Поделиться
Чай в деревне
Поделиться

Есть ли шанс на выживание у небольших таежных деревушек, вся жизнь которых раньше была завязана на заготовку леса? Семейные обстоятельства заставили корреспондента EastRussia проделать небольшое путешествие, по меркам Дальнего Востока, вовсе не дальнее – 550 км в одну сторону от Хабаровска. Но как это часто тут бывает – простые вещи обретают особую ценность, а десятичасовая поездка требует сборов, как в экспедицию.

Так, проволока есть, «холодная сварка» – есть, топор есть, две лопаты – на коротком черенке и на длинном, спички… спички тоже есть – и обычные в непромокаемом пакете, и охотничьи, плюс газовые баллоны с пьезоподжигом, но на всякий случай спиртовые таблетки тоже надо положить в рюкзак. Так, что ещё… нож на поясе (когда нож не рядом, это бесполезная железка, знаете ведь?), мега-ботинки для зимней ходовой охоты, в которых неудобно рулить, но которые спасут, если придется совершать марш-бросок по тайге или через замерзший Амур – их просто в салон поставить. Два термоса с чаем/кофе – это понятно… канистра двадцатилитровая с бензином уже в багажнике. Блин, брать вторую запаску, или не брать? Вроде резина SUV и второй сезон всего ходит, да и скальника больше по дороге такого сильного нет, и снег, хоть небольшой, а выпал… Нет, не буду брать. Тут ещё вон подарков-передач на весь багажник. Плюс два ребенка десяти-одиннадцати лет, и старший сын – тому уже под 30. Куда я/мы едем? Тут недалеко, в общем-то – в Киселевку. Село такое в Ульчском районе Хабаровского края. Проблема только в том, что ни Яндекс, ни Гугл-карты маршрут автомобильный туда проложить не могут. Дороги нет – так думают их биг-дата, спутниковые данные и прочий «айти-хайтек». Но мы поедем, и, скорее всего, доедем. Ну потому, что Амур замёрз там давно и снега большого не было. Чего непонятно-то?

Геннадий Збарский

Google-карты честно признаются - туда дороги нет!

Нет, я не числю себя любителем таежных зимних красот и внедорожной романтики, да и машина – «паркетник», но у родителей моей покойной супруги, которые уже вот почти 40 лет живут в Киселевке, сломался ноутбук. И хотя интернет про дорогу туда не знает, но в деревне к нему – к интернету – уже давно привыкли. Для моих тестя с тещей он, конечно, не «как воздух», но и представить себе день без этой связи с внешним миром уже невозможно. Во-первых, с внучками ежедневный созвон по Скайпу, во-вторых, с прочими родственниками, ну и «Одноклассники» же! А также заказ всяких нужностей в интернет-магазинах. И вот полетел ноут. Причем по классической в этой деревне схеме – упал один из трухлявых столбов линии электропередачи, а провода на них без изоляции, в общем – вспыхнуло и свет погас. И у многих киселевцев навсегда погасла разнообразная техника. А тут новогодние каникулы, ну как не поехать?! Да еще и внуков показать. Тем более, что один аж из Нижнего Новгорода прибыл. К чему такие сложности со сборами? А расположена, потому что Киселевка на «неправильном» берегу Амура. И по земле к ней на машине в самом деле не проехать – пока нет переправы через застывшую реку (летом есть возможность задорого на пароме Амур пересечь). А зимой  ледовая переправа вместе с подъездом к ней – самый сложный участок дороги, и как раз здесь можно сильно пожалеть, что нет топора, лопаты, спичек и всего прочего. А теперь – поехали!


Подъем не сильно ранний: ехать в зимних утренних сумерках – только зазря уставать. Наша главная задача проскочить самую легкую часть пути так, чтобы успеть засветло преодолеть километров 13 по замерзшей мари и переправиться через сам Амур - это еще километров семь вдоль берега, и, собственно, через реку. Легкая часть это асфальтированный отрезок трассы Хабаровск – Комсомольск-на-Амуре – 340 км до поворота на так называемую «николаевскую» трассу Селихино – Николаевск-на-Амуре. Как некогда (пару лет всего назад) объяснял мне руководитель местного «Крайдор»-предприятия, этой дороги вовсе нет. Ну, она как бы есть, но как бы и не совсем. Потому что родилась она когда-то стихийно – из разрозненных лесовозных троп, которые постепенно соединились и протянулись вдоль Амура аж на гордые почти 600 км. Вот по этой некогда лесовозной, но сейчас даже временами обустраиваемой грунтовке, которая местами переходит в скальник, нам надо проехать еще километров 160-170, и, не доезжая совсем немного до села Циммермановка, с нее решительно свернуть и см. выше – преодолеть марь и пересечь Амур. Что такое марь? Это такой рельеф болотный, на котором есть и кочки, и лес встречается, и поляны, такое себе… добротное бездорожье.

 Почти маршрут. Тут видно, что Киселевка и Комсомольск-на-Амуре на одном берегу Амура находятся, но дороги между ними нет.

И вот – едем! На борту пока только два внука – мой сын и мой нижегородский племянник, в Ягодном (это поселок уже на отрезке грунтовки между Селихино и Циммермановкой) на борт возьмем еще внучку. Первые километры комсомольской трассы на участке от Князе-Волконского и почти до Маяка здесь принято называть серпантином - дорога вьется, сопки огибая. Это, конечно, не горный серпантин, но и зевать не стоит слишком широко. Потом вплоть до Селихино покрытие может и не самое хорошее, но 110 можно идти совсем без опаски, а кому любо – может гнать и под 140. Рассказывать тут сильно нечего, только вот «недальневосточников» надо предупредить, что сотовая связь на тутошних трассах вещь вовсе не само собой разумеющаяся. Тут и УКВ радиостанции делают ручкой уже на расстоянии километров 70 от Хабаровска. А мобила ловит сигнал на возвышенностях. И то далеко не всегда. Совсем «глухих» зон становится все меньше с каждым годом, но закон подлости – он такой, если вдруг что-то случится, оно произойдет там, где сотовой связи не будет. Впрочем трасса активно проезжаемая, люди у нас отзывчивые, поэтому опасений нет пока ни капельки никаких. Но вот когда поворачиваешь на «николаевскую» трассу… первым делом надо дозаправиться. Ближайший населенный пункт где когда-то была заправка – как раз тот самый Ягодный – до него 100 км. И, повторюсь, заправка там была. Сейчас нет. Но там есть люди, можно попробовать купить горючки из канистры. Если доедешь. Следующее место, где можно заправиться – Циммермановка, до нее 200 км, но мы свернем раньше, а чем чревата аварийная остановка зимой в тайге, когда за бортом -25 днем, думается, объяснять никому не надо. Итак, заправились на «комсомольской» трассе, свернули на «николаевскую» и через 30 км попрощались с сотовой связью. Теперь до Ягодного ее не будет совсем. Но это дискомфорта не привносит – это обычно дело, да и опять же – по дороге люди ездят, пусть и не так активно, как по «комсомольской» – случись что, обязательно помогут. Тут уже больше внимания на саму дорогу, точнее на ухабы, из которых она состоит. Правда совсем уж лукавить не буду – за ней следят. По крайней мере, на этом отрезке ходят грейдеры время от времени, но нет-нет, а наскочишь на булыжник, торчащий из грунта. Поэтому глаза от дороги не отрываешь, «вдаль» начинаешь посматривать пореже. Еще одна здешняя тонкость – не разгоняться, когда дорога под уклон идет – а тут это постоянно: вверх на сопку, вниз с сопки, вверх – вниз, вверх – вниз… Так вот – внизу, как правило есть мост – тут куча ручьев и речушек меж сопками дорогу себе пробили, а мосты через них – это песня отдельная. Они за редчайшим исключением деревянные. И не новые. А ездят здесь лесовозы и прочие тяжеловесы в том числе. Продолжать? Продолжу – неизбежная выбоина перед настилом она просто есть всегда. И если въехать в нее со всей дури, то при «удачном» раскладе дальше уже и не поедешь. А вот есть или нет провал в покрытии мостовом – это уже лотерея. Это как повезет. Поэтому выбоину миновали и на цыпочках, на цыпочках через мосток. А потом вверх–вниз и так далее. Иногда дорога поровнее, но основной ритм вот такой. И через полтора часа – вэлком, сивилайзейшн! Поселок Ягодный! Индикатор на телефоне бодрит всеми «палками», под колёсами асфальт – метров четыреста целых – вплоть до выезда, но мы сворачиваем направо – надо взять еще одну пассажирку, перевести дух, вручить часть подарков.

Местами грунтовка - не хуже асфальта.
   
Что вам сказать за Ягодный? Это, и в самом деле, по местным меркам цивилизация. Хотя и не райцентр, а районная больница тут есть, людей немного – под 2 тысячи, но здесь штаб-квартира крупного леспромхоза. Центральное отопление не только в школе и больнице, но и в некоторых двух- и трехэтажных домах. Работа есть – главным образом в тайге, многие подрядились на вахтовые выезды, недалеко идет стройка под нужды ГОКа, до трассы опять же всего 100 км, а там – если направо еще километров 60, то и Комсомольск-на-Амуре! Но медведи по улицам тут шляются, да. А где, скажите, они здесь не шляются?! Нет, ну не каждый день, не каждый… А раньше! Раньше-то!!! Здесь железная дорога была, и станция. Лес отсюда возили – как раз до Селихино, пассажирские мини-составы людей доставляли. Но нету больше, и рельсы сняли-продали. Правда, как слух прошел, что мост на Сахалин строить, возможно, будут, так здесь у многих екнуло. Потому как в этом случае железную дорогу проложат. Опять. Как раз через Ягодный. Правда говорить об этом здесь принято с оттенком пренебрежения – мол, да не будет никто никакой мост на Сахалин строить, туфта это все, а в глазах тоска и надежда одновременно.

Но вот подарки вручены, кофе выпит, на часах 14-00, поторапливаться уже надо – темнеет ведь рано. Отрезок от Ягодного до Циммермановки – тоже, в общем, неплох. Ухабист – да, и мосты опять же, но кто помнит старую дорогу – она правее идет и через перевал – тот не жалуется. Тут мчишь, считай, как по хайвэю, и 80, местами можно и быстрее – если не боишься в яму влететь, а там полз бы по скальнику, и не факт, что не изорвал бы покрышки в хлам. Кстати такие участки есть ещё от Циммермановки до Де-Кастри, но нынче нам туда не надо. Так вот и ехали мы себе почти с ветерком, правда останавливались часто – нашу новую пассажирку – Вику укачивало, и то и дело тормозились «подышать». Спустя где-то час начал я тревожно в левую обочину вглядываться. Где-то должен быть съезд. Если кто-то подумал, что справедливо было бы ожидать указатель поворота – мол, вот сюда на «Киселевку» – тот ошибся. 


Думаете нет поворота? А он есть!


Поворот на Киселевку между 156-м и 157 км трассы Селихино - Николаевск-на-Амуре! 

Вместо дорожного знака обычно торчит палка, а на ней сапог. Или фуфайка драная. На этот раз была канистра. Да, это местные знают, где съезжать и без канистры на палке, но я в позапрошлом году был, и запамятовал, но вот, обошлось. Хотя ничего еще не обошлось, а только сейчас настало время волноваться. Потому что здесь движения может не быть сутки. Ну не надо никому никуда ехать. А ты уже углубился, и застрял, вырвал подвеску, пробил оба колеса, порвал ГРМ или просто заглох и не заводишься (нужное подчеркнуть), а с тобой дети, но не сотовая связь. Дойти рано или поздно куда-нибудь конечно можно и пешком (и, кстати, приходилось, как раз в этой местности в метель через Амур идти), но не хотелось бы, не хотелось. Теперь о дороге. Ух, жалею, что ни видео не снял, ни на фото не запечатлел! Представьте себе грязюку осеннюю, по которой елозили грузовики и протоптали в ней колею жуткую. Представили? А потом ударили морозы и сковали это все. А слева и справа от этой «четырехполосной» колеи – лес непролазный. Поясню – «проезжая часть» шириной на одну машину, но, кто-то ехал по одной колее, а кто-то смещался на полкорпуса и проложил еще одну, а ты лавируешь-лавируешь, чтобы ни в одну из этих канав не попасть. Иначе будет грустно.

Читать не надоело? А ведь это же мы еще до Амура не доехали! Но будем считать, что доехали – спустя час шкандыбания по пресловутой колейной мари мы оказались на берегу и тронулись сначала вдоль берега. И хотя колея осталась позади, спокойствия вовсе не прибавилось. Снега в этом году было немного и хорошо читаемых следов поэтому мало, а любой неправильный поворот и выезд на лед чреват плутанием в торосах, с отсутствием возможности развернуться, и потерей времени. А на часах уже около четырех, и хотя еще светло, но солнце уже намекает на скорое расставание. 


Перед ними простирался Амур

Потихоньку, вслушиваясь в хруст под колесами – ползем вдоль берега. Спорных моментов немного, хотя иногда и стоишь озадаченный – вроде вон справа следы, но дальше торосы… или вот слева, но это, кажется снегоход прошел, а ты на «паркетнике» там точно не пролезешь. И вот ты уже видишь деревню вдали, и все-что нужно почти перпендикулярно пересечь реку. И даже отрезки поначалу встречаются пугающе ровные – как каток! 


Отважные путешественники

И хотя ехать по ним одно удовольствие, но следов-то на них не видно совсем! Правда, появляются вешки. Такие ветки воткнутые в лед. И даже вдруг наткнулись на установленный прямо на льду знак 1.11.1 «Опасный поворот направо». Вообще мне доводилось видеть ледовые переправы, оборудованные по всем правилам. Там и указатели, и знаки, все присутствует. Но не здесь. Ориентируясь по вешкам, мы потихонечку поползли дальше. Время от времени выезжали на зеркальную поверхность – хоть сейчас на коньках катайся, но большей частью приходилось скакать по торосам. В некоторые годы бульдозер здесь ровняет поверхность - и на льду Амура, и марь до дороги, но нам нынче не свезло. Как это выглядело – извольте полюбопытствовать.

 


У «Хонды» вырвало шаровую опору, но здесь уже есть связь и водитель вызвал подмогу, которая, впрочем не помогла – когда мы через день двинули на Хабаровск, «CRV» все так же стоял на льду. 
И вот мы в Киселевке. В деревне, лучшие дни которой, как и во многих таких же селах, остались в прошлом. Когда-то тут был большой леспромхоз. Грузились лесом суда, прямиком отсюда направлявшиеся в Японию. В начале 90-х мне даже приходилось видеть как японец в костюме и резиновых сапогах фланирует по здешним закоулкам – это был представитель фирмы, покупавшей лес. Он контролировал качество отгружаемой древесины. Тогда здесь жили порядка двух с половиной тысяч жителей, во времена расцвета, рассказывали,  было даже пять. Сейчас немногим больше 600 человек. Леспромхоза нет, рабочие места только в местном предприятии ЖКХ, школе, детсаду, парочке магазинов, да еще один из предпринимателей держит ферму и аквакультурное хозяйство (о нем чуть позже). Работящие мужики нашли себе вахтовую работу и подолгу там пропадают, другие пытаются промышлять рыбалкой и охотой. Когда-то удаленность села – а его основали казаки из первопроходцев – была причиной для гордости. Мол, начальство далеко, и сами мы тут себе хозяева.

 «Сами себе хозяева» - этот девиз первооснователей стал для Киселевки чуть не стал и эпитафией. В самые тучные годы – под занавес 80-х - в начале 90-х – как раз, когда здесь японцы по улицам бродили, а под загрузкой стояли пароходы, берущие на борт по 6 тыс. кубов леса (в Японию и Корею шел только первый и второй сорт), задумали местные мужики отделиться от большого Быстринского леспромхоза, частью которого было их предприятие. Чтобы, значит, обрести суверенитет и больше прибыли иметь от экспорта древесины. А то, ишь, нахлебников развелось. Совсем-то самостоятельными стать не получилось – кишка тонка вышла, но акционировались. Поначалу 51% у местных мужичков, 49% – у краевого предприятия, которое, собственно и занималось снабжением леспромхозов, заключением договоров с контрагентами итд итп. Тогда заготовка до 200 тыс кубометров в год тут была, нижний склад, верхний механизированный склад, краны, причалы. Но через год, другой сменился директор, потом собственник.  Второго директора сменил третий, ему на смену пришел четвертый… Сейчас уже и не разобрать, из-за чего загнулся леспромхоз. Одни говорят, мол, варяги пришли, пока было выгодно лес возить – возили, потом бросили, разворовали-распродали. Но один из бывших директоров леспромхоза – Александр Стариенко, кстати, и поныне живущий в Киселевке, считает, что деревню постигла стандартная участь любого из сотен помирающих таежных сел, где вся жизнь крутилась только лишь вокруг лесозаготовки. Леса стало рядом мало, возить его невыгодно на большие расстояния, вот и ушли лесозаготовители.


Большая часть домов в поселке Ключевой рядом с Киселевкой заброшены. В некоторых срубах жилой осталась одна половина.

Разрешенные к добыче участки в сравнительной близости к Киселевке позволяют сейчас брать до 30 тыс. кубов леса в год, но его продажа не окупит поддержания в порядке дороги, по которой его надо будет довезти до берега. Вот и вся недолга. Нечего стало рубить. И вот село являет собой классический пример исчезающей на глазах деревни. Хотя вот сам Александр – родившийся здесь же в Киселевке, считает, что не отсутствие леса убивает деревню, а отсутствие активности у местных жителей, которым оказалось проще уехать, чем пытаться выстроить здесь что-то другое. Он и сам занимался лесозаготовкой одной время – была и своя фирма, потом вот леспромхозом руководил. Сейчас держит коров – 150 голов да свиней сотню – молоко и мясо через свой же магазин продает. Килограмм свинины 320 рублей, говядины – 360, молоко – 60 рублей литр. Ценник на привозные товары, говорит, сравним с городским – потому что дороже просто не купят, одни пенсионеры в селе остались. Но копытно-пяточковое поголовье – это именно подсобное хозяйство. А основная ставка – на аквакультуру. Осетровое стадо насчитывает 3 200 особей, 800 экземпляров радужной форели, и инкубаторы на воспроизводство кеты – на 3 млн мальков, плюс порядка 700 тыс мальков осетра. Черную икру пока не добывает – для товарного производства возраст большинства осетров еще не тот, работает больше на воспроизводство популяции. Александр уверен, что выжить сможет тут только тот, кто что-то производит, на «купи-продай» здесь долго не продержишься. Он полон оптимизма, хотя жителей в Киселевке все меньше.


Александр полон оптимизма и планов. Фото из личного архива А.Стариенко 

Транспортная недоступность Киселевки свой гвоздик в ее гроб все же вколачивает. В сельской whatsapp-группе 80% сообщений так или иначе связаны с передачей посылки, поиском попутчиков или машины «на большую землю» или обратно. В общей сложности как минимум три месяца в году Киселевка оказывается в полной изоляции – в ледостав пока лед не окрепнет, и весной пока не начнется навигация. Впрочем, и навигация еще не гарантирует, что отсюда можно уехать – эпопея с установкой дебаркадера (плавучей пристани) иногда растягивается на месяцы. Дело в том, что своего дебаркадера у деревни нет. Приходится его арендовать за деньги у фирмы из Комсомольска-на-Амуре, а из-за особенностей проведения аукционов и прочей казуистики, в прошлые годы обычной была ситуация, когда «Метеоры» проскакивали мимо деревни, как раз потому, что они не могут там пристать. Все, кто следовал в Киселевку, сходили в Циммермановке и оттуда уже договаривались с местными «извозчиками» на моторных лодках. Сейчас вроде «устаканилось» все, но если захочешь на машине отсюда летом выехать – то только через паром или леспромхозовский или вот Александра Стариенко. Не бесплатно совсем 5 тысяч за легковушку в одну сторону, а если грузовик, то как минимум 12 тыс.



Вид на из Киселевки на «Большую землю»

«Степаныч, ну может, все-таки будем переезжать? Вот хотя бы в Ягодный. И Шурка там (дочь младшая – прим. автора), и внучки, и зять. В квартиру с удобствами? Опять же больничка там – по оснащенности, как городская...»

Про переезд разговор у меня с тестем совсем не первый, и уже похож на заезженную пластинку, на которой игла то и дело отскакивает на предыдущую фразу. Аргументов против переезда у Степаныча немного, но цепляется он за них мертвой хваткой. 

«А что я там буду делать? Не надо меня хоронить – тут я двигаюсь! Воду натаскать, дрова поколоть, огород… А там сяду перед телевизором и все, пиши пропало». В глазах тещи вижу, что ей это движение – дрова, огород, отсутствие проточной воды – давным-давно опостылело и нисколько в Киселевке не удерживает. Но решение за Степанычем.

«Может чаю еще?» – спрашивает Раиса Сергеевна. На кухне тепло, уютно, в печке дрова трещат, рука сама тянется к чайнику, но… сама же вдруг и отдергивается. «Нннет, пожалуй не буду, спасибо». Почему? А потому что дело к ночи уже, скоро спать укладываться, а любая активность в деревне – это не совсем то, что в городе. Особенно зимой. И лишняя чашка чая может недобро аукнуться часу в пятом утра, когда организм вдруг потребует избавиться от накопленной жидкости. Вот представь - ты лежишь в тепле и уюте, кругом тишина, слышно только как ветер за окном воет, а тебя сомнения разбирают. Пока больше моральные – давление на мочевой пузырь растет, но ты продолжаешь уговаривать сам себя и свой организм. Может обойдётся, может если покрепче глаза зажмурить, то заснёшь опять. Увы. Почки беспощадны. Пузырь неумолим. Уговоры пропадают втуне. Лучше уж быстрей отмучаться. Кое-как нацепив штаны, какое-то время колеблешься – носки надевать или нет, мозг услужливо напоминает, что на улице минус 30, и дилемма перестает быть неразрешимой. Тихо скользишь по коридору, хотя заранее знаешь, что попытки сохранить сон родственникам окажутся бесплодными. Дверь № 1 – в холодные сени. Тут всё просто – откинуть крючек. Перед тем как приступить к манипуляциям с дверью номер № 2 – сначала надо включить свет в сенях и на крыльце, потом выдвинуть длинный металлический штырь-засов, который промерз, кажется насквозь. Подушечки пальцев от прикосновения сразу теряют чувствительность, поэтому, когда ты начинаешь возиться с основным замком, очередной морозный ожог проходит незамеченным. Однако ты начинаешь материть себя за то, что спросонья поленился шнуровать ботинки, и холод уже тонкой струйкой в них уже просочился (молодец, хоть про носки подумал). Шаг в уже не холодный, а просто стылый тамбур к двери № 3. Тут опять все просто – одна щеколда и один крюк, но разбуженный твоей возней пес уже заливается лаем и всяк, кто только что спал, уже знает, куда и зачем ты и идешь. И да – это было не последнее препятствие. Есть ещё калитка в огород – тоже на металлическом засове, который надо высунуть, и примостить так, чтобы потом не искать его впотьмах. Ура, оперативный простор, и казалось бы: «Вам – везде!», но нет, упершись в стену ветра, ты ползешь к заветной будке, потому что желтить снег тебе не позволяет городское воспитание. А когда с инеем на бороде и потерявшими всякую чувствительность пальцами на руках ты опять ныряешь под одеяло, то клятвенно обещаешь себе, что в следующий раз первая кружка чая останется последней...
Зачем, спросите вы, было нужно это физиологическое интермеццо? А вот окажетесь вдруг зимой в деревне в доме с уютной печкой и чаепитием, может, вспомните, одумаетесь.

Тем временем старший внук перенёс данные со старого ноута (у него дисплей накрылся) на новый, и подключил его через бесперебойник со встроенным стабилизатором напряжения. Миссия выполнена. Завтра в обратный путь – Амур, марь, грунт, асфальт. И каждый, кто его проделывал, знает, как постепенно, после каждого этапа, понемногу отпускает напряжение. Прошли Амур – выдохнули, проползли через марь – сплюнули, проскочили грунтовку – вышли на «комсомольскую» трассу – возликовали. Асфальт кажется пуховым, и хотя до дома пилить ещё часа четыре, от этой езды уже просто получаешь удовольствие.

P.S. 18 января пришла весточка из деревни — переправу все же начали обустраивать. Бульдозер прошел первые сто метров. Лишь бы не утонул, как в прошлом году. Тьфу-тьфу-тьфу.



Алексей Збарский Теги:
Картина дня Вся лента
Больше материалов