Поделиться
«Лихие 90-е закончились на Дальнем Востоке совсем недавно»
Поделиться

Президент ТЕХНОНИКОЛЬ Сергей Колесников о ведении экспортного бизнеса в России

В 2017 году Дальний Восток стал лидером по объему привлеченных инвестиций: их объем в основной капитал предприятий округа составил 1,2 трлн руб., рост 117,1% по отношению к 2016 году. В среднем по России рост составил 104,4%. В Минвостокразвития считают, что более половины прироста инвестиций обеспечили резиденты территорий опережающего развития (ТОР) и свободного порта Владивосток. Два завода в ТОР «Хабаровск» (инвестиции - около 600 млн руб.) строит российская компания ТЕХНОНИКОЛЬ, производитель стройматериалов. Президент компании Сергей Колесников рассказал о проблемах российского несырьевого экспорта и дал оценку самому механизму ТОР.

Владимир Смирнов / Фотобанк ВЭФ-2017 ТАСС
- Вы работаете по всей стране, не только на Дальнем Востоке. Что в целом происходит в стройиндустрии?
 
- Рынок стабильный, но темпы его роста не очень высокие, от нуля до 5% в год. В большей степени рост демонстрирует производство теплоизоляционных материалов в силу того, что политика энергоэффективности, объявленная государством, начинает работать, новые капитальные строения требуют утеплителей. А вот рынок кровельных материалов стагнирует.
 
Мы и в дальнейшем не ждем серьезного роста. Нас выручает экспорт, в этом году мы планируем нарастить экспортные поставки на 20%.
 
Есть задача, поставленная президентом России: увеличить объем несырьевого экспорта до $250 млрд в год, экспорт услуг – до $100 млрд. А кто за это отвечает? Бизнес думает, что за это отвечают правительство и министры. Представители федеральных органов исполнительной власти думают, что отвечает за это бизнес. Бизнес честно говорил, что с таким количеством регуляторики, требований, сил на собственно работу не хватает. Риски на пустом месте, неоправданные требования делают экспорт крайне рискованным, зачастую невыгодным. В частности, проблема валютного контроля обсуждается на каждой встрече, и, если честно, я не уверен, что эту проблему мы решим даже в 2020 году.
 
- Проблема не нова, почему она не решается?
 
- При экспорте материалов массового потребления, будь то стройматериалы или продукция машиностроения, редко какой покупатель заплатит вам предоплату. То есть вы должны на свой страх и риск поставить продукцию клиенту в другой стране. У вас получается дебиторская задолженность, которую клиент должен оплатить в какие-то разумные сроки. Так вот, если образуется просроченная дебиторская задолженность, и мы не получили деньги вовремя, то, согласно правилам валютного контроля, вы должны на сумму не полученной выручки заплатить штраф в размере от 75 до 100%. Это драконовские правила.
 
Более того, существует уголовная статья. По ней предусмотрено до пяти лет тюрьмы. На что мне как-то сотрудник Минфина сказал: «Назовите список посаженных». Я ответил: «Я не знаю списка посаженных, просто знаю, что за это могут посадить, и неплохо было бы об этом подумать». Он парировал: «Вот пока списка посаженных не будет, будем считать, что вы неправы». Сложно с этим спорить. Если мы хотим развивать экспорт, то валютный контроль нужно отменять. Но пока нас не слышат. 
 
Кстати, этот закон родился еще в Советском Союзе. «Задача валютного контроля обеспечить страну и устойчивость рубля», тогда это декларировалось так. Уверяю вас, несырьевые экспортеры на устойчивость рубля ну никак не влияют, а если влияют, то крайне незначительно.
 
- У вас есть производство в Западной Европе, есть на Дальнем Востоке. Что развивается успешнее?
 
- Евросоюз – это 480 млн населения, гораздо больше, чем Российская Федерация. Причем платежеспособный спрос там выше. Мы планируем усиливать наши позиции как в России, так и в ЕС. В планах – наращивание производственных мощностей в Германии, Италии и Шотландии. Мы и в ЕС стараемся быть местным производителем.
 
- И вас действительно воспринимают как местных производителей?
 
- Нет. Продукты «Технониколь» четко ассоциируются с Россией и в Скандинавии, и в Восточной Европе, и в Польше. Мы сломали тренд, к нам стали относиться уважительно, но нам пришлось, поверьте, с большим трудом доказывать, что Россия может выпускать качественные доступные продукты. Даже китайцам больше доверяют. Русофобия? Наверное.
 
К сожалению, об этом никто не пишет. Мы не враги общества, как говорят о бизнесе иные СМИ. Пишут, что ФАС и другие надзорные органы «защищают общественные интересы». Когда мы спорим, и говорим, что ваши законопроекты драконовские, и бизнес будет хиреть, нам жестко возражают. А я всегда спрашиваю: общество – это кто? По-моему, если избыточное регулирование мешает бизнесу, оно мешает и обществу. А в трактовке журналистов все наоборот: бизнес против общества. Не согласен! Мы не нападаем на общество, мы его развиваем. Я воспринимаю все это болезненно.  Мне очень важно, чтобы бизнес воспринимался в обществе позитивно. Но пока доверие к власти у граждан на порядок выше, чем к бизнесменам. Сколько ни доказывай, что мы тоже члены общества, что мы - активное общество, мы создаем реальные продукты, мы платим налоги, молодежь этого не слышит нас.
 
Оппоненты, хорошие ораторы, называют нас «нарушителями законов», «монополистами». Эти клише к нам прилипли с 90-х годов. Но мы уже давно не делаем то, что в 90-х годах делал бизнес, мы давно платим налоги даже больше, чем нужно. Каждый год налоговая инспекция докладывает о росте собираемости на 20%, при том, что экономика не растет. Откуда такой рост? Улучшается администрирование. Сейчас собирается все, что нужно, и даже чуть-чуть больше, чем нужно, так называемые «штрафы сверху». Поэтому пусть журналисты защищают нас от органов власти. И, когда я буду читать эту статью, я буду радоваться, что наконец-то в общество пришло понимание, что бизнес – это активная часть общества, которая требует общественной поддержки. Мы такие же слуги народа, как и вы, мы также ходим под законами, как и вы, мы также ограничены в ресурсах. Мне государство ни копейки ничего не дает, только забирает. Что я могу сделать?
 
Я помню в Белоруссии одно собрание трудового коллектива и акционеров. Меня обвиняли в том, что я остановил производство кожаного картона. Начальник цеха глумился надо мной, что я уволил 120 человек, остановил машину. Он обещал сам организовать производство на $20 млн долларов и получить прибыль в $1 млн. Я сказал: «Василий Петрович, вы так хорошо выступили, что я почувствовал себя полным исчадием ада. У вас есть машина, она в рабочем состоянии?» - «Да». – «Сырье есть?» - «Есть». – «120 человек есть?» - «Есть». – «Я эту машину вам лично продаю за 1 доллар. И вы будете зарабатывать эти деньги, миллион долларов, и людей накормите». – «А чего я? – он сразу сказал. – А чего я?» Я говорю: «Я такой же член общества, из России приехал, как и вы. Просто у меня нет ни опыта, как у вас, ни денег на это производство». И тут же человек сдулся. Понимаете? Производство, бизнес – это риски, которые кто-то конкретный должен брать на себя. И если я их не взял на себя, это не значит, что я плохой или хороший. Эта машина до сих пор стоит, она не работает, и люди действительно были уволены.
 
- Что из продукции вашего хабаровского предприятия пользуется спросом в России, и что вы экспортируете?
 
- Наша цель – экспортировать 20% продукции, выпускаемой в Хабаровске. Но, если честно, пока у нас еле-еле получается 5%. Выходит, 95% мы продаем на Дальнем Востоке, начиная от Сахалина и Камчатки и заканчивая Якутском и Иркутском. Ареал поставок очень большой в силу того, что население Дальнего Востока составляет всего 6 млн человек. Объективно говоря, рынок маленький. Понятно, что такой мегаполис, как Москва, потребляет значительно больше, чем весь Дальний Восток.
 
Мы ищем счастья в том числе поставками своей продукции в Канаду, у нас уже начались поставки в Китай. Несмотря на то, что граница с Китаем огромная, транспортных автомобильных грузовых переходов мало, а пропускная способность их невысокая. Как только наступает весенне-летний сезон, Китай закупает огромное количество древесины, и древесина начинает на машинах пересекать границу, образуются пробки. Вторая проблема: у нас нет ни одного транспортного коридора из Дальнего Востока вглубь Китая. Все машины, проехав границу, должны перегрузить продукцию в китайские грузовики. Это время, лишние расходы, и, естественно, порча продукции. Должно существовать межправительственное соглашение о транспортных коридорах. У нас есть такие соглашения с Европейским Союзом. Поэтому европейские машины пересекают границу, едут к российским поставщиками, получают продукцию и везут, как говорится, из ворот до ворот. С Китаем у нас есть шесть соглашений, и все они с Алтаем, с Восточной Сибирью, а с Дальним Востоком нет ни одного.
 
Наши менеджеры находятся в очень тяжелых условиях. Условно говоря, вот забег. Китайцы бегут налегке. А вы тащите на себе винтовки, лыжи, у вас лишних 20 кг боевого оборудования. Понятно, что вы далеко не убежите, и китаец, даже старичок, вас обгонит. Российские бизнесмены слишком много на себе должны тащить. У нас пошлины в Китай выше, чем в Евросоюз, 12-15% сверху надо заплатить. Китайский рынок стройматериалов насыщен, никакого дефицита на рынке Китая не существует ни по какому виду товаров, особенно по ширпотребу. Они защищают свой рынок. Нам приходится снижать цену на 12%, чтобы оплатить китайские пошлины. Поэтому воспринимайте наши действия как героические.
 
- Тем не менее, вы строите на Дальнем Востоке два завода, вы зашли резидентом в ТОР.
 
- Мы сейчас строим два производства по переработке отходов полистирола, будем делать вторичный полистирол и водосточные системы для промышленной и гражданской канализации. Это будут трубы, желоба, переходные элементы из пластика и ПВХ. Мы не будем экспортировать их в силу того, что это легкая продукция, места занимает много, стоит мало. Мы будем продавать ее в ареале «Якутск-Чита-Владивосток». Только по каменной вате мы ставим цель увеличить экспорт до 20%. Каменная вата - более технологичный продукт, и мы надеемся, что нам удастся найти потребителя в Южной Корее, в Японии и во Вьетнаме. А вот поставки в Индию с учетом транспортных тарифов сомнительны. Тариф «Хабаровск – Дальний Восток – Мумбай» в 2-3 раза дороже, чем тариф из Выборга до Мумбая. Поэтому поставки в Индию мы будем осуществлять из западной части России. Конкретно по цифрам: из Выборга до Индии контейнер стоит 1,3-1,8 тыс. долл., с Дальнего Востока - 2,5-2,8 тыс. долл., так еще надо из Хабаровска до Владивостока довезти, это плюс 500-800 евро на контейнер. Сроки поставки сопоставимы, но тарифы такие, что пока нам легче возить в Индию из Выборга.
 
- Нравится ли вам режим ТОР?
 
- Это очень удачный инструмент для привлечения инвестиций. Если бы не он, то причин для нашего прихода в регион вообще бы не было. Режим ТОР существенно снижает сроки окупаемости и делает коммерческий проект привлекательным.
 
Есть проблемы с коммуникациями, с инфраструктурой, есть проблемы с режимом, еще масса проблем нерешенных, и Юрий Петрович Трутнев (полпред президента в ДФО – РБК ДВ) это признает, и искренне старается их решить. И решает: контрольные органы стали менее придирчивы, улучшается ситуация с транспортными коридорами. Но все это медленно.
 
- То есть для вас наличие режима ТОР было решающим?
 
- Скажем так, если бы не было ТОР, мы бы не строили эти два завода в Хабаровске. 90-е годы на Дальнем Востоке закончились недавно, с приходом Юрия Петровича Трутнева и с созданием министерства по развитию Дальнего Востока. 2014-2015 годы для меня – переломная точка. Если бы не эти режимы, то ничего бы не было, ни проектов, ни интереса инвесторов, ничего.
 
- Как обстоит ситуация с кадрами по сравнению с центральной Россией?
 
- Было сложно, стало легче. Мы проводили огромную работу, наше предприятие стало на слуху, мы стали хорошим работодателем, поэтому стало легче. В целом легче найти классных специалистов в центральной части России, чем в Хабаровске. Мы эту проблему для себя решили в силу того, что у нас хороший опыт ее решения. Для любой другой новой компании это будет проблема. Мой совет – искать на местах. Нужно больше доверять людям на местах, давать больше полномочий.
 
- У вас есть экопарк под Рязанью. Нет ли планов открыть что-то подобное, например, на Камчатке?
 
- Да, я там трижды отдыхал. Люблю этот край. Действительно богатейшая природа, медведей каждый день встречаешь. Но чем дальше от Москвы, тем сложнее с коммуникацией, есть даже некоторое культурное непонимание. Субкультура на Дальнем Востоке отличается от московской. На Дальнем Востоке когда-нибудь кто-нибудь построит такой же экопарк. Когда будут примеры частных инвестиций, которые будут широко известны. Проектов на Дальнем Востоке очень много, но коммерчески успешных очень мало. Энтузиасты, инвестиции есть, но все это скорее хобби, нежели бизнес. Нужны позитивные примеры частных инвестиций, которые приносят пользу обществу, бюджету, инвестору. И чем больше будет таких примеров, тем больше будет инвестиций.
 
- Почему вы тратите так много времени на работу с ФАС?
 
- Это мой выбор. История каждого человека, который работает в «Деловой России» или в иных общественных структурах, - это личная история. С тобой поступили несправедливо, ты обжегся, стал изучать тему, и понял, что мир сошел с ума. Обида. И ты ее превращаешь в действие.
 
Мы действительно считаем, что многие инициативы органов власти избыточны и приводят даже к трагедиям. Ладно, у меня обошлось без трагедии, уплатили штраф, а у многих иначе. Мы стараемся улучшить жизнь предпринимательства, мы стараемся спорить и доказывать. Мне удавалось в декабре 2014 года отменить ужесточение 178 статьи УК, правда, ее сейчас все-таки ужесточают. Ну, три года передышки, тоже неплохо.
 
- Поясните, что это за статья?
 
- ФАС хочет ужесточить законодательство и ввести уголовное наказание малого, среднего, любого бизнеса даже не за сам факт нарушения конкуренции, а только за попытку. И это будет жесткая статья. Я боюсь, что это будет очень сложная статья. Я делаю все, чтобы статья в этом виде не прошла. Она устанавливает не просто денежные штрафы, она фактически лишает людей свободы, чести, достоинства. То есть в 90% это потеря бизнеса, в половине случаев потеря семьи. Это ужасное насилие, которое ФАС хочет сделать, причем по очень надуманным основаниям. Подчеркиваю: по очень надуманным основаниям. Из-за манипуляции общественным сознанием многие уверены, что в России якобы были картели. Их не было. Вы можете представить, чтобы 90 швейных фабрик (это реальное, нашумевшее дело) создали картель? 90 фабрик от Сахалина до Калининграда? Вы в это можете поверить?
 
- Доказательства этому были?
 
- Доказательства рассыпались в суде, суд встал на сторону предпринимателей. Обычно, когда суд оправдывает предпринимателя, об этом не пишут, а когда обвиняют бизнес, об этом пишут. Почему, когда нужно написать плохое про бизнес, все об этом пишут с такими фанфарами? А когда суд встает на сторону предпринимателя – воды в рот. В головах министров и сотрудников администрации президента остается убеждение, что предприниматели – нечестные люди. Нас вообще не слушают.
Беседовала Ольга Васильева Теги:
Картина дня Вся лента
Больше материалов