Свести к одному

Минфином разработан законопроект, касающийся налогового регулирования преференциальных режимов. Документ предполагает в рамках льготного налогообложения ограничения для новых резидентов с 1 января 2025 года. В частности, предлагается ограничить сумму налоговых льгот (обычно речь идет о налогах на прибыль, имущество и землю) размером фактических расходов на капитальные вложения и НИОКР.

«Это связано с принципом справедливости. Мы, как государство, инвестируем рубль в виде налоговых расходов. Уважаемый бизнес, будьте добры, инвестируйте тоже рубль…Сам критерий один к одному является достаточно мягким», – говорит директор департамента анализа эффективности преференциальных налоговых режимов Минфина РФ Денис Борисов.

Однако законопроект о донастройке налоговых льгот вызвал отрицательные отзывы. Высказываются опасения, что это может привести к ухудшению условий применения префрежимов, в том числе таких, как территория опережающего развития, Свободный порт Владивосток и Арктическая зона РФ.   

Первый замминистра по развитию Дальнего Востока и Арктики Гаджимагомед Гусейнов подчеркнул, что законопроект не в полной мере учитывает социально-экономические особенности отдаленных регионов. «Принятие такого решения на наш взгляд негативно повлияет на резидентов, а именно на субъектов малого и среднего бизнеса, а также на инвесторов, реализующих инвестпроекты в отраслях с низким объемом капвложений. Это сфера услуг, общественного питания, туризм, IT-сфера и т.д., где относительно небольшие инвестиции, но большое количество людей. А одна из основных льгот, которая там есть – это страховые взносы – 7,6% на десять лет», – рассказал он.

Другой вопрос вызывает перечень ограничения номенклатуры финансовых средств, признаваемых капиталовложениями для расчета максимальной величины налоговых льгот. К примеру, предлагается не учитывать затраты, связанные с приобретением легковых автомобилей, прогулочных судов, организацией спортивных объектов, но, что более важно, с реконструкцией и строительством жилья.

«То есть мы развиваем Удокан (крупнейшее месторождения меди – прим. ред.) и там же строим жилые кварталы. То же самое относится в Амурскому газоперерабатывающему заводу, где «Газпром» строит огромное количество жилья, чтобы [работающие] люди там жили. И это предлагают не рассматривать при расчете инвестиций», – обеспокоен первый замглавы Минвостокразвития.

В условиях высокой волатильности представляется сомнительной целесообразность применять льготный механизм лишь при выполнении резидентом контролируемых показателей. «Если инвестор не выполняет условия по годам инвестиционного соглашения, которое заключается с ним, то в следующем году он не может рассчитывать на налоговые льготы. Понимаю, есть разные инвесторы, но мы же не можем не принимать во внимание те объективные факторы, которые у нас складываются по ходу жизни. Кто прогнозировал кризис, СВО, увеличение стоимости денег? Кто прогнозировал ключевую ставку в 15%, ставку по займу в 17-20%», – подчеркнул Гаджимагомед Гусейнов.

 От сумы и от маржи

Как заверили в Минфине, за счет разработанной совместно с ФНС автоматизированной системы «Эффективность льгот» есть возможность получать независимую оценку того, как налоговые послабления влияют на финансово-экономические показатели налогоплательщиков. Так, сообщил Денис Борисов, в рамках дальневосточных ТОР по ряду отраслей операционная рентабельность превышает 30%, в то время как в среднем по российской экономике эта величина оценивается в 12-15%.

«Было бы все хорошо, мы не против, но проблема в том, что такие доходности получаются в условиях, когда по сути государство фактически субсидирует через налоговые расходы такой высокомаржинальный бизнес. Оно нам надо?», – считает представитель Минфина.

По его данным, три года назад объем налоговых расходов по ТОР в ДФО был более 10 млрд руб., в 2021-м он превысил 20 млрд, и есть прогноз на дальнейшее увеличение.

В Министерстве финансов не видят опасений по поводу ухудшения инвестиционной активности. Принцип, когда размер налоговых льгот ограничен фактическими капвложениями, уже реализован в региональных инвестиционных проектах (РИП) и специальных инвестиционных контрактах (СПИК), уточнил чиновник.

«Когда мы выдвигали эти условия, мы собирали статистику – у подавляющего числа резидентов уровень инвестиций кратно превышает объем получаемых ими налоговых льгот. Они все соответствуют этим критериям», – сказал Денис Борисов.

Между тем свои возражения высказали в Министерстве экономического развития РФ. «У меня 50 особых экономических зон, в них фактически инвестировано 1 трлн руб., а налоговых льгот на 124 млрд руб. Минфин, верните остальные деньги, если по такой логике идти», – рассуждает заместитель министра Дмитрий Вахруков.

По его мнению, цель стимулировать больше инвестиций на самом деле теряется в этой инициативе и более очевидной становится цель борьбы с недобросовестными резидентами. «Хорошо, покажите их нам. Принесите список этих резидентов, отдайте в регионы, в Минэк, и мы их выгоним, если они недобросовестные», – заявил Дмитрий Вахруков.

Регионы хотят постоянства

Реализация законопроекта станет дополнительным барьером на пути к привлечению инвестиций и в целом деятельности преференциальных зон, как эффективного инструмента развития экономики страны, полагает директор Ассоциации кластеров, технопарков и ОЭЗ России Михаил Лабудин.

«Исходя из опыта ОАЭ или стран ЕАЭС, преференциальные условия свободных экономических зон работают на привлечение инвесторов, а не наоборот. Только за последние недели мы получили информацию от представителей ОЭЗ, что порядка 20 проектов на сумму 15 млрд руб. находятся в зоне риска», – сказал Михаил Лабудин.

Подсчитано, что в случае принятия предложений Минфина потери инвестиций могут составить 236 млрд руб., проинформировал председатель комитета Совета Федерации по бюджету и финансовым рынкам Анатолий Артамонов. От регионов поступило 200 негативных отзывов на данный пакет поправок, уточнил он.

Сенатор предлагает снять этот законопроект с обсуждения в нынешней редакции и в координации с предпринимателями и главами субъектов РФ разработать новый документ. «На моем комитете мы его зарубим, не дадим положительного заключения», – пообещал он, добавив, что регионы крайне заинтересованы в том, чтобы у них льготные режимы существовали в прежнем качестве дальше.

Как бы то ни было, поправки Минфина заставили свежим взглядом посмотреть на преференциальные зоны, в том числе в ДФО. Сенатор Андрей Епишин предлагает распространить режим ТОР на весь Дальний Востоке. При этом, убежден он, надо сосредоточить льготы на тех проектах, которые создают постоянные рабочие места, закрепляют население на той или иной территории. Многие добывающие производства, предусматривая, главным образом, вахтовый метод работы, не сильно помогают регионам с точки зрения демографии, пояснил сенатор.

С ним согласен Гаджимагомед Гусейнов. «Сейчас у нас нет ограничений по расширению границ ТОР, но получается, все процессы, связанные с расширением границы занимают порядка шести месяцев. Но без расширения границы ТОР инвесторы не вкладывают деньги. Все, что будет [сделано] до ТОР, инвестор потом не сможет предъявить к возмещению. Следовательно, получается, что границы ТОР являются естественным препятствием для привлечения инвестиций на Дальний Восток», – заключил представитель Минвостокразвития.  

Финансы и политика

За первые восемь месяцев 2022 года инвестиции Китая в Россию составили $450 млн, увеличившись на 150%. В 2023 году их совокупный объём превысил $50 млрд. Такие данные приводит Минвостокразвития. При этом, как ранее сообщила генеральный консул КНР во Владивостоке Пяо Янфань, объём китайских инвестиций на Дальнем Востоке превысил $13 млрд, что считается хорошим показателям, но все-таки, по мнению большинства экспертов, недостаточным в свете глобальных планов российско-китайского сотрудничества.

Ни один из открытых источников не публикует статистики прямых нефинансовых инвестиций (ПИИ) в Дальневосточный регион, однако в общероссийских масштабах это довольно скромная цифра менее 1 млрд долларов – по объёмам ПИИ Китай не входит и в первую двадцатку стран-партнёров РФ. Даже с учетом поступивших инвестиций из Гонконга через офшорные компании доля китайского капитала не превышает 2,5% от всех иностранных инвестиций в Россию. Такой оценкой делится кандидат экономических наук ДВФУ Анна Брезицкая. А ведь именно ПИИ отражают долговременную экономическую заинтересованность иностранного инвестора. В отличие от портфельных, не рассчитанных на участие в управлении активами, они подразумевают контроль над компанией, когда инвестор заинтересован в том, чтобы привести её к успеху, и вкладывает деньги в развитие.

Финансовые отношения между Китаем и Россией значительно отстают от политических и экономических отношений между двумя странами, заявил доктор Ван Вэнь, декан Института финансовых исследований «Чунъян» при Китайском народном университете, вице-президент школы «Шелковый путь» университета Жэньминь в интервью порталу HSE University.

«Например, объём взаимных инвестиций между двумя странами очень мал. Среднегодовой объём прямых нефинансовых инвестиций Китая в Россию не превышает 1 миллиарда долларов США, что составляет менее 1% от иностранных инвестиций Китая. Прямые инвестиции России в Китай составляют всего более 10 миллионов долларов США, менее 0,1% от иностранных инвестиций Китая», - цитирует источник Ван Вэня.

Корень проблем г-н Вэнь видит в том, что «механизм поддержки финансового сотрудничества между Китаем и Россией еще не совершенен, и двум странам не хватает инструментов предотвращения рыночных рисков и достаточных механизмов обмена информацией и надзора».

С этой оценкой согласен профессор, академик РАН, руководитель центра азиатско-тихоокеанских исследований Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН, профессор Восточного института — Школы региональных и международных исследований Дальневосточного федерального университета Виктор Ларин.

«Китайский бизнес и хотел бы инвестировать на Дальнем Востоке, но есть два препятствия: инвестиционный климат и незнание реальной ситуации в России вообще и в Приморье в частности. Пока опасения перевешивают энтузиазм», - комментирует он.

Не хватает инфраструктуры

При этом на последнем, 9-ом заседании Межправительственной российско-китайской комиссии по инвестиционному сотрудничеству прозвучала информация о 65 инвестиционных проектах, включённых в перечень значимых по итогам 8-го заседания Комиссии, 19 были сданы в эксплуатацию, 30 находятся в стадии реализации.

«Российская сторона уделяет внимание проектам “Строительство Амурского газохимического комплекса”, “Поставка ледокольных судов-газовозов в рамках реализации проекта Арктик СПГ-2”, строительство газохимического и газоперерабатывающего заводов в районе п. Усть-Луга, “Освоение Баимского медно-порфирового месторождения”, “Строительство мостового перехода через реку Лена в районе г. Якутска” и выражает надежду, что обе стороны усилят взаимодействие», – следует из протокола заседания комиссии.

Среди значимых – проект по разработке Березовского железорудного месторождения и освоение Удоканского месторождения меди в Забайкальском крае, строительство горно-обогатительного комбината на Элегетском месторождении в Республике Тыва, разработка Таежного железорудного месторождения в Республике Саха.

Как отмечает Виктор Ларин, основной приток инвестиций из Китая поступает по линии межправительственных соглашений и связан в первую очередь с сырьевым сектором и строительством новой инфраструктуры, необходимой для обслуживания растущего грузооборота.

«Состояние инфраструктуры, пограничных переходов – это серьёзное препятствие для китайского бизнеса. Восточным соседям по-настоящему интересен выход к морю. Для отрезанных от морских путей Хэйлунцзяна, Цзилиня и Внутренней Монголии – это критически важно. Им даже выгодно транспортировать грузы с севера на юг не посредством железной дороги, а через наши порты. Но всё упирается в транспортные проблемы», – говорит он.

Руководитель агентства международного сотрудничества Приморского края Алексей Старичков уверен, что инвестиции в транспортную инфраструктуру одни из самых перспективных для российско-китайского сотрудничества. Развиваться они будут, в том числе, в рамках трансконтинентальной политики и инвестиционной программы КНР «Один пояс и один путь», направленной на развитие транспортного сообщения и ускорение экономической интеграции стран, расположенных по пути исторического Шелкового пути.

Настоящим прорывом в этой связи можно считать открытие в июне 2022 года первого автомобильного моста между Россией и Китаем через реку Амур. Проект был реализован в рамках государственно-частного партнёрства двух стран, между компанией «Мост», учреждённой правительством Амурской области, и Хэйлунцзянской компанией, учреждённой правительством провинции Хэйлунцзян. Как отмечают в Евразийском банке развития, ранее такое трансграничное партнёрство практически не использовалось в Евразийском регионе, и успешный опыт позволяет его тиражировать на другие проекты. Сегодня ведётся речь о строительстве автомобильного моста в районе городов Благовещенск – Хэйхэ и трансграничной канатно-подвесной дороги через реку Амур между этими же городами.

В Китае есть свои ОЭЗ

«В России реализуются те крупные проекты, под которые есть твёрдые гарантии со стороны власти, федеральной или местной, плюс доверие к этой власти», — говорит Виктор Ларин.

Эксперт приводит пример знаменитого долгостроя – Амазарского ЦБК – как характеризующий риски зарубежных инвесторов на российском рынке. Резонансный российско-китайский проект обсуждался с 2003 года, в 2012 году открылась линия по переработке 100 тысяч кубометров древесины в год. Долгое время комбинат простаивал, копились долги перед сотрудниками. В 2019 году гонконгская компания Kiu Hung International Holdings Limited заявила, что выходит из проекта, который должен был создать 3 240 рабочих мест, дать мощный толчок развитию транспортной инфраструктуры и приносить около 4 млрд рублей ежегодно в казну региона. Заявление об уходе инвестор сделал на фоне пандемии, когда возникли проблемы, связанные с ковидными ограничениями и дефицитом рабочей силы. Позже власти Забайкальского края заявили о намерении возродить ЦБК.
И такой пример не единичен. В том числе стоит вспомнить опыт особых экономических зон на Дальнем Востоке, которые с 2009 по 2016 года принесли нулевой эффект и были ликвидированы за неэффективностью.

Однако многие эксперты уверены, что сегодня ситуация изменилась, и ДФО получил уникальный шанс, какого не получал никогда. В том числе на территории региона удалось создать эффективные преференциальные режимы – ТОРы и свободный порт Владивосток, который сегодня включён во внутренние перевозки Китая.

По данным КРДВ на начало 2023 года, только в Приморском крае 38 резидентов ТОРов и СПВ инвестируют в свои проекты 61 млрд рублей с привлечением китайских инвестиций. Объём вложенных средств в экономику региона составил 7 млрд рублей, 13 резидентов запустили предприятия в сферах строительства, сельского хозяйства, промышленности, деревообработки, производства автомобилей. Много это или мало? Если вспомнить, что в 2016 году инвестиции в Амазарский ЦБК оценивались в $500 млн, то цифра хотя и обнадёживающая, но пока не такая большая.

Совершенно очевидно, что требуется новый усовершенствованный преференциальный режим на приграничных территориях, который станет магнитом для китайских инвесторов. И на этот счёт региональное руководство имеет большие планы по созданию международной территории опережающего развития. Как сообщил Алексей Старичков, международная ТОР будет заточена специально под китайских инвесторов и повторит преференции особых экономических зон Китая.

Дело в том, что в Китае большое количество преференциальных режимов. Коммерческий директор компании «Энергия экспорта» Андрей Коваль рассказывает о важной составляющей китайского экономического чуда.

«Город Суйхфэньхэ совершил такой грандиозный скачок от маленькой деревни до преуспевающего торгового центра потому, что там действует режим "Ху Мао". Зона "Ху Мао" выделена для граждан Китая и включает приграничные территории, куда они могут завозить товары с минимальными налоговыми издержками – без уплаты пошлины и НДС», – рассказывает он.

Есть в Китае бондовые зоны, резиденты которых могут с большой выгодой хранить и перерабатывать товар, а потом продавать его на маркетплейсах, уплачивая в три раза меньше пошлины. Существуют в КНР и особые экономические зоны, позволяющие пользоваться преференциями по всей стране. Это – одна из главных причин, по которой надо очень постараться, чтобы китайский инвестор выбрал режим наибольшего благоприятствования за пределами своей страны, считает Виктор Ларин.

Инвесторам не хватает рабочих рук

В то же время практически в любой отрасли на Дальнем Востоке присутствуют китайские инвестиции. Президент Ассоциации крестьянских (фермерских) хозяйств Приморского края Алексей Раченков рассказывает, что восточные соседи проявляют большой интерес к аграрному сектору региона. Самый крупный игрок на этом рынке – резидент ТОР «Михайловский», агропромышленная группа «Легендагро», принадлежащая китайской корпорации Joyvio Beidahuang Agricultural Holdings (JBA). Холдинг выращивает рис, а также основные экспортные культуры сою и кукурузу в Хорольском муниципальном округе Приморья. Земельный банк «Легендагро» насчитывает более 4 000 гектаров. Группа реализует крупный проект строительства завода по переработке сои, рассчитанного на 240 000 тонн сырья в год и за время своего существования инвестировала в аграрно-промышленный комплекс Приморья порядка 1 млрд рублей.

Есть в регионе и другие китайские инвесторы – например, молочная ферма «Виктория» с китайскими инвестициями в Уссурийске, молочное предприятие «Дракон» и другие.

«На аграрном рынке большое количество разных ниш, где присутствуют китайские инвесторы. При этом основная проблема связана с отсутствием достаточного количества трудовых ресурсов. Если раньше такие предприятия были интересны ещё и с точки зрения привлечения иностранной рабочей силы, и это давало очень хороший результат, то сейчас политика правительства края направлена на сокращение трудовых мигрантов из-за рубежа», - говорит Алексей Раченков.

В региональном отделении «Опоры России» сообщили EastRussia, что после начала специальной военной операции дефицит «синих воротничков» на некоторых предприятиях достиг 43%. Отсутствие рабочих рук – одна из главных причин, которая мешает иностранным инвесторам развернуться на Дальнем Востоке. И в этой связи политику квотирования иностранной рабочей силы в регионе следует пересмотреть, считают эксперты.

Не хватает кадров и в лесопромышленном комплексе, который также вызывает повышенный интерес китайских инвесторов. По словам гендиректора Приморской ассоциации лесопромышленников и экспортеров леса Павла Корчагина, восточные соседи заинтересованы в том, чтобы строить перерабатывающие мощности на дальневосточной земле. Один из самых масштабных примеров в отрасли – RFP, крупнейший лесопромышленный холдинг Дальнего Востока с фабриками в Амурском и Хабаровском крае. Предприятие объединяет группу технологически связанных компаний полного цикла: заготовку древесины, переработку и доставку продукции в страны Азиатско-Тихоокеанского региона. Ранее Российско-китайскому инвестиционному фонду (РКИФ, создан РФПИ и Китайской инвестиционной корпорацией) принадлежало 42% акционерного капитала холдинга, но в 2021 году контролирующим владельцем стала японская Iida Group заплатившая порядка $525 млн за долю 75%.

Китай не первый

Доктор экономических наук, кандидат технических наук, профессор кафедры экономики и управления ВГУЭС, руководитель Института подготовки кадров высшей квалификации ВГУЭС Александр Латкин рассказывает, что введённые Россией ограничения на экспорт круглого леса стимулируют инвесторов вкладываться в перерабатывающие мощности на территории Приморья. При этом и Япония, и Китай стараются экономить свои лесные ресурсы.

Собеседник отмечает, что вопреки стереотипам Китай вовсе не является лидером по объёмам инвестиций в частности, в Приморском крае. Он только движется к вершине этого рейтинга.

«До принятия крупных антироссийских санкций и особенно до начала специальной военной операции Китай был далеко не первым по объёмам инвестиций в Приморье. Хотя разговоров велось много, после того, как подводились очередные итоги года, выяснялось, что гораздо больше в регион инвестировала Южная Корея. При этом китайский капитал и китайские инвестиции – разные понятия. Когда мы говорим о предприятии «Легендагро», то имеем вводу инвестиции. Когда говорим о большом количестве китайцев с огромными сбережениями на Дальнем Востоке, то имеем ввиду капитал. Только в нашем вузе учатся 200 студентов из Китая. Многие китайцы держат здесь рестораны, кафе и гостиницы», - рассказывает Александр Латкин.

По его словам, китайских инвесторов особенно интересует земельный банк. Часто предприниматели из КНР изъявляют желание приобрести десятки тысяч гектаров в любом районе Приморья, желательно, ближе к границе. Спросом пользуются Ханкайская низменность, Спасский муниципальный округ, Михайловский, Надеждинский районы.

«Многие инвесторы настроены приобретать земельные участки в собственность, но российская Конституция им такого права не даёт. С точки зрения прописных истин в этой части всё хорошо. Существует большое количество нормативно-правовых актов, защищающих национальные интересы. Они не позволяют китайскому гражданину просто так приобрести земельный участок, какое-либо здание или сооружение в государственной собственности», - говорит Александр Латкин.

Однако китайские соседи используют обходные пути, чтобы свободно заниматься аграрным бизнесом на дальневосточных гектарах. По одной из таких схем на гражданина РФ оформляется крестьянско-фермерское хозяйство, в долгосрочную аренду ему передают землю, где вскоре разворачивают бурную деятельность китайские предприниматели. И это, акцентирует Александр Латкин, устойчивая тенденция. Соответственно, статистика присутствия китайских инвестиций в аграрном секторе уходит в теневую экономику, и привести точные цифры крайне затруднительно.

Китай не скупил Дальний Восток

Широко распространённый стереотип о том, что Китай скупил весь Дальний Восток, не соответствует действительности, подчёркивают эксперты. Напротив, самые крупные китайские инвестиции сосредоточены за пределами макрорегиона, и даже один из крупнейших инвестиционных проектов по машиностроению китайский автоконцерн Great Wall реализует в Тульской области. А крупнейшие проекты с участием китайских инвесторов на российском рынке реализуются в Сибири. По данным РСПП, это «Ямал СПГ» с совокупным объёмом инвестиций порядка 20 $млрд (около 30% контролируют китайская CNPC и Фонд шёлкового пути) и нефтехимическая компания «Сибур», где 20% поделили Sinopec и Фонд Шёлкового пути.

В то же время уход с российского рынка ряда иностранных инвесторов и жёсткая санкционная политика недружественных стран открывают дорогу китайским инвестициям в самых разных отраслях. Так, после введения Японией с 9 августа ограничений на экспорт в Россию гибридных автомобилей и машин с объёмом двигателя более 1,9 литров прогнозируется, что в ДФО будет укреплять позиции китайский автопром. А задача регионального руководства, по словам экспертов, создавать условия для притока инвестиций. Это и строительство новой инфраструктуры, и снижение бюрократических барьеров для инвесторов, и содействие в привлечении рабочей силы, и создание новых инструментов предотвращения рыночных рисков, обмена информацией и надзора.

На грани рентабельности

Децентрализованное энергоснабжение присутствует в 17 регионах ДФО и Арктической зоны. Оно, в частности, питает 527 населенных пунктов с населением более 300 тыс. человек. При этом средний износ электростанций и котельных суммарной электрической мощностью порядка 800 МВт и тепловой свыше 2 тыс. Гкал/час превышает 60%, сообщил заместитель гендиректора Российского энергетического агентства Минэнерго РФ Сергей Романов.

«Модернизация более 80% тех объектов, которые находятся в этих населенных пунктах, является инвестиционно непривлекательной, во всяком случае без государственной поддержки. И на сегодняшний день нет каких-либо отработанных механизмов господдержки, как и привлечения частных инвестиций в этот сектор», – утверждает эксперт.

Ситуацию усугубляет высокая стоимость производства энергии, в первую очередь из-за малых объемов потребления, а также необходимость субсидировать ее поставки для населения. При этом требуемый размер дотаций постоянно растет.

Не лучше обстоит дело и с точки зрения энергоснабжения промышленных производств. По скромным подсчетам, в этой группе потребителей насчитывается свыше 50 предприятий горнодобывающей промышленности. Совокупная мощность дизельной генерации в данном сегменте рынка превышает 500 МВт.

Здесь основная проблематика связана с высоким экономически обоснованным тарифом на электроэнергию, что ставит производство на грани рентабельности. Капитальные затраты при создании локальных энергоцентров зачастую сопоставимы с вложениями в основной бизнес-проект. К тому же в последний год заявила о себе проблема доступа к современному оборудованию из-за внешних санкций: его поставки в рамках параллельного импорта заметно выросли в цене. Все это приводит к тому, что недропользователи начинают рассматривать генерацию электричества и тепла как непрофильный актив, обременяющий основной вид деятельности.

Ситуация может затруднить реализацию будущих проектов по освоению минерально-сырьевой базы. Как считает зампред совета по вопросам развития Дальнего Востока, Арктики и Антарктиды при Совфеде Анатолий Широков, разработка многих месторождений становится оправданной при наличии доступной электроэнергии. При этом особенности структуры энергетики северных территорий не всегда позволяют обеспечить это за счет развития крупных электростанций и электрических сетей, уточнил сенатор.

Между тем в Минэнерго РФ не склонны сгущать краски. Как заверил директор департамента развития электроэнергетики министерства Андрей Максимов, за последние годы утверждено несколько нормативных актов по стимулированию инвестиций в развитие локальной энергетики, и эти механизмы работают. В первую очередь это относится к заключению энергосервисных договоров, подразумевающих внедрение новых технологий и оборудования, в том числе с использованием возобновляемых источников энергии. За счет этого территория экономит на топливе по сравнению с традиционной схемой северного завоза, а инвестор окупает вложения. В рамках подобных соглашений в 2020-2023 годах модернизировано объектов суммарной мощностью более 107 МВт, уточнил представитель Минэнерго.

Кроме того, реализуются проекты на основе концессионных соглашений и в рамках госзаказа от регионов, который размещается на конкурсной основе. Министерством так же подготовлены изменения в законодательство, позволяющие заключать в отдаленных регионах долгосрочные договоры поставки электроэнергии по принципу «бери или плати» (take or pay). Такая схема будет обкатана при освоении Баимской рудной зоны на Чукотке, где построят мини-АЭС.

«С одной стороны «Росатом» и консорциум потребителей с другой договорились о цене на долгосрочный период. Но, безусловно, такая стоимость возможна, только если будут зафиксированы обязательства по потреблению, и потребитель, что называется, не выйдет из контракта», - пояснил Андрей Максимов.

В поисках срока окупаемости

Несмотря на новации на законодательном уровне, проблему привлечения частных инвестиций в энергетическую инфраструктуру на труднодоступных территориях они полностью не снимают. Хотя на эти цели при условии государственных мер поддержки возможно привлечь свыше 300 млрд руб., сообщил Анатолий Широков.

Активное участие независимых компаний в развитии локальной энергетики пока не столь заметно, многие проекты в удаленных районах реализуются под эгидой ПАО «РусГидро». В частности, программой развития в ДФО предусмотрена модернизация 270 объектов неэффективной дизельной генерации общей мощностью 477 МВт. При этом на первом этапе будет обновлено 80 объектов в Якутии и на Камчатке суммарной мощностью почти 170 МВт.

Необходим более адресный подход к стимулированию частных игроков, включая небольшие компании. «Программа развития поддержки локальной энергетики в удаленных изолированных районах кроме как в виде субсидий на техприсоединение сегодня не предусмотрена. Да и получить ее могут только крупные инвестиционные проекты, где технологическое присоединение к энергосистеме технически осуществимо и экономически целесообразно», - свидетельствует сенатор Андрей Шохин.

Период окупаемости проектов у «РусГидро» составляет 15 лет. Если для крупного энергохолдинга это более-менее приемлемый срок, то для независимого бизнеса -достаточно большой, под который сложно привлечь кредитные ресурсы.

Как рассказал Андрей Максимов, в качестве одного из решений для потенциального инвестора возможна дополнительная поддержка по линии Фонда развития ЖКХ (как правило, дизельная станция в северном поселке является не только поставщиком электричества, но и тепла). Тем самым период окупаемости может быть снижен до 8-10 лет.

Отличие инвестпроектов локальной энергетики заключается в необходимости нахождения баланса экономических интересов между потребителем и производителем электроэнергии, а также оптимальной юридической конструкции, которая обеспечивает гарантии для обеих сторон, отмечает управляющий директор Корпорации развития Дальнего Востока Андрей Шарафутдинов.

Важно создавать оптимальные тарифные условия для инвестиционной привлекательности объектов генерации в труднодоступных районах, расширения возможностей данного бизнеса, говорит замначальника управления регулирования электроэнергетики ФАС Сергей Дудкин. Сейчас на выходе находится правительственное постановление о регуляторных отношениях в электроэнергетике, в котором одно из изменений позволит производителю электроэнергии по своему заявлению снижать размер экономии топлива, учитываемой в тарифах. Эту разницу он сможет направить, к примеру, на развитие электросетевого комплекса.

Данная потребность возникает при создании горнорудного кластера в Усть-Янском и Верхоянском районах Якутии. Энергоснабжение будет обеспечивать атомная станция малой мощности в поселке Усть-Куйга. Предусмотрена поставка энергии в соседние поселки, для чего придется строить электросетевое хозяйство.

Еще один законопроект внесен Минэнерго в Госдуму. «Он предполагает распространение уже существующего опыта заключения двусторонних долгосрочных договоров в технологически изолированных крупных энергетических системах на локальные энергосистемы и отмену регулирования тарифов в виде предельных уровней. Это нужно для того, чтобы стороны по договору могли на долгосрочной основе зафиксировать ценовые параметры и под эти контракты привлекать финансирование в кредитных учреждениях, таким образом обеспечивая возможность реализации данных проектов», - рассказал Сергей Дудкин, добавив, что данный подход вполне применим и для небольших проектов.

Энергия малых

Вопрос рентабельности проектов, связанных с локальными энергосистемами, обращает внимание потенциальных инвесторов к новым технологиям. Сейчас получает распространение идея создания атомных и гидроэлектростанций малой мощности.

Дело в том, что стоимость завоза энергоносителей (даже с применением энергии ветра и солнца гибридные установки потребляют дизтопливо) может нивелировать преимущества в капитальных затратах и существенно ухудшить экономику комплексного инвестпроекта. В этой связи, говорит гендиректор ООО «Генерация» Александр Курчатов, малые ГЭС при обеспечении заданного напора воды имеют наименьшую себестоимость производства электроэнергии и стабильные выходные параметры.

Несмотря на низкие температуры в Арктике, в качестве альтернативы дизельному топливу можно использовать гидропотенциал рек и рассматривать комбинированные варианты круглогодичных локальных энергоцентров, рассуждает генеральный директор ООО «Глобал Гидро Рус» Николай Сафронов.

«Когда говорят, что у нас реки замерзают, вечная мерзлота и вообще такой страх, я привожу в пример Канаду. Там самая низкая температура - минус 68 градусов, средняя температура января – минус 34. Тем не менее она располагает 15 МВт на малых гидроэлектростанциях. Возьмите Исландию, которая поднялась на мини-ГЭС, Гренландию или Норвегию», - подчеркнул Николай Сафронов.

В принципе у каждого северного поселка, а они на изолированных территориях, как правило, находятся на реках, можно построить мини-ГЭС на 1-2 МВт, считает он. В итоге от 80 до 100 дней реально получать электроснабжение только от этого источника, существенно сэкономив на дизтопливе.

Если говорить о промышленном применении данной технологии, то на Чукотке готовится своего рода пилотный проект. Для энергоснабжения производства по добыче россыпного золота в Иультинском районе будет возведена гидроэлектростанция мощностью 1 МВт с перспективой расширения до 15 МВт.

«Мы взяли самый пессимистичный вариант, завышенное по цене оборудование в три-четыре раза, сделали расчеты, получив окупаемость вложений в 6 лет с привлечением денег под 13% годовых», - сообщил гендиректор «Глобал Гидро Рус», правда, он уточнил, что участники проекта рассчитывают на прочие льготы (золотодобытчик является резидентом Арктической зоны).

К созданию мини-ГЭС присматривается «Росатом», но, конечно, госкорпорация предлагает решения по своему основному профилю. Это использование атомной станции малой мощности (АСММ) на базе реакторной установки «Ритм-200Н» мощностью 110 МВт, которая будет применена в рамках вышеупомянутого проекта в Усть-Куйге. Сегодня там начинается строительство.

Расчеты показывают, что новый источник энергоснабжения достаточно конкурентоспособный, проинформировал вице-президент по проектам малой мощности, контрактации и комплектным поставкам оборудования АО «Русатом Оверсиз» Олег Сиразетдинов.

«В Усть-Куйге, которая в советское время являлась транспортным узлом, в том числе по углеводородному топливу, тариф вдвое ниже, чем экономически обоснованный, утвержденный государством. А в поселке Депутатский, где будет возрождаться Депутатское месторождение олова, тариф ниже более чем в три раза, даже с учетом сооружения сетей для снабжения добывающей компании», – сказал менеджер.

Еще один проект – АСММ на базе реакторной установки «Шельф-М». Тепловая мощность реактора составляет 35 МВт, что позволит обеспечить генерацию до 10 МВт электрической энергии. Такую станцию планируется возвести для освоения золоторудного месторождения Совиное на Чукотке. Также к внедрению новой технологии рассматривается порядка десяти площадок в Якутии и пять в Красноярском крае.

«Мы к инвестору с деньгами не идем, но требуем take or pay для потребления энергии в нужном размере по обговоренному тарифу на перспективу. Очень важно, что тариф здесь практически не зависит от рыночных биржевых товаров, может быть, за исключением урана. Но доля урана в тарифе – до 4%. Главное, тариф прогнозируем, что важно для инвесторов», – заверил вице-президент «Русатом Оверсиз».

«Рынок креативных индустрий гигантский. К сожалению, до последнего времени на нем преобладали компании с иностранным участием. В Якутии, на мой взгляд, создана уникальная «экономика творчества», которая рождает продукт, крайне востребованный для населения всей страны. Возьмем в пример якутское кино. Я вижу, как каждый год фильмы местных режиссеров становятся кассовыми, собирают значительно больше, чем в них было вложено. Они стали не только окупаемыми, но и прибыльными. Не зря Минвостокразвития заявило о намерении использовать дальневосточную концессию для развития киноиндустрии республики. Это показательное отношение. Все это стало возможным благодаря вниманию со стороны региональных властей. В прошлом году они первыми в стране открыли креативный кластер [«Квартал труда»], распространив на него льготный режим Территории опережающего развития (ТОР). То есть преференции действуют не только у промышленных компаний.

Если говорить в целом о привлечении финансовых ресурсов, то за пять лет республика добилась выдающихся успехов. Когда Айсен Николаев возглавил регион, Якутия находилась на 52-м месте в рейтинге АСИ по инвестиционному климату. По итогам прошлого года она уверенно закрепилась на 13-й строчке. Стоит отметить, что республика по регуляторным правилам и законам в принципе на равных с субъектами Дальнего Востока. Поэтому ее движение вверх в этом рейтинге определяется в первую очередь грамотными оперативными действиями команды Айсена Николаева. Важно, что она умело используют те программы, которые предлагает федеральное правительство. И в сумме это дало такой результат.

Только с начала этого года в ТОР «Якутия» пришли пять новых резидентов. Это связано с эффективно работой руководства региона, отсутствием лишней бюрократии. Видно, что республика заинтересован в инвестициях, в том, чтобы они приходили без различных препон и волокиты – компании буквально за полгода могут оформить все документы, чтобы попасть во все стимулирующие программы. Это кажется легко, но, как мы видим, в большинстве регионов не так просто реализуемо.

Отдельно отметил бы обнародование в прошлом году инвестиционной декларации, где руководство республики обозначили все гарантии и обязательства перед бизнесом. Инвесторы бывают разные, многие приходят из совсем отдаленных территорий, в том числе столицы. Для них важно иметь достоверную, оперативную информацию об условиях, возможностях инвестирования. Крайне трудно в ручном режиме общаться с каждым инвестором, поэтому чем больше открытость, тем шире входные ворота.

Если смотреть на итоги 2022-го года, то был привлечен рекордный объем инвестиций – 616 млрд рублей. Почти на 30% больше, чем годом ранее, хотя это совпало с беспрецедентным санкционным давлением на экономику нашей страны. В большинстве своем, это накопленный эффект предыдущих лет работы главы республики и правительства региона. То есть превалирующая часть этих инвестиций не связана с введением санкций. Это проекты, которые долго разрабатывались. Масштабные и важные не только для республики, Дальнего Востока, но и всей страны. А вот уже в этом году, мы ожидаем, что пойдет еще больше инвестиций: они будут нарастать в связи с санкциями: бизнес, который ранее занимался вложением в иностранные активы, сейчас будет инвестировать внутри страны.

Все это подтолкнет рост рабочих мест. Только сейчас из запланированных 13 000 вакансий создано 9 300 – существенное количество, поскольку во многих регионах этот процесс идет намного медленнее. На мой взгляд, их открытие – краеугольный камень развития территорий. Квалификация этих специалистов выше, зарплата этих специалистов больше, чем в среднем по экономике. Это позволяет вкладываться в семью, своих детей, быт.

В стратегическом плане важна тенденция к переориентации многих экономических процессов на Восток. И тут Якутия является одним из ключевых регионов. Самые большие сегодня инвестиции, закономерно, я считаю, будут от КНР. У этой страны есть феноменальная по объему программа «Один пояс – один путь». В ее рамках предполагаются существенные инвестиции за пределы Китая. И тут Якутия потенциально выгодный партнер. Поэтому стоит ожидать существенных вливаний, прежде всего, в инфраструктуру, рост прямых иностранных инвестиций в республику. Может быть, даже в геометрической прогрессии».

Меньше, но больше

В рамках второго этапа программы инвестиционных квот на аукционах планируется распределить 20% от общего допустимого улова минтая и сельди на Дальнем Востоке, а также остальные 50% квот на добычу краба. В Росрыболовстве ожидают, что флот должен пополниться 25-30 рыбопромысловыми судами, не считая примерно 30 краболовов, которые придут на смену устаревшей технике. Кроме того, в дополнение к 25 рыбоперерабатывающим заводам, возведенных в рамках первого этапа, будет построено еще 12.

Президент Всероссийской ассоциации рыбохозяйственных предприятий, предпринимателей и экспортеров (ВАРПЭ) Герман Зверев считает, что в плане переработки минтая и сельди нужно предусмотреть 5-7 крупных береговых объектов, каждый с объемом производства 60-80 тыс. т ежегодно. По его словам, новации, предшествовавшие первому этапу инвестквот, преследовали, в том числе, цель –обеспечить конкуренцию с китайской рыбопереработкой.

«Эффективно конкурировать [с КНР], могут именно крупные, большие рыбоперерабатывающие комплексы. Вместо этого был использован китайский опыт 1950-х годов – создание домны в каждом дворе», – говорит президент ВАРПЭ.

На втором этапе следует избежать ошибок прошлого, предусмотрев несколько крупных комплексов по переработке рыбы, которые в совокупности могут составить конкуренцию Китаю, добавил он. ВАРПЭ уже направила в Минсельхоз свои экономические расчеты, привязанные к регионам Дальнего Востока.

Рыбоперерабатывающий завод в ТОР «Надеждинская фото» (Приморский край), фото  Иван Дякин,  правительство Приморского края

В свою очередь профильное министерство при подготовке проекта правительственного постановления, которое будет регулировать второй этап, добавило два новых инвестиционных объекта. Это рыбоперерабатывающий комплекс, включающий в себя береговой завод и два среднетоннажных промысловых судна (т.н. объект инвестиций типа КМ), и транспортный рефрижератор для доставки рыбной продукции с участков промысла в порт – в пояснительной записке к документу приводится прогноз выбытия более трети таких судов к 2025 году, что актуализирует вопрос обновления данного вида флота.

Президент Ассоциации судовладельцев рыбопромыслового флота (АСРФ) Алексей Осинцев напомнил, что в рамках первого этапа инвестквот было построено семь крупных заводов по переработке минтая. «Эти комплексы представляли из себя только фабрику, без обеспечения сырьем. В новом проекте постановления предложен иной подход: завод в комплексе с двумя судами, которые будут поставлять сырье. Это очень важный подход», – считает глава АСРФ.

Инвестору виднее

Президент Ассоциации добытчиков минтая Алексей Буглак, наоборот, выразил сомнение относительно новых инвестиционных объектов. С включением в данный перечень транспортного рефрижератора возникает опасение, что это не стыкуется с положениями закона «О рыболовстве». Не ясно и как будет рассчитан объем инвестиционных квот под постройку судна, предназначенного для доставки улова.

«Транспортный рефрижератор сам по себе не способен ни добывать, ни перерабатывать. Здесь отсутствует важная увязка между инвестиционной квотой и объектами инвестиций. Транспортный рефрижератор может быть построен, квота на него будет получена, но как она будет осваиваться, неизвестно. Может быть, передаваться третьим лицам либо использовать рефрижератор по другому назначению…На наш взгляд это, конечно, ставит инвесторов в неравные положения», – сказал Алексей Буглак.

Замечания возникли и по объекту инвестиций типа КМ. «Вспомним первый этап. Береговые комплексы – это то, что сработало почти на 100%. Сработало, потому что они не были увязаны с судами. На наш взгляд эта увязка (завод и два среднетоннажных промысловых судна – прим. ред.), которая предлагается, будет тормозить реализацию этих проектов, создавая дополнительные риски», – считает руководитель Ассоциации добытчиков минтая.

Против нового объекта инвестиций выступает Ассоциация предприятий рыбной отрасли Хабаровского края. Там также напомнили о непростой ситуации со строительством рыболовных судов, которые были заказаны в рамках первого этапа инвестквот и срок сдачи которых по многим единицам флота не раз сдвигался.

«Завод построить – проблем нет. Построить судно, даже малотоннажное – это проблема. Зачем еще усложнять положение инвесторам», – подчеркнул президент Ассоциации предприятий рыбной отрасли Хабаровского края Сергей Рябченко.

В Минсельхозе РФ заявили о готовности изучить замечания регионов и заверили, что по новым инвестиционным объектам не предполагается обязательного исполнения. «Если инвесторы посчитают, что это неэффективный вид инвестиций, они на него не пойдут. Если посчитают, что эффективный, почему мы должны ограничивать и не давать такую возможность», – рассуждает директор департамента регулирования в сфере рыбного хозяйства и аквакультуры (рыбоводства) Министерства сельского хозяйства РФ Евгений Кац.

В то же время, предостерегает Алексей Буглак, есть риск, что проекты типа КМ отнимут инвестквоты у обычных перерабатывающих производств, которые могут быть успешно реализованы: под создание объектов КМ их доля предусмотрена выше, тогда как на береговые заводы она ограничена 10%. «По нашему мнению инвестор должен сам решить, как и на чем ему ловить, как эти уловы доставлять для переработки на берег, сколько судов ему нужно, одно или два, какого класса. Уверяю, эти суда построят и без господдержки, потому что завод сам по себе не сможет работать», – убежден он.

Чтобы от баллов не заштормило

Между тем у потенциальных заказчиков промыслового флота возникают вопросы с точки зрения импортозамещения. В свое время правительство России утвердило балльную оценку локализации в судостроении. Это определено постановлением №719 «О подтверждении производства промышленной продукции на территории РФ». Его действие распространяется, в том числе, на постройку малых рыбопромысловых судов, заказчики которых могут рассчитывать на госсубсидию, и краболовов по инвестквотам.

Каждая категория компонентов судна и технологических операций оценивается в определенное количество баллов пропорционально стоимости и сложности оборудования. Согласно требованиям по локализации, в настоящее время необходимо набрать 1750-2500 баллов в зависимости от типа корабля. Затем этот порог будет повышен. С 1 июля 2023 года балльная оценка для флота будет варьироваться от 2000 до 3200 баллов (для краболовов – 2900).

В отраслевых сообществах считают важным синхронизировать требования к локализации и программы освоения машиностроителями выпуска необходимой продукции. Президент Ассоциации добытчиков краба Дальнего Востока Александр Дупляков высказал обеспокоенность, что после 1 июля строить краболовы окажется невозможно.

Краболов «Омолон» постройки Хабаровского судостроительного завода, владелец компания владелец ««Маг–Си Интернешнл»

«Мы посмотрели еще раз, каким образом по постановлению №719 набираются баллы по судам и видим, что только по технологическими операциями можно набрать уже 1250 баллов. Кроме того, недостающие баллы легко набираются общесудовым оборудованием. В нашем понимании это требование является выполнимым, – заверила замдиректора департамента судостроительной промышленности и морской техники Минпромторга РФ Ирина Ориничева. – При этом мы отмечаем, что во второй половине года будут вноситься изменения в 719-е постановление, и по согласованию с Минсельхозом и Ассоциациями мы готовы рассмотреть и отредактировать эти баллы в сторону уменьшения».

В свою очередь в Ассоциации судовладельцев рыбопромыслового флота предлагают скорректировать предложение Министерства промышленности и торговли об обязательном применении на новых судах двигателей, движителей и энергосистем отечественного производства. По словам Алексея Осинцева, на стадии проектной документации целесообразно обеспечить приоритет применения отечественного оборудования, но только в том случае, если оно имеется на рынке.

Больше неясностей с другой, можно сказать, революционной инициативой. В прошлом году Минсельхоз предложил направлять средства, привлеченные в рамках инвестквот на добычу водных биоресурсов, на развитие сельских территорий, которые находятся в составе прибрежных регионов. Предложение, в частности, поддержали на Камчатке. Как рассказала зампред краевого правительства Юлия Морозова, регион предлагает включить в список объектов инвестиций проекты социальной инфраструктуры на селе стоимостью не менее 1 млрд руб.

Идея стимулировать рыбаков вкладываться в «социалку» пока декларативна. И конкретных предложений, что это должны быть за объекты, в настоящий момент нет, уточнил Евгений Кац. Как ожидается, они будут озвучены Минвостокразвития.

«Пока у нас все объекты направлены на развитие рыбохозяйственного комплекса. Это логистические комплексы, которые в принципе будут интересны и сельским территориям, так как позволят наладить логистику по рыбной продукции и повлияют на развитие [прибрежных районов]», – прокомментировал представитель Минсельхоза.

«Я знаю, что многие инвесторы не против построить такие социальные объекты, непроизводственного характера. Тогда они должны быть на балансе у производственников, инвесторов, но они же будут непрофильные, они будут требовать тарификации, лицензирования, всего, чего угодно», - отметил Алексей Осинцев.

За последние пять лет Якутия привлекла инвестиции на общую сумму 1,5 триллиона рублей. Это колоссальные средства, которые выводят республику в топ в стране по объему вложений на душу населения и позволяют создавать новые рабочие места. Благодаря этому растет конкуренция за кадры, что подтолкнет к повышению зарплат в республике. Второе – многие компании регистрируются на территории субъекта, например, в особой экономической зоне. Соответственно, налоговые поступления идут напрямую в бюджет Якутии. Эти деньги правительство республики направляет на социальные программы, в том числе здравоохранение, образование или прямые социальные выплаты. Таким образом заметно расширяются возможности региона по поддержке населения.

Значительный социальный эффект инвестиционная деятельность оказывает на отдаленные населенные пункты. Возьмем в качестве примера Сыллахское угольное месторождение на территории Нерюнгринского и Олемкинского районов. Реализация этого проекта подразумевает развитие электрических сетей территорий. Соответственно, это более надежная и дешевая энергия для жителей. Также планируется строительство железнодорожной ветки и станции, что существенно повысит доступность этих районов. Инвестор планирует привлечь новых медицинских и других работников. То есть качество медицины на территории должно улучшиться. На мой взгляд, такие проекты, когда на отдаленной местности обновляется инфраструктура или строится новая, – образцово-показательные. Инвестор понимает, что ему нужно заботиться о своих работниках и тех, кто будет жить поблизости, чтобы реализовать своей проект.

У Якутии сейчас очень хорошие перспективы привлечь дополнительные инвестиционные ресурсы. Власти активно этим занимаются. В частности, сокращают время оформления заявки на регистрацию, снижая таким образом административные барьеры. Глава республики ставил задачу запустить единый портал по автоматизации услуг техприсоединения и сокращения всех бюрократических процедур. Кроме того, регион обладает выгодным географическим положением, будучи в рамках переориентации на Восток одной из ключевых территорий в России. Думаю, Якутия привлечет и иностранных инвесторов по мере вложений отечественного бизнеса. Другие компании увидят потенциал региона, когда начнется еще более активное развитие инфраструктуры, например дорожной и транспортной. Чем больше будет встречного движения, внимания и вложений со стороны российских предприятий и федеральных властей, тем больше появится проектов с зарубежным капиталом. И я уверен - они будут не единичными.