По итогам 2024 г. показатели Дальневосточного ФО по динамике доходов населения в целом отстают от общероссийских – 6% против 8,4%. Лидерами по росту реальных денежных доходов населения (Таблица 1) стали Амурская область (+9,8%), Еврейская АО (+8,9%) и Приморский край (+8,1%). При этом в Амурской области и Еврейской АО рост в значительной степени обусловлен эффектом низкой базы. Наиболее низкими темпами роста доходов населения отличаются Камчатский край (+0,1%, худший результат в России) и Чукотский АО (+1%, третий с конца результат в России).

Таблица 1. Динамика реальных денежных доходов населения, январь-декабрь 2024 г., в % к соответствующему периоду 2023 г.

В декабре 2024 г. наибольший рост заработной платы на Дальнем Востоке (Таблица 2) продемонстрировали Забайкальский край (+28,1%), Магаданская область (+22,8%) и Хабаровский край (+21%). Аутсайдером по данному показателю вновь является Камчатский край (+10,8%).

Таблица 2. Среднемесячная заработная плата работников организаций, декабрь 2024 года, в % к соответствующему месяцу 2023 г. 

Темпы роста потребительских цен в январе 2025 г. (Таблица 3) превысили общероссийские (+1,2%) в Амурской области (+1,6%), Хабаровском крае (+1,6%), Камчатском крае (+1,4%), Иркутской области (+1,4%) и Забайкальском крае (+1,3%).

Таблица 3. Потребительские цены на товары и услуги, январь 2025 г., в % к декабрю 2024 г.

Самый высокий уровень безработицы на Дальнем Востоке (Таблица 4) в ноябре 2024 г. – январе 2025 г. сохраняется в Якутии (5,3%), Забайкальском крае (4,9%) и Бурятии (4,1%). Также уровень безработицы превышает общероссийский (2,4%) в Иркутской области (3,1%). Наиболее низкий уровень безработицы фиксируется в Амурской области (1,1%).

Таблица 4. Уровень безработицы, в % к численности рабочей силы и численность рабочей силы, тыс. человек, ноябрь 2024 г. - январь 2025 г.

Важным решением последнего времени в сфере социальных программ стало увеличение Минфином РФ уровня возмещения банкам по программе «Дальневосточная и арктическая ипотека» для поддержки выдачи льготных ипотечных кредитов в условиях текущей кредитно-денежной политики. Уровень возмещения для российских банков на весь срок действия льготных ипотечных кредитов был увеличен до 3 процентных пунктов по кредитам, выданным с 7 февраля по 6 августа 2025 г. на приобретение жилья в многоквартирных домах. По кредитам, выданным в этот же период на индивидуальное жилищное строительство, уровень возмещения увеличивается до 3,5 п.п. Прежде компенсация выпадающих расходов банков по дальневосточной ипотеке на ИЖС и многоквартирные дома рассчитывалась как ключевая ставка, увеличенная на 1,5 п.п.

Решение направлено на повышение маржинальности льготных ипотечных продуктов и заинтересованности банков в том, чтобы участвовать в льготных программах. Рентабельность льготных программ для банков стала снижаться на фоне роста ключевой ставки, тогда как предлагаемое субсидирование не компенсировало выросшие затраты.

По итогам 2024 г. объем выдачи кредитов по «Дальневосточной ипотеке» составил 232,6 млрд рублей, увеличившись на 21% относительно 2023 г. (на фоне сокращения выдач по ипотеке в рамках остальных льготных программ). Лидером по выдаче дальневосточных ипотек в 2024 г. среди банков^[1] стал Сбер (больше половины годового объема) – 156 млрд рублей (рост на 6,5% относительно 2023 г.). Известно также, что в ВТБ количество сделок по дальневосточной ипотеке выросло на 60% относительно 2023 г. Среди регионов лидерами по объемам выдачи стали Приморский край (53 млрд рублей), Якутия (36 млрд рублей) и Хабаровский край (31 млрд рублей).

Всего в регионах Дальнего Востока в 2024 г. оформлено 92,1 тыс. договоров ипотеки на сумму 378,7 млрд рублей. Общая задолженность дальневосточных заемщиков на 1 января 2025 г. составила 1,4 трлн рублей (рост с начала 2024 г. – 11,8%). При этом по данным СберИндекса в ноябре 2024 г. четыре дальневосточных региона вошли в первую десятку российских регионов по стоимости жилья (квадратного метра) в новостройках – Сахалинская область (на четвертом месте^[2], 189,9 тыс. рублей за кв. м), Якутия (шестое место, 185,3 тыс. рублей за кв. м), Амурская область (восьмое место, 181,5 тыс. рублей за кв. м) и Приморский край (десятое место, 167,6 тыс. рублей за кв. м). На тринадцатом месте находится Забайкальский край (162,4 тыс. рублей за кв. м), а на пятнадцатом месте – Хабаровский край (156,2 тыс. рублей за кв. м).

Строительство новых крупных объектов в сфере образования в регионах сталкивается с проблемами с финансированием и выбранными ранее концессионерами. В феврале в Хабаровском крае было расторгнуто концессионное соглашение на строительство университетского кампуса в Хабаровске. Концессионером выступает ООО «Кампус 2025» (входит в состав «Восточно-Арктической нефтегазовой корпорации» (ВАНК) ^[3]. Ранее с требованием расторгнуть заключенное в 2023 г. концессионное соглашение между ООО «Кампус 2025» и министерством образования и науки края обратилась в суд региональная прокуратура. После принятия иска к рассмотрению, суд наложил обеспечительные меры, запретив любые работы, а также денежные переводы по проекту. Надзорное ведомство полагает, что с момента заключения концессионного соглашения и во время его реализации у концессионера отсутствовали собственные и заемные денежные средства в требуемом объеме. Кроме того, краевое Минимущество в 2024 г. расторгло договор аренды земельного участка на улице Карла Маркса, где и предполагалось возвести кампус.

Предполагалось, что хабаровский кампус будет включать два девятиэтажных корпуса общежития общей площадью 54 тыс. кв. м на 2 500 человек (635 номеров), многоуровневый паркинг на 148 машино-мест. В корпусах, согласно проекту, также планируется разместить поликлинику на 200 посещений в смену, детский сад на 30 мест, столовую, кафетерий, торговые помещения, зоны отдыха.

Также структуры ВАНК должны были построить в Хабаровске три школы - концессии на их строительство отменены по решению суда. Власти края тем временем заявляют о поисках нового концессионера. Центральный районный суд Хабаровска рассмотрит уголовное дело о мошенничестве при строительстве объектов образования в Забайкальском, Приморском, Хабаровском краях (школ и детских садов в Чите, Хабаровске, Акше, Борзе, Владивостоке и Вольно-Надеждинском) и при газификации Читы, расследование которого завершилось в конце февраля. По версии надзорных органов, фигурантами дела, связанными с ВАНК, было присвоено около 900 млн рублей бюджетных средств в 2022 г. с помощью заключения ряда мнимых договоров поставок материалов и оборудования для строительства общеобразовательных школ и для газификации в рамках концессионных соглашений.

Помимо Хабаровского края университетские кампусы планируется построить в Забайкальском и Камчатском краях, Сахалинской области. Правительство Забайкальского края в феврале подписало с пятью крупными работающими на территории региона бизнес-структурами соглашения о сотрудничестве при строительстве межвузовского кампуса в Чите^[4]. Объем финансирования в рамках соглашений составляет 3,2 млрд рублей (в 2026-28 гг.) В число компаний вошли «Дальцветмет» («Мангазея Майнинг» С.Янчукова), «Корпорация Мостстройтранс» (учредитель М.Чочуа^[5]), «Норникель» («Интеррос» В.Потанина), «Удоканская медь» (USM Holdings А.Усманова), Highland Gold В.Свиблова. На территории кампуса в Чите планируется разместить здание учебно-лабораторного корпуса с технопарком, IT-парком, центром генных исследований, конгрессно-выставочный комплекс с интерактивным музеем и актовым залом, общежитие, гостиницу, спорткомплекс с бассейном и ледовой ареной, стадион.

В начале года одной из обсуждаемых проблем стал рост цен на электроэнергию в дальневосточных и байкальских регионах, связанный с введением трех диапазонов потребления электроэнергии для населения^[6] (в зависимости от объемов потребления) с 1 января 2025 г. После расчета стоимости потребления электроэнергии последовал рост недовольства жителей регионов увеличившимися платежами (в первую очередь, для жителей домов с электроотоплением), выросло количество обращений в муниципальные и региональные органы власти с просьбой пересмотреть принцип расчета. Стоит отметить, что востребованность электроотопления в восточных регионах страны велика в связи с низким уровнем газификации.

В итоге в конце февраля новое постановление правительства расширило возможность применения сезонного коэффициента к максимальному значению потребления электроэнергии для граждан, проживающих в домах, оборудованных электроотопительными установками, в отсутствие альтернативных источников теплоснабжения. Повышающий коэффициент 1,8 для граждан, проживающих в жилых или садовых домах, оборудованных электроотопительными установками, по решению региональных властей может применяться в любом регионе в течение всего отопительного сезона (в каждом регионе разные сроки) вне зависимости от диапазона потребления. Новое постановление также предполагает пересчет стоимости электроэнергии с начала 2025 г. для граждан, проживающих в домах с электроотоплением.

Ранее применение коэффициента допускалось только в регионах, уровень газификации которых составляет менее 5% (к таковым, в частности, относятся Амурская область, Еврейская АО, Иркутская область, Забайкальский край, Бурятия, Магаданская область). При этом применение коэффициента было невозможным для Приморского края (уровень газификации 23,44%) и Хабаровского края (уровень газификации 63%)^[7]. Стоит отметить, что для Дальневосточного ФО характерен наиболее низкий уровень газификации среди всех федеральных округов – 24%, что связано со слабо развитой трубопроводной магистральной и газораспределительной инфраструктурой, отсутствием газоперерабатывающей инфраструктуры.

Подробную информацию и аналитику по этой и другим актуальным темам можно найти в еженедельном бюллетене EastRussia.

[1] В программе участвуют Сбер, ВТБ, Азиатско-Тихоокеанский Банк, Банк ДОМ.РФ, Дальневосточный банк, КБ УБРиР, Московский кредитный банк, Ланта Банк, Банк Долинск, СКБ Приморья «Примсоцбанк», Банк СГБ, АО ВБРР, Газпромбанк, Новикомбанк, Россельхозбанк, Промсвязьбанк, Совкомбанк, Алмазэргиэнбанк.

[2] После Москвы, Санкт-Петербурга, Республики Алтай.

[3] Владелец – О.Кадиев.

[4] В нем должны проходить занятия студентов, аспирантов и ординаторов Забайкальского государственного университета, Читинской государственной медицинской академии, Забайкальского аграрного института, Забайкальского института железнодорожного транспорта и Читинского института Байкальского государственного университета.

[5] Генеральный директор ГУП «Мосавтотранс» в 2002-12 гг.

[6] Первый диапазон (льготный) включает от 0 до 3,9 тыс. киловатт-часов в месяц. Цена на электроэнергию для него устанавливается согласно предельным показателям для каждого региона и ежегодно индексируется. Второй диапазон (от 3,6 до 6 тыс. киловатт-часов в месяц) предполагает, что плата не может опуститься ниже экономически обоснованного тарифа. Третий диапазон (свыше 6 тыс. киловатт-часов в месяц) предполагает цены не ниже, чем при уровне напряжения 220–380 Вт (как для коммерческих потребителей). Изменения не касаются жителей многоквартирных домов.

[7] Самый высокий уровень газификации в ДФО наблюдается в Сахалинской области (55%), Якутии (43%) и Камчатском крае (22%).

В русле системных решений

Для отдаленных территорий речной транспорт часто является единственным способом доставки массовых грузов, он же играет и важную роль в выстраивании новых логистических коридоров, говорит первый зампред комитета по федеративному устройству, региональной политике, местному самоуправлению и делам Севера Совфеда Галина Карелова. «Инфраструктура водного транспорта нуждается в качественных изменениях. Полагаем, что нужно разработать отдельный федеральный проект по развитию внутренних водных путей», – подчеркнула она.

Как уточнили в Минтрансе РФ, сейчас формируется нацпроект «Транспорт», который включает в себя программы «Развитие инфраструктуры опорной сети морских портов» (им до 2030 года предусмотрено 12 мероприятий по ДФО) и «Развитие опорной сети внутренних водных путей». Ожидается, что федеральное финансирование по нацпроекту начнется со следующего года.

Тем не менее, обращает внимание сенатор, следует предусмотреть средства из бюджета РФ конкретно на расширение возможностей судоходства по рекам Дальнего Востока. «Сейчас же это, прежде всего, забота самих регионов», – считает Галина Карелова (стоит сказать, региональные администрации бассейнов водных путей, на которых возложено содержание инфраструктуры и обеспечение безопасности движения на судоходных участках – это федеральные бюджетные учреждения).

«Я считаю, мы в целом не дорабатываем по рекам, поскольку все понимают, что проблема большая, связана с необходимость работать с руслами, дном, привлекать специальные земснаряды, – подчеркнул глава Минвостокразвития Алексей Чекунков. – Россия построена на реках, и без речной логистики, сколько не будем расшивать Восточный полигон, особенно на северах не достигнем успеха».

C проблемами судоходства почти ежегодно сталкивается Якутия. В прошлом году навигация проходила в сложных гидрологических условиях, связанных с продолжительным периодом маловодья на реке Яна. В связи с длительным отсутствием судоходных глубин как на баровом участке, так и на самой реке, наблюдалось длительное скопление судов. Низкие уровни воды также фиксировались на Вилюе.

В качестве факторов, которые осложняют работу флота, в Ленском речном пароходстве называют непроведение дноуглубительных работ, отсутствие аварийно-спасательных формирований в арктических районах, а также устаревание нормативных сроков арктической навигации, установленных еще почти полвека назад.

По аналогии с планом развития Северного морского пути необходимо утвердить план развития транспортно-логистической инфраструктуры северного завоза, говорит спикер Ил Тумэн Алексей Еремеев. Причем к 2029 году содержание опорных инфраструктурных объектов должно достигнуть 100% от норматива финансовых затрат.

Сложности с развитием судоходства есть и в других арктических регионах. В частности, в связи с разработкой нефтегазовых провинций Ямало-Ненецкого автономного округа у грузоотправителей повышается востребованность в услугах речного порта Лабытнанги, ближайшего к освоению месторождений. Но чтобы осваивать дальше грузопоток, необходимо расширять подходы. «Там есть целый ряд системных ограничений, которые накопились за последние десятилетия, с ними необходимо совместно разбираться. Это и вопросы дноуглубления, и вопросы содержания речного русла», – рассказал первый заместитель губернатора ЯНАО Александр Калинин.

В предыдущие годы в стране был сделан акцент на развитии Волго-Каспийского судоходного канала, продиктованном перспективами перевозок в рамках международного транспортного коридора «Север-Юг». Здесь организовали беспрецедентные по масштабам дноуглубительные работы. Чтобы обеспечить на всем протяжении канала проходную осадку не менее 4,5 м, одновременно работало до 40 судов дноуглубительного, вспомогательного флота.

В то же время значительно увеличить программу по дноуглублению на водных путях в других регионах страны не позволяла нехватка техники. По словам сенатора Андрея Шевченко, долгие годы обновление технического флота происходило недостаточными темпами. Это привело к тому, что сейчас имеется дефицит таких судов. К тому же осложняет ситуацию износ специализированного транспорта, отсутствие запчастей.

Раньше часть дноуглубительных работ выполнялась зарубежными подрядчиками, но в связи с внешнеполитической повесткой с российского рынка ушли такие европейские компании, специализирующиеся на дноуглублении, как Van Oord, Boscalis, Jan de Nul, Deme. Иностранцы помогали закрывать потребность в таких судах. На 2022 год емкость трюмов дноуглубительного флота России составляла около 40 тыс. куб. м, тогда как у одной Deme – 240 тыс. куб. м.

Для реки и для моря

Отдельная проблематика связана с обновлением торгового флота, прежде всего, в речных бассейнах, имеющих выход к арктическим морям.

На Севморпути уже работают три новых атомных ледокола проекта 22220 мощностью 60 МВт «Арктика», «Сибирь» и «Урал» (всего в период прошлогодней навигации в акватории СМП работали семь атомных и три дизельных ледокола). Кроме того, продолжается строительство атомоходов «Якутия» и «Чукотка» (срок завершения первого – конец 2024 года, второго – 2026-й). Заключены госконтракты на выпуск еще двух судов этого проекта, с окончанием строительства в 2028 и 2030 году. Одновременно на верфи «Звезда» ведутся работы по созданию крупнейшего в мире ледокола «Лидер» (проект 10510) мощностью 120 МВт. Планируемый срок его сдачи – 2027 год.

Как отметил заместитель гендиректора – руководитель дирекции Северного морского пути госкорпорации «Росатом» Вячеслава Рукша, в условиях наращивания ледокольной группировки, большую значимость приобретают суда класса река-море. С точки зрения объемных показателей они обеспечивают меньшую перевозку, чем арктические танкеры для транспортировки углеводородов, но этот флот развозит практически все грузы по побережью ледового океана.

При этом важно снижать темпы старения транспорта. В частности, у Ленского объединенного речного пароходства средний возраст судна составляет 31 год. Чтобы довести этот показатель хотя бы до 20 лет, нужно серьезное обновление, указывает Вячеслав Рукша.

Отчасти проблему должно разрешить появление Жатайской судоверфи в Якутии. Ее создание ведется на базе действующего предприятия, построенного в 1940-х и специализирующегося на судоремонте. Работы должны были завершиться еще в 2020 году, но сроки не раз переносились. Основной причиной стало удорожание стоимости проекта.

В этом году власти Якутии планируют завершить создание судостроительного комплекса. Мощности верфи будут рассчитаны на строительство до 10 судов класса река-море ежегодно, немаловажно, что помимо заказов на постройку флоту, предприятие продолжит оказывать услуги по судоремонту, отметил замминистра промышленности и торговли РФ Алексей Беспрозванных. 

Верфи покажут ледовый класс

Внимание к водному транспорту, обеспечивающему каботажные перевозки, на данный момент повышено и в свете законодательных новелл. С 1 апреля вступил в силу федеральный закон о северном завозе, хотя до сих пор, посетовала Галина Карелова, не определен его единый оператор, располагающий флотом. «Надеемся на скорейшее решение правительством этого вопроса. Важно, чтобы система северного завоза могла полноценно заработать в ближайшем будущем. Конечно, этого ждут наши северные регионы», – сказала сенатор.

Подзаконный акт относительно создания единого оператора пока не принят, он находится на согласовании в правительстве РФ, сообщил Алексей Чекунков. «Детально высчитываем вместе с Росатомом и со всеми субъектами, которые участвуют в северном завозе (это 25 таких регионов), для того чтобы не навредить. Здесь у нас принцип как в клятве Гиппократа – нельзя нарушать то, что уже работает. Создавая новое, нужно решать задачи стратегического развития, но не нарушая те цепочки, которые работают сейчас», – пояснил министр.

Основной смысл появления единого оператора для северного завоза как раз в создании соответствующего флота. И такие суда, по словам Алексея Чекнукова, должны появиться «через определенный, разумный срок».

Какой-то транспорт, выпускаемый сегодня серийно, может быть адаптирован к Дальнему Востоку. К примеру, для более южных сообщений возможна поставка сухогрузов проекта RSD59 (эти суда должны стать основой современного грузового флота класса река-море в России). Сложнее дело с проектами ледового класса для каботажных перевозок.

Если говорить об Арктике, сегодня судостроительная отрасль в первую очередь занята производством крупнотоннажных судов, которые будут обслуживать экспортный поток. «Жаль, что вторую верфь, как «Звезда», нигде не построили. Сейчас она загружена газовозами и танкерами», – свидетельствует Вячеслав Рукша.

Глава Минвостокразвития согласен, что для каботажных сообщений это серьезный вызов. «Уже прекратил работу атомный лихтеровоз «Севморпуть» (находившийся в составе арктического флота с 1988 года он исчерпал свой ресурс – прим. ред.) – уникальное судно, которое ходило по субсидируемым рейсам. Таких судов больше не производится, они не экономичны, а флот ледового класса для внутренних перевозок пока отсутствует как сущность», – признал он.

Впрочем, уточнил Вячеслав Рукша, два последних рейса лихтеровоза «Севморпуть» почти не потребовали субсидий, при этом загрузка была под 80-90%. Долгосрочные планы по развитию внутренних перевозок с государственным участием будут способствовать притоку частных инвестиций в эту логистику. «Не сомневаюсь, что СМП в ближайшие десятилетия будет также играть большую роль в динамике развития связанности территорий востока и запада», – убежден представитель Росатома.

– Антон, как правило, люди, занимающиеся туризмом и альпинизмом, полностью пропитаны этим и не представляют жизни без адреналина, который получают от этих занятий. Как вы встали на этот путь?

– Все эти походы, полеты, горные лыжи – моя страсть, от которой я получаю жизненное удовольствие. Я родом из Астрахани, на Камчатке с 2009 года и с тех пор занимаюсь туризмом, но профессионально начал работать с 2019 года. Десять лет занимался наукой – работал в КамчатНИРО, изучал лососей. С 2015 года меня утянуло в альпинизм, который тесно переплетен с туризмом. Так вышло, что у меня получилось зарабатывать на своем хобби, поэтому я с удовольствием реализую свою страсть во благо семейного бюджета.

– Расскажите, как устроена ваша работа в коммерческом туризме: кто ваши клиенты, откуда чаще приезжают?

– Коммерческий туризм устроен одинаково – люди прилетают на Камчатку и хотят повидать красоты. Стоит различать массовый туризм и индивидуальный. Когда группа большая, то невозможно быть в постоянном контакте со всеми, фокус внимания направлен на безопасность. А при индивидуальном туре, уже непосредственно с гостями общаешься тет-а-тет, не просто отдавая информацию, а рассказываешь то, что интересно в данный момент данному человеку. Индивидуальные туры, конечно, дороже, чем массовые.

Люди приезжают разные, но это те, кто может заплатить чуть больше денег за свое путешествие. В основном, едут из Москвы и Санкт-Петербурга, также из-за границы, но наши бывшие соотечественники. Чаще это предприниматели и топ-менеджеры компаний. Возраст абсолютно разный, от молодежи до пенсионеров. Приезжают парами, семьями, с детьми. Местные с нами не ходят – те, кто имеет возможности для такого отдыха, имеют свои связи, свои места.

– Какие маршруты предлагаете, куда водите?

– Все зависит от потребностей гостей, у нас очень пластичные туры. Обычно предлагаем наши стандартные маршруты – вулканы Горелый, Мутновский, Вилючинский, Толбачик, Авачинский, Козельский – где можно походить пешком, куда можно доехать на джипах. Но главная наша фишка – это вертолетные туры, летаем от Ключевской сопки до острова Онекотан на Курилах. 

Вертолетный туризм позволяет за короткий промежуток времени очень много посмотреть и много, где побывать: в один день набрать лаву на Толбачике, потоптать Малый Семячик, посмотреть Долину гейзеров с Узоном, погулять на берегу Тихого океана, а потом половить рыбу где-нибудь на западе. Можем остановиться возле живописного водопада, разложить большой стол и оценить камчатские деликатесы, которые приготовит на месте наш повар. Вертолеты – это дорого, под миллион в день, но спрос есть.

– Что заставляет нервничать инструктора-проводника на Камчатке? Что вас может раздражать в туристах?

– Особенно меня волнуют люди, которым хочется запечатлеть каждый камушек, каждую песчинку на Камчатке. Идешь ты, к примеру, рассказываешь интересную историю, оборачиваешься – а рядом уже никого, все на какую-то стену полезли. Часто это дети, конечно. К ним особый, трепетный подход нужен, сначала достучаться до них, чтобы тебя всерьез воспринимали. Но мы со всеми находим общий язык, ну или максимально прикладываем к этому усилия. Что еще пугает – когда прилетают люди, которые о Камчатке знают больше, чем ты. Это заставляет очень напрягаться и вспоминать, все что знаешь, все чему тебя учили и пока летишь, листать справочники. Обычно о таких мы узнаем заранее и начинается доскональная подготовка. А бывают и такие, за кого приходится практически ноги передвигать, указывать куда встать, буквально человека за руку вести.

– Чего точно не стоит делать вашему гостю?

– Точно не стоит, приезжая на Камчатку, пускать что-то на самотек. То, что не запланировали заранее, осуществить непосредственно на месте будет крайне сложно. Камчатка – это про четкое планирование всех маршрутов и всех развлечений. Да и погода у нас плохо прогнозируема. Сразу оговариваем с гостями, какие варианты могут быть на непогоду. Бывают такие туристы, которые, узнав, что будет плохая погода на вулкане, рвутся туда и требуют «прохватить жести». Отговариваем, конечно.

– А бывали случаи, когда гости в чем-то вас не послушали и случился форс-мажор?

– Совсем неприятных случаев не было и, надеюсь не будет, но были реально опасные ситуации. Раньше мы водили группы прямо в кратер Мутновского вулкана (после схода селя эту тропу закрыли), внутри кратера есть активные фумаролы, которые сильно дубасят горячим кислотным вонючим паром. Спустившись к ним, группу заволокло этим дыханием вулкана так, что мы оказались как будто в густом тумане – ничего не видно. И народ прям запаниковал и засобирался разбегаться в разные стороны. Пришлось очень громко рявкнуть, чтобы все остановились и подошли ко мне – опыт работы с детьми. И сработало. Все хорошо. А бежать там некуда – обрывы и бурная река.

А однажды мы гуляли на вулкане и внезапно подул сильный порывистый ветер, сверху начало сдувать камни прямо на нас. А группа уже почти подошла к активной воронке, но пришлось всех разворачивать в обратный путь. Все смелые, бурно возмущались, конечно. Однако послушались. Потом благодарили.

– Какую бы вы дали классификацию туристам, на какие условные группы их можно разделить?

– Когда прилетает задорная молодежь – это все, это дайте нам все тут по максимуму. Те, кто в возрасте, часто приезжают с позицией умудренных опытом путешественников, желающих посмотреть terra incognita, рассмотреть все досконально, не торопясь, с чувством, с толком, с расстановкой. А есть гости с такой позицией: у нас есть возможности на все, поэтому мы берем Камчатку и гуляем здесь на всю катушку. Ко всем стараемся найти подход. Благо, на Камчатке есть развлечения на любой вкус и цвет.

– Как начинается и проходит ваш день, когда запланирован тур?

– День выхода начинается с 11 вечера предыдущего – готовим машины, собираем необходимое снаряжение, пакуем вещи в вертолет. Встаем в 5 утра, быстрый завтрак и на выход. Когда подъезжают гости, то никакой нашей суеты не видят. Наверное, думают, что мы тоже недавно встали.

– Хватает времени на семью и отдых?

– В сезон, когда идет активная работа, жена знает, что некоторое время я буду недоступен. Занятость абсолютная, круглосуточная: могут и в 2 часа ночи позвонить и попросить что-то сделать. Жаркие денечки. Сезон начинается с июня, но самая жара – с середины июля по начало сентября.

– Дайте какие-то практические советы – как нужно готовиться к походу, стоит ли брать свое снаряжение, какие есть нюансы?

– Прежде всего всех призываю задавать как можно больше вопросов менеджерам при планировании поездки. Не стесняйтесь, даже если кажется, что вопросы глупые. Чем больше вопросов, тем больше шансов, что меньше проблем будет на месте. Наши менеджеры подробно все описывают, и мы подключаемся – можем проконсультировать какую и где купить одежду в вашем городе, вплоть до марки и нужного размера. Конечно, мы можем обеспечить и аренду всего необходимого, но свое – однозначно лучше. Тем более, что после активного отдыха на Камчатке может появиться зависимость и тяга к дальнейшим приключениям.  

– Какое лично ваше самое интересное путешествие?

– Самое крутое и сложное – это восхождение на семитысячники: пик Хан-Тенгри в Киргизии и пик Евгении Корженевской в Таджикистане. К каждому готовились не меньше года. Тренироваться мы никогда не прекращаем, но тут нужна специальная подготовка. Подъем занимает от трех недель до месяца – нужно прилететь в район и начать акклиматизацию: сначала вокруг походить, либо подниматься постепенно на саму гору, понемногу увеличивая путь. Организму нужна настройка на высоту, на холод, на работу в дефиците кислорода. Это не дается быстро.

– Что бы вы хотели сказать туристам – вашим потенциальным гостям?

– Камчатка – это одно из самых интересных мест на планете. В России – не побоюсь сказать – это самое интересное место. Однако тут сложно и физически, и морально: Камчатка – край с недостаточно развитой инфраструктурой, поэтому тут самая настоящая дичь. И почувствовать ее стоит многого – здесь организм начинает работать, как задумано природой.

– Залина, поясните, пожалуйста, что означает «Феич»?

– Его так называли друзья – Феич. Это производное от имени и отчества – Феликс Гадзеевич. Так он и подписывал свои работы. Открытие выставки и вечер памяти мы провели в его день рождения — 30 января. В этот день папе исполнилось бы 85 лет. Вечер прошел прекрасно, мы очень переживали – придут ли люди, но гостей было много, все места были заняты, даже стояли. Очень важно – пришла молодежь, были, например, будущие учителя ИЗО, которые сейчас учатся на Камчатке. Для нас с братом это очень важно. Удивляюсь, как я сумела сдержать слезы, когда поняла, что память живет, что все еще есть интерес к творчеству Феликса Тебиева.

– По какому принципу выбирались картины для юбилейной выставки?

– Не было задачи объединить экспозицию одной тематикой, хотелось показать, как со временем менялся его стиль. Очень сильно различаются первые работы и написанные незадолго до ухода. Портреты, натюрморты, пейзажи, концептуальные композиции, порой весьма острые. Не было такого, чтобы он работал только в одном направлении. У него очень самобытная манера письма, он не был влеком какими-то абсолютными канонами. Я прямо сейчас смотрю на его картины: ранние работы – ближе к классической школе живописи, дальше было больше экспериментов с цветопередачей: каждый мазок в чистом цвете, и все они складываются в единую, понятную картину.

Здесь и его работы из собрания Камчатского краевого художественного музея, и примерно половина из тех, что хранятся у нас в семье. Наверное, самые сильные и глубокие его картины посвящены людям Севера, их труду и обычаям. Папа в 23 года попал на Камчатку, прожил тут всю жизнь, причем 15 лет в селе Тигиль. Поэтому жители тундры, оленеводы, охотники, рыбаки — главные герои его полотен. Он в буквальном смысле сжился с ними, знал все про быт и традиции коряков, ительменов, эвенов.

– Когда к Феликсу Гадзеевичу пришло понимание, что он любит рисовать и готов посвятить этому всю жизнь?

– Когда он это понял мне неизвестно. Но вот родные поняли, что он хорошо рисует, в старших классах школы. Бабушку, папину маму, вызвали в школу и показали его карандашный рисунок. Кажется, это был портрет Суворова. Родителям тогда сказали: «Имейте в виду – у вашего сына талант». После школы он сразу поступил в художественное училище.

– Как получилось так, что из солнечной Осетии семья оказалась на севере Камчатки?

– Тогда была система комсомольских путевок – по окончании учебы тебя «распределяли» для работы в разных уголках страны. Папа получил распределение в Астрахань, но он настолько жаждал романтики и приключений, что каким-то образом ухитрился поменяться путевками с товарищем и уехал на Камчатку, сразу на Север. Здесь женился, мой брат родился в Тигиле, а я – в Петропавловске-Камчатском, но и тигильскую жизнь тоже немного узнала.

– Какие отношения были у вас с отцом?

– Отношения с отцом всегда были очень теплые, несмотря на то что он был женат еще раз, я всегда уважала его решения. Его мастерская, где он проводил очень много времени, была моим вторым домом, моим убежищем. Я могла туда прийти в любой момент, забиралась в кресло, рисовала, читала, могла там спать, смотреть мультфильмы, включать старый бобинный магнитофон или проигрыватель с пластинками, а папа работал в это время. Мастерская была полна огромным количеством ужасно интересных для ребенка вещей – начиная от камина и заканчивая гитарой, морским биноклем, сувенирами из разных уголков света, полками с книгами по живописи, художественной литературой, публицистикой о других странах. Тут я, будучи ребенком, в первый раз прочитала роман «Мастер и Маргарита» и некоторые другие книги, которые вряд ли бы мне тогда еще где-то попались, несмотря на довольно большую домашнюю библиотеку. Например, «Габровские анекдоты». А уж люди, которые здесь бывали – друзья, случайные интересные знакомые, журналисты, художники, политики, музыканты, все со своими историями. Мне повезло – это была возможность познавать огромный мир в непростое время.

– Удавалось наблюдать как отца за работой?

– Конечно, отец стал для меня примером того, как человек может полностью погружаться в работу. Он мог стоять и писать час, два, три. Когда он работал, то даже не сразу меня слышал, если я обращалась. Я в этом смысле такая же – не реагирую на действительность, когда чем-то увлечена или погружена в работу: обдумываю, читаю или слушаю, пишу.

– Как вы думаете, что его вдохновляло?

– Несомненно люди, поездки и новые впечатления. Когда он жил в Тигиле, его зацепили люди Севера – своей открытостью, образами. У него одни из самых крутых работ – те, что посвящены именно коренным жителям Камчатки. Его знаменитая, сногсшибательная, одна из сильнейших работ – «Песня». Крупным планом два лица – женское и мужское. Сама картина настолько живая и одухотворенная, что кажется, начинаешь слышать и звуки песни, которую поют северяне. 

Так чувствовать людей отцу помогало, что людей, которых писал, он знал лично. Он неоднократно ездил в стойбища, кочевал вместе с оленеводами, делал там эскизы, зарисовки, этюды, наброски. Знал жизнь людей изнутри. Были и другие поездки – Венеция, Прага, Япония, Китай. У отца много хороших этюдных работ оттуда – увидел и сразу с натуры написал.

– Какая его любимая работа?

– Знаю, что очень близок и дорог ему был портрет его мамы. Причем это портрет едва не погиб в пожаре, это одна из работ, которая была чудом спасена. В мастерской в 90-х годах случился пожар, сгорели десятки картин. Но портрет мамы остался цел. А вот мой потрет, где я совсем маленькая, с тем самым огромным морским биноклем в руках, спасти не удалось. После этого папа ни разу меня не рисовал, даже набросков не делал, как раньше. Я неоднократно спрашивала – почему, но он всегда отмалчивался, как будто дал себе какой-то зарок. Было ощущение, будто что-то его останавливало. Он ничего мне не отвечал, только грустно улыбался. Для меня это так и осталось загадкой.

– А какая самая близкая, дорогая вам картина?

– Есть несколько картин, которые мне очень нравятся и с которыми я не хочу расставаться. Но одну могу выделить, она особенная. Это картина «Васька». Это папин кот. Однажды он увидел, как на кота падает луч света и делит его пополам так, что один зрачок у него вертикальный, а который в тени – круглый. Папу этот так удивило и позабавило, что он написал его портрет. Сейчас он висит у меня на стене, я считаю «Ваську» хранителем дома.

– Как повлияла детская среда на вашу сегодняшнюю жизнь?

– Я видела, как отец общается с разными людьми, слушает их истории, узнает их судьбы, это меня научило присматриваться к людям, включать эмпатию. Общение с отцом научило меня, что нужно быть добрыми с людьми – это ведь не всегда получается в нашей жизни. Например, к папе в мастерскую мог постучаться какой-то местный забулдыга и попросить еды или денег, он всегда помогал. Иногда просто отдавал половину того хлеба, что был – местные помнят, что в начале девяностых даже хлеб порой был в дефиците. Я видела пример очень доброго отношения. Конечно, на меня повлияло то, что я находилась среди картин, видела, как они создавались, я и сама закончила художественную школу, хотя это не стало моим вдохновением и увлечением. Но я научилась видеть цвет, композицию, это помогло в работе на телевидении, с фотографией. А еще мой сын назван отчасти в честь одного из лучших друзей папы – Георгия Аввакумова, дирижера Камчатского камерного оркестра, который относился ко мне, как к дочери.

– Кому-то из семьи дар художника передался?

– Нас с братом это коснулось, но по стопам отца мы не пошли. У брата две дочери, они тоже талантливые, но нашли себя в других творческих сферах, как и мой сын. А вот папина правнучка, дочь Сергея – она еще дошкольница – не выпускает из рук все, чем можно рисовать. Не знаю, как это работает, но может быть она унаследовала талант Феича. Время покажет.

– Алена, идея создания на Камчатке какого-то общественного пространства, связанного с вулканами очевидна. Но все-таки речь о вашей истории – почему именно музей, почему именно вулканы?

– На Камчатку я прилетела впервые десять лет назад по работе. Уезжала с ощущением, что это необыкновенное место, и за один приезд невозможно прочувствовать всю красоту и дух Камчатского края. Я вернулась. Раньше я работала в пресс-службе РЖД, имела опыт проведения масштабных общественных мероприятий, за плечами много проектов. Весь мой опыт стала использовать на Камчатке. В тандеме с Сергеем – вулканологом и математиком – сначала появился Музей занимательной науки «Интересариум», потом «Вулканариум», который превратился не просто в музей, а в культурно-познавательное и образовательное пространство, рассказывающее о нашей планете в целом. Здесь посетители смогут увидеть извержения вулканов, побывать в лавовой пещере, прикоснуться к многовековым камням, а также вести наблюдение за выходом вулканических газов и многое другое. Также Сергей разработал курс общей вулканологии для гидов-экскурсоводов и популяризаторов науки.

Сергей постоянно мониторит не только то, что происходит на Камчатке, но и вообще в мире – и с точки зрения вулканологии, физики, математики, естественно-научных дисциплин. Он постоянно держит руку на пульсе, что очень обогащает наш музей. Коллекции пополняются почти каждый год.

– Сколько у вас экспонатов и какие самые интересные?

– Основу экспозиции составляют образцы вулканических пород, как древних, так и совсем свежих, а также магматических минералов. Количество экспонатов навскидку сказать невозможно, но их точно больше двух сотен. Музей размещается в трех залах с интерактивными экспозициями, есть виртуальный зал, где посетители могут полетать над Камчаткой, над Долиной гейзеров, есть палеонтологическая экспозиция, фотозона с вулканами из космоса — ее мы сделали в коллаборации с космонавтом Олегом Артемьевым. Есть моя любимая, личная коллекция – экспозиция камней в форме сердечек. Все можно пощупать, у нас тактильная экспозиция, и это очень нравится людям – нет музейного строгого принципа «не трогай». Самую большую ценность нашего пространства составляет информация, которую дают живые экскурсоводы или аудиогиды.

– Расскажите какой-нибудь интригующий факт, что-нибудь из ваших рассказов на экскурсиях.

– Вулканы распаковывают столько информации! Часто люди, приезжая к нам на экскурсии, оказываются в культурном шоке. Что больше удивляет – информация. Мы рассказываем о том, что без вулканов жизнь на планете вообще невозможна. Если не будет действия вулканов, верхняя часть земной коры со временем вберет в себя воду Мирового океана, превратившись в гидросиликатные минералы. Именно вулканы возвращают нам в атмосферу эту «окаменевшую» многие миллионы лет назад воду. А без воды нет жизни на планете, как вы знаете. Также мы рассказываем в числе прочего о том, как вулканы помогли человеку стать человеком, подсказав тысячелетия назад некоторые полезные технологические процессы – это надо слушать, я хочу оставить интригу, чтобы люди сами узнавали это от нас и вдохновлялись. Наши рассказы – это наша фишка.

– Какова статистика посещаемости?

– «Вулканариум» стал востребован на Камчатке с момента запуска, так как ничего подобного в то время не было. Но начинали на старте мы с тысячи посетителей в год. В прошлом году у нас было уже 22 тысячи гостей. Динамика наблюдается ежегодно, и в этом году должно быть существенно больше. Это позволяет нам уверенно смотреть в будущее. Теперь мы ведем экскурсии на пяти языках.

– На кого рассчитан ваш музей и кого из посетителей больше – иностранцев, жителей России, Дальнего Востока или местных жителей?

– Сейчас больше российских туристов. Много людей едут из регионов Дальнего Востока и Сибири: Владивосток, Хабаровск, Новосибирск, Иркутск. Но больше всего из Москвы, Санкт-Петербурга, из центральной России. До пандемии много было иностранцев: бывало, что одновременно на французском, английском и русском велись параллельные экскурсии. Китайских гостей все больше. Для них экскурсии проводят носители языка. Летом очень много туристов, мы не можем всех сразу вместить, работаем только по предварительной записи.

– Расширяться планируете?

– Безусловно, нам тесно. Пока расширяем присутствие, организуя авторские туры, где экспозицией становится сама природа. Прогнозируем, что появится обновленная версия музея: есть договоренность с губернатором края Владимиром Солодовым, что в рамках мастер-плана Петропавловска-Камчатского «Вулканариум» будет представлен в новом общественно-культурном комплексе в центре города. Также отмечу, что из нашего музея вырос еще проект экологической направленности – туристический центр «Ойкумена». Также для местных жителей и гостей проводим экологические мастер-классы, творческие программы. Мы позиционируем себя как музей для взрослых, но детских программ у нас много. В конце каждой экскурсии наши гости могут попробовать вулканическое варенье и камчатский чай.

— Андрей, вы сейчас где? Как вы?

— В Мильково, в больнице. У меня ушиб грудной клетки, у капитана ссадины, у второго пилота – открытая черепно-мозговая. Врачи свое дело делают, на ноги на ставят, спасибо им, заботятся постоянно.

Нам и самим пришлось докторами побыть — как упали, из кабины выбрались — гляжу, у Николая голова рассечена, сантиметров семь… не знаю, как сказать: не трещина, а… в общем, вы понимаете. Достал аптечку, ватную повязку наложил, бинтами зафиксировал, стяжку поставил, чтобы более-менее стянуть кожу и кровь остановить. Нимесил ему дал, чтоб обезболить. Осмотрелись, дух перевели, стали осматриваться.

– Момент падения, помните? Как все произошло?

– К земле выходили ровно, а перевернулись… банально просто глубокий снег, зацепили стойкой шасси. Ничего катастрофического. Как упали... Слышу матюги, все сумбурно было, свет погас, но погас из-за того, что груз у меня упал. Я просто как бы чувствовал, что живой. Двигаться не могу, дышать не могу, ничего не могу. Ору: — Парни, вы как? Все живы? Они ответили.  Ну, а потом выбрались потихонечку, я из-под груза выкарабкался. Мы запчасти перевозили, инструменты, вот такое. Придавило. 

– Что потом?

— В первые минуты, как услышал, что все живы, обрадовался, конечно. Спустя сутки, я скажу так, больше равнодушия относительно ситуации. Выжили — это главное. Ну, и, конечно – вера. Вера, надежда на то, что нас найдут и спасут.

Выкопали яму в снегу. Первые сутки у нас была тепловая пушка, которая от аккумулятора работала и на дизеле. Было более-менее комфортно. Мы сделали такой кокон, щели заткнули и туда пускали тепло с пушки. В принципе, первая ночь была достаточно комфортной, если сравнивать с другими. Спали и в яме, и в самолёте. Потом брали ведро, туда наливали масло, поджигали его, а потом топливо. У нас была зажигалка.

Нам вот повезло: дикие звери не встречались, мы их не слышали, ничего такого.

— Еда какая-то была с собой?

– У нас был запас продуктов: пакетик с колбаской нарезанной, с сыром, отдельно пакетик с хлебушком. Брали по кусочку и все. И у нас было полтора литра воды, когда она закончились, мы топили снег.

– Андрей, многие увидев ваше фото после спасения отметили вашу яркую улыбку. Вы по жизни такой позитивный или это радость, что спасли?

— Сложный вопрос. Я, скорее, по жизни реалист. Но когда ты видишь спасение, ты становишься, счастливчиком. Пока ждали помощь, были мысли и позитивные, и негативные… и вот с последними приходилось справляться. Если плохая мысль пыталась как-то закрасться в мою голову, то я ее сразу же прогонял и переключался. Допустим, на какие-нибудь любимые книги, фильмы, сериалы, и прокручивал у себя это в голове. Ну, самый главный фильм, который я прокрутил, это «Один плюс один». Отличный фильм, который настраивает как раз-таки на позитив, и который говорит о том, что не важно, какие обстоятельства, жизнь продолжается!

 – Друг с другом про что говорили?

— Про всякое разное. Тишину отпугивали. Как станет вдруг тихо, сразу начинаем о чём-нибудь отдаленном разговаривать. Было такое, что и пели. Две песни. Командир у нас пел «Врагу не сдается наш гордый Варяг», а мне сразу в голову пришла Лолита: «Нет, не надо слов, не надо паники».  Вообще мы с пилотами знакомы чуть больше месяца. Я сам из Орла и приехал на Камчатку работать полгода назад. Так что было что друг другу рассказать.

– На кадрах спасения слышна фраза: «Армия помогла» — это ваша фраза?

— Моя. Я в прошлом военный летчик-истребитель. У нас были уроки выживания, нам рассказывали, как выживать, как включать аварийные радиомаяки, как проводить обогрев и так далее. Многое из этого пригодилось.

– Вы понимали, что вас ищут, слышали что-нибудь вокруг, по рации может?

— Конечно, мы слышали. Мы слышали, что они рядом, но видимость нулевая была, у ребят не было шансов нас увидеть, и мы просто физически не смогли добраться до них, потому что глубина снега очень большая. Мы ничего не смогли сделать.

Не было видно из-за тумана — он реально как молоко был. Даже гору Тундровую не видели, а потом она открылась буквально на 40 минут, нас нашли и эвакуировали. Да-да-да, это действительно новогоднее чудо, что природа и Господь Бог, вот они вместе согласовали, открыли «окошечко» 30−40 минут, чтобы ребята просто нас увидели и забрали. Потому что, когда мы начали взлетать, уже всё начало снова заметать.

– Что Вы сделали уже, когда в цивилизации оказались?

— Позвонил всем родным, сказал, что в порядке.

— А потом, были мысли, мол, зачем это все, почему? Какое-то переосмысление было? 

— Конечно. Я понял, что что меня ничего не остановит, как работал, работаю и буду работать дальше.