EastRussia выяснила, как превратить Поронайск в китайский Далянь

Корпоративный конфликт в порту Поронайск на Сахалине взбудоражил тихую жизнь небольшого островного города. Вместе с тем, эта история заставила вспомнить об истории крупного инвестпроекта - строительстве транспортно-логистического комплекса в заливе Терпения, в котором якобы заинтересованы японские инвесторы. EastRussia задала несколько вопросов инициатору этого проекта – генеральному директору ООО «САС-Сервис» Сергею Коркину.

  – Сергей Николаевич, сегодня вокруг порта в городе Поронайск сложилась неразбериха. Разъясните, пожалуйста, ситуацию.

– Мы собираемся строить порт на Сахалине, а так как его размещение планируется в Поронайском районе, то нас пытаются «приплюснуть» к бывшему Поронайскому порту, хотя мы никакого отношения к нему не имеем.

В советское время Поронайск был полноценным морским торговым портом с плавучими кранами, корпусами производственных зданий, дизельным цехом. Промышленность работала: через порт предприятиям региона поставляли древесину и строительные материалы, а на экспорт шел лес. В 1990-е гг. порт пришел в плачевное состояние и сейчас, по моему мнению, существует лишь формально – от него практически ничего не осталось. Например, много лет уже не проводились дноуглубительные работы, поэтому суда не могут в него заходить. Кроме того, Поронайск находится в устье реки, у него причальная стенка всего 110 метров – в яхт-клубе и у лодочной станции и того больше, и глубины там в пределах трех метров, что портом, согласитесь, никак не назовешь. Плюс порт ограничен городом. Соответственно, проводить реконструкцию в рамках этой площадки невозможно – рядом жилая зона.

Мы говорим не о восстановлении морского порта, а о строительстве нового порта в Поронайском районе. Почему? Потому что единственное место на Сахалине, где можно построить глубоководный порт с выносными причалами, это именно Тымь-Поронайская равнина, имеющая идеальное географическое расположение: природная бухта, сформированная мысом Терпения. Если вы откроете карту, то по всему Сахалину скалистые берега и глубины очень маленькие. Отгрузка в большинстве портов рейдовая: если ты хочешь отгружать уголь, то пароход стоит в море и туда баржами гоняют грузы. Лишь в такие порты, как Корсаков или Холмск, могут заходить суда с осадкой до 9 метров – морские буксиры или небольшие суда, которые могут по тоннажу подойти.

– Все-таки зачем новый масштабный проект в Поронайском районе, если крупнейшие нефтегазовые проекты «Сахалин – 1» и «Сахалин – 2» сейчас обслуживает Холмский порт?

– Холмский порт – западное побережье, он находится со стороны материковой части. В порт Холмска вложили деньги, потому что здесь была какая-то инфраструктура, и пока это единственный порт, который по осадке позволяет судам обеспечения зайти. И то - дноуглубительные работы из-за скал были ограничены.

Поронайск находится с другой стороны, и у нас большие планы на будущее. Мы готовы построить порт, который будет гораздо ближе к нефтегазовым полям на шельфе, нежели Холмск.

– Что планируется переваливать в порту?

– Я изучил программу развития моногородов, представленную Институтом урбанистики Санкт-Петербурга, и понял, что строительство только лишь нефтяного наливного терминала в принципе целесообразно, но для того, чтобы по новой запустить промышленность на Сахалине, необходимо построить еще инфраструктуру – причал по отгрузке леса, причал по отгрузке инертных материалов, потому что здесь есть (помимо нефти) угольные карьеры, есть месторождения известняка. Кроме того, залежи известняка позволяют поставить цементный завод для производства продукции очень высокого класса, в том числе для морских сооружений. Но его сейчас никто не строит, потому что нету портов, чтобы вывезти оттуда конечный продукт.

Далее, нефть и газ в области отгружают на месте. Нельзя забывать, что проекты развиваются, а лимит Корсаковского порта, где завод СПГ «Пригородное» (производственный комплекс проекта «Сахалин – 2»), ограничен. И даже при строительстве 3 линии этого будет мало. У нас на горизонте проекты «Сахалин-3», «Сахалин-4» – им нужны новые мощности, где можно осуществлять отгрузку. Плюс нужны мощности для обслуживания этих проектов. Значит, порт в Поронайске мог бы стать катализатором для развития нефтегазовой отрасли.

И наконец, если мы строим площадки, порт позволит отгружать лес, тем самым толчок получит лесная промышленность, которая была остановлена на Сахалине 25 лет назад. Если лес начнут отгружать и перерабатывать, то заработает логистика. На сегодняшний день на государственном уровне стоит задача обеспечить в стране максимум переработки – не просто газ, нефть отдавать, а как можно больше перерабатывать.

– В 2011 году вы заключили соглашение о намерениях с Китаем. Китайцы подписались на строительство завода по производству метанола и дальнейшей глубокой переработке. Почему амбициозные планы не сдвинулись с мертвой точки?

– Да, в 2011 году с китайской компанией мы подписали соглашение о намерениях и строительстве в Поронайском районе газохимического комплекса. Мы разрабатывали этот проект не на сегодняшний, а на завтрашний день. В России газ дорожает, и может возникнуть ситуация, что у нас будет переизбыток газа, который некуда девать. А нам промышленность китайская предлагает его перерабатывать, делать метанол, а из метанола создавать высокотехнологичные продукты – те же пластики и целую линейку химических веществ. необходимых в том числе и в оборонном комплексе. По тому, сколько в стране перерабатывается метанола, можно определить уровень экономики (США и Китай являются лидерами по производству метанола). Соответственно, китайцы говорят: «Ребята, мы построим завод по производству метанола из природного газа и угля, а впоследствии и по глубокой переработке метанола, который будем вводить в строй поэтапно, блоками, с возможностью увеличения производства до 10 млн тонн».

Для старта необходимо, чтобы государство подтвердило свою заинтересованность в проекте, потому что это инвестиции, превышающие 1,5 млрд рулей. Значит проект может стать приоритетным и получить федеральные льготы. Но прежде всего в проекте должен быть заинтересован регион. Я же приезжаю в Москву, а мне говорят, что они об этом ничего не знают – область их не информирует, а значит, не заинтересована.

Кстати, китайцы не единственные, кто проявил интерес к созданию промышленного кластера в Поронайске. На Сахалине много угля. Все порты Сахалина отгружают на сегодняшний день около 4 млн тонн. Если бы у нас был терминал, мы бы его отгружали на 10 млн тонн в год (только из порта Поронайска). Этот терминал готова построить немецкая компания TAKRAF TENOVA. Они инвестируют деньги, ставят оборудование, и возврат инвестиций будет только после того, как терминал заработает. Ни один банк не предлагает такой продукт! Однако и об этом никто не знает.

– Другие инвесторы из стран АТР проявляли интерес?

– С Кореей договаривались. Корейцы поставили на Сахалине завод по гранулированию торфа. Но они не могут увеличить его объемы – у них вся логистика валится: они не могут отсюда торф вывезти. Поэтому они готовы участвовать в проекте, но сначала хотят посмотреть динамику. Это история почти как с СПГ, когда вокруг все сначала не верили, а когда завод запустился, сразу появились желающие участвовать в проекте.

В строительстве промышленного кластера заинтересована и Япония. Что ей он даст? Это контейнерный терминал. Долго говорят про мостовой (тоннельный) переход Сахалин-Материк и Сахалин –Япония. Японцы уже давно все посчитали, что для того, чтобы этот мост (тоннель), соединяющий Азиатско-Тихоокеанский регион с Европой, заработал, нужна точка отчета. У Корсаковского порта ограниченная площадка, где контейнерный терминал не поставишь, и глубины маленькие для подхода контейнеровозов. То же самое с Холмском. Остается – Поронайск.

Сюда судно из Токио дойдет за один день, а еще через 10 дней груз уже в Европе. Сейчас груз из Японии до Европы судном доставляется за 40-45 дней. Это, конечно, программа далекой перспективы, но с чего-то начинать надо. Есть заинтересованность в строительстве нефтеналивного терминала и НПЗ.

– Какое же видение региона на создание этого промышленного комплекса?

– Есть часть людей, которая поддерживает наш транспортно-логистический проект на Сахалине. Другая часть выступает против, утверждая, что после запуска проекта Корсаковский и Холмский порты останутся без работы. Но это совсем не так: как Корсаковский порт поставляет контейнерные грузы на юг Сахалина, так он и будет поставлять; как Холмский порт работал, так он и будет работать. Мне открыто говорили, что «мы не верим, что компания, которая не монополист, может заниматься таким проектом».

– Китайцы все еще не сдаются?

– У меня есть заключение китайцев по итогам наших двухлетних обсуждений, где они написали, что Россия страна неоднозначная. Они готовы проинвестировать в проект уже $9 млрд. На подписании нашего соглашения присутствовали представители власти разных уровней, но, когда коснулось дела, китайцы до сих пор не могут понять – это нам нужно или не нужно. Мы вели полгода переговоры с провинцией Ляонин, они приняли решение о 100-процентном финансировании с плеча полугосударственной фирмы. В Китае это вообще был прецедент: у них по закону больше 50% государственные компании не финансируют. И все это так и не было реализовано.

– Уже несколько месяцев регионов руководит бывший губернатор Амурской области Олег Кожемяко. Может, именно он изменит ситуацию в лучшую сторону?

– Я думаю, что он еще не в курсе этого проекта, хотя письмо я ему отправил. Я не уверен, что раньше наши просьбы и обсуждения доходили до «верха». В рамках создания больших инфраструктурных проектов есть определенный порядок. Я прихожу, допустим, к чиновникам, говорю: «У нас есть заинтересованность инвестора, который готов вложить $1,5 млрд. Встретьтесь с ним, подтвердите, что это надо области, и они начинают работу». Они говорят: «Нет, мы не будем встречаться. Вот пускай они нам дадут ТЭО, пускай они дадут бизнес-план, пускай дадут все экономическое обоснования…».

– А в Министерство по развитию Дальнего Востока вы обращались?

– Минвостокразвития, кстати, единственное государственное учреждение, которое вошло в курс дела. Я им показал проект – и пошла динамика. В прошлом году, когда Минвостокразвития образовалось, то оно сделало запрос в Сахалинскую область с просьбой представить региональные проекты. Наш проект, хотя он и зарегистрирован в реестре, в список не попал. Строить кирпичный заводик или аптеку иностранным инвесторам неинтересно: в Россию хотят зайти и увидеть нормальный проект с нормальными деньгами, где, как у нас, видно, что есть ресурсная база, есть место для промзоны, есть логистика и есть конечный покупатель, который уже готов зафрахтовать это все. Тогда инвестор готов на любые деньги.

Недавно в рамках III Российско-Японского Инвестиционного форума в Токио состоялась встреча между нашей компанией, Министерством развития Дальнего Востока и японскими представителями, на которой конструктивно обсудили вопросы продвижения проекта. Японская сторона подтвердила заинтересованность в его реализации, а Минвостокразвития заявило о поддержке.

Японская сторона согласилась с предложением министерства о привлечении Дальневосточного научно-исследовательского, проектно-изыскательского и конструкторско-технологического института морского флота (ОАО «ДНИИМФ») для подготовки предварительного ТЭО. На сегодняшний день институт уже приступил к работе.