А вас я попрошу остаться… 15.11.2016 01:01

Цикл очерков о понауехавших земляках. Очерк 2-й

Итак, в массовом отъезде жителей дальневосточного региона начала 90-х годов традиционно удивляются не тому. Да сотни тысяч дальневосточников, подхваченных бурей распада СССР, были разнесены по городам и весям седьмой части суши, да и за ее пределы. Но ведь осталось гораздо больше. Уехало высокое начальство. Оно всегда уезжало. Отъезд практически весь советский период мыслился просто, как один из этапов чиновной карьеры в регионе. Да и не только чиновной. Уехали «приглашенные специалисты с сохранением квартиры по прежнему месту жительства». Но они и не воспринимались, как постоянные жители.

Зато уехали далеко не все работники закрывающихся оборонных заводов, «нерентабельных» предприятий ЖКХ и социалки. Остались даже многие офицеры «оптимизируемых» военных частей. Около семи с половиной миллионов человек остаются на месте. В этот момент скрытая трудоизбыточность региона и становится явной. Вот тогда и начинается уникальное приключение. Причем, не индивидуальная авантюра, а целого региона. Как говорил врач-профессор после обхода: Больные хотят жить. И медицина здесь бессильна.

Первый период, начало 90-х годов, вызвал к жизни массовое «челночное» движение. В сопредельный Китай за шмотками ездили, если не все, то очень и очень многие. В «бизнес» устремляются бывшие «комсомольцы» и бывшие военные, учителя и врачи, рабочие и ученые. Причина очевидна: очень кушать хочется. «Торговые центры», как и торговые окраины оживляют облик дальневосточных городов. Особенно, в его южной части.

Север выживал рыбой, потекшей в японские и, чуть позже, китайские порты, уникальными природными богатствами. Не особенно хорошо жил. Северяне уезжали, в целом, процентов на 20-25 активнее, чем южане. Но оставшиеся тоже как-то выживали. Квалифицированные рабочие исчезающих предприятий ВПК  предлагают свои услуги по ремонту всего и вся. Опыт грузчиков и репетиторов, шоуменов и целителей приобретают самые разные, зачастую, неожиданные люди. Криминал начинает поставлять «силовые услуги» (возврат долгов, гарантия сделок и т.д.), которые перестало предоставлять слабеющее государство. Таможенники и пограничники, столь же плохо обеспечиваемые и сокращаемые, как и все остальные «силовики», оказывались вполне «договороспособны». Возникало некое тотальное (региональное) «порто франко».

Постепенно из этой  тотальной деловой среды выделялись гораздо более крупные хозяйствующие субъекты. Приватизация «советского трофея» в регионе имела свою специфику. Индустриальные гиганты, ориентированные на оборону представляли интерес только в плане дальнейшей перепродажи «по частям» (станки, здания, помещения и т.д.). Всерьез их использовать новые собственники и не собирались. Зато гораздо больший интерес предоставляли лесные деляны и рыболовецкие флотилии, земельные фонды, золотоносные участки, транспорт, торговые центры, гостиницы, строительные мощности и т.д. Ценным оказывалось то, что было так или иначе связано с хозяйством региона и возможностями экспорта в страны Северо-Восточной Азии.

Новым собственникам понадобился и новый, легальный  «силовой оператор». «Бандиты» перестают устраивать новую региональную экономику. На этом этапе «силовые услуги» региональному бизнесу и не только бизнесу оказывает уже вполне легальная и абсолютно легитимная региональная власть. И пусть большая часть взаимодействий с властью в регионе основывалась на неформальных принципах, сами принципы были общепонятны и действенны. Когда сегодня говорят, что тот или иной региональный политик или бизнесмен «был связан с криминалом», стоит понимать, что неформальные взаимодействия в тот момент были всеобщими. Т. е. это означает, что этот человек просто БЫЛ и что-то делал.

Не вдаваясь в полемику о структуре «экономики крыш» или «экономики региональных баронов» второй половины 90-х годов, отметим только, что это было хозяйство, которое вел регион, которое было жестко завязано на региональные интересы. Впервые, после долгого советского периода, крупнейшие деятели региональной политики и хозяйства проживали в регионе, не имея возможности его покинуть на сколько-нибудь долгий срок. Не обремененные жесткими законами, «бухгалтерией» и тому подобными бюрократическими придумками, они были привязаны к региону сложной системой неформальных договоров (с властью, таможней, партнерами и работниками), которая только и делала их бизнес рентабельным. Договариваться же приходилось «на месте». Этот момент отмечали почти все респонденты-предприниматели в серии интервью, собранной автором в 1998-99-м годах в ходе работы над проектом «Изменение поведения экономически активного населения в условиях кризиса».

Но, проживая в регионе, успешные предприниматели и политики были вынуждены вкладывать в развитие социальной инфраструктуры. Они строили себе дома и дороги к ним, инициировали создание индустрии гостеприимства и развлечения. Просто для того, чтобы иметь возможность получать качественную медицинскую помощь, учить собственных детей и внуков, им приходилось вкладываться в образование и здравоохранение. Постепенно, к концу итогового десятилетия двадцатого века города региона обретают черты городов, а не поселков при заводах, а региональные столицы необходимый лоск. Формируется  система хозяйства, во главу угла которой поставлены местные интересы. Была ли она современной и эффективной? Нет. Она была просто региональной, кормившей регион и его жителей.

Сокращается темп оттока населения. Если за первые послесоветские годы уехало почти миллион человек, то на рубеже столетий годовой отток уже измеряется в сотнях и тысячах.  Ведь работа есть и здесь. Если в середине 90-х по массовым опросам, проводимым Дальневосточным институтом социально-политических исследований при участии автора, готовность к отъезду отмечало до 70% респондентов, то к концу 90-х и в начале «нулевых» годов этот показатель снизился до 12-15%.

Казалось, что регион «скинул» избыточное население, адаптировал оставшееся. И может, наконец, медленно, быстро такие вещи бывают только в сказках и государственных программах, перейти от выживания к развитию. Но это только казалось. К середине «нулевых» годов региональная ситуация вновь изменилась. Как и желание населения поискать более гостеприимные места для проживания. Но об этом мой следующий очерк.
Теги: