Прежде всего, хотелось бы договориться о терминах. Сегодня большинство экспертов называют искусственным интеллектом (ИИ) технологии, позволяющие имитировать рациональное поведение человека и усиливать познавательную деятельность посредством компьютерных систем. Например, автономное принятие решений считается одним из важных признаков ИИ.

К сожалению, самообучающиеся и адаптивные алгоритмы вряд ли следует признавать интеллектом, поскольку интеллект не сосредоточен полностью в мозгу человека, более того, невозможно провести границу между физическим носителем интеллекта вместе с его исполнительными органами и внешним миром. В бессмертном фантастическом романе Александра Романовича Беляева голова профессора Доуэля, отделенная от тела, просматривает медицинские журналы и продолжает порождать новые знания в медицине. Однако, наивысшая степень квалификации была достигнута в период интенсивного использования всех органов чувств, начиная от осязания на кончиках пальцев и заканчивая обонянием. Современная телемедицина предлагает заполнять обширные таблицы с галочками в тех клетках, где следует указать наличие того или иного симптома, но опытный врач расскажет вам про абсолютно разные диагнозы у пациентов с похожим набором симптомов. Скорее всего, формальных показателей абсолютно недостаточно, ведь на решение доктора может повлиять оттенок запаха пота или слабость наполнения пульса пациента. К тому же, больной выглядел бледноватым с синеватыми кругами вокруг глаз…

Таким образом, интеллект всегда представлял из себя не только мозговую, но и телесную системы, «гениальность» пальцев хирурга не менее важна, нежели система его медицинских знаний. С другой стороны, многие врачи смогут объяснить вам все на свете, но к операционному столу их лучше не допускать, поскольку малейшее отклонение строения внутренних органов пациента от учебника по анатомии потребует включения такого свойства интеллекта, как интуиция, а есть ли она у искусственного интеллекта? А что это? А как это запрограммировать?

Сегодня любая творческая деятельность требует серьезного инструментального обеспечения от компьютеров до сложнейших манипуляторов, поэтому граница интеллекта становится шире границ человеческого тела, и мы не можем рассуждать про обособленный ИИ, это всегда человеко-машинная система. На этом концептуальная часть колонки завершается, и мы переходим непосредственно к теме об изменениях на рынке труда под влиянием ИИ.

Нередко приходится слышать мнение о скорой перспективе исчезновения ряда профессий по мере развития технологий ИИ, способных заменить человека за рулём автомобиля, за прилавком магазина и даже за штурвалом самолета. По этому поводу я советую вспомнить публикации 1970-х годов с уверенными предсказаниями о скором исчезновении профессии переводчика, поскольку машинный перевод развивается «семимильными шагами». Жизнь оказалась сложнее, не далее, как сегодня утром я общался с человеком, недавно окончившим филологический факультет университета и получившим квалификацию переводчика. Хорошие переводчики востребованы и сегодня, а вот ИИ все еще не в силах соревноваться с человеком на ниве перевода. Попробуйте поручить компьютеру перевести текст шекспировского «Гамлета» со староанглийского на русский. Получим ли мы на выходе результат, способный сравниться по силе с великими переводами Самуила Яковлевича Маршака или Бориса Леонидовича Пастернака?

Разумеется, технический прогресс предполагает постепенную замену архаических профессий на новомодные специальности, но это происходит вне зависимости от темпов внедрения технологий ИИ в промышленности. Водители авто в свое время вытеснили с рынка труда извозчиков, а переход на тепловозную тягу оставил не удел кочегаров с паровозов. Проблема не в том, что на рынке труда исчезают тысячи и тысячи рабочих мест, это еще полбеды. Главный казус лежит в иной плоскости. Мы никогда не увидим освободившихся людей у станков, они найдут себе применение в других областях. Судите сами, сегодня объём рынка готовой продукции в России составляет порядка 1,5 триллионов рублей, а вот оборот оккультного рынка приближается к 2 триллионам, колдунов и магов становится все больше.

Возвращаясь к проблеме вытеснения творческих людей с рынка труда при внедрении ИИ во все сферы нашей жизни, можно с определенной долей уверенности предсказать распространение человеко-машинных систем, когда на рынке труда будут все выше котироваться специалисты, умеющие уверенно управляться с нейросетями и эффективно использовать всю мощь ИИ на разных этапах творческого процесса. Посмотрим, что будет…

Миссия любого вуза – готовить образованного человека. При этом не должно быть противоречия между академичностью и прикладной направленностью. Правильный баланс есть своего рода фарватер, по которому должен следовать университет.

По словам проректора по учебно-методической деятельности СВФУ Алексея Голикова, в вузовской системе сегодня реализуется единая для каждого уровня образования базовая часть, формулирующая универсальные компетенции, единые профессиональные дисциплины по направлению подготовки.

«Поскольку мы многопрофильный университет, то и образовательных моделей у нас может быть несколько, и сейчас учебно-методический совет работает над их определением. Здесь принципы одинаковые – это соответствие программам развития Дальнего Востока и Республики Саха, учет запросов наших работодателей, усиление проектной деятельности, создание условий для выстраивания индивидуальной образовательной траектории и получения дополнительной квалификации», – рассказал Алексей Голиков.

В сегодняшних условиях вузу важно оставаться интересным работодателю, а его выпускнику быть конкурентным на рынке труда. СВФУ привлекателен еще тем, что его кафедры активно сотрудничают с производственными компаниями, а значит есть простор для внедрения инноваций, отвечающих запросам экономики и социальной сферы. Среди партнеров вуза – такие крупные предприятия, как АЛРОСА, ЯТЭК, «Алмазы Анабара», «Полиметалл» и другие.

Немаловажную роль играют условия проживания на время учебы: иногородние студенты живут в компактном кампусе, где в шаговой доступности расположены учебные корпуса, студенческие организации, места для развлечений, занятий творчеством и спортом.

В Якутии, по сравнению с другими регионами, гораздо выше стипендия, которая в свою очередь зависит от успеваемости, вовлеченности студента в общественную деятельность, дела вуза. Впрочем, о том, каково учиться в СВФУ, расскажут сами студенты. 

О, спорт – ты мир

Максим Алексанов увлекся мас-рестлингом, национальным видом спорта Якутии, получившим распространение далеко за пределами республики, еще школьником в родном Екатеринбурге. Возможно, именно это повлияло при поступлении в Институт физической культуры и спорта СВФУ.

«В школе я очень любил футбол, бегал с утра до ночи, он мне нравится и по сей день. Уже в старших классах появился интерес к единоборствам: греко-римской борьбе, рукопашному бою. Но там не сумел найти себя, и однажды пришел в тренажерный зал в моем районе, где тренер по совместительству готовил молодых ребят по мас-рестлингу и армрестлингу. Это был Бахия Мераби Эльвардович. Он и привел меня в мас-рестлинг», – вспоминает Максим.

Безусловно, спортивные занятия хотелось продолжать, учась в вузе. И с поступлением в СВФУ ожидания вполне оправдались. В Якутии национальному виду спорта уделяют достойное внимание, и университет не является исключением. Для этого вуз имеет подходящие условия, зал оборудован всем, что нужно для качественной подготовки: есть помосты, тренажеры для выполнения специальных упражнений мас-рестлера, манеж для беговых и прыжковых заданий.

Выступая за СВФУ, Максим успел завоевать медали разных достоинств на республиканских турнирах, стал призером первенства России, чемпионом Евразийских игр, двукратным призером Всероссийских студенческих соревнований и т.д. Кстати, за свои спортивные достижения он получает надбавку к стипендии. В Якутске у него появились друзья, тоже мас-рестлеры. 

«Нас объединяет одна общая цель и стремление к высшим результатам, они меня мотивируют и поддерживают», – объясняет студент. 

Как подружиться с холодом

Дарья Зыкова окончила школу с золотой медалью в Новосибирске. Абитуриентке открывались широкие возможности, из нескольких вузов, куда она предполагала поступать, выбрала Институт психологии СВФУ.

«Будущую профессию мне было выбрать довольно легко, я всегда интересовалась психологией и видела себя только в этой сфере. Очень хочу помогать людям и знать все о том, как работает человеческая психика», – формулирует свое кредо Дарья.

Учеба в Северо-Восточном федеральном университете представлялась перспективной, и хотелось узнать побольше о Якутии, ее культуре.

По окончании вуза она планирует заниматься клинической психологией, либо получить дополнительное образование и стать, к примеру, психологом-криминалистом.

«В студенческую жизнь я влилась довольно легко. Единственные трудности, которые могу выделить, это то, что не знаю якутский язык и немного замерзла зимой. Мне удалось найти друзей, и я этому очень рада. Очень повезло с соседками по комнате в общежитии и одногруппницами. Все девочки очень хорошие и дружелюбные, мы с ними сразу нашли общий язык», – говорит Дарья.

Михаилу Хусаеву из Бурятии холодные зимы пришлись по нраву, хотя, считает он, солнца в Якутске все же меньше, чем на его малой родине.

«Трудности с минусовой температурой я не встретил, так как друзья всегда давали советы, как лучше одеться и не оставаться долго на улице», – рассказывает Михаил.

Сегодня он уже выпускник стоматологического отделения Медицинского института СВФУ, мечтает открыть собственную клинику. Это, можно сказать, семейная традиция: дедушка был заслуженным врачом Бурятии, и старший брат выучился на ту же специальность, что избрал Михаил.

С большой теплотой без пяти минут дипломированный специалист вспоминает свой первый приезд в Якутск. Город показался тогда экзотичным: дома стоят на сваях, поскольку вечная мерзлота, а лето бывает жарким. Шесть лет назад почти все студенты были местными и говорили на якутском языке. Это создавало ощущение, будто ты в другой стране.

«Мне сразу понравилось общежитие. Там оказалось комфортно. Хотя один душ и туалет на пять человек в блоке, это не мешало. Еще там работали приятные люди, которые всегда помогали, если нужна помощь. Хотелось бы, чтобы добавили больше ларей для заморозки продуктов, так как многие ребята привозят заготовки из улусов. Когда не хватает места, они вешают их за окно. Это интересный опыт, но непрактичный», – рассуждает Михаил Хусаев.

На вопрос, что посоветовать новоиспеченным студентам, он рекомендует не прогуливать пары и не переживать сильно из-за несданных экзаменов – все приходит через труд и время. 

Связь теории и практики

Дмитрий Югай из Хабаровского края давно привык совмещать учебу с трудовой деятельностью. Высшее образование таким образом он получает не первый раз.

Переехав в Якутию по работе (у Дмитрия своя фирма, занимающаяся продажами стройматериалов), молодой человек решил учиться дальше, поступив в Инженерно-технический институт СВФУ по профилю строительство, строительные материалы и конструкции. Сейчас он заканчивает первый курс магистратуры.

«С точки зрения системности учебного процесса СВФУ выглядит солидно, подчеркну, высокую академическую подготовку. Главное отличие – «живой» преподавательский состав. Многие преподаватели по специализации так или иначе связаны со строительным рынком, поэтому знания, которые получаешь, довольно свежие и неконсервативные. Когда учился в одном из вузов Хабаровска на заочном, там программа была плюс-минус, как и везде, но процесс реализации довольно скудный: просто давали методичку и отправляли учить. Здесь же ты получаешь все учебные часы плюс тебе помогают по практическим работам, курсовым», – подчеркивает студент.

Единственное, бывают сложности, когда находишься в командировках, хотя это вполне решаемо.

«Вот сейчас идет сессия, а я в Южно-Сахалинске, но по некоторым предметам возможно отработать дистанционно, что-то можно сдать досрочно. Это говорит и о готовности преподавателей войти в твое положение, пойти навстречу», – отмечает Дмитрий Югай.

Стоит сказать, власти Якутии сегодня призывают активно вовлекать в студенческие работы инициативы строительной отрасли. Предлагается создать своего рода консорциум из заинтересованных министерств, Инженерно-технического института СВФУ, представителей проектно-строительных сообществ, сообщила замминистра строительства Республики Саха Сахаяна Бугаева.

«К сотрудничеству приглашаем студентов: у нас реализуется пилотный проект по улучшению качества проектной документации и по сокращению сроков прохождения госэкспертизы. Мы предоставляем им бесплатный доступ для тестирования, и после ввода в промышленную эксплуатацию наших сервисов предлагаем ребятам продолжить работу в этих сервисах бесплатно, чтобы они понимали, с чем мы сейчас работаем, в какую сторону двигаемся. Когда молодые специалисты придут работать к нам, они уже будут подготовлены», – пояснила Сахаяна Бугаева.

«Машков… Машков… Машков», — шепотливое эхо пушистым мячиком скачет по коридорам Хабаровского государственного института культуры, сопровождая московскую комиссию в аудиторию для прослушиваний. Художественный руководитель Театральной школы Олега Табакова, народный артист России Владимир Машков вместе с коллегами — народным артистом Сергеем Угрюмовым, заслуженным артистом Виталием Егоровым, раздавая улыбки, входят в почти пустой зал.

— А это что за зрители? — интересуется Владимир Машков, глядя на группу молодых людей в последних рядах. Видимо, из опасений, что лишние пары глаз смутят претендентов.

— Мы волонтеры, — раздается ответ хором. — Мы помогаем!

— Ну, помогайте тогда, — соглашается мэтр.

К волонтерам — немногочисленной группе студентов института культуры — мы еще вернемся, а пока переносимся в аудиторию, в которой две девушки и пять юношей с зашкаливающим пульсом и округленными больше обычного глазами ждут вызова на сцену. Они знают, что в прошлый раз от Дальнего Востока в школу попали лишь два человека. При этом днем ранее нынешние кандидаты уже преодолели горнило первого тура — из 66 претендентов остались как раз они — семеро.

— Чувствовалась энергетика очень сильная. Можно сказать, как будто ты голый стоишь. У них такой взгляд проницательный, — вспоминает вчерашний день Никита Клец из Комсомольска-на-Амуре. Вспоминает и непроизвольно поеживается. А он гиревик, между прочим.

Переговорив со всеми из почти унявшей дрожь «семерки отважных», Владимир Машков интересуется, знают ли они, что такое «предлагаемые обстоятельства». Знали все. Ну, или думали, что знают — как никак за плечами у каждого по два-три года театральных студий, юношеских театров, а Егор Пивень из Владивостока, тот вообще — городские мероприятия ведет, в день перед отъездом в Хабаровск играл Онегина в фестивальном спектакле, получил награду за лучшую мужскую роль. Одним словом — творческий багаж у всех претендентов имелся. Тем не менее маэстро предупреждает:

— На сцене два выразительных средства: пластика и голос. Речь! Поэтому владение телом и речью — это два основных навыка, которые вам нужно будет освоить. Другого пути нет. И поэтому: вот вам предлагаемые обстоятельства — вы все победители чемпионата по эффектному экстравагантному танцу в своем городе, районе, где-угодно. Но вы — победители. И у вас сейчас будет баттл. Как только вы услышите музыку, вы начнете двигаться, существовать в ней. Сальто кто-нибудь делает?

Сальто не мог делать никто. Упреждая травмоопасный юношеский азарт, Сергей Угрюмов замечает:

— Раз никто не делает, то сейчас не надо, пожалуйста, и пытаться нас этим впечатлить.

А ведь в глазах у самых рисковых уже мелькнули шальные искры.

Уже в первой композиции — «Bad Romance» от Lady GaGa — конкурсанты демонстрируют широчайший арсенал от нижнего брейкданса до пируэтов, скорее присущих народным танцам. Следуя указующему жесту Владимира Машкова то один, то другая выходят вперед, чтобы ни один пластический нюанс не укрылся от взыскующего взгляда членов комиссии. 

По команде музыка стихает и тишину в зале разрывает только судорожное дыхание танцоров.

— Дорогие друзья! Это была только разминка, — радует участников баттла Владимир Машков. — Вы пока походите, восстановите дыхание и послушайте…

Выслушать в эту паузу и в четыре последующие участникам прослушивания довелось многое: и про пренебрежение к предлагаемым обстоятельствам, и про слабую физподготовку, и про взаимодействие с партнерами, и про заметность на сцене… Народные мотивы сменялись классикой итальянской эстрады, а семеро танцевали, танцевали, делали вид, что танцуют, в общем, выкладывались.

То по-доброму, то иронично, то взрываясь так, что со стола жюри улетает бутылка с водой, Владимир Машков сообщает юным дарованиям, чего от них ждет, какой подготовкой должен обладать актер, про внимательность и энергию. Вот он называет их умницами, просит улыбнуться, и они сияют будто только что не падали без сил, а вот вскипает:

— Дайте мне за что-нибудь зацепиться! Дайте нам возможность вас взять с собой! Вот вы рассказали, мол, вы и спортсмены, и танцовщики, и артисты, а сами… За что я зацепиться должен?!

Впрочем, «за кулисами» прослушивания мэтр поясняет: гнев был педагогическим, наигранным.

— Когда работаешь с молодыми ребятами, очень важно расшевелить их, — поясняет он. — Ребята ведь устают быстро, не понимают, что происходит. Поэтому это часть обучения, чтобы они понимали, на какой степени энергоемкости должен существовать артист.

Кстати, про энергоемкость. Помните про волонтеров-студентов? Машков не был бы Машковым-режиссером, если бы не вовлек их в действо.

— Так, волонтеры! Поддерживаем наших танцоров!

Упрашивать, как говорится, не пришлось: хлопаньем, свистом, улюлюканьем волонтеры конкурсантов поддержали. Дальше — больше.

— Волонтеры! Кто лучше всех танцевал? Кто на первом месте? А кто на втором? А на третьем? А чего ему не хватило?

Кого-то угораздило ответить, дескать, одному из танцоров темпо-ритма не достало.

Общавшийся до этого со студентами вполоборота Машков встал. Развернулся. И пошел на них.

Галерку качнуло. Сначала от восторга: ведь не каждому удается пообщаться с театральным деятелем такого калибра.

— А что такое темп? — Интонация, с которой был задан вопрос, заставила волонтеров поднапрячься. Их словесный шорох мэтра убедил не сразу, но приемлемого для себя ответа он добился.

— А что такое ритм?!

Тут волонтеров качнуло сильнее. Гигаватты, исходящие от Машкова (или уж чем там актерскую энергию меряют), уплотнили атмосферу до такой степени, что одна из вопрошаемых едва прошелестела:

— Ну что вы так…

Машков улыбнулся и сделал ликбез.

Но прослушивания на этом не закончились.

Короткий отдых после плясок сменился чтением басен, прозы и решением творческих задач. Одна из них выглядела так: испытуемый должен был удалиться за дверь, представить ее запертой, а себя в опасности и убедить оставшихся по другую сторону открыть ему проход.

— Уходит один молодой человек и начинает звать-просить, — рассказывает Владимир Машков, — а я говорю: Ребят, а если вы услышите, что это действительно правда, бегите открывать. И вот начинает он кричать, но если прислушаться, понятно, что он придуривается.

Смотрю, никто из ребят не идет открывать. Зову парня, говорю: «Орешь-орешь толку нет». Он: «А я не знаю как». Так, говорю ты себе представь, что происходит! Пошел, как заорал, что все они подскочили, побежали открывать! Это был тот самый маленький момент, совсем неуловимый, когда актер начинает существовать. Вот это и есть суть нашей профессии артистической — находить очень точное звучание человека, звучание его души. И если это точно, значит, будет воздействие.

Воздействие на комиссию смогли оказать двое. Один Никита из Комсомольска-на-Амуре — тот самый, что рассказывал, как стоял «голый» на первом туре, и Никита Татарников из Хабаровска, кстати, тоже спортсмен. Причем он так серьезно занимался футболом, что отец видел его профессиональным игроком. И когда Никита увлекся театром, то долго скрывал свою тягу к лицедейству, чтобы не разочаровать родителя.

Оба Никиты убедили комиссию своей страстью, напором, умениями, но это не значит, что они пройдут дальше. Да-да, региональный этап — это еще не все. Предстоит финальный отбор.

— Региональные отборы — это наш уникальный способ поиска талантов, мы проводим их при поддержке Президентского фонда культурных инициатив. Но даже после такого прослушивания претендентов очень много, — делится Марина Самусева, директор Театральной школы Олега Табакова. — Теперь будет сначала видеоэтап: ребята отправятся в свои регионы, продолжат заниматься, подготавливаться. Мы будем давать им задания, а они будут их выполнять и присылать нам видео.

По итогам этого этапа мы примем решение, кого мы все-таки пригласим в Москву на финальный конкурс, который состоится в июле. Туда съедутся ребята со всех регионов нашей страны, которых мы отобрали в ходе прослушиваний.

Поступивших ждет интересная, насыщенная, увлекательная, но очень непростая жизнь. 24 подростка будут жить на полном пансионе, включая проживание и питание, при этом их график будет строго регламентирован. Порядок сродни тому, что был в Императорском Царскосельском лицее.

— Самое важное и самое тяжелое — в хорошем смысле — предстоит во время обучения, — рассказывает педагог по мастерству актера Школы Олега Табакова, заслуженный артист РФ Виталий Егоров. — Поступить к нам сложно, а учиться еще сложнее. Ребята живут  постоянно в пансионате, это 24 часа в сутки и 7 дней в неделю, даже москвичей отпускают только на выходной, на воскресенье, если выходной получается. Они с утра до ночи работают.

Да, много муштры, но я бы это слово употребил со знаком плюс. Есть муштра бессмысленная и бесполезная, хотя и в такой есть какой-то порядок. Но у нас муштра и физически обоснована, и самое главное, это муштра души, ее наращивания. Эта муштра только на пользу идет.

Выдерживают не все. По статистике школы выпускаются от 11 до 17 человек из набранных 24-х. Отсев происходит и во время обучения.

— Если мы не возьмем талантливого человека, ничего страшного, он найдет себе место, — резюмирует Владимир Машков. — Но если мы ошибемся и возьмем человека, не способного развиваться, значит, мы заняли место не тем человеком. Что до двух Никит, которые прошли дальше, мне кажется, у них есть шанс.

Что будет с теми, кто не прошел отбор? Увы, второго шанса поступить в Театральную школу Олега Табакова не существует. Туда не попасть за деньги: бесплатность образования — один из базовых принципов школы. Но оставшиеся без счастливого билета сдаваться не намерены.

— Это большой опыт, и я безумно благодарна, что попала на прослушивания, — говорит Полина Горченкова, одна из «семерки». — Вообще, увидеть такого мастера, как Владимир Львович, это невероятные эмоции, мурашки по коже! Было, конечно, тяжело, особенно, когда ждали объявления результатов. Мы полчаса, наверное, ждали, это ужасно было, все на панике… потом зашли, объявили мальчишек и все…

— А дальше?

— Дальше я буду поступать в Москве и идти к своей мечте!

Помнить все

В Тихоокеанском госуниверситете с нового учебного года заработала первая в Хабаровском крае ПИШ — передовая инженерная школа - «С.И.Г.М.А». Ее создание поможет уйти в историю байке о том, как молодой специалист приходит на первое место работы, а начальник говорит ему: «Забудьте все, чему вас учили в вузе». Задача ПИШ — вырастить профессионалов-практиков с хорошей памятью, с современными инженерными компетенциями, исследовательским типом мышления, знающих современные системы планирования, управления и контроля.

— Наша Школа создана совместно с ООО «Амур Минералс» для развития высшего инженерного образования и самых современных инженерных разработок в области «Сквозных технологий и инженерии в горном деле и металлургии», — рассказывает директор департамента академической политики ТОГУ Иван Зубко. — В реализации образовательного процесса в ней участвуют не только сотрудники компании, но и ученые Хабаровского Института горного дела ДВО РАН.

Впрочем, подчеркивает Зубко, само инженерное образование невозможно без погружения студентов в современную инженерную деятельность. В ПИШ оно строится на сочетании фундаментального образования, применения цифровых технологий в совместной проектной деятельности студентов и сотрудников «Амур Минералс» (включая работу с программным обеспечением, которое используется ведущими отраслевыми компаниями) и практических модулей, которые проходят прямо на предприятии.   

Штучный набор

В этом году в Школе был проведен набор на первый курс на специалитет «Открытые горные работы» — 20 человек. В ПИШ переведены и студенты старших курсов этого же направления, для которых дополнительных испытаний не вводили. Особенности этой образовательной программы — глубокое изучение технологии и организации горного производства, а также работа на новейшем оборудовании и технологических комплексах, в том числе на Малмыжском ГОКе.

— ПИШ — это место для эксперимента по созданию самого передового инженерного образования, в нашем случае в отрасли добычи, обогащения и переработки полезных ископаемых. А это направление является стратегическим для нашей страны. А для Дальнего Востока, богатого самыми разнообразными месторождениями, оно особенно важно, — убежден Иван Зубко.

Сейчас у «пишевцев» идет стадия знакомства с предприятием. Студенты должны будут сами выяснить, какие задачи развития стоят перед компанией. Это как раз и будут те задачи, которые они смогут выполнять в процессе обучения. Так первокурсники сразу будут четко понимать, какие знания и для решения каких проблем им необходимы. Старшекурсникам чуть проще — они уже бывали на Малмыжском ГОКе и знакомы с его технологическими процессами и оборудованием.

Учиться на «медные деньги»

Конечно, среди поступивших в Передовую инженерную школу есть и ребята из Амурского, Комсомольского и Нанайского районов: в них расположены объекты «Амур Минералс». В основном это выпускники средних специальных учебных заведений-партнеров компании: все они — участники мероприятий, направленных на популяризацию профессий, востребованных на ГОКе. «Амур Минералс» работой со школьниками (а их в 48 образовательных учреждениях трех районов края более10 тысяч) занимается системно.

— Приоритет кадровой политики предприятия — трудоустройство местного населения, — отмечает начальник отдела социальной политики ООО «Амур Минералс» Евгений Шумилов. — Более 1000 сотрудников сегодня работают в «Амур Минералс», 70 процентов из них — местные жители. Потребность в квалифицированных кадрах к запуску предприятия на полную мощность в 2025 году — 2576 специалистов. И мы готовим пополнение прямо со школьной скамьи, с упором на профильные предметы.

Компания «Амур Минералс» заключила договоры о сотрудничестве по подготовке потенциальных кадров для строящегося предприятия с шестью хабаровскоми техникумами и ФГБОУ ВО «Тихоокеанский государственный университет»

Так, в минувших апреле-июне компания совместно с ТОГУ провела физико-математическую школу в режиме онлайн для школьников Амурского и Нанайского районов. Проект нашел хороший отклик среди ребят, планирующих получить высшее образование. В 2024-2025 году учебном году предприятие решило продолжить такую практику. Сейчас более 200 учащихся 8-11 классов готовятся пройти обучение по математике, физике и информатике. Впереди — проведение профильных олимпиад по геологии.

— Создание ПИШ было вызвано стремлением изменить подход к высшему инженерному образованию в отрасли, — говорит Иван Зубко, директор департамента академической политики Тихоокеанского государственного университета Появление в Хабаровске центра современного высшего инженерного образования в горной отрасли позволяет создать место притяжения абитуриентов и специалистов из других регионов, обеспечить опору для экономического развития как Хабаровского края, так и всего Дальнего Востока.

— Проект освоения Малмыжского месторождения и строительства крупнейшего в России горно-обогатительного комбината вновь поднял проблему нехватки квалифицированных инженеров для горнодобывающей отрасли, — рассказывает Елена Свищ, заместитель генерального директора ООО «Амур Минералс» по социальной по социальной и кадровой политике: В этом контексте важно то, что с Тихоокеанским государственным университетом у компании «Амур Минералс» уже выстроено взаимовыгодное сотрудничество. Проект «Передовая инженерная школа» стал результатом совместной работы и общего понимания целей компании и университета. Он позволит организовать подготовку инженерных кадров с применением новых подходов к получению высшего образования.

«Внедрение экспериментальных моделей управления в университетах является не просто эффективной практикой, а необходимостью в современном мире. Когда вузы функционируют с большей гибкостью и не полностью зависят от общенациональной системы образования, они способны быстрее адаптироваться к стремительно меняющимся требованиям общества и рынка труда. Ярким примером служит "китайская модель", где культура поэтапного внедрения масштабных изменений методом проб и ошибок стала одним из ключевых факторов успеха страны. Архитектор китайских реформ Дэн Сяопин описывал этот подход метафорой: "переходить реку, нащупывая камни". Это означает, что самые смелые реформы сначала пилотируются в отдельных регионах, чтобы затем выбрать наиболее успешные практики и масштабировать их на всю страну.

Создание университетов, которые сами определяют свою стратегию развития, привлекают ресурсы и формулируют критерии для приема абитуриентов, переводит вузы в проактивную, субъектную позицию. Обычно университеты, за исключением самых передовых, являются инертными и бюрократизированными структурами. Делегирование ответственности и расширение автономии позволяют им отходить от приказного, ручного управления и стимулируют искать пути к инновациям. Такие инициативы в духе низовой демократии – еще одна важная составляющая "китайской модели" развития. Мы привыкли считать китайскую систему управления жесткой и абсолютно вертикально ориентированной, но это является верным лишь отчасти. Жесткость в одних вопросах гармонично сочетается с гибкостью в других: в допустимых рамках поощряется конкуренция и инициатива "снизу", что высвобождает продуктивные силы в обществе. Таким образом, автономия и инициатива позволяют достигать стратегических целей развития, которые ставит государство.

Несмотря на то, что объективные условия в России и Китае различаются, особенно в части качества и объема рыночной среды, подобные практики уже начинают реализовываться и в нашей стране. В рамках федеральной программы "Приоритет-2030" университеты перешли в позицию, когда ресурсы не приходят "сверху" сами, а их нужно добиваться в конкурентной среде на основе ежегодных результатов развития. Это стимулирует университеты повышать эффективность и внедрять новые подходы в своей работе. Например, университеты-участники программы "Передовые инженерные школы" (ПИШ) создают экспериментальные модели, где пилотируются новые подходы для сотрудничества с реальным сектором: от управления ресурсами до образовательных практик. Дальневосточный федеральный университет является участником обеих программ. И, конечно же, о кардинальных результатах на уровне всей системы образования говорить пока рано, ведь такие проекты реализуют в долгосрочной перспективе. Однако, безусловно можно констатировать, что российские университеты сегодня меняют логику своего развития и ведут свою деятельность более осознанно, становятся субъектными.

Субъектность развивает ответственность за свои действия, а ответственность становится ключевым фактором успеха в развитии университетов. Когда вузы сами определяют свои цели, они более осознанно подходят к своему развитию и лучше реагируют на вызовы времени. Осознанные университеты способны быстрее внедрять инновации, адаптироваться к меняющимся условиям и готовить специалистов, востребованных на рынке труда. Это особенно важно в эпоху четвертой промышленной революции, когда технологии меняются с невероятной скоростью, и система образования должна успевать за этими изменениями».

— Валентин Цуньлиевич, какие основные вызовы стоят перед современным востоковедением, китаеведением и что нужно сделать, чтобы их преодолеть?

— В плане функциональном – как сделать свою профессиональную работу по-настоящему нужной, отвечающей требованиям времени, востребованной и эффективной. В материальном плане основным вызовом остается недофинансирование, из-за чего ученые и преподаватели вузов вынуждены размениваться на подработки и отвлекаться от основной работы, требующей максимальной сосредоточенности и творческих усилий. Основным вызовом постсоветского периода остаются и кадры, то есть подготовка молодых специалистов и обеспечение должной преемственности между поколениями профессиональных востоковедов.

— И как преодолеть эти вызовы?

— Конечно, для этого надо усиливать государственную поддержку, разрабатывать новые действенные стратегии развития востоковедения и китаеведения. Нужно повышать авторитет преподавателей и улучшать условия их работы в вузах. Нужно возрождать и совершенствовать лучший опыт организации базового образования в вузах и расширять возможности для регулярных стажировок в изучаемых странах, привлекать молодежь в науку. От всех этих мер прямо зависит успех решения тех задач, которые стоят сегодня перед востоковедами.

— Что дает взаимодействие с зарубежными партнерами? Это «калибровка стандартов», это больше обмен опытом, или что-то еще?

— «Калибровка стандартов» или «сверка часов» позволяет обмениваться лучшим опытом и говорить с зарубежными коллегами на одном языке. Хотя у нас могут быть разные подходы и разные взгляды, мы должны уметь понимать друг друга и договариваться друг с другом. Лишь в этом случае может возникнуть эффект синергии, позволяющий синтезировать усилия всех сторон и решать общие проблемы гораздо более эффективно.

— С учетом нынешнего разворота России на Восток, какие отрасли видятся наиболее перспективными именно в востоковедении? Что в приоритете — экономика, политика, культура? И в части географии — фокус на Китай и Японию или какие-то другие ключевые страны?

— Настоящие востоковеды всегда «повернуты» на Восток, потому что это их судьба, это их жизнь и работа. Никуда им разворачиваться не нужно, просто нужны нормальные условия для профессиональной работы. Кроме того, мы живем в эпоху глобализации, когда уже исчезает любое искусственное противопоставление Востока и Запада. Сегодня Запад содержит в себе Восток, а Восток содержит в себе Запад. Они взаимодействуют и соприсутствуют друг в друге. Так называемые «люди Востока» и «люди Запада» живут теперь по всему миру, которому остается лишь одна возможность – развернуться лицом к самуму себе. Для России «поворот на Восток» тоже предполагает новый взгляд и на внешний мир, и на самих себя глазами друзей и партнеров. Реализация таких подходов невозможна без участия востоковедов. Что касается географии, то фокусы могут быть разными, но все страны – в том числе и Китай, и Япония — являются по-своему ключевыми.

— Какие именно отрасли сейчас особенно актуальны?

— Экономика, политика и культура – все это неотъемлемые стороны нашей жизни, которые одинаково приоритетны, а внимание к ним должно находиться в гармоничном балансе. Культура в широком смысле включает в себя и экономику, и политику. Поэтому знание культуры — это «волшебный ключ», который помогает решать любые проблемы. Безусловно, нам нужны востоковеды, имеющие компетенции в специальных областях знания, таких как право, экономика, финансы и так далее. К овладению этими специальностями можно идти через освоение «микро-компетенций», цель которых — выработать навыки овладения любыми компетенциями. Ведь хороший востоковед не должен быть «узким специалистом». Он должен быть многогранным, иметь способность адаптироваться и овладевать любыми компетенциями в нужное время, в нужном месте.

— Как по-вашему, что проще — востоковеду освоить финансы, право, политику и другие аспекты, или же политику, финансисту или правоведу проще освоить восточный язык и погрузиться в восточный менталитет?

— Думаю, оба пути одинаково трудны, потому что любой человек может стать профессионалом лишь в том случае, если посвящает своему делу всю жизнь. Чтобы стать хорошим востоковедом, нужно потратить на это свою жизнь. Чтобы стать хорошим экономистом или юристом, тоже нужно потратить на это всю жизнь. «Синтезировать» востоковедение с иными специальностями жизненно необходимо. Каждый путь к этому по-своему труден, поэтому не стоит противопоставлять их вообще. Я уверен, что хороший экономист вполне может стать хорошим востоковедом, и наоборот. У нас есть успешные востоковеды, имеющие специальности и ученые степени экономистов, юристов и даже биологов. А один коллега, уже будучи дважды доктором наук в области истории и политологии, готовится защитить третью докторскую диссертацию в области права. По-моему, это замечательный пример профессиональной универсальности! К этому нужно стремиться всем. Я тоже стремлюсь, по мере возможности, расширять свои профессиональные горизонты, хотя многого пока еще не достиг.

— Какие регионы наиболее перспективны сейчас в плане изучения? И можно ли вообще говорить о том, что есть более перспективные регионы на Востоке, а есть менее перспективные?

— Я уже сказал, что пространство со-развития охватывает сегодня весь мир. В последние десятилетия наибольшим спросом пользуется все, что связано с так называемым «китайским миром», который тоже стал теперь уже глобальным: китайские автомобили (кстати, очень хорошие) заполонили российские дороги и все быстрее завоевывают весь мир, как и всевозможные китайские гаджеты. Поэтому я думаю, что мы живем в таком глобальном мире, где потенциально перспективны все регионы.

— Сближение России и Китая, которое мы сейчас наблюдаем, дало что-то нашей науке? Появились ли новые источники литературы или возможность пользоваться недоступными ранее архивами?

— Конечно, у нас появились огромные новые возможности: во-первых, контактов с нашими коллегами, во-вторых, работы с архивами и доступа к научной литературе. Сегодня мы можем дистанционно и бесплатно или почти бесплатно пользоваться огромнейшими цифровыми базами научных данных, созданными в Китае. Китайцы в этом плане опережают нас, так как последовательно вкладывают в науку огромные средства. С другой стороны, имеются и барьеры, потому что не все документы и материалы архивов доступны для зарубежных ученых в Китае. И наши российские архивы тоже не всегда доступны для зарубежных коллег. Но есть и немало примеров успешного двустороннего сотрудничества, основанного на двустороннем информационном обмене.

— Всероссийский съезд востоковедов впервые за всю его историю — с 1997 года — проходит во Владивостоке. Это говорит о том, что Россия действительно развернулась на Восток? Ведь где, как не во Владивостоке, на Камчатке или на Сахалине проводить съезды востоковедов?

— Конечно, это важное событие и важный признак общего разворота на Восток. В целом XIV съезд востоковедов России подготовлен и проводится во Владивостоке на великолепном уровне! История общества востоковедов России началась не в 1997 году – оно было создано в 1900 году и воссоздано Е.М. Примаковым в 1979 году. Но этот съезд действительно проходит во Владивостоке впервые. Коллегам из западных районов нашей страны гораздо труднее доехать до Владивостока, но зато сюда удобно добираться из востоковедных центров Сибири и Дальнего Востока – Екатеринбурга, Новосибирска, Иркутска, Улан-Удэ, Читы, Благовещенска и Хабаровска. Думаю, что мы идем в правильном направлении, а первый съезд во Владивостоке свидетельствует и о растущем внимании к Востоку, и о готовности востоковедов нашей страны поддержать развитие востоковедения на Дальнем Востоке. Я убежден и надеюсь, что это первый, но далеко не последний съезд востоковедов во Владивостоке, что такие встречи будут снова проводиться и во Владивостоке, и в Хабаровске.

— Какую роль ДВФУ вы видите в этом процессе — в становлении востоковедения в том русле, которое сегодня так требуется России?

— ДВФУ может и должен играть ключевую роль. Мне кажется, что сегодня нашему университету (это, кстати, и моя Alma Mater) необходимо активнее усиливать связи с академической наукой, с Российской академией наук, в том числе и с Институтом востоковедения РАН, где я сегодня работаю. Наш институт уже второй год успешно сотрудничает в рамках проекта «Приоритет-2030» с МГИМО(у). Мы очень надеемся развивать подобное сотрудничество и с другими вузами, например, с ДВФУ!

— Вы говорите про науку, но государство хочет видеть прикладные решения: если это научные исследования, то они должны приносить практическую пользу и их можно было оперативно внедрить в бизнес-среду…

— Одной оперативности мало. У государства есть интересы краткосрочные, среднесрочные и долгосрочные. И эти интересы требуют четкой координации. Нельзя никоим образом продвигать прикладные исследования в ущерб фундаментальным исследованиям, так как прикладные исследования произрастают из фундаментальных. Бизнес может определять оперативную научную повестку, но наука может определять перспективы бизнеса на десятилетия вперед. В случае востоковедения мы обычно говорим не про фундаментальные, а про «классические» исследования, которые, даже если это не всем очевидно, исключительно важны и для бизнеса, который приходится вести в специфичной «восточной» среде. Все это мы очень хорошо видим на примере Китая, где современное руководство активно использует традиции, постоянно цитирует китайских классиков, обращается к примерам из древней китайской истории. Чтобы адекватно понимать смыслы, намерения и цели китайских партнеров, мы тоже должны хорошо знать и понимать китайскую историю и культуру. Такой подход необходим и для «поворота» России в отношении всех стран и регионов Востока.