировок, потому что в «тени» все риски на порядок выше.

Тема малой авиации, включая и производство самолетов, и упрощение регуляторных норм, уже поднималась на самый высокий уровень, но пока подвижки совсем небольшие. Ситуация осложняется тем, что Арктика очень разнообразна, и допустим, одна модель самолета не подойдет для всей Арктики сразу: так, например, Диксон, только что получивший ранг опорного населенного пункта, славится сильными ветрами, и здесь маленькие самолеты не подойдут, нужна более тяжелая техника из соображений уже не экономии, а безопасности. Поэтому следующим шагом должно стать детальнейшее исследование потребностей в дополнительной транспортной техники и инфраструктуре, и развертывание соответствующих производств.

Аналогично, нужны речные суда, грузовые морские суда ледового класса – кроме нефте- и газовозов. Например, по Енисею в удаленные районы до сих возят людей на стареньких теплоходах производства ГДР. И такие старенькие суда на северных реках чудовищно перегружены, потому что альтернативы им просто нет, и везут они в отделанных деревом каютах и людей, и мебель, и картошку с огурцами в товарных масштабах. Коридоры этих теплоходов по осени забиты продуктами под потолок – возвращаясь из отпуска северяне осуществляют индивидуальный северный завоз. Эти свои закупки иной раз люди выгружают, прибыв в родную деревню, с борта теплохода прямо в лодки, потому что во многих селах даже нет пристани. Мужчины буквально на руках передают с теплохода в лодки пожилых родственников, младенцев, кидают в лодки тюки – посреди холодной реки. И только так можно доехать в Сургутиху, Потапово, во многие села в низовьях Енисея – ну или втридорога вертолетом. Что нужно здесь? Причальная инфраструктура, дешевая, но надежная и неприхотливая.

Резюмирую первое направление: нужна новая техника для удаленных районов – компактная, экономичная, универсальная, способная выдержать суровые условия и не требовательная к эксплуатационным навыкам. Да, требования сложно сочетаемые, но так надо.

Второе важное направление – это, наоборот, частичная замена завоза местным производством. Завоз чего бы то ни было в бездорожные районы экономически невыгоден по определению (субсидируют завоз продуктов и топлива на Север во всех странах, в том числе в самых что ни на есть «рыночных» США и Канаде). Поэтому хотя бы частично он должен быть заменен местным производством – это касается продуктов, отчасти – топлива (хотя бы печного), в некоторых редких случаях – стройматериалов. Яйца, иногда молоко, овощи вполне могут производиться на Севере (заполярная Игарка в 1930-е славилась своими огородами).

Зачастую проблемы приходят вовсе не от природы, а от особенностей административного регулирования. В Игарке еще несколько лет назад работала ферма, поставляла свежее молоко в местную школу – однако затем вышло постановление о том, что в школу может поставляться только пакетированное молоко. Ферма утратила основного потребителя, и была закрыта – а ведь надо было всего лишь просубсидировать ей оборудование по розливу молока в пакеты. На зарубежном Севере именно школы (точнее, муниципальные закупки со стороны школ и других государственных учреждений) зачастую целенаправленно используются как локомотивы развития местного производства. Подобное замыкание местного производителя на местного же потребителя способно снизить объемы завоза (повторюсь, экономически «благотворительного» по определению).

И третье – нужны разработки инновационных решений в сфере отопления, энергогенерации, домостроения. О чем речь, проще всего объяснить на примере: на Аляске нам демонстрировали проект дома, который изготавливается из легко транспортируемых полимеров. Несколько упаковок с сухим порошком помещается в малый самолет, транспортируется в удаленный поселок – и там полимер разводится водой, разбухает, и этого объема хватает для сооружения целого дома. Вот такого плана технологии нужны – речь не о конкретно полимерах, а о технологиях легко и дешево транспортируемых строительных материалах, видах топлива и т.п. Аналогично, нужны транспортируемые энергетические установки – притом легко обслуживаемые.

В бездорожных, отрезанных от единой энергетической системы районах выгодны разного рода альтернативные источники энергии – не случайно ветряки и солнечные батареи применяют даже на нефтегазовых месторождениях (для снабжения электроэнергией самого месторождения, аппаратуры и т.п.). Тут, правда, возникает еще один нюанс – такая техника, как правило, требует высокой квалификации обслуживающего персонала, а в каждом селе такие кадры найти трудно. Значит, техника для удаленных районов должна отвечать еще и требованиям легкой эксплуатации, должна быть интуитивно понятна.

3. Для чего необходимо закрепление перечня территорий северного завоза?

Территории Северного завоза – это де-факто бездорожные территории, там в принципе нет круглогодичной наземной транспортной связи с внешним миром. Существует перечень так называемых районов Крайнего Севера и приравненных к ним местностей с ограниченным сроком завоза грузов (не путайте с просто «районами Крайнего Севера и приравненными к ним местностями» – это разные перечни). Но он устарел, в него входит немало населенных пунктов, на самом деле, уже давно обладающих нормальной наземной транспортной связью с внешним миром.

Перечень территорий северного завоза – это, по сути, актуализированный и тщательно выверенный перечень районов с ограниченным сроком завоза грузов. А нужен такой перечень, потому что отсутствие дороги создает экономические и социальные условия, резко отличающиеся от «нормальных». Бездорожные районы – это в какой-то мере аналог «маломобильных граждан» -- то есть такая особая категория потребителей услуг, услуги которым оказывают не из соображений экономической выгоды, а из гуманитарных. Законы экономики здесь, по сути, перестают работать. Поэтому, как и в случае получателей иных льгот, будь то люди или территории, нужен четкий перечень их получателей.