Мир вокруг Японии меняется радикально, достаточно перечислить наиболее значимые изменения: проблема эрозии лидерства США из умозрительной (еще недавно) стремительно превращается в насущную – утеря американцами контроля над глобальной повесткой ощутима и болезненна для Вашингтона, что делает ситуацию для идущей в американском фарватере Японии непредсказуемой и особо опасной; спровоцированное противостояние с Россией, отмеченное беспрецедентной санкционной войной, усиливает общую нестабильность и одновременно начинает бить рикошетом по организаторам процесса с такой силой, что, похоже, сплоченность «коллективного Запада» грядущей зимы (при существующей динамике цен на нефть и газ) не переживет; Китай из угрозы теоретической стремительно перерастает в реальную и явную, вопрос лишь в том, когда гром грянет – до конца текущего года или в недалеком будущем (в Тайваньском проливе либо любой другой зоне китайских интересов – не важно). В этом контексте участь исполнителя чужой воли и тыловой базы США не просто незавидна – она однозначно трагична: в случае глобального передела Япония в таком статусе становится разменной монетой в чужой игре, в случае глобального конфликта неизбежно превращается в мишень. Так что времени определиться с перспективой у японцев немного.

Как может выглядеть эта перспектива? На сегодняшний день набор вариантов не велик: в японском политическом мире присутствуют три устойчивых сценарных концепта. Речь идет о правых консерваторах (добивающихся суверенизации страны через согласованное усиление японской роли и перераспределение полномочий в рамках японо-американского альянса), «автономистах» (пытающихся отстроиться от жесткой зависимости от США при сохранении основного каркаса отношений в сфере безопасности через развитие собственного внешнеполитического вектора в ближнем и дальнем зарубежье) и «верных оруженосцах» (исповедующих преданность курсу на абсолютную лояльность внешнему суверену, который был задан американскими оккупационными властями в далеком 1945-м).

При очевидной разнице нюансов все три концепта, однако, в условиях новой геополитической реальности шансов Японии на свою игру не дают, поскольку базовым элементом в каждом из них остается опора на американский фактор как главное условие обеспечения безопасности страны. А это тупиковый путь: длина поводка, равно как и натяжение ошейника, могут создать иллюзию свободы маневра, но никогда не дадут саму свободу. Понимание этого проникает в японское сознание медленно и встречает ожесточенное сопротивление не только со стороны американских лоббистов, но и внутри ключевых элитарных групп, привыкших к комфортному существованию в рамках действующей парадигмы. Но все же формирование политических альтернатив и вызревание сценариев радикальной ломки сложившихся с сюзереном отношений неизбежно – к этому, что примечательно, подталкивают японцев и сами американские кураторы.

Поясним. Иерархия – жесткая конструкция, даже жестокая порой. Но в ее японском изводе есть нюанс: для сохранения вассальной унии (будь то классическая версия или адаптированный под послевоенную конъюнктуру «мягкий» вариант – не важно) адекватность запросов и поведение сюзерена очень важны. Необходим учет линий внутреннего напряжения, тактичность, способность не только приказать, но в какие-то моменты и убедить. И много еще чего, отличающего выпестованную и основанную на взаимопонимании лояльность от казармы. Эксперты американской оккупационной администрации (особенно первой волны) в такие тонкости не особо погружались, но специфику туземного контингента все же признавали. В свою очередь, японцы, согласившись на вассальную сделку, проявляли жертвенную терпимость к выходкам пришельцев ради сохранения традиционного общественного уклада. Так сформировался алгоритм, который способствовал смягчению отчуждения и даже возникновению некой доверительности в рамках управленческой вертикали. Со временем, однако, хрупкое взаимопонимание «поплыло»: уважительность превращалась в исчезающий вид контакта, а понимание того, что обязательства, согласно японской традиции, предполагают не только слепую подчиненность, но еще и некую взаимозависимость, в современных американских подходах исчезло начисто. Как результат, имевшие немалые шансы стать действительно особыми отношения начали «провисать», а у японцев за фасадом дежурных улыбок и неизменных поклонов вызревал вопрос: как поступать, если поведение инородного (а об этом в Японии не забывали никогда) сюзерена все чаще нарушает поведенческий кодекс и становится неподобающим, и в какую бездну утащит самурая безоглядная зависимость, если центр принятия решений учинит произвол или, что еще хуже, у надстройки в какой-то момент «съедет крыша»?

Опасения на этот счет копились годами, а раздражение, вызванное неподобающими действиями внешних управляющих, выливалось в фазы активизации тренда на суверенизацию. Нынешний геополитический разлом этот прежде вялотекущий и поддающийся контролю процесс резко радикализирует: в Японии на экспертном уровне и в СМИ уже открыто высказываются сомнения в том, что Америка по-прежнему надежна как гарант безопасности страны и в состоянии исполнить все взятые на себя обязательства. Мотив, надо признать, не новый, звучал он в доверительных разговорах с японцами и прежде, но в общественную дискуссию тема была вброшена… самими американцами в начале 2000-х, когда стали популярны рассуждения про Кимерику (или Чимерику) – американо-китайский симбиоз как образ будущего миропорядка: в рисуемых американскими авторами перспективах светлого грядущего Японии отводилась малозначительная роль статиста и элемента регионального декора. Ситуация не стала лучше и после того, как перспективы Кимерики начали блекнуть по мере роста американо-китайских трений – Япония и в этом раскладе оказывалась в пассиве, ее интересы были американцам безразличны. Все это вызывало болезненную реакцию Токио, а в экспертном сообществе заговорили о «двух японских кошмарах»: сближении между США и КНР и конфликте между США и КНР – в обоих случай исход для Японии оказывался плачевным.

При Обаме японцы пережили настоящий шок: в период резкого обострения отношений Токио и Пекина вокруг вопроса о принадлежности островов Сэнкаку США впервые выразили не однозначную поддержку японской позиции, как прежде, а прибегли к туманной формулировке о необходимости «изучения истории вопроса». Дальше – больше: после объявления Китаем воздушного пространства над спорными территориями особой режимной зоной, требующей согласования пролетов над ней с китайской стороной, американцы, осудившие «произвол» и демонстративно нарушившие рестрикции показательным пролетом своих ВВС, рекомендовали гражданским лайнерам быть осмотрительными, на рожон не лезть и исполнять китайские требования. Стало очевидно: идти на конфронтацию с Китаем ради защиты японских интересов США не готовы.

В 2015 году вышла наделавшая много шума книга Клайда Престовица «Япония, подлежащая восстановлению». В ней серьезный и хорошо информированный автор (президент института экономической стратегии, советник министра торговли в администрации Рейгана, отвечавший за принуждение Токио к либерализации рынка
и сокращению торгового дефицита с США) изложил ряд рецептов по выведению Японии из затяжной стагнации, предварив «рецептурную часть» уничтожающим анализом текущего положения страны, названной им «умирающим государством». Японцев потрясла не эта суровая оценка (заслуженная, отметим, по ряду позиций), а подробный разбор внешнеполитической ситуации вокруг Японии, в котором Престовиц рассуждал о неготовности Америки конфликтовать с Китаем из-за Японии, о неизбежном сокращении американских обязательств по защите Тихоокеанского периметра и смещении зоны ответственности ВМС США от японского побережья к Гуаму, о необходимости японцам самим заботиться о собственной безопасности, не полагаясь целиком на американскую поддержку, которая «не может быть безграничной».

После всех этих «вводных» вопрос о реальном будущем двустороннего альянса, считавшегося краеугольным камнем, обеспечивающим безопасность страны, стал звучать в японских кулуарах набатом. Вашингтон продолжал обращаться с Токио как с безвольным сателлитом и требовал неукоснительно «держать строй», но одновременно выталкивал Японию из комфортной ниши иждивенца под крылом всемогущего союзника, отрекаясь от некогда взятых на себя обязательств. Как себя вести в условиях новой реальности и что делать на «открытой воде»? – ответов на эти вопросы у японской элиты пока нет.

Между тем по сумме изложенного вывод напрашивается один: безграничная лояльность без встречных обязательств бессмысленна, история вассальной унии, заключенной с американцами в далеком 1945-м, подходит к концу. Как и на каких условиях будет оформлен развод с внешним управляющим, еще не ясно, но выход из сложившейся
за послевоенные годы парадигмы неизбежен.

Звучит как фантазия, но она станет реальностью, если японцы найдут решение главной для них геополитической головоломки: для подготовки к самостоятельному дрейфу необходимо время, структурная перестройка (с упором на форсирование развития оборонного комплекса) и абсолютная уверенность в гарантиях безопасности на внешнем периметре – кто такие гарантии в состоянии дать и чьей поддержкой заручиться, чтобы двигаться дальше? Тут выбор возможных вариантов не велик: переформатирование альянса с Америкой, наведение мостов с Китаем, новый курс на базе полной нормализации отношений с Россией. Первая опция затруднительна, поскольку (и это японцам хорошо известно) равноправие в контактах не входит в число американских добродетелей – США будут стремиться удержать контроль и не позволят Японии дорасти до уровня игрока, с которым надо считаться. Китайская альтернатива болезненна и одновременно труднодостижима: помехой станут и давние исторические счеты, и комплекс взаимных предубеждений, исключающий доверие и гармонию в отношениях. Российский же трек, напротив, потенциально продуктивен и чист: кроме территориальной «занозы», иных препятствий полноформатному и полнокровному развитию контактов нет. Москва в состоянии обеспечить Токио любой формат безопасности и предоставить ресурсную базу для развития. Более того, Россия заинтересована в том, чтобы геополитический треугольник (США – Китай – Россия) перевести в квадрат для достижения большей устойчивости и стабильности. И нет сомнений: если Япония изберет российский вектор, то территориальный сюжет из непреодолимого препятствия превратится в периферийный эпизод, значимость которого окажется просто несопоставима с объемом стоящих перед партнерами задач, поиск взаимоприемлемого решения пойдет другим темпом, да и насущные интересы сторон будут иными.

Чтобы понять, возможно ли это, Япония должна избавиться от вассального комплекса и впервые за многие десятилетия сделать самостоятельный выбор, «прыгнув за флажки». Когда (и если) это случится, покажется удивительно занятной одна историческая деталь: запрос на восстановление утраченной японской субъектности всегда был неразрывно связан сначала с советской, а после развала СССР – с российской темой. На этом треке тестировались не только японские амбиции самостоятельно расписать партию и сыграть свою игру, но и американские возможности вернуть подопечного к «вменяемости» и покорности. Прежде японские начинания на этом треке успеха не приносили. Но ведь и ситуация была другой…

Купить книгу Сергея Агафонова "Самурай на распутье. Или ронин?"

25 февраля 2022 – на следующей день после начала спецоперации – мы с Серегой сидели в общественной бане на Седанке (отличная парная! Рекомендую!) и слушали, чем живет автомобильная столица Дальнего Востока – Владивосток. Кстати, если хотите узнать, чем действительно живет город – смело идите в баню. Пар легко развязывает языки самым суровым «перекупам». 

- Я «хорька» (Toyota Harrier – прим.) снял с продажи. Посмотрю, что дальше будет.

- Тоже, наверное, придержу. У меня как раз «ноут» (Nissan Note – прим.) «биток» (автомобиль, который был в ДТП в Японии и из-за этого стоит на аукционах дешевле аналогов – прим.), отдам «китам» (китайцам - прим.), пускай «шаманят».

- Вот «попали», кому на днях «таможиться» (оплачивать таможенный сбор за ввоз иномарки в Россию, он рассчитывается, исходя из мощности авто и «привязан» к курсу евро - прим).

Надо сказать, что во Владивосток мы с Серегой приехали, чтобы забрать в автосалоне его микроавтобус ГАЗ «Соболь». Еще шутили, мол, дожили: едем во Владик за «ГАЗелью» (нужная модель и комплектация были только во Владивостоке). Каково же было наше удивление, когда на следующий день в салоне мы узнали, что «Соболь» подрос в цене на 200 тысяч. Объяснить удорожание на 15 % отечественной машины менеджер салона нам так и не смог.

Впрочем, к началу марта цены подняли все. И на всё.

«Старый ввоз. Успеть купить по докризисной цене!» - такими заголовками пестрил дром (автомобильный портал drom.ru – основная площадка продажи авто на Дальнем Востоке). Продавцы машин разделились на два лагеря: одни подняли цену в 1,5 раза, другие решили повременить с продажей.

^{Фото: japantransit.ru}

Потенциальные покупатели, понимая, что дешевле уж точно не будет, отправились на авторынки, в автосалоны и изучать предложения на дроме. Кто-то купил (не всегда то, что планировал, т.к. цена поднялась), кто-то не согласился с новыми ценами. Необходимо учесть, что в конце декабря цена на авто традиционно выросли – в России это уже традиция: ожидать чего-то нехорошего, в том числе увеличения цен, сразу после «новогодних». Поэтому достаточно большая часть потенциальных покупателей потратила свои накопления, купив машину, и к концу февраля – середине марта попросту продавцы попросту остались без клиентов.

Это, кстати, было заметно в сегменте машин с пробегом по РФ с ценой до полумиллиона: «перекупы» (это и те, кто привозит машины в Россию с целью перепродажи), понимая, что машины подороже сейчас не продаются, пытались зарабатывать перепродавая дешевые авто. Некоторые при этом пытались играть «на дурака», продавая машины по завышенной в два раза цене, аргументируя, что «санкции», «запрет ввоза» и «слабость рубля».

Стоимость японского авто без пробега по России складывается следующим образом: цена на саму машину на аукционе в Японии, услуги посредника, фрахт (доставка авто морем в один из портов Дальнего Востока), таможенный сбор, уровень жадности продавца (сумма, которую он хочет заработать на перепродаже).

С японскими аукционами произошла метаморфоза: в марте цены снизились примерно на 10%- впервые за последние два года. По мнению специалистов, это произошло на фоне введения антироссийских санкций и, соответственно, сокращения экспорта машин в Россию – почти на 90 %. Дело в том, что российский авторынок – главное экспортное направление поддержанных японских автомобилей. В 2021 году из Японии было импортировано 160 тыс. иномарок, что составляет 16,7 % от общей доли. Вот и включился рыночный механизм: россияне перестали покупать машины, японцы стали скидывать цены. Правда, это не перекрыло роста стоимости йены (ну, или отрицательного роста рубля, если хотите).

Фрахт. Здесь случился «затык»: одно время упорно муссировалась версия, что Япония не отгружает автомобили и вообще всю технику в российские порты. Дело в том, что японское министерство экономики и развития «приравняло» неходовые авто, которые идут на экспорт, к запчастям. А так как некоторые детали к вывозу запрещены (потому что из них, к примеру, можно собрать тачанку или самоходную установку, то есть использовать в военных целях), то многие агенты в Японии перестраховывались и не занимались отправкой «распилов», «конструкторов» и т.п.

Выгрузка автомобилей в порту Владивостока
^{Фото: ПАО «ДВМП»}

Сегодня, по словам менеджера компании Jimex из Иокогамы, все «устаканилось».
- Все отлично, дело пошло. Возим. Фрахт меняется каждый месяц, но цена особо не поменялась. Только одна японская компания – JAI - подняла стоимость своих услуг в два раза, и мы с ними больше не работаем.

Но все же основная составляющая стоимости машины – таможенный сбор. Здесь все грустно: для физических лиц он «привязан» к курсу евро, для юридических – доллара по курсу ЦБ на день регистрации. Больше других пострадали те, кто приобрел машину по «старым» ценам, но не успел растаможить ее до падения рубля – оплачивать ввоз иномарки в Россию пришлось по курсу в районе ста рублей.

Что будет дальше с ценами на авто? Дешевле точно не станут. Но и денег у людей больше не стало, поэтому покупательскую способность нельзя скидывать со счетов. Рано или поздно участникам рынка придется прийти к той золотой середине, где встречается эта самая покупательская способность и аппетиты продавцов. Пока же отмечается, что средний чек покупки авто остается примерно на докризисном уровне, но при этом стареет автопарк и увеличивается спрос на бюджетные малолитражные машины. То есть если раньше человек рассчитывал купить одну машину, то теперь за эти деньги он возьмет другую - постарше и побюджетнее.

Тем временем экспертная группа от партии ЛДПР направила в правительство РФ предложение об отмене таможенных пошлин. В Telegram-канале депутата Ярослава Нилова приводится вот такой список:

«…до 1 января 2024 года предлагаем:
- наложить мораторий на утилизационные сборы для автомобильных заводов;
- минимизировать (или вовсе отменить) таможенные пошлины на ввоз транспортных средств для юридических и физических лиц при ограничении по количеству, возрасту и цене (на одно лицо – до 3-х авто в год не старше 10 лет и стоимостью до 10 млн. руб.);
- отменить ограничительные требования по техническому нормативу выбросов – стандарту Евро-5 для юридических и физических лиц, предусмотрев при этом эксплуатацию ввезенных авто, когда ограничение возобновит действие».

Похожее, но не столь радикальное предложение направил в правительство Национальный автомобильный союз (НАС — всероссийская общественная организация, объединяющая автомобилистов и автобизнес для представления их позиции в органах власти – прим. автора). НАС полагает оправданным частичную отмену таможенных пошлин на ввозимые автомобили. Так, чтобы физические и юридические лица могли ввозить транспортные средства по упрощенной схеме, с использованием таможенной декларации. Определенная часть граждан — россияне-инвалиды 1-й и 2-й групп, участники боевых действий и приравненных к ним лиц, герои России, герои труда, лица, пострадавшие от последствий аварии на Чернобыльской АЭС и ликвидаторы последствий этой аварии – должны получить возможность оплачивать лишь 50% таможенных сборов.

Практическая реализация этих предложений представляется маловероятной. Как стало известно EastRussia у профильных министерств инициативы депутатов ЛДПР и НАС вызвали негативный отклик.

Справка: В 2021 году добыча угля в России составила около 440 млн т. При этом за рубеж, по данным Минэнерго, отправлено 227 млн т, что на 7% больше, чем в 2020 году. Страны Азиатско-Тихоокеанского региона импортировали из России 129 млн т угольной продукции. В том числе порядка 100 млн т вывезено через тихоокеанские порты и сухопутные погранпереходы в ДФО.

 

Китай подвели к удвоению

Как отметил коммерческий директор «Эльгаугля» Александр Стулишенко, скачок в потреблении сырья продемонстрировал Китай. В 2021 году в эту страну Россия поставила примерно 53 млн т твердого вида топлива - на 20 млн т больше, чем в 2020-м. Во многом это произошло из-за того, что КНР стала замещать российским углем продукцию из Австралии. Сейчас соседние страны разрабатывают межправсоглашение, согласно которому в ближайшие три-пять лет угольный экспорт из России в КНР может быть доведен до 100 млн т ежегодно. Сама «Эльгауголь» уже в следующем году предполагает увеличить поставки в Поднебесную с прошлогодних 8,5 млн до 16–17 млн т.

Однако другие участники отрасли и профильные эксперты не столь оптимистичны. Прошлогодний рост доли КНР в структуре российского экспорта, считает руководитель направления «Уголь» агентства Argus Сергей Соколов, повышает неопределенность в среднесрочной и долгосрочной перспективах.

«Мы все больше опираемся на Китай, но этот рынок играет по своим правилам. Здесь власти соблюдают интересы своих энергетических и угледобывающих компаний и постоянно корректируют ситуацию путем административных решений, будь то ограничение внутренних цен, запреты на поставку угля из тех или иных регионов», – предупреждает Сергей Соколов.

Причем, несмотря на высокие котировки, на мировом рынке угольной продукции сохраняется волатильность. И Китай – не исключение. «Мы ожидаем там хороший ВВП. С другой стороны, видим очень слабые контракты по рынку недвижимости. Это для нас важный показатель того, насколько ситуация будет развиваться», – пояснил заместитель гендиректора по экспорту, коммерческий директор Восточной горнорудной компании (ВГРК) Степан Карапетян.

Он согласен с тем, что Китай будет поддерживать своих угледобытчиков. В стране вводятся новые шахты, и по итогам прошлого года там установлен рекорд по добыче угля: его произведено 4 млрд т, в предыдущем – 3,8 млрд т. Но закрыть все растущие потребности только своим сырьем у КНР вряд ли получится. Как уточнил представитель ВГРК, Китай не сможет бесконечно наращивать собственное производство, главным образом, из-за существующих инфраструктурных проблем. В частности, это связано с ограниченными пропускными способностями железнодорожной линии Дацинь, которая соединяет крупную угледобывающую провинцию Шаньси с ключевым портом по перевалке угля Циньхуандао. Объем перевозок на данном направлении в 2021 году составил 421 млн т.

Не стоит забывать, что у России в борьбе за китайский рынок есть серьезные конкуренты, прежде всего, в лице Австралии (прошлой осенью власти КНР частично разрешили ввоз австралийской продукции) и Индонезии. Кстати, австралийцы, производящие высококачественные марки угля, из-за запрета на экспорт в Китай стали активно работать с другими рынками, и, как следствие, потеснили позиции РФ в Южной Корее.

Индонезийские угольщики географически находятся в более выгодном положении, чем российские, из Кузбасса и Якутии. У последних с учетом железнодорожной перевозки больше логистические затраты. Но даже в сравнении с ВГРК, которая экспортирует уголь с Сахалина, морской фрахт продукции, адресованной южным провинциям Китая, у индонезийцев выходит дешевле.

«Индонезия может демпинговать, давать самую низкую цену по рынку, – говорит Степан Карапетян. – Хотя по калорийности ее уголь проигрывает мировым производителям, в том числе нашей компании».

 

Остров везения

Помимо КНР, в северо-восточной Азии для России находятся три премиальных рынка угольной продукции: Япония, Южная Корея и Тайвань. Из них первый является самым крупным. Японские компании в 2019 году импортировали 137 млн т угля, в 2020-м – 129 млн. Рынок Японии считается достаточно стабильным. Средняя цена энергетического угля составляет $163,9 за 1 т. Однако выход на данный рынок осложнен тем, что местные потребители достаточно долго тестируют сырье для своего производства.

Кроме того, Япония, как и Республика Корея, планирует активно размещать парогазовые установки и развивать возобновляемые источники энергии, снижая долю твердого топлива в энергобалансе. «Есть ожидания, что к 2030 году Корея сократит потребление угля на 40–50%. То же самое и с Японией. Понятно, что пока высокая цена на газ, а это основной субститут, они могут включать как угольную, так и газовую генерацию. При такой цене на газ стоимость электроэнергии на 30–40% выше, чем если производить ее на угле. Для промышленного потребления это важно», – рассуждает Степан Карапетян.

Тем не менее, когда цены будут сбалансированы, климатическая повестка в Японии и Корее обретет значимую роль. В этом отношении у Тайваня не просматривается таких перспектив. «Остров меньше Сахалина. Где там строить возобновляемую энергетику, она и так построена вдоль береговой линии, уже в принципе нет возможности ничего развивать», – считает коммерческий директор ВГРК.

При этом на Тайване фактически свернуты планы по атомной энергетике - строительство АЭС Лунгмень, как известно, остановлено. Что касается активного внедрения парогазовых установок, то в этой стране, уточняет менеджер, не столь высокая урбанизация, как в Японии и Республике Корея, где подобная генерация оправдывает себя.  

«Тайвань остается интересным рынком с точки зрения угля для России. Это также большой рынок по основной генерации, и сокращения особого здесь не видим. При этом по объемам потребления Тайвань приближается к Корее, хотя население в два раза меньше», – заключил Степан Карапетян. К сведению, в последнее время островное государство импортирует 63–67 млн т угля в годовом выражении.

 

Углю пока не везет

Чтобы увеличить присутствие на азиатских рынках, России необходимо развивать магистральную инфраструктуру. «В ближайшие годы наши потребители должны получить столько угля, сколько им будет нужно», – заявил директор департамента внешнеэкономического сотрудничества и развития топливных рынков Минэнерго Сергей Мочальников, вместе с тем уточнив, что РЖД не способны удовлетворить все потребности угольных компаний.

«С 2012 года есть поручение по развитию Восточного полигона. К сожалению, I этап программы был сдвинут вправо три раза, II этап пока идет с небольшим отставанием», – сетует чиновник. При этом, добавил он, наличия портовых мощностей в стране для перевалки угля в отличие от мощностей РЖД достаточно для наращивания экспорта. Более того наблюдается их профицит. Директор по портовым и железнодорожным проектам ОАО «УГМК» Ирина Ольховская сообщила, что находящееся под управлением холдинга АО «Порт Восточный» загружено наполовину из-за неразвитых подходов Дальневосточной магистрали к Находкинскому узлу.

«На период 2025–2030 годы мировой рынок угля останется достаточно стабильным. Более того прогнозируется рост, который позитивно отразится на российской угольной отрасли. В связи с этим важно, чтобы РЖД выполнили все запланированные программы по росту провозной способности как на Дальний Восток, так и на подходах к портам Северо-Запада», – подчеркнула Ирина Ольховская.

Султан Батов, исполнительный директор АО «Центр развития портовой инфраструктуры», которое занимается строительством порта в бухте Суходол, проинформировал о запуске терминала в 2022 году. По его словам, с РЖД имеется соглашение о перевозке для I очереди перегрузочного комплекса 12 млн т угля ежегодно. Но что касается дальнейшего этапа проекта (до 20 млн т), есть опасения, что порт будет не загружен.

Отсюда по-прежнему актуальны альтернативные каналы экспорта. В частности, «Эльгауголь» продолжает прорабатывать возможность строительства железной дороги Эльга – Чумикан (Удская Губа). Железнодорожную линию протяженностью более 500 км (вместе с ней предстоит возвести 10 крупных и средних мостов) предполагается построить за четыре года. Ее стоимость оценивается около 70 млрд руб. Еще почти 30 млрд руб. потребуется на приобретение подвижного состава. По словам Александра Стулишенко, госфинансирование не предусматривается.

Как следует из презентации компании, вложения в стройку окупятся за семь лет, что сравнительно немного для столь серьезного инфраструктурного проекта. Строительство железной дороги ежегодной провозной способностью 30 млн т позволит угледобытчику не только решить проблему экспорта угля в условиях инфраструктурных ограничений БАМа, но и сократить время доставки груза. Для сравнения, расстояние от Эльгинского разреза до порта Ванино составляет 2 тыс. км, до Находкинского узла – 2,5 тыс. км. При этом «Эльгауголь» со временем намерена полностью перейти на производство обогащенного коксующегося угля, что повысит доходность проекта.

Россия как поставщик энергетического сырья уже давно присутствует на рынке Восточной и Юго-Восточной Азии. Когда мы говорим о поставках российских углеводородов на восток, то главным потребителем выступает, конечно же, Китай.

Отношения между нашими странами уже давно перешли в качественно новое измерение, а за последние 7-8 лет в условиях изменения мировой системы приобрели особое значение. Главным направлением сотрудничества России и Китая является энергетическая сфера.

Топливно-энергетический комплекс играет важную роль в экономике Китая, но с момента бурного экономического развития КНР испытывает разрыв между собственным производством и потреблением топлива. Гигантская - вторая в мире - экономика требует колоссальных объемов топлива и ресурсов. В частности, темп роста импорта нефти Китая за период 2008–2020 гг. ежегодно составлял около 9,4 %. В настоящее время Китай проводит политику диверсификации источников поставок энергоресурсов, а также развивает нефтегазовую инфраструктуру, все делается для ослабления зависимости от поставок стран Ближнего Востока и АТР, где чувствуется давление недружественной стратегии США.

История активного российско-китайского сотрудничества в сфере энергетики начинается с энергодиалога «Россия — Китай» оформленного еще в 2008 г. во время официального визита Д. Медведева в Китай. В 2012 г. энергодиалог был переименован в Межправительственную Российско-Китайскую комиссию по энергетическому сотрудничеству. По данным Федеральной таможенной службы РФ (ФТС), за 3-й квартал 2019 г. РФ экспортировала в Китай нефтепродукты на сумму 7 635 220 тыс. долл. США и газ на сумму 66 408 тыс. долл. США.

В 2009 г. «Транснефтью» был запущен в эксплуатацию нефтепровод «Восточная Сибирь — Тихий океан» (ВСТО), общей протяженностью 4740 км. Нефтепровод соединяет месторождения Сибири с рынками Китая и стран АТР. Также поставки нефти в Китай с 2011 г. осуществляются через нефтепровод «Сковородино-Мохэ», который является ответвлением ВСТО. Ежегодный объем поставок нефти по «Сковородино-Мохэ» составляет приблизительно 25–30 млн тонн. Российские нефтяные компании «Транснефть» и «Роснефть» получили эксклюзивное право на осуществление поставок нефти в Китай в течение 20 лет. Также, в планах России и Китая стоит совместное освоение месторождений арктического шельфа.

Что касается российско-китайского сотрудничества в газовой сфере, в 2014 г. ПАО «Газпром» и Китайская национальная нефтегазовая корпорация (CNPC) заключили договор купли-продажи российского газа по газопроводу «Сила Сибири» сроком на 30 лет. Договор предполагал ежегодную поставку газа в Китай в объеме 38 млрд куб. м. В декабре 2019 г. газопровод «Сила Сибири» был запущен в работу и начались первые в истории трубопроводные поставки российского газа в Китай. Согласно договоренностям в 2020 г. в Китай планируется поставить 5 млрд куб. м, в 2021 г. — 10 млрд куб. м, а в 2022 г. — 15 млрд куб. м. Более того, после выхода на проектную мощность (38 млрд куб. м газа в год), который запланирован на 2024 г., Китай станет вторым по объему импортером российского газа.

Энергетические поставки России в Китай имеют стратегический характер и обеспечивают энергетическую безопасность Китая. Такое сотрудничество способствует укреплению энергобезопасности в Северо-Восточной Азии и открывает перспективы развития ТЭК обеих сторон. Выгода России заключается в поддержке финансирования дорогостоящих проектов, реализация которых была бы затруднена без иностранных инвестиций. И наконец, сотрудничество двух стран позволяет осваивать новые месторождения и разрабатывать более эффективные методы добычи энергоресурсов на новых месторождениях РФ.

Кроме Китая большой интерес России вызывают и новые индустриальные страны АТР. Быстрорастущие экономики, но при этом со слаборазвитым энергетическим сектором, государства АТР являются для России выгодным потребителем для диверсификации энергоэкспорта и продажи российских технологий на рынки Азии.

 Для наращивания экспорта нефти в страны АТР, доля которых за последние годы существенно возросла, продолжается дальнейшее активное наращивание трубопроводной инфраструктуры на Востоке России - строительство магистрального нефтепровода «Куюмба – Тайшет», расширение трубопроводной системы ВСТО, в том числе пропускной̆ способности нефтепровода «Сковородино – Мохэ». Кроме того, проходит активное расширение и реконструкция совместно с казахстанской стороной нефтепровода «Туймазы – Омск – Новосибирск» (ТОН-2). Для введения в промышленную разработку северных регионов Западной Сибири обладающих значительным потенциалом осуществляется строительство магистрального нефтепровода «Заполярье – Пурпе». Ежегодно существенно растет объем экспорта нефти из России в страны АТР. Также нефть в азиатском направлении транспортируется в Японию (12,3%), Южную Корею (7,5%), Малайзию (5%), Сингапур (1,9%), Таиланд (1,3%), США (1%), Филиппины и Новую Зеландию (0,6%). Всего с 2010 г. в страны АТР было экспортировано более 155 млн т нефти.

Для экспорта энергоресурсов в страны АТР нефтепровод соединяет Куюмбинское и Юрубчено-Тохомское месторождения Красноярского края с трубопроводной системой «Восточная Сибирь–Тихий океан» (ВСТО). Нефть с месторождений по системе ВСТО поставляется на Комсомольский и Хабаровский НПЗ, а также на экспорт. Объемы сдачи нефти в нефтепровод «Куюмба–Тайшет» по актуализированным заявкам нефтяных компаний составили: в 2017 г. – 660 тыс. т, в 2018 г. – 1,07 млн т, в 2019 г. – 4,1 млн т. В рамках развития трубопроводной системы ВСТО в 2015 г. был введен в эксплуатацию отвод до Хабаровского НПЗ, куда ушло 5 млн т нефти. К 2020 г. мощность трубопроводной системы «Восточная Сибирь–Тихий Океан», достигла 80 млн т в год на участке «Тайшет–Сковородино» и 50 млн т – на участке «Сковородино–Козьмино». Доля стран Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР) в нефтяном экспорте России в ближайшие десятилетия будет расти и в 2035 г. может составить до 40%.

Крупнейшие импортеры нефти из России на Тихоокеанском рынке – Китай (12,8 млн тонн), Южная Корея и Япония по 9,8 млн тонн, США (2,3 млн тонн), Таиланд (2,1 млн тонн). Кроме того, относительно небольшие объемы нефти (до 500 тыс. тонн) экспортируются на Филиппины, в Сингапур, Индию, Тайвань (кит.), Гонконг (кит.), Новую Зеландию.

Сейчас основные маршруты поставок нефти на Тихоокеанский рынок предполагают комбинированные способы с поставкой по нефтепроводам, железной дороге, перевалкой в морских портах Дальнего Востока:

• транспортировка комбинированным способом по нефтепроводу ВСТО до Сковородино и далее по железной дороге до терминала Козьмино – 15,3 млн тонн;

• поставки по нефтепроводам до портов Де-Кастри (проект «Сахалин-1») и Корсаков (проект «Сахалин-2») – 13,1 млн тонн;

• поставки по железнодорожной дороге в Китай – 9,5 млн тонн.

• прокачка нефти по нефтепроводам ВСТО (до Сковородино) и «Россия – Китай» (Сковородино – Дацин) – 15 млн тонн в год.

Также давним потребителем российских энергоресурсов является Япония, главный потребитель СПГ с Сахалина. Сегодня поставки в Японию увеличены за счет переориентации с других направлений. Россия предложила Японии совместно разрабатывать газовые месторождения на Дальнем Востоке, в Иркутской области (Ковыктинское газоконденсатное месторождение) и Якутии (Чаяндинское месторождение), а также на островной цепи близ Японии. Со своей стороны Япония проявляет желание войти в проект «Сахалин-3», Сегодня отсутствие инфраструктуры для прямых поставок газа в Японию (или гарантий ее строительства) сдерживает развитие совместных проектов. Поставки газа из России в Республику Корея в настоящее время осуществляются в виде СПГ. В перспективе предусматриваются поставки сжиженного или сжатого газа с планируемого терминала во Владивостоке. Даже рассматривается возможность использования Северного морского пути для поставок российского сжиженного природного газа на рынки АТР с месторождений полуострова Ямал в будущем.

Подводя итоги можно сказать, что присутствие России на энергетическом рынке Восточной и Юго-Восточной Азии является взаимовыгодным и реализует экспортную политику России на период до 2030 года по диверсификации рынков поставок энергоресурсов.

Для экономики России и развития восточных регионов страны первостепенное значение имеет энергетическое сотрудничество со странами Азиатско-Тихоокеанского региона. Энергетическая стратегия РФ на период до 2030 года предусматривает ключевую роль восточного направления для развития топливно-энергетического комплекса России.

Несмотря на гневные посты в соцсетях о том, что «дальневосточный лес продали японцам», «скоро распродадим всю страну», для RFP group продажа доли – это продуманный экономически обоснованный ход. С декабря 2021 года в России ввели запрет на вывоз круглого леса, и предприятия просто обязаны перестроиться на переработку древесины.

По словам Константина Лашкевича, гендиректора ООО «УК РФП Групп», инвестиционный план от нового инвестора есть на ближайшие пять лет. Если коротко, то кратно – более чем в два раза - должна вырасти как раз переработка леса, причем глубокая, чтобы получить конечный продукт с высокой добавочной стоимостью.

- У нас на ближайшие годы расписано около 10 млрд рублей инвестиций. Вообще, японская Iida group – это благо для нас. Вот представьте, что вы открываете производство домокомплектов для деревянных домов, на тысячу в год. Но на Дальнем Востоке нет рынка: потребители не знают, что это за дома, не понимают их, не привыкли к такому жилью, потому что у многих нет опыта. И вот у вас производство, но от силы за год оно загружено на 10%. А новый инвестор пришел к нам уже со своим рынком. И пока на наших мощностях мы будем обеспечивать домостроение там, мы сможем реализовать и в Хабаровском крае ряд пилотных проектов, чтобы люди поняли, как тепло, комфортно, экологично и здорово жить в деревянных домах, которые построены из возобновляемых источников. Это может стать мечтой дальневосточников и хорошим драйвером для роста всей экономики, - рассказал Константин Лашкевич.

Константин Лашкевич, гендиректор ООО «УК РФП Групп»
^{Фото: ООО «УК РФП Групп»}

Всего сейчас за год мощности «РФП Групп» позволяют переработать до 700 тыс. кубометров леса на высокотехнологическом оборудовании. Но в течение пяти лет переработка должна вырасти на один млн кубометров. Основной упор делается на предприятие группы в Амурске. Другие же города и поселки пока только рассматриваются как перспективные: Березовый, Горин, Эворон. Для переработки планируют закупать дополнительное оборудование: сейчас не достаточно мощностей для переработки тонкомерного пиловочника и «баланса». Но перспективные направления уже выбраны – на предприятиях сосредоточатся на изготовлении высокотехнологичных балок – более прочных, по сравнению с обычными, и других деталей для деревянного домостроения.

Однако изменения с приходом Iida group ждут не только экономику предприятия и производство. Хотя по настоянию ФАС компания должна сохранить не меньше 2,6 тыс. человек сотрудников, всем им придется научиться соответствовать высоким стандартам международной компании. По словам Лашкевича, в следующем году сотрудникам нужно будет подтвердить квалификацию, кое-где – переобучение.

- Это вызов всем – от топ-менеджмента до операторов, механиков и других сотрудников. Нам нужно уже в ближайший год повысить стандарты, производительность труда, улучшить качество всех процессов. Но японские компании тем и характеризуются, а в итоге получается стабильность, забота о работниках, покупателях, природе. Поэтому в 2022 году коллектив ждет не простой переходный период. Но у нас все ресурсы для этого есть, и сокращать штат мы не планируем. Кто готов меняться и учиться – у того есть все возможности и для карьерного роста и для стабильной работы, – добавил Лашкевич.

Вот только такие перспективы, готовый по сути рынок – это еще полдела. Квалифицированные кадры часто мешает привлекать в компанию низкий уровень жизни в поселках и городах, где расположены филиалы РФП Групп. Да и без поддержки государства развить рынок деревянного домостроения не получится. По крайней мере так, как в Японии.

Проверка дома производства компании Iida на вибростенде
^{Изображение: стоп-кадр видеопрезентации компании Iida}

- В Японии работает принцип одного окна. Покупатель приходит, ему показывают участки в разных районах города под строительство, типовые дома. Здесь же он выбирает варианты отделки – эконом варианты или побогаче. А потом здесь же ему говорят где оформить ипотеку, где кредит, а как проще заплатить без привлечения заемных средств. У нас это тоже возможно, но если в Японии уже давно вся инфрастуктура построена, то у нас, чтобы построить поселок, например, нужны просто колоссальные затраты на инфраструктуру. Поэтому у нас без поддержки государства такое не получится. Но проект «Дом дальневосточника» например, мы поддерживаем. И может с ним, с поддержкой государства Дальний Восток станет той одноэтажной Россией, о которой мы все мечтаем. Но нужна будет господдержка. Ведь для дома недостаточно одного дерева: нужно и производство стекла, кровли, утеплителей, металлоконструкций. И желательно, чтобы все локализовано было. Поэтому и развиваться будут те поселки и города, где эти ресурсы ближе и доступнее, - резюмировал Константин Лашкевич.

В сделке, к слову, участвовали не только «крупные игроки»: правительство России, инвесторы, и ФАС. В комитете лесного хозяйства при правительстве Хабаровского края сообщили, что представили проект «Дом дальневосточника» японской стороне еще в июле 2021 года. Уже тогда, по словам Максима Гулько, и.о. председателя комитета лесного хозяйства при правительстве Хабаровского края, почетный председатель и директор совета директоров холдинга Iida group господин Мори подтвердил заинтересованность в проекте по глубокой деревообработки в регионе.

Также сейчас обсуждается участие компании в создании строительного кластера в Хабаровском крае. В правительстве тоже рассчитывают, что японцы будут развивать деревянное домостроение. Для этого в краевом правительстве готовы поддержать инвесторов. В частности, добавил Гулько, предприятие готовы в случае необходимости обеспечить сырьем. Участки для проведения конкурсов или аукционов в регионе есть.

К 2003 году 230 японских компаний вошли на российский рынок. В 1990-е годы большинство их них старалось избежать рисков (например, с помощью опосредованного экспорта), так как факторы принимающей стороны, определяющие стратегию выхода на рынок, были не в лучшей форме. Однако некоторым японским компаниям удалось обрести производственные мощности в России.

По датам открытия дочерних компаний в России некоторыми японскими компаниями (например, Toyota (2001), Panasonic (2004), Mitsui (2004)) можно предположить, что до 2000-х годов многие японские компании были представлены либо представительствами, либо филиалами, подразумевающими экспорт (часто непрямой) как способ выхода на рынок из-за ограниченных возможностей. При этом они часто являются дочерними компаниями дочерних компаний японских транснациональных корпораций в ЕС.

В 2000-е годы условия для деятельности иностранного бизнеса в России заметно улучшились. Кроме того, рост доходов в России вызвал интерес японского бизнеса. Количество проданных автомобилей, которые по-прежнему составляют значительную часть импорта России из Японии, увеличилось более чем в два раза в 2000-х годах. Японские компании, ожидавшие подходящего момента, начали создавать дочерние предприятия в основном для сбытовых целей, а затем и для производства.

Огромный интерес и высокие ожидания отразились на месте России в составленном Японским банком международного сотрудничества рейтинге перспективных направлений для развития бизнеса. В 2001 г. Россия там отсутствовала, а в 2006–2009 гг. она была уже на 3 месте.

Все это привело к увеличению объема двусторонней торговли и потоков японских инвестиций в РФ, чему способствовали также совместные двусторонние усилия по развитию экономических отношений, например, создание двухсторонней организации по содействию торговле и инвестициям в 2003 г. и т. д.

Автомобильная промышленность стала важнейшим направлением экономического сотрудничества Японии и России, что было вызвано в том числе мерами правительства России по модернизации обрабатывающей промышленности. Примерно в то же время были приняты меры, снизившие импортные пошлины на компоненты автомобилей и потребовавшие от иностранных автопроизводителей локализовать производство. Первое условие привлекло японских автопроизводителей, второе – часто аффилированных с ними производителей деталей. Таким образом, японские компании начали создавать цепочки поставок в России, что способствовало увеличению инвестиций из Японии напрямую и через другие страны (в основном из ЕС).

Создавая производство в России, японские компании получили преимущества в виде более низких издержек, возможности сотрудничества с местными компаниями и властями. Кроме того, локализация производства позволила им адаптировать продукты к местным предпочтениям и получить больше опыта. Это должно было укрепить их желание работать в России и привлечь новые компании, согласно Уппсальской модели интернационализации бизнеса.

Интересной особенностью продвижения японского бизнеса в РФ было то, что японские банки также вышли на российский рынок: Mitsubishi-UFG (2006 г.), Mizuho (2006), Mitsui Sumitomo Bank (2009), они в основном ограничили свои операции финансированием японских компаний в России и совместных проектов.

Таким образом, японские компании в России были склонны к созданию своего рода сети между собой и с местными компаниями, а также властями. Если учитывать японо-российские организации по развитию экономических связей и другие меры (например, начало проведение ежегодных Российско-японских инвестиционных форумов с 2006 г.), то можно утверждать, что стратегическое поведение японских компаний, вероятно, имеет характеристики сетевого подхода к интернационализации бизнеса.

В 2009 году в РФ было около 17 тыс. предприятий с иностранным капиталом, из них 444 были с японским. Среди них было 7 филиалов, 154 представительств, 192 стопроцентные дочерние компании, 74 совместных предприятий.

Следующее десятилетие характеризовалось продолжением тенденций, зародившихся в 2000-х годах, и началом нового периода в экономических связях между Японией и Россией в середине десятилетия. Первое относится к продолжению локализации производства в основном в автомобильной и смежных отраслях. Помимо автомобилестроения, японский бизнес продолжал осваивать и другие отрасли.

События 2014 года и их последствия, такие как экономические санкции, введенные США и ЕС, повлияли на японский бизнес в России. Санкции, колебания обменного курса российского рубля, располагаемых доходов населения России и т. д. ухудшили ситуацию (хорошим примером снова может послужить количество проданных автомобилей), с другой стороны, усилия, предпринятые двумя странами, и улучшение институционального аспекта добавили новую динамику.

Однако в целом продвижение японского бизнеса в России замедлилось, показательной может служить статистика количества японских компаний, входящих в Московский японский деловой клуб: в 2000-х годах количество компаний-участников росло, а с 2010 до 2016 г. оставалось почти одним и тем же.

Это было результатом появления новых проблем и рисков, связанных с ведением бизнеса в России. И эти новые проблемы, такие как экономические санкции со стороны США и ЕС (Япония также ввела санкции, которые были гораздо менее значительными), которые ограничивали доступ к иностранным финансам, и риски быть наказанными в случае действий, которые могут быть восприняты как подозрительные и т. д., добавились к ранее существующим проблемам. Хотя некоторые аспекты ведения бизнеса улучшались: Россия в рейтинге Всемирного банка Doing Business поднялась до 28-го места в 2019 году.

Кроме того, большинство японских фирм, действующих в России, являются крупными транснациональными компаниями, у малых и средних предприятий либо не было причин для выхода на российский рынок, либо им не хватало ресурсов. Кооперация малого и среднего бизнеса обеих стран является одним из пунктов плана сотрудничества 2016 года, о котором речь пойдет ниже.

Потепление в отношениях Японии и России обозначило новые сферы сотрудничества и возможности для японских компаний. В 2016 году премьер-министр Японии Абэ предложил план сотрудничества из восьми пунктов, который до сих пор во многом определяет развитие двустороннего экономического сотрудничества. План предусматривал такие области сотрудничества, как здравоохранение, городская среда, малый и средний бизнес, энергетика, промышленность, развитие Дальнего Востока, передовые технологии, гуманитарные обмены. В плане указывались перспективные отрасли на российском рынке, которыми японский бизнес мог бы воспользоваться даже в сложных условиях. Также был прогресс в институциональном аспекте двухстороннего сотрудничества, например, было подписано соглашение о налогообложении (2017 г.). В 2018–2019 гг. прошел год культурных и иных (в том числе деловых) обменов между Японией и Россией, за ним последовал год региональных обменов в 2020–2021 гг., для которого тоже планировалось проведение деловых мероприятий.

Следуя плану сотрудничества из восьми пунктов, во второй половине десятилетия появились новые совместные российско-японские проекты в возобновляемой энергетике, в сельском хозяйстве, медицинской отрасли и т. д. Японские компании также принимают участие в развитие проектов по добыче газа (Ямал СПГ и Арктик СПГ-2).

В 2019 году в России было 456 японских компаний, из них 163 были представительствами и филиалами, 163 дочерними компаниями, 63 совместными предприятиями. Число явно невелико по сравнению с количеством компаний из других стран (например, европейских). Россия получила меньше 0,5% всех ПИИ, произведенных Японией в период с 1991 по 2020 гг. Например, Мьянма и Филиппины, получили их за этот период в несколько раз больше. Это может означать, что у России есть определенные проблемы с привлечением японского бизнеса, от плохого имиджа, проистекающего из территориального вопроса, до того факта, что у Японии есть много других гораздо более многообещающих направлений для бизнеса.

В этом десятилетии стратегии японского бизнеса в России в первой половине оставались в основном теми же, развитие событий можно объяснить стадиальными теориями: накопленный опыт привел к более сложным способам выхода на рынок, таким как местное производство. Однако во второй половине десятилетия сетевой подход к объяснению поведения компаний может быть более полезным: уже вполне разросшаяся сеть японских компаний в России имела связи с властями на родине, а они их укрепили их связи с властями России, поскольку обе страны были заинтересованы в углублении экономических связей, а содействие японского бизнеса было здесь более чем полезным. Таким образом, был дан новый импульс развитию экономического сотрудничества.

При явных успехах в развитии экономического сотрудничества, к сожалению, оно имеет относительной небольшой объем: доля в международной торговле друг друга не превышает 5%. Структура торговли не сильно меняется. И несмотря на то, что японский бизнес преуспел в некоторых отраслях в России (например, около 15% всех иностранных инвестиций в автомобильную промышленность и около 13% в добычу и разработку природных ресурсов к 2013 г., доля Японии невелика в притоке ПИИ. Но инвестиции, сделанные через другие страны (особенно ЕС), обычно не учитываются. Хоть и японские компании создали некоторые цепочки поставок и создания стоимости, они все еще несопоставимы с таковыми между Японией и, например, странами АСЕАН, количество действующих компаний также относительно небольшое.

План из восьми пунктов, по всей видимости, в ближайшем будущем продолжит играть решающую роль в развитии экономических связей между Японией и Россией. В Белой книге по международной торговле японского министерства экономики 2020 года подчеркивалось, что реализация этого плана будет продолжена, возможно даже в измененном виде. Интересно, что содержание плана во многом схоже с национальными проектами, которые были представлены правительством России в 2019 году (например, здравоохранение, городская среда, повышение производительности труда). Акцент на применении японских технологий и опыта в этих областях, в которых Япония довольно преуспела, для целей России в развитии сотрудничества может быть усилен. Кроме того, во время саммита в июне 2019 г. было принято совместное заявление о пересмотре плана реализации восьми пунктов сотрудничества, был также подписан совместный план действий по сотрудничеству в области цифровой экономики. Все это может побудить больше японских компаний выйти на российский рынок или усилить свое присутствие.

Тем не менее, недавние события в экономических связях между Японией и Россией по-прежнему показывают, что природные ресурсы и энергетика являются наиболее важными. Новые сферы сотрудничества пока не набрали такой важности в торговле и инвестициях и, вероятно, вряд ли это сделают в ближайшем будущем. Сотрудничество в области энергетики и природных ресурсов включает такие масштабные проекты, как Арктик СПГ-2, в которые недавно были привлечены миллиарды долларов США японских инвестиций. Таких инвестиций не было даже в автомобилестроении, например, Toyota к 2017 году инвестировала от 300 до 900 миллионов долларов США в зависимости от применяемого обменного курса.

Возможно, отрасль ИКТ большой имеет потенциал для развития, особенно после подписания соглашения по цифровой экономике. С 2018 года при поддержке Японской организации по развитию внешней торговли (JETRO) осуществляются меры по развитию сотрудничества в этой сфере, например, такие как мероприятия по обмену между стартапами в крупных городах России. Возможно, в будущем могут появиться совместные предприятия или проекты, которые продемонстрируют, насколько плодотворным может быть такое сотрудничество, особенно с учетом того, что Япония не так давно приняла концепцию общества 5.0, где главную роль играют ИКТ.

Реализация плана из восьми пунктов может принести в Россию больше японских малых и средних предприятий, в России их гораздо меньше, чем, например, в тех же странах АСЕАН. Японская сторона создала специальную платформу для комплексной поддержки малых и средних предприятий, которые рассматривают возможность выхода на российский рынок. Кроме того, регулярные японо-российские встречи между представителями МСП проводятся при поддержке JETRO и японских центров.

Как видно, развитие стратегий выхода японских компаний на рынок России прошло через несколько этапов со своей спецификой: 1990-е и ранние 2000-е гг. были временем выжидания лучших времен, 2000-е и ранние 2010-е гг. характеризовались бурным ростом интереса и активности, последние годы стали временем поиском новых путей развития в менее благоприятных условиях, зачастую с помощью усиливающейся поддержки со стороны государств, имеющих относительно небольшую степень экономической взаимозависимости, но заинтересованных в улучшении и укреплении добрососедских отношений и взаимовыгодного сотрудничества.