Частное дело, государственное партнерство 08.12.2015 23:02

Юрий Дьяков, глава Сахалинского отделения «ОПОРА России», член Общероссийского народного фронта рассказал ИА "EastRussia", какими должны быть взаимоотношения власти и бизнеса

— Юрий Ильич, Вы человек, которого прямо касаются государственные планы в отношении Дальнего Востока: Ваш бизнес непосредственно связан с Сахалинской областью, Вы прожили здесь долгие годы. Какие из новых проектов кажутся Вам наиболее перспективными?

— Если честно, то пока ни один. Даже те, о которых много говорится с самых высоких трибун не вызывает доверия. И, вот почему, приведу пример: создание и развитие Рыбной биржи. Есть два понятия — прибрежное рыболовство и рыболовство океаническое, для которого потенциала на Сахалине нет. У нас всегда рыболовство было только прибрежным — кета, навага, горбуша, вот практически и все. Какую здесь можно создавать биржу? Раньше в Корсакове существовала база океанического рыболовства, где я проработал более 12 лет, на ней было 128 судов, каждое вылавливало около 100 тонн в день. Но после 1991 года все пошло прахом. Сейчас на базе океанического рыболовства нет ни одного судна — все продали на металлолом китайцам и индийцам. В Невельске была база среднетоннажного добывающего флота (в том числе морозильщиков) — около 200 судов. Остался от силы десяток. В Холмске работали примерно 50 плавбаз, которые давали в сутки по 200-300 тонн консервов, пресервов и т.д. Теперь у нас на Сахалине ни одной плавбазы нет.

— Но, возможно, именно возрождение трех портов и придание им статуса «свободных» (за что активно выступают власти Сахалина) позволит возродить все утраченное с помощью инвесторов?

— Думаю, что активность властей объясняется просто: они не успевают за Президентом, который еще в 2013 году издал указы, во-первых, о газификации Сахалина, а во-вторых — как раз о рыбных биржах. Думаю, поэтому они и торопятся. Но сейчас суда, которые заходят на рейд наших портов, оформляются порядка двух недель. Какой смысл иностранцам туда идти, если рядом порт Пусан, где оформиться можно за день, условия лучше, а весь минтай и треску можно продать?

Губернатор Сахалина Олег Николаевич Кожемяко — человек, который имеет опыт ведения бизнеса, насколько я знаю, он в свое время купил умирающий завод и начал там ремонтировать свои суда. Сейчас подобным бизнесом занимается его сын, у которого есть свой флот. И я даже ЗА — пусть под патронатом главы области эту отрасль развивают. Он уж точно в ее проблемах разбирается. Вопрос лишь в том, чтобы найти деньги и, главное, с умом их вложить.

Сахалин — это донор, и я как бизнесмен могу сказать: каждая копейка должна «крутиться». Пришли налоговые отчисления от нефти — пусть заложат на эти средства хотя бы одно океаническое судно. Однако то, что сейчас закладывают на верфях в Комсомольске-на-Амуре, — это суда типа РС или МРС, то есть, предназначены они только для прибрежного рыболовства. В Амурской области стоят максимум СРТМ, ими проблему не решишь. А сейчас, кстати, популяция минтая, селедки, иваси и камбалы восстановлена. И вполне можно обеспечить достаточно большие объемы добычи. Когда я работал в этой сфере, у нас даже было такое понятие — «бартер». Мы наладили контакты с американцами, ставили к ним свои процессоры, а они тралили на малых судах, затем сдавали нам улов, мы его перерабатывали и отправляли в США, в Китай или на внутренний рынок. Сейчас такое невозможно.

О каких биржах, о каком импортозамещении можно говорить, когда из всех баз, где были рыболовецкие суда, осталось от силы 5-7 процентов? Как может биржа работать без судов или на иностранных судах, которые к нам не подтащишь, поскольку мы не в силах дать такие же выгодные условия, как нормальные игроки этого рынка — Япония и Корея?

— А если говорить в сравнении с Сахалином о Камчатке?

— Камчатка сумела сохранить хоть какую-то часть своего флота, и ее пример другим наука. Есть большие перегрузчики, и во Владивостоке, которые загружают мощности Находкинского рыбного порта, везут продукцию в другие места. Но это мизер. Если мы всерьез хотим развивать свою экономику, то должны запускать в оборот все деньги, которые получаем. Оставлять себе максимум 1-2%. Кстати, фирма «Toyota» в этом отношении довольствуется 5 процентами.

— Кроме рыбной сферы, на Дальнем Востоке планируется развивать сельское хозяйство. А как, по-вашему, обстоят дела здесь?

— Могу привести один пример. На Сахалине вложили миллиард триста тысяч из бюджета в строительство большого свиноводческого комплекса в Таранае, строила его «Мерси групп» на принципах частно-государственного партнерства. Это предмет особой гордости, о котором рассказывают постоянно. Обещали, что завалят регион дешевой свининой, во всех публичных выступлениях звучала цена — 220 рублей за килограмм. Тем не менее, ценник стоит — 407 рублей. И этой свининой торгуют максимум два часа в день, как ни приедешь — то ее вот-вот подвезут, то уже продали... На рынке такое мясо стоит в розницу 460 рублей, оптом — 430. Привожу эти примеры к одному выводу: субсидии должны возвращаться. Сам этот термин вовсе не означает, что можно просто дать деньги какой-то фирме и дальше наблюдать, как они «растворились». Едва субсидии кончатся, такие предприятия умрут. Я не вижу перспектив ни у «Мерси», ни у тепличных комплексов, построенных по тому же принципу, что и свиноводческий комплекс.

А насчет развития сельского хозяйства — вместо ответа приведу еще один пример. Мы сейчас с ОНФ заступились за одного человека, фермера. Его зовут Нияз Абдулаев, по национальности он азербайджанец, но всю жизнь живет на Сахалине. Он работал вместе с женой, которая не так давно умерла. В его фермерском хозяйстве — готовый бизнес, сдают по 90 тонн молока в год. У него все есть, он выкупил землю и взял в аренду пастбище. Однако сейчас просто в отчаянии. Вокруг его фермы — земли под застройку, которые перевели из сельхозназначения, и к его хозяйству просто подстраивают индивидуальные жилые дома. Прямо на навозной куче возводят двухэтажное жилое здание. Пробиться с жалобами во властные кабинеты невозможно, его там просто не слушают, и я догадываюсь, почему и кто так поступает. Нияз опасается, что его ферму просто сожгут, чтобы расчистить площадку под ИЖС, подобные случаи уже были. Почему так получается? Почему нельзя дать этому человеку, который уже показал свои способности и возможности, шанс подняться, а не рухнуть? Построить ему коровник, он может возглавить трудовой коллектив из 10-15 доярок, будет там нормальная ферма, где работу получат обычные сахалинцы, а не приезжие откуда-то. Нет — и все. Сейчас у него крышу в коровнике снесло ураганом, министерство сельского хозяйство пообещало выделить 8 тысяч рублей — и то не дали. Что такое 8 тысяч на фоне миллиарда трехсот? Собственно говоря, таким образом, и погибает конкуренция в ста процентах случаев. Я сам ездил с ним на прием к высокопоставленным персонам, они кивают головой, но результатов ноль.

— Насколько я знаю, вы сталкивались с проблемой выделения квот на рабочую силу. Проще говоря, корейцы, работавшие у вас, вынуждены были уехать. Изменилась ли как-то ситуация?

— Я занимался разными видами бизнеса, в том числе и строительством, и ресторанным делом, и сельским хозяйством. Был поставлен на грань кризиса, потому что из 250 работавших у меня людей, с которыми мы заключили контракты, подтвердили документы (статус легальной рабочей визы) только восьмерым. Мне пришлось вывозить их тремя партиями, первая стоила мне 28 миллионов... Вот так ситуация и изменилась.

На Сахалине бизнес развивается только в тех сферах, которые он связан с госзакупками. Это обидно. Если надо отремонтировать крышу и объявляется тендер, на него выходят 15-20 компаний и бьются за каждую копейку. Это потому, что людям просто деваться некуда. У меня 10-12 направлений бизнеса одновременно, а как быть тем, у кого всего одно-два?

— Вы не только бизнесмен, но и представитель общественной организации. Удается ли вам сделать так, чтобы ваш голос был услышан?

— В марте я писал губернатору края (тогда еще Александру Хорошавину) о неотложных кризисных мерах. Приятно, что недавно губернатор Кожемяко вспомнил о битумном заводе, который я предлагал построить, и назвал предложение «конкретным». Только я, напомню, говорил, что не может быть себестоимость асфальта 8 тысяч рублей без НДС за метр, это явный демпинг. Такая цена может пройти только по госзакупкам, когда фирмы любой ценой пытаются заполучить заказ. Но, реально это означает, что заасфальтировано будет в два раза меньше дорог, а контракт «как-нибудь» подпишут. Имея свой песок и щебенку (только Смирныховские залежи известняка обеспечены им на 700 лет), мы вполне можем не завозить битум водным транспортом.

У нас в Южно-Сахалинске около 80-85% дорог вообще не имеют асфальтового покрытия. На острове полным ходом идет урбанизация, город развивается, а в 10 минутах от центра можно увидеть дом, который вот-вот завалится, и разбитые грунтовки. И об этом практически не говорят. Даже на телеканале «Россия-24» из всего сюжета, снятого о нашем «Острове сокровищ», показали только первую, благополучную часть. Про разруху телевизионщики сюжет снимали на моих глазах, но в эфир он не пошел. Равно как не попадают в СМИ многие факты, которые у всех на слуху, но для чиновников «неудобны». Например, история со зданием ПСО, которое раньше было прямо-таки образцовым для Дальнего Востока бизнес-центром. Однако его приватизировало правительство, выкупило за 400 миллионов и бизнесменов оттуда «попросили». По телевизору не показывают, как разоряются фермы, и многое другое. Разве что однажды сняли сюжет о том, как полпред Юрий Трутнев заставил нашего мэра лопатой убирать мусор у дома-развалюхи. Там живет заслуженный картограф России Тамара Григорьевна Ковалева, которая с 1981 года стоит в очереди на жилье. Прошло 7 или 8 месяцев, я поинтересовался у Тамары Григорьевны, сдвинулось ли хоть что-то с места. Нет. Все по-прежнему. «Приезжали, пообещали, но зимовать мы все равно будем в этом здании». А там вода в подвале, грязь и сырость, ... Я тогда выложил эти фото у себя в Фейсбуке и написал: «Уважаемый Олег Николаевич, мне кажется, вам все-таки стоит применить свои полномочия...» Вот теперь ждем ответа. Надеюсь, что губернатор действительно не в курсе того, что говорят, делают — и чего не делают за его спиной.

Еще одна нашумевшая история — со светильниками-«тюльпанами», которые были закуплены для города за 96 млн рублей. Но в нашем климате их унесет ветром практически сразу. Власти города утверждают, что на эту тему были проведены общественные слушатели. Мы, со своей стороны (ОНФ), не смогли отыскать ни одного человека, который бы на этих слушаниях присутствовал. И вообще, я думаю, этот вопрос вообще не возник бы, будь у нас, как в большинстве цивилизованных городов, должность главного архитектора. Ни один профессионал установку подобных «тюльпанов» бы не пропустил. На 96 миллионов можно построить маленький пароход. Кроме того, обслуживание горе-светильников тоже будет выливаться ежегодно в сумму порядка 90 млн: летом их надо ставить, зимой демонтировать... Люди над этим даже не задумываются. Равно как и над тем, во что нам обойдется открытие широко разрекламированной резиденции Деда Мороза, на которую было бы потрачено тоже около 90 млн. Ее ведь и летом надо содержать...

Южно-Сахалинск вряд ли в скором времени станет «самым благоустроенным городом» Дальнего Востока. Разве что в рамках «праздничного квадрата», самого центра. А дальше к окраинам, где здания в стиле «шанхай» и 85% неасфальтированных улиц, — вряд ли.

— А как продвигается (если судить не по отчетам, а по увиденному собственными глазами) программа газификации Сахалина?

— Не так давно на встрече с Президентом глава «Газпрома» обещал, что 85% добытого газа будет пущено на внутренние нужды острова. Пока я результата не вижу. Обиднее всего, что мы в положении «сапожника без сапог». Если мыслить в контексте малого и среднего бизнеса — очень выгодны были бы газовые заправки, а не только бензиновые, как сейчас. Все малые предприятия или магазины обслуживаются небольшими машинами или «Газелями». Почему бы не сделать у нас так же, как в Крыму, где на каждой заправке стоит не только бензоколонка, но и цистерна с газом? Тогда снизится и себестоимость продукции малого и среднего бизнеса. Однако все хорошо на бумаге. Я разговаривал с одним из предпринимателей, и он рассказывал: газ удалось завести только на головное предприятие. «Везде миллион ведомств, ничего ни с кем согласовать невозможно, деньги за подключение просят бешеные». Хотя, на мой взгляд, именно здесь должны выдаваться субсидии и оказываться поддержка. Тем более что есть указ президента от августа 2013 г., где о газификации сказано все исчерпывающе.

Во исполнение этого указа планируют запустить одну заправку к началу 2016 года. Пока там все лишь присыпано щебенкой. Ближайшие планы строительства таких ГЗС — к 2017-ому. Но одной-двумя проблему не решишь, их должны быть десятки. Плюс к тому, если создать газовое предприятие для обслуживания ГЗС, на нем возникнет порядка 100-120 рабочих мест, можно будет обеспечить людям зарплату и платить налоги.

— Есть ли вероятность, что решить проблему поможет создание на Сахалине нового ТОРа?

— Я не против идеи ТОРов, как говорится, «мы за любой кипиш, кроме голодовки». Если в этом направлении будет развиваться не только Сахалинская область, но и вся страна — прекрасно. Но пока сам по себе проект достаточно узкий и малопонятный. Он не учитывает, что кроме налогов, у бизнеса есть масса прочих проблем, которые территория опережающего развития не решает и решить не в состоянии. Я думаю, что и эти проекты, и многие другие должны выходить на широкое общественное обсуждение, а не приниматься волевым решением. Пока у нас очень многое на уровне деклараций и прожектерства. От ТОРов или рыбной биржи до широко разрекламированной «карты предпринимателя» (введенной «Опорой России», которая на деле не работает и никаких льгот не дает).

Кроме того, проекты не двигаются сами по себе, их осуществляют люди. На Сахалине остро стоит вопрос кадрового резерва. В идеале, должен объявляться конкурс на любую управленческую должность, вплоть до правительства области. И на условиях состязательности в высокие кабинеты должны приходить наиболее достойные кандидаты, «с улицы», а «не из команды» — но грамотные и компетентные.

«ОПОРА России» и ОНФ в этом отношении представляют собой неплохие дискуссионно-организационные площадки для представителей среднего класса, предпринимателей — социально активной прослойки общества. Идея бизнес-омбудсменства, поддержки малого и среднего предпринимательства у нас на Сахалине работает, и хоть я представлял себе это несколько иначе. Действия господина Титова и господина Бречалова меня не разочаровали. По крайней мере, я сам обратился к Антону Гету, который руководит в ОНФ секцией «За честные закупки». И очень надеюсь найти поддержку и вернуть хотя бы часть того бизнеса, который у меня практически отобрали.

-Каким образом?

— В 2009-10 гг. мои предприятия выиграли конкурс на дорожное хозяйство и озелеление — было опубликовано предложение госзакупки на содержание зеленого хозяйства и уборку в Южно-Сахалинске. Участвовали 4 фирмы, бюджет был порядка 25 миллионов. Мы торговались, остановились на планке в 19 млн, четыре года подряд моя компания эти аукционы выигрывала. Замечаний не было. Подозреваю, что кому-то не понравилось, что деньги идут без «откатов» неким заинтересованным лицам. Мы, собственно, и не собирались их давать — нам было интересно, система госзакупок только стартовала, у нас были некоторые иллюзии, что теперь все будет не так, как в недавнем прошлом. Однако через 4 года было создано муниципальное автономное учреждение (МАУ), к которому отошли все эти функции (с госзакупок их тут же убрали). И в его бюджет немедленно «накачали» не наши жалкие 20 миллионов, а втрое больше — 71 миллион. Я бы понял, если бы сумма сократилась по сравнению с нашим предложением. Но когда она растет в разы? Мне как законопослушному гражданину Российской Федерации видеть такое было по меньшей мере странно. МАУ с нашей подачи удалось упразднить. Но позже было создано МБУ — муниципальное бюджетное учреждение, и все пошло по испытанной схеме.

На уборку Южно-Сахалинска мы по аукциону тратили 100 миллионов в год. МБУ для этого выделили 576 миллионов. На содержание собачьих приютов мы тратили около 4, 5 миллионов рублей. А затем, Облдума приняла закон, по которому выделяли на эти цели уже 35 миллионов, а вскоре еще 11 млн. Как такое объяснить? Есть госзакупка, есть компания, которая выполняет работу за определенные деньги — зачем тратить в 10 раз больше? Обо всем этом я поднимал вопрос в ОНФ. Боремся.

Мы вообще последнее время только и делаем, что ведем какую-нибудь борьбу с переменным успехом. Против меня возбуждали 10 (!) уголовных дел, большинство закрыли, не доводя до суда. По десятому суд вынес оправдательный приговор, я отсудил 700 тысяч материального ущерба и 315 тысяч — морального. Считаю, что попал в число «единичных случаев».

Все это хорошо, если бы не было так плохо. Бизнес должен заниматься бизнесом, а не бесконечно защищать свои интересы. Если власть — в том числе новый губернатор области — сможет предпринимателям в этом содействовать, думаю, тогда и можно будет говорить об успехе всех широко объявленных проектов. Марина Королева Теги: