На Востоке все только начинается 18.06.2018 18:32

Президент корпорации «ТехноНИКОЛЬ» Сергей Колесников – о развитии бизнеса на Дальнем Востоке

– Предприятия группы «ТехноНИКОЛЬ» стали одними из первых резидентов территорий опережающего развития на Дальнем Востоке. Можете уже сейчас оценить, насколько это удачный механизм для привлечения инвесторов?
– Очень удачный инструмент, я считаю, один из самых сильных. Думаю, что если бы не он, то причин для прихода на восток страны вообще бы не было. Для нас это превратилось в снижение срока окупаемости проекта строительства производства каменной ваты, условно, с 10 до 7 лет. Я уверен, что и в других бизнес-проектах это существенно снижает сроки окупаемости и делает коммерческий проект привлекательным. И именно это, я думаю, является мощным стимулом, зачем приходить в ТОР. Конечно, на самом деле там есть проблемы: с инфраструктурой, с режимом. Их масса еще, нерешенных проблем. И вице-премьер Юрий Трутнев честно говорит, что проблем море, и старается их решать, хотя все это идет медленно.

– Без того, что государство создало режимы ТОР, вы бы начали строительство новых производств на Дальнем Востоке?
– Я уверен, что завод по каменной вате мы бы до сих пор модернизировали, а новые производства и не запускали бы даже. Однажды Андрей Белоусов сказал, что знаменитые российские «лихие 90-е» с их беспределом на Дальнем Востоке закончились лишь недавно. Я согласен: лично для меня они закончились в 2014-м, с приходом новой команды по развитию Дальнего Востока в правительство России. Так что на самом деле на востоке страны только все началось, и механизм ТОР в этом смысле – сильный маятник. По моему мнению, если бы не эти режимы, того интереса, что проявляют сейчас к Дальнему Востоку российские, японские и другие инвесторы, даже бы и не случилось – разговаривать было бы не о чем, не было ни одного пряника.

– Что сейчас происходит на строительных рынках Азии и как в связи с этим выглядят планы вашей группы компаний по развитию бизнеса на Дальнем Востоке?
– Сейчас «ТехноНИКОЛЬ» получает порядка трети выручки от внешних рынков. Интересующие нас рынки растут: новый циклический подъем в Евросоюзе, надеюсь, продлится еще 7 лет, и рынок стройматериалов там находится в сильной фазе, как и в Китае.

Поэтому мы ищем счастья в Евросоюзе, поскольку он ближе, и делаем первые шаги в Китае. Наша цель по Азии –  экспортировать 20% продукции, выпускаемой предприятием в Хабаровске. Пока до 95% произведенного мы продаем на российском Дальнем Востоке. Поставки в Китай развивать непросто.

– В чем основные сложности?
– Автомобильных грузовых переходов на российско-китайской границе мало, пропускная способность невысокая. Вот почему мы очень поддерживаем идею создания грузового пункта пропуска на Большом Уссурийском острове – это позволило бы нам не накручивать лишние километры от Хабаровска до пунктов пропуска в Приморье. Вторая проблема: пересекая границу, продукцию нужно перегружать на китайский автотранспорт. Межправительственного соглашения о том, что автотранспорт из России может везти груз по Китаю, как в случае, например, с Евросоюзом, у нас до сих пор нет. И в Китае мы платим более высокую, чем в Европе, импортную пошлину – это еще плюс 12–15% к цене.

– Тем не менее «ТехноНИКОЛЬ» строит еще два производства на Дальнем Востоке. Они будут ориентироваться на внутренний рынок?
– Мы сейчас строим два производства по переработке отходов полистирола: будем делать вторичный полистирол и водосточные системы из ПВХ-пластика (трубы, желоба, переходные элементы). Планов по экспорту ПВХ-продукции нет – она очень легкая, фактически это одни воздушные коробки, и рассчитана на перевозки в небольшом ареале, от Читы или Якутска до Владивостока. Вторичный полистирол, скорее всего, будет для собственного потребления.

– Но вы рассчитываете увеличить экспорт основной продукции – каменной ваты?
– Каменная вата по сравнению с этими производствами более технологичный продукт. И мы надеемся, что нам удастся найти потребителя в Южной Корее, в Японии и во Вьетнаме. Пока 30% мощностей в Хабаровске по каменной вате свободно. В среднем мы экспортируем 20% от объемов продукции, произведенной всеми предприятиями группы в России. И рассчитываем и на Дальнем Востоке выйти на такие показатели.

– Индию рассматриваете как потенциальный рынок? 
– Транспортный тариф Дальний Восток – Мумбай в 2–3 раза дороже, чем тариф из Выборга до Мумбая. Поэтому, хотя расстояние меньше, пока сохраняются такие затраты, нам проще поставлять продукцию в Индию из западной части страны.

– Затраты на Дальнем Востоке выше на все: на содержание кадров, на электроэнергию. Как-то несправедливо получается, вам не кажется? Как бизнесу с этим справляться? 
– С кадрами было сложно, стало легче. Мы эту проблему для себя решили, но для новой компании это будет проблема. Вообще мы, предприниматели, должны выживать и действовать позитивно исходя из любых условий. Электроэнергия на Дальнем Востоке стоит выше, рабочая сила выше – экономически можно это объяснить, почему так. Рынки крайне сильно распределены по огромной территории, плотность населения невысокая, а индустрия основывается на эффекте масштаба: чем выше у вас объем производства, тем ниже условная себестоимость. На Дальнем Востоке транспортные расходы по распределению продукции по большой территории огромны, и поэтому никто не может проявить этот эффект масштаба. Просто невозможно поставить крупный технологический комплекс. У нас завод в Рязани производит 4 млн куб. м, и их не хватает, а в Хабаровске – всего лишь 700 тыс. куб. м, и 30% продукции лишние. Очевидно, что на единицу удельной продукции цена выше. То же самое с энергетикой, со специалистами. Но наша задача, бизнесменов, очень практическая – в сжатое время, сжатым бюджетом исполнить цель. Знаете, как марафон пробежать. Мы, предприниматели, работаем с практическими задачами.

– Иными словами, вы нормально воспринимаете то, что на Дальнем Востоке строить бизнес сложнее?
– Дальний Восток, Тихоокеанская Россия – это другая Россия: там другие местный и внешние рынки, другое регулирование, другие соседи. Это первое. И Москва, и Владивосток – это две разных агломерации. Так что я не вижу смысла делать одинаковые законы в Москве и на Дальнем Востоке. Вопрос в том, чтобы поднять средний уровень жизни, использовать те или иные особенности, потому что на Дальнем Востоке свои плюсы есть, как и в Москве. Зачем нам нужно делать все одинаково внутри страны? Я много слышу подобных разговоров. Но я тоже не могу сделать себестоимость в Хабаровске, как в Рязани, в силу массы причин.

– На ваш взгляд, что нужно сделать, чтобы на Дальний Восток люди стали приезжать сначала за работой, а потом оставаться навсегда? Власти говорят, нужно дать зарплаты вдвое больше как минимум.
– Если мы будем платить в два раза дороже, то часть проектов будет просто нерентабельна. Это проблема, которая не имеет однозначного ответа. Это баланс интересов. Я считаю, у нас много федеральных решений, которые на самом деле не нужны ни Москве, ни Дальнему Востоку. Поэтому нужно больше давать полномочий и больше бюджетов на местах. Как говорится, помогите лучше деньгами, мы сами справимся. И то, что показывает Дальний Восток, где сейчас самые высокие темпы роста инвестиций на душу населения, показывает, что все-таки что-то можно с этим сделать.

Опубликовано в журнале "Экономика Дальнего Востока"
Подписаться на журнал Вы можете на портале investvostok.ru
Беседовала Ольга Меркулова Теги: