Многочисленные следы диких животных стали попадаться примерно на полпути к посёлку: на перевале вон косуля бегала, вот лисьи отпечатки, здесь заяц пробегал. Но еще больше следов мы увидели в самом Арсеньево, окрестности которого буквально истоптаны тиграми. Да что там окрестности – тигр спокойно гуляет по селу, присматривая новую жертву.

– Как только темнеет, тигр выходит на охоту. Часов 10 вечера его любимое время. Спокойно заходит во двор, ничего не боится, - рассказывает первый опрошенный нами «местный» Илья Жуланов. В Арсеньево он живет с 1995 года, но, говорит, никогда такого не было.

– Раньше проходил тигр мимо деревни, было такое, следы видели, но чтобы вот так заходить в село – это перебор, – продолжает Илья. Практически каждый день он ходит на Анюй ловить хариуса и ленка. До «ловчего» места ходу семь километров, на обратном пути практически всегда видит тигриные следы поверх своих. После таких «встреч» теперь старается вернуться домой до наступления сумерек.

– Так он и по моим следам ходит! - вступает в разговор подъехавший на снегоходе. – Ему волок (след от снегохода – прим. Автора), как асфальт, проще по нему ходить, чем по «пухляку», слабый тигр стал, корма нет в тайге. Вот он к людям и потянулся.

Владимир Акимутин – охотник. Рассказывает, что перестал видеть в тайге кабана, а это основная пища тигра. Мы отправляемся с ним на окраину села, где он показывает свежие следы тигра. Накануне ночью во дворе удэгейца по имени Лев хищник задавил собаку, она только ощенилась и не убежала из будки, защищая щенят. Погибли все.


Дом Льва, во дворе которого тигр задавил собаку с щенками

  – Вот, видите, след подмерзший, это он тут долго сидел, приглядывался, - рассказывает нам Лев. – Я свет на веранде включил, вот он и испугался, убежал.


Подмерзший след тигра возле дома льва

 Ночью Лев старается не выходить во двор. Несколько дней назад его сын Александр с племянником Сергеем отправились на снегоходе за 70 километров от Арсеньево, порыбачить. Остановились в родовом зимовье. Невероятно, но факт – на них напал тигр, причем, сделал он это, выбив окно.

– Вообще первый раз о таком слышу! – сокрушается Лев, – Сын сориентировался, застрелил тигра, но племянник пострадал, его только через два дня смогли в больницу доставить, снегоход у них сломался. Сейчас он в Хабаровске, ему руку ампутировали.



Лев

Яркий свет, пожалуй, единственное, на что могут надеяться жители Арсеньево при встрече с тигром. Пока разговаривали на пятаке возле сельмага, к нам подошел молодой парень, он работает в Анюйском парке, который, кстати, этим летом могут закрыть для посещения из-за большого количества «конфликтных» тигров (так называют хищников, которые появляются вблизи человеческого жилья).

– У меня вот такая штука есть, мощный пучок света дает, по «шарам» ему дам, если что, - показывает нам компактный фонарик.

Стрелять в тигра чревато последствиями: многомиллионные штрафы и уголовное дело.

– Как же тогда бороться с полосатыми кошками? – спрашиваю у Анатолия и Леонтия. Отец и сын держат лошадей, за эту зиму от лап тигра у них погибли уже четыре жеребца, которые были на вольном выпасе. Еще одна лошадь выжила, но о нападении тигра напоминает глубокий след на брюхе.


Лошадь, пережившая нападение тигра

После этого мужчины завели лошадей в загон, на ночь запирают их в амбаре, а кормить их теперь приходится привозным сеном, что приводит к дополнительным расходам.


Анатолий

 – Может быть, есть смысл подкармливать тигров, раскидывать по тайге корм, коз запустить в тайгу, – рассуждает Анатолий. – А то мы всем миром заботимся о популяции тигра, а про остальных забываем.

Отец и сын также уверены, что тигр голодный из-за отсутствия кабана, кабан же, в свою очередь, вымер без желудя, который растет на дубах. А дубы попросту вырубили. Банальная пищевая цепочка. Численность диких кабанов в регионе за 2020–2022 годы сократилась на 75%, с 15,6 тыс. до 3,8 тыс.

Серьёзность ситуации заставила власти пойти на ограничения – 2 марта 2022 года постановлением губернатора Хабаровского края в регионе введен трехлетний запрет на охоту на кабана. Единственное исключение – отстрел для научных целей.

- Как он? – Как он? – Как он?

С 22 по 23 августа этот вопрос раздавался по всей стране. В соцсетях, в телефонам, по телевизору - ежечасно, или даже чаще – никто не считал. Все спрашивали, как себя чувствует тигр Гектор, отправившийся в первый в своей жизни полет по маршруту Екатеринбург – Хабаровск.

Гектор – питомец челябинского приюта «Спаси меня». Здесь его выходили, после преступления пьяного двуногого, который пытался похитить двухмесячного тигрёнка из передвижного зоопарка. При этом Гектор получил разрывы сухожилий, из-за которых теперь может ходить только в полуприсяде.

- Как он? - три десятка журналистов обступили в аэропорту Хабаровска смуглокожего мужчину в кофте майке с тиграми – доктора Карена Даллакяна, который с помощниками прилетел тем же рейсом, что и Гектор.

- Он хорошо! – звучит ответ, - всё в порядке, слышно, что двигается в клетке. Сейчас его перевезут в грузовую зону, откроем защитную крышку транспортировочного ящика, осмотрим его и покормим перед дорогой!

«Как он?!»
^{фото: Никита Василенко «Амур Минералс»}

Встревоженность уходит с лица видавших многое журналистов и организаторов перевозки – команды сопровождения компании «Амур Минералс», взявшей на себя все финансовые вопросы транспортировки Гектора. Всего месяц назад во время перелёта по неустановленным ещё причинам скончался амурский тигр, которого везли из Москвы в Хабаровск. Поэтому за инвалида Гектора волновались втройне.

На Урале его историю знает едва ли не каждый – мать тигрица отбила Гектора у похитителя, и не подпускала никого к детёнышу долгое время. Из-за порванных коленных и тазобедренных связок и сухожилий задние конечности потеряли подвижность. Месяцы понадобились Карену Даллакяну и его помощникам, чтобы после череды болезненных уколов, процедур и массажа Гектор смог ходить – пусть не как здоровый тигр, но уже не волоча за собой лапы.

- Самым болезненным для Гектора были уколы в сустав, - вспоминает Карен. – Уколы витаминов тоже доставляли боль. Плюс приходилось пичкать его целой кучей разнообразных лекарств. Нам пришлось научиться обманывать его, а хищника обмануть очень непросто, при том что лекарства сильно пахнут. Мы забивали препаратами тушки цыплят, замораживали их и давали Гектору – для него они были как семечки.

Чтобы удержать тигрёнка во время неприятных процедур, его требовалось крепко держать. Эта работа досталась племяннику Карена Артуру, который помогает ему с животными уже 25 лет. Артур – дзюдоист и только у него получалось удерживать Гектора во время уколов и массажа. За такую заботу молодой тигр невзлюбил Артура и каждый раз, стоит его учуять, недовольно рычит.

Артур Антонян, сотрудник приюта «Спаси меня»

Перед путешествием Гектору дали релаксант, чтобы он большую часть дороги проспал. И вот после всех формальностей погрузчик вывозит с территории склада транспортную клетку, обшитую фанерными листами. Помощники снимают торцевую панель, и Артур сразу же удостаивается резкого рыка – Гектор услышал запах своего «лечителя» и дал знать, что не рад его приближению. Для окруживших же клетку журналистов и организаторов перевозки – этот рык добрый знак, знак того, что тигр в порядке. Правда первый же осмотр показывает – совсем без происшествий не обошлось.

- Губу себе поранил, - говорит Карен, всматриваясь сквозь прутья решетки, - миску разжевал, в которой мы ему еду оставили. Но ничего страшного, порезы не глубокие. Сейчас мы его покормим - нам хабаровские подписчики привезли курицу и рыбу, и двинемся в путь. Он, конечно, в стрессе – незнакомые запахи, другой воздух, непривычная обстановка, но он уже успокоился.

Это была миска...

Карен достает сплющенную миску, просовывает мясо и рыбину тигру, который сначала настороженно принюхивается, потом придвигает корм к себе лапой. Крышка закрывается – пора в дорогу. Последняя часть пути – почти 140 километров – до центра реабилитации диких животных «Утёс», который находится на окраине села Кутузовка, а за ним уже только тайга.

Здесь уже ждут и всё готово – большой вольер, размером с гектар поделен на две части: в одной квартирует выхоженный Кареном в 2009 году тигр Жорик, вторая часть «апартаментов» станет домом Гектора. Последний рывок – транспортную клетку перегружают на тележку, которую гусеничный мини-вездеход подвозит к фиксационной клетке, в которой Гектор проведёт первые дни.

Жорик дождался соседа

– В ней два отсека и будка, - поясняет руководитель центра «Утёс» Эдуард Круглов, - здесь он может укрыться от непогоды, если захочет. Сюда же мы будем приносить ему мясо. Тесного контакта с Жориком не будет, надо понимать, что это самцы и нельзя допустить, чтобы они друг с другом подрались. Поэтому по всему периметру с внутренней стороны установлена электроизгородь, чтобы обеспечить дистанцию между ними.

Последние манипуляции – транспортную клетку переносят с телеги, поднимают створку, заслонка нового жилища уже открыта… Раздаётся грозный рык.

- Айда, Гека! Гек! Пошли, пошли - приговаривает Карен. – Иди сюда мой хороший!

Гектор выжидает пару секунд и одним прыжком влетает в свой новый дом, настороженно делает несколько шагов – прислушиваясь, принюхиваясь. Карен успокаивает: - Всё хорошо, всё хорошо… После парочки кругов Гектор заходит в будку, укладывается в ней, и обозревает скопившихся вокруг журналистов с видом хозяина. Всё. Новоселье состоялось.

- Теперь дело за природой, - говорит Карен, явно успокоенный и сам. – Через пару дней Гектор выйдет и получит возможность размяться, побегать. Он это очень любит. Мы пытались давать ему такую возможность, но это было всё-таки проблематично. В плане дальнейшей реабилитации мы очень ждём сугробы – нам надо сейчас восстанавливать атрофированные мышцы, мы видим позитивную динамику по костям, а их нормально движение должны обеспечить развитые мышцы. Здесь как раз большая территория, деревья, об которые Гектор сможет точить когти, оставлять автографы свои, ну а сугробы – это самая большая нагрузка на организм, на лапы. Ещё он у нас любитель поплавать, благодаря нашим друзьям нам удалось купить большой бассейн пластиковый, и в Челябинске Гектор у нас плавал. Нас все спрашивают, почему мы не привезли сюда бассейн, но мы посмотрим – тут у него есть, во-первых, овраг, низина, где скапливается вода и он сможет поплескаться, а во-вторых, если мы увидим необходимость – то привезём бассейн обязательно.

В «Утёсе» Гектор будет не просто под постоянным наблюдением, его регулярно будет осматривать персональный ветеринар. Расходы на него, как и на питание взяла на себя компания «Амур Минералс»

- У нас заключён многолетний, пожизненный контракт на питание и ветеринарное обслуживание Гектора, - рассказал Олеся Куликова, начальник отдела охраны окружающей среды «Амур Минералс». – Мы надеемся, что Гектору будет хорошо на его родине, что он быстро адаптируется. Мы будем помогать сотрудникам «Утёса» и в дальнейшем – это первый такой опыт для нас, и мы надеемся его продолжить.

Удостоверившись, что Гектор обустроился, Карен навестил своего «крестника» Жорика. 13-летний тигр прописался в Хабаровском крае в 2011 году после долго лечения. Ещё будучи тигрёнком он попал к Карену в тяжелейшем состоянии – в передвижном зоопарке его неудачно накормили курицей, кость проткнула нёбо, началось масштабное заражение. Чтобы спасти тигрёнка, ему пришлось удалить чуть-ли не треть челюсти – пораженной костной массы. Всего Жорику провели 19 операций, но полностью компенсировать утраченное не удалось и левая часть челюсти всегда открыта.

Жорик Карена не забывает

Карен уже не раз навещал Жорика, и тот всякий раз узнает «папу» - подходит, трётся об его руку, громко фыркая. Сегодня ритуал повторился, но как только подняли заслонку – выход в вольер Жорик резво направился в сторону той части, где теперь разместился Гектор. Вынюхивая соседа Жорик поставил пару меток, напоминая о том, кто здесь старший. Хотя вообще-то ему не привыкать к соседям – в «Утёс» регулярно привозят диких тигров: или отловленных – тех, кто стал заходить в сёла, или больных. Правда, держат их в дальнем вольере, сводя возможность контакта полосатых хищников к минимуму. Да и надолго гости здесь не задерживаются – после лечения и реабилитации их возвращают в природу. Несколько зим навещала Жорика дикая тигрица – её следы находили на снегу. Но теперь свой дальневосточный гектар – а именно такую площадь занимает весь вольер - Жорику придется делить с Гектором долгие годы.

«Негусто, - подумал я про указанную зарплату. – Примерно столько же обещали нам в студенчестве лет 15 назад».

Впрочем, через пару дней, когда мы добрались по убитой напрочь автодороге Селихино – Николаевск-на-Амуре до села Маго, что в Николаевском районе, поселковый голова Владислав Мавровский объяснил «почему, и что да как». 

Оказывается, рыбоперерабатывающие и рыбодобывающие предприятия очень неохотно берут на работу местных жителей. Местный ведь может домой уйти, когда захочет, или в банальный запой, как только получит аванс, к тому же он знает, сколько можно заработать на красной икре, не говоря уже о черной, потому и зарплату себе требует соответствующую. А вахтовик – человек практически подневольный, много просить не станет. Приезжий, одним словом.

«10-15 % местных берут, не больше», - приводит цифры Владислав Мавровский.

Местные вообще не очень-то любят работать. По крайней мере, официально. Арифметика по-нижнеамурски простая: зачем работать официально за 30 тысяч в месяц, если за пару месяцев можно заработать до двух миллионов рублей? 

«Люди не привыкли работать. Не хотят. Они хотят только получать деньги. Речка приучила к тому, что можно взять много денег по-быстрому. К тому же, если я не работаю, соответственно, у меня появляются всевозможные преференции: садик бесплатно, за квартиру трехкомнатную благоустроенную я плачу 100 рублей, а остальное мне компенсируют, потому что я безработный. А если я прихожу на работу с зарплатой в 27 тысяч рублей, то тогда за ребенка в садике надо 10 тысяч заплатить, за квартиру 11 тысяч. А на что жить? Поэтому я буду работать на себя, а государство мне еще будет доплачивать. Вот так рассуждают», - рассказывает Владислав Мавровский.

Глава села разводит руками: при тотальной безработице он не может найти исполнителей даже на оплачиваемые общественные работы. 

Впрочем, за последние годы на Амуре многое, поменялось: и заработки уже не такие баснословные – что у браконьеров, что у тех, кто официально трудится на реке; да и рыбы стало меньше – тут извечный спор, кто виноват: заездки в лимане, браконьеры или наводнения? Но в обоих случаях денег стало меньше. И первым делом это ощутили на себе главы тех самых сел, расположенных на Амуре: заводы стоят под боком, рыбу ловят под носом, а практически все деньги в виде налогов «уплывают» в Хабаровск или еще куда подальше.

«Если бы они были бы у нас зарегистрированы, то какие-то налоги бы шли сюда, к нам. Но они зарегистрированы в другом месте. От них идет НДФЛ, но это копейки. А ведь у нас бюджет только из налогов формируется. Нам раньше одно предприятие давало налогов до двух миллионов в год. Это при общем бюджете поселения в 10 миллионов, а потом они «прописались» в другом месте и все… Будут налоги – значит, будет инфраструктура, но на сегодняшний день этого не происходит», - сетует Владислав Мавровский.

Подобный расклад, кстати, наблюдается не только в рыбной промышленности. К примеру, бюджет Николаевского района составляет 1 млрд 900 млн рублей. При этом один только ГОК, работающий в поселке Многовершинный, платит налогов на 2,2 миллиарда рублей. Правда, в федеральный бюджет.

В отсутствии налоговых поступлений главам сел приходится идти «на поклон» к «рыбникам». Последние, как правило, соглашаются, но это неточно и сильно зависит от уловов. 

«Сегодня мы негласно договариваемся. Я прихожу и говорю: ребята, надо помочь больнице, надо помочь школе. Государство, получается, ходит с протянутой рукой. Рыбаки помощь, конечно, оказывают, но небольшую – их тоже можно понять, ведь рыбалка не всегда оказывается удачной», - рассказал Владислав Мавровский.

Еще 10-15 лет назад подобные взаимоотношения были для рыбаков чуть ли не обязательными, правда, оформлялась вся эта помощь официально и называлась социально-экономическое партнерство: представители рыбодобывающих компаний и местное самоуправление каждый год заключали договор, по которому рыбники оказывали необходимую помощь детским садам, школам и другим бюджетным учреждениям.

В селе Тыр – том самом, до которого добраться можно только по воде – когда-то был поселкообразующий рыболовецкий колхоз «Память Ленина». На нем держалось все: социалка, экономика, жизнь. Сегодня колхоз «уже не торт»: своих бы прокормить.

«Если раньше колхоз был раньше поселкообразующим, то сейчас так сказать, увы, уже нельзя. Ведь раньше все только на рыбе и жили, а сейчас, посмотрите, какой отток населения идет», - сказала глава села Тыр Татьяна Точилина.

Татьяна Точилина главой Тыра стала недавно – в феврале. До этого учительствовала в местной школе, а временами подрабатывала в том самом рыбколхозе на приемке рыбы.  

«Интересный опыт работы был, - делится Татьяна, - 2019 год, сентябрь, «осенка» (осенний ход кеты – прим. EastRussia). Я на основной работе как раз в отпуске была, ну, и пошла на приемку рыбы, денег подзаработать. Примерно три недели это длилось. Какие ощущения? Да мне же не привыкать! Я когда жила в Воскресенском, тоже работала в рыбколхозе, в 90-е годы это было». 

Жители нижнеамурских сел с горечью вспоминают времена, когда практически в каждом населенном пункте был подобный крупный рыбколхоз. Но сегодня доходы от рыбного промысла упали настолько, что в том же РК «Память Ленина» решили заняться… животноводством. В прошлом году завели небольшое стадо: две дойные коровы, 22 теленка и два десятка баранов. Правда, такое решение сами рыбопромышленники назвали безысходностью. 

«Это безысходность! Куда людей девать? Сказать – иди, гуляй?! Куда он пойдет? Они же в браконьеры пойдут, других вариантов нет. Или уезжать, но те, кто мог, уже уехали. За последние 10 лет поселок потерял больше 50 % населения. И уезжают квалифицированные специалисты, которых потом очень сложно найти. Поэтому удерживаем их, платим зарплату, даже когда они не работают», - рассказал председатель РК «Память Ленина» Виктор Князькин.

За счет фермы «рыбники» решили прокормить своих: все равно продукцию вывозить не получится из-за отсутствия той самой дороги. Процесс, как говорится, пошел: появилось потомство, стадо увеличилось. Правда, в этом году подвела река: из-за высокой воды покосы, расположенные в пойме, оказались затоплены. Причем, по всему нижнему Амуру. 

«Незатопляемых покосов у нас нет, все косят на лугах. И всех затопило. Мы бьем в колокола: где брать сено? Сейчас вот жители села Солонцы к нам обратились: им необходимо 70 тонн сена. А где его взять столько? Никто на этот вопрос не может ответить», - посетовал глава Ульчского района Федор Иващук.  

В ассоциации рыбодобывающих предприятий Ульчского и Комсомольского районов Хабаровского края считают, что здесь на помощь должны прийти краевые власти.

«К примеру, краевой сельскохозяйственный фонд берет баржу, централизованно закупает сено, грузит ее и везет по Амуру по потребностям. Это могло бы стать прямой поддержкой фермеров и сельхозтоваропроизводителей», - поделился председатель Ассоциации рыбодобывающих предприятий Ульчского и Комсомольского районов Хабаровского края Максим Бергеля.

По его мнению, госвласть в принципе должна искать иной подход к распределению водно-биологического ресурса. Например, доступ добывающих компаний к ресурсу сделать прямо пропорциональным к участию в социально-экономическом развитии территории. 

«При распределении объемов необходимо учитывать «добрые дела». Механизм видится следующий: муниципальное образование письменно обращается к рыбодобывающим предприятиям с просьбой оказать ту или иную помощь, рыбаки в свою очередь эту помощь оказывают, затем предоставляют финансово-отчетные документы и получают пропорционально дополнительный объем рыбы», - предложил Максим Бергеля.

Пока же на практике все выглядит иначе и «рыбников» больше понуждают быть социально-ответственным бизнесом, нежели стимулируют. Яркий пример – широко разрекламированный властями (не только в Хабаровском крае) проект «Доступная рыба». Его суть заключается в том, что рыбодобывающие компании обязуются поставить определенный процент от своего улова на прилавки региона по сниженной цене. Порой, ниже себестоимости. Властям настолько понравилось «пиариться» на этом проекте, что рыбакам пришлось ограничивать свое участие в «Доступной рыбе». Так, в Николаевском районе в преддверии осенней путины решили раздавать бесплатную рыбу всем местным жителям старше 80 лет, а для пенсионеров «помладше» - по льготной цене: 100 рублей за килограмм. 

«Мы сделали критерий по возрасту: 80 и выше. Пока так. Примерно прикинули, что человек 100 таких наберется. Если ниже взять, к примеру, пенсионеров, то у нас их очень много: из 1200 населения Маго 800 – пенсионеры. Если мы их всех возьмем, то предприятие будет работать себе в убыток», - рассказал глава села Маго Владислав Мавровский.

Еще одна особенность предстоящей путины на Амуре заключается в том, что жители амурских сел массово записываются в коренные малочисленные народы Севера (КМНС), чтобы получить всевозможные преференции. При этом нередко к нанайцам, ульчам, нивхам и другим малым народам себя относят представители славянских национальностей, а также выходцы из стран Средней Азии.

«У нас уже полрайона в КМНС записались. И едут со спокойной душой на реку, не только на красную рыбу, но и частиковые. Если ты берешь лицензию, то можешь ловить на определенных отведенных рыболовных участках, а КМНСам можно ловить по всему Амуру», - поделился глава Ульчского района Федор Иващук.

Свобода передвижения по реке, более «ловчие» орудия лова – именно это заставляет людей записываться в КМНС. Иначе, уверяют местные жители, можно остаться без рыбы. Для того, чтобы причислить себя к тем или иным народам Амура, достаточно уведомить контролирующий орган, который ведет так называемый реестр КМНС. Для этого необходимо подтвердить свою национальность. Сейчас подобная графа исчезла из официальных документов – паспорта или свидетельства о рождении, но в архивах ЗАГСа можно запросить информацию о национальности родителей и тем самым доказать, что ты, например, нивх или удэге.

«Приходят к нам в администрацию, запрашивают свидетельство о рождении, чтобы попасть в реестр. Приходили и такие: папа – нанаец, мама – русская. Их детей к кому относить?», - рассказала Татьяна Точилина.

Впрочем, вопросы не только относительно смешанных браков. Многие недоумевают: чем русский, живущий не один десяток лет на берегу Амура, отличается от любого представителя КМНС, который не всегда проживает в деревне, а, к примеру, лишь прописан там?

«Мы выходили с инициативой, чтобы все местные жители, у кого есть прописка, они могли поймать себе рыбу наравне с КМНС. Чем русский отличается от нивха? Он также здесь живет, также хочет кушать рыбу», - размышляет Владислав Мавровский.

По официальным данным, в 2020 году в Ульчском районе из 14,5 тысяч населения почти четыре тысячи – представители КМНС.

По идее, уверен Максим Бергеля, если предложить людям хорошо оплачиваемую работу, то они уже не захотят идти на всяко рода ухищрения.

«Логика очень простая: официально трудоустроенный местный житель – это автоматически минус один браконьер на реке. Только зарплата должна быть сопоставима с тем доходом, который можно получить браконьерским путем. Поэтому если предприятие берет на себя социальную ответственность и трудоустраивает местное население, то оно вправе рассчитывать на определенный ресурс», - поделился Максим Бергеля.

Впрочем, отмечают специалисты, рыбная отрасль в Хабаровском крае уже давно сместилась с лидерских позиций. Если судить по налоговым отчислениям, то в «низовке» на первом месте стоит лесная отрасль, за ней следует горнодобывающая, а рыбное хозяйство лишь замыкает тройку.

«Мы живем на рыбе, соответственно, в шелковых портках ходить должны, а мы ни денег, ни рыбы не видим», - посетовал Федор Иващук.

– Как бы ты себя описала? Кто ты?

– Я стараюсь уйти от ярлыков и определений, но если всё же попробовать описать себя, то я человек, интересующийся природой, исследователь. При этом я только начинаю погружаться в эту сферу. Когда-то мне казалось, что я что-то знаю, но сейчас понимаю, что это очень мало и поверхностно. Вообще у меня диплом специалиста по связям с общественностью в области политики, я немного поработала по специальности, но потом стала заниматься творчеством – цифровой фотографией, графическим дизайном, выставляюсь как художница, есть и другие творческие проекты самые разные… Можно сказать, что я человек, который изучает Дальний Восток через его природу, через растения и хочет заинтересовать этим других, в первую очередь молодое поколение. Я заметила, что ребятам-школьникам это не очень интересно и даже молодых специалистов в области ботаники, фитотерапии у нас в Хабаровском крае очень мало. Многие уехали в Приморье – в местное подразделение академии наук, мне повезло – я нашла специалиста-дендролога, у которого консультировалась, когда делала карточки, собирала информацию – Анатолия Андреевича Нечаева, он в нашем дендрарии работает и ему уже хорошо за 70.

– И поэтому у тебя родилась идея…

– У меня родилась идея сделать что-то осязаемое, что-то красивое… такое, чтобы у школьников, особенно младших классов пробудился интерес к нашей природе дальневосточной, к нашим местам. Чтобы это было развлечение и изучение. Поэтому я придумала сделать такие карточки на стыке ботаники, творчества и региональной идентичности.

­– Когда ты говоришь «региональная идентичность», ты говоришь про Хабаровский край или весь Дальний Восток?

– Сложный вопрос! Буквально сегодня я сверялась, уточняла, как правильно указывать ареал произрастания. И, конечно же, географический, ботанический Дальний Восток не совпадает с административным его представлением. Флористические зоны совсем другие! И в этом смысле, например Якутия не входит в Дальний Восток!

Для меня Дальний Восток – это Хабаровский край, Приморский, Камчатка, Приамурье, Сахалин. Но это мой Дальний Восток – он тоже не совпадает с административным делением.

– А если точнее описать – для кого ты делаешь эти карточки? Получается, что для школьников?

– Не только. Это, конечно может и эгоистично, но в первую очередь для себя. Я сделала это, потому что мне это интересно, это во мне отзывается, помогает мне развиваться. Это важный пласт всех моих проектов.

Если говорить про аудиторию, вот конкретно эти карточки – они для детей, родителей, педагогов, которые хотят знать нашу природу, или хотят про неё рассказать, это и для тех, кто ищет сувенир из Хабаровска, и вообще для всех, кто любит природу.

– И что же внутри этой обложки?

– Карточки! Я взяла за основу советские наборы карточек, которые мне часто дарили знакомые, когда узнавали, что я изучаю растения. В 70-е много таких наборов печатали. И глядя на эти наборы я подумала, что было бы здорово сделать что-то похожее сейчас. Но я не хотела, чтобы был сплошной текст, поэтому сделала сегментами, с инфографикой, пиктограммами. Но в первую очередь – это открытка, это то, что можно подарить другу с пожеланием от растения. 

Всего в наборе 10 карточек с изображениями и одна пустая. Это специально так, это такое предложение человеку, купившему набор, изобразить там своё растение.

Вообще я начала рисовать растения в разных образах, в ответ на недоумение людей, с которым столкнулась, когда продавала травяные чаи собственного сбора. Часто слышала от тех, кто подходил: «Зачем я буду это пить, я же не больной/не больная!». И вот родились такие персонажи: женьшень – мастер восточных единоборств, папоротник – сильный и смелый сноубордист, рогульник (водяной орех) – пугающий чёртик, корейская сосна (которую у нас называют часто кедром) – такой мудрый боевой даос, рододендрон даурский (багульник) – субтильный, романтичный, но эпатажный, маньчжурский орех – маньчжурский воин. У меня много где прослеживается тема воинов, потому что растения, они как супергерои сражаются с недугами, делают человека сильнее, бодрее, в общем, приносят огромную пользу! А вот амурский бархат – это престарелый хиппи, аралия умеет оторваться и поорать на сцене, актинидия-коломикта – милая, умеющая удивить и поддержать.

– И что дальше? Ты будешь продавать эти наборы, отдашь на реализацию?

– Нет, конкретно этот тираж – 150 наборов – изготовлен на средства гранта правительства Хабаровского края, и продавать их нельзя. Я передам бОльшую часть наборов нашему министерству образования. Их потом распределят по школам. Мне очень хотелось бы потом получить обратную связь от педагогов – как «зашли» эти карточки, есть ли эффективность от них. Другую часть я раздариваю, например меня зовут на конкурсы и викторины по краеведению – и карточки будут призом. Помимо карточек я ещё сделала сайт, на котором много информации, которая просто не уместилась бы на карточках, есть там и видео про травы, их свойства и ещё много-много всего.

Надо сказать, что отзывы уже есть. Например, мой знакомый, у него сын, говорит, что очень хотел бы такой набор сыну подарить. «Я помню, - рассказывает он, - как этот рогульник мне впивался в ногу, когда я сам пацаном гулял, как маньчжурскими орехами из рогатки стрелял. Хочу, чтобы и сын знал это всё, увидел как наши дары природы выглядят вживую». Видимо, сын у него мало гуляет, и получается, что карточки имеют ещё и такой эффект, что сближают детей и родителей, подталкивают к совместному времяпрепровождению.

После того как я презентовала карточки в эфире местного телеканала мне позвонила директор центра, который работает по системе Монтессори. Рассказала, что у них есть занятия «Зелёные ванны» и они ищут педагога, который бы с ребятами гулял и знакомил с природой. Есть такой интересный метод – сначала ребёнку дают с закрытыми глазами потрогать ствол дерева, а потом надо найти это дерево уже без повязки.

– Но какое-то развитие будет у проекта, у наборов? Понятно, что в школах карточки обретут свою жизнь, но будешь ли ты развивать эту тему как туристическую на свои средства?

– Я буду в любом случае развивать проект, есть уже планы сделать набор с другими растениями, да и это не единственный будет тираж, надеюсь. Конечно, многое упирается в финансирование, но есть уверенность, что его можно будет найти, привлечь. Есть у меня желание других наших художников зазвать в проект, чтобы они свои серии изображений сделали. Хочется сделать и спектакль – оживить растения-персонажи! Одним словом проект будет жить!

Музыка гор

Виктор Решетников никогда не мыслил стать туристом и бродить по тайге все свободное время уж точно не планировал. Тем более, даже подумать не мог, что это в будущем станет и хобби, и работой. Трудился в то время, как многие весьма неплохие инженеры по образованию, в торговой компании.

– Когда меня «заманили» в тайгу знакомые, которые не были ни разу на Амурских столбах, я решил сходить. Отнесся скептически, как и 99% нормальных людей, наверное, – с улыбкой вспоминает Виктор. – После того похода я много раз прокручивал в памяти впечатления. Человек выходит из стланика, бредя до этого полтора дня, может, даже сожалея, что влез в эту авантюру, но когда он видит Шаман-камень, возвышающийся над деревьями на 30-40 метров, на фоне далекого и огромного Амура, он испытывает бесценные эмоции.

Вернувшись в город, Виктор принялся изучать вопрос – где еще в его родном Хабаровском крае, можно побывать. Иными словами, сердце забилось в ритме гор.

Виктор Решетников
^{фото: «Планета тайга»}

– Когда мы вернулись в город, я открыл интернет, и не нашел почти ничего про наш край. Я был разочарован, и в то же время очарован идеей начать, наконец-то, об этом рассказывать. А когда приступили, все нам говорили: мол, кому нужна ваша тайга? Но теперь наоборот – к нам идут. Девять лет нашей работы, с 2013 года, имеют успех, и в первую очередь, потому что нам это нравится, и продолжает нравиться до сих пор!

остров Трехгорбый – самый большой остров на озере Удыль
^{фото: «Планета тайга»}

Стирая «белые пятна»

Виктор Решетников оказался из тех людей, на которых каждая вылазка на природу оставляет неизгладимое впечатление – будь то разведочный выход, или многодневное прохождение маршрута.

–  Если на карте Хабаровского края отметить места наших ночевок, стоянок, проезда, –  размышляет Виктор, – то можно сказать, что мы были во всех районах края. А сколько впечатлений получили – не пересказать.

горный хребет Сунтар-Хаята
^{фото: «Планета тайга»}

Для Виктора путешествия – даже не экстрим, которого, к слову сказать, в их деле немало, а нечто большее.

– Это экстремально, это будоражит кровь, но не самое главное, – говорит Виктор. – Первое все же для меня – это сам выезд на природу. А если переходить к местам эталонным нашим, то, конечно, это Амурские столбы, самые знаменитые мегалиты. Это озера в истоках реки Горин. Я ни до, ни после нашей поездки, не видел ни одного туристического отчета о посещении этих озер, для людей они словно «белое пятно». Между прочим, озера расположены на высоте полтора километра!

«Планета Тайга»

Сегодня «Планета Тайга» – это и уникальный кинопроект о природе и достопримечательностях Хабаровского края, и команда единомышленников, с которыми можно выбраться в лес, в горы, в пещеры, отдохнуть от мобильника, интернета, суеты.

Команда будущего проекта стала складываться, когда Виктор начал публиковать первые отчеты о путешествиях. Никого специально не звал и не искал, шли сами.

– Люди становились, сами того еще не ведая, операторами – к слову, шикарными, экстремальными операторами. С нами работали люди из Москвы, тот же Антон Соболевский, режиссер «Моей Планеты. Вдали от столиц». Они всей командой проекта смотрели, что вытворяют наши операторы, в каких условиях приходится снимать, и были просто в шоке! Это высочайший уровень терпения, в какой-то степени и мучения, и преодоление. Люди, которые встречались нам на пути, конвертировались в операторов, помощников, звукорежиссеров. Режиссер у нас – Дмитрий Матюхин – был радиоведущим. А недавно с Баджала возвращались из поездки, в Березовом останавливались. Человек подходит, обнимает нас и говорит: «А, вы же «Планета Тайга», я ваши фильмы смотрю, и жду не дождусь новых сюжетов. Почему же у вас так мало фильмов выходит?» Конечно, всех наших участников это тоже воодушевляет. Так и получается, что для нас это и работа и любимое дело!

Обычно над фильмами трудится 2-3 человека, сейчас возглавляет проект Дмитрий Матюхин (команда производства и съемок). Операторы – Артем Живов и Юрий Воронко. Наши замечательные дикторы, которые вносят особую атмосферу в фильмы – Владимир Дмитриев и Вадим Солин. Сейчас команда работает над ранее снятыми фильмами – один из них о геологе Анатолии Богданове – легендарном «Иосиче». Его знают, пожалуй, все альпинисты-таежники Хабаровского края.

– Это один из уникальных проводников, которые встретились проекту на его пути, –  рассказывает Виктор Решетников. Мы познакомились лет десять назад, консультировались о прохождении одной из местностей в районе Баджальского хребта. Тут стоит отметить, что ни одна из карт не дает исчерпывающей информации о местности. И Иосич начал рассказывать о своих походах 50-летней давности, по памяти объяснял, где круче, как лучше пройти, по долине какого ручья двигаться. Это действительно особенный человек! Будто живая карта, воспитанный в лучших традициях советских времен, со стальной закалкой, для кого тайга – второй дом. Кстати, он будет отмечать в этом году 86 лет!

скалы Надге
^{фото: «Планета тайга»}

На этом наше общение прерывается. Договаривали мы уже по телефону: Виктор снова ехал в лес. Связь пропадала. Хочется, чтобы таких проектов в нашем крае было больше. Важно помнить, что на Дальнем Востоке мир вокруг обжитых и удобных многоэтажек – это не просто дикие таежные места. Это целая планета, открыть которую по-настоящему, возможно, не хватит целой жизни. Но определенно стоит попробовать и почувствовать себя первооткрывателем!

вид на восточный Баджал
^{фото: «Планета тайга»}

– Давно увидел у блогеров, в частности, у Димы Куликова (известный дальневосточный блогер-путешественник из Хабаровска, мы рассказывали о нем – EastRussia), видел красивые кадры, где люди катаются на sup`ах рядом с китами – что-то нетипичное и удивительное. Для меня было шоком, что это в России находится. И я захотел посетить это место. Это стало моей мечтой. К тому же, мало, кто снимал Шантары, хотелось быть в рядах первых. И вот в сентябре 2022 года это случилось.

– 99% живущих на Дальнем Востоке никогда на Шантарах не были и вряд ли будут по причине дороговизны тура. У вас это был рекламный тур?

– Нет, я сам все оплачивал. Без учета перелета до Хабаровска тур на одного обходится в 250 тысяч рублей. Конечно, для путешествий по России это дорого. Но я бы не сравнивал это ни с чем, потому что это уникальный опыт. Туда попасть может ограниченное количество людей, потому что это регулируется биологами, которые там находятся. И такая цена – она регулирует количество людей, которые могут туда попасть. И это хорошо, потому что если будет больше людей, то для китов это не совсем приемлемо.

Конечно, для людей, живущих в России, это кажется какой-то запредельной стоимостью. Но сервис там хороший. Не отельные условия, но они там и не нужны. Для таких диких условий все супер комфортно, команда очень крутая там работает – мы ездили с «Far East expedition» - повар, база, столовая…

– Да, я видел ролик. А это стандартный хронометраж для выпуска? Или про Шантары решили побольше рассказать? Просто 1,5 часа это много…

– Обычно час-полтора. Но в случае с Шантарами мы максимально сокращали, потому что материала было часов на пять. Столько всего хотелось рассказать! Я в подобных местах не бывал. Это что-то инопланетное, другое, такое вряд ли можно где-то встретить. Хотя я много, где бывал: и в Азии, и в Штатах, но таких мест я не встречал. По пейзажам чем-то похоже на Аляску, Камчатку, но нет аналогов.

– Вы не один катаетесь?

– Изначально начинал путешествовать по Белоруссии с друзьями. Сейчас тоже всегда с собой кого-то беру, в большинстве случаев с девушкой путешествую – так веселее и интереснее, и контент разнообразнее.

– А на Дальнем Востоке где еще были?

– Нигде. Про Камчатку могу по кадрам лишь судить. Сейчас изучаю, куда ехать.

– С чем можно сравнить поездку на Шантары? С каким направлением?

Я в подобных местах не бывал. Это что-то инопланетное, другое, такое вряд ли можно где-то встретить. Хотя я много, где бывал: и в Азии, и в Штатах, но таких мест я не встречал. По пейзажам чем-то похоже на Аляску, Камчатку, но нет аналогов.

– Китов-то увидели в том объеме, как хотели?

– Китов увидели – и это уже хорошо, потому что мы попали в тайфун и вообще могли их не встретить, потому что в такую погоду они не приходят. Но мы сами острова толком не посетили, там каждый остров сильно отличается от другого по пейзажам, по флоре, по фауне. Да и в целом туда хочется возвращаться снова и снова. Об этом, кстати, говорили те, кто там был со мной уже не в первый раз.

– Тем, кому еще только предстоит поехать на Шантары, что посоветуете?

– Я бы посоветовал, в первую очередь, ничего не ожидать. Понятно, что едут увидеть китов, но много больше эффект будет от самой поездки, так как оттуда уже другим человеком возвращаешься. Ехать с открытой душой, там можно сильно «наполниться».

Если говорить о практических вещах, то одежду нужно брать на два сезона, обязательно теплую непромокаемую, потому что погода суровая. 

– Какая следующая точка?

– Не хочется «палиться» перед аудиторией, но я Камчатку в этом году точно сниму. Возможно, еще Чукотка.