Быстрые планы и медленная жизнь 16.01.2017 02:35

Цикл очерков о том, как планируется и как реализуется будущее на Дальнем Востоке России. Очерк 1-й

Есть некоторая общая черта почти у всех планов масштабного преобразования общества. В чем? В том, что ни один из них не реализуется. То есть что-то получается, что-то строится. Только в результате оказывается, как у хрестоматийного автора: «Хотели, как лучше, а получилось, как всегда». Так  происходило уже не один раз и на Дальнем Востоке России. Выделяются какие-то ресурсы, часто совсем не маленькие ресурсы. Создаются какие-то объекты (предприятия, заводы, инфраструктура). А потом оказывается, что существуют они ровно столько, сколько времени из государевой казны выделяются деньги на их существование. И ни кому они сами по себе, особо, не нужны. Они или рассыпаются, или заново осваиваются под местные нужды местными же людьми.

Так, еще на рубеже семнадцатого и восемнадцатого столетия в регионе обнаружили месторождения драгоценных металлов. Дело нужное. Отписали во владения Кабинета Его Императорского Величества и стали осваивать. Приписали к заводам и приискам крепостных крестьян и каторжан, выделили деньги из казны. Только, странное дело, не приносила добыча золота дохода в казну. Ну, или почти не приносила. И крепостные работали плохо, и деньги казенные разворовывали все, кому не лень. Сажали, снимали. А воровство не прекращалось.  А тут, на беду, крепостное право отменили. Работников стало не хватать.

Отчаявшись, передали прииски в частные руки. И… не в одночасье, но вскоре все переменилось. Прииски оказались не просто доходными. Регион расцвел на золотодобыче. Николаевск, Кирби (ныне пос. им Полины Осипенко) – центры золотодобычи – оказались самыми богатыми поселениями региона. Да и на Благовещенск с Читой хватило. Не только золотопромышленники-миллионщики строили себе усадьбы и дворцы, выписывая архитекторов из Вены и Парижа, но и люди попроще от того доход имели. Дома строили, древесину и камень заготавливали, кирпичи делали. Да и просто дороги и площади, церкви и торговые склады строили. Ведь все это оказывалось не для богачей, а для всех. То есть, они-то, конечно, делали для себя. Но на этой земле. Земля и становилась краше и краше. Кинотеатры открывали, школы, больницы. И, что интересно, воровство из казны не то, чтобы исчезло, но стало скромнее. У себя, да у своих же земляков воровать как-то не очень удобно. Это не из безымянной казны деньги таскать.

Нечто подобное происходит и сегодня на Дальнем Востоке. Лет десять назад пришел приказ – дальневосточников любить, холить и лелеять. Уже десятилетие в регион текут какие-то, порой гигантские суммы, приезжают первые лица, создано специальное министерство и отдельный зам председателя правительства страны для Дальнего Востока. Разрабатываются проекты и программы, работают сотни чиновников, пишут десятки экспертов, точно знающих, как развивать Дальний Восток. Как говорится, все для вас. Только эффекты от гигантских вложений оказываются довольно скромными. То есть, отчеты и рапорты принимаются, но люди уезжают, а рапорты сопровождаются очередной серией возбужденных уголовных дел на высокопоставленных чиновников, переносами сроков ввода и корректировкой показателей.

В чем же проблема? Можно еще раз повторить популярные тезисы про традиционную лень и тотальную коррупцию, про сложные климатические условия и удаленность. Только это будет если не самообман, то лишь небольшая часть правды. Проблема в другом. Точнее, комплекс проблем. Об этих проблемах и вариантах их решения мне и хотелось бы поговорить. Причем, совсем не в плане того, «что должно делать государство». Оно у меня не занимало, а потому – не должно. А в плане того, как, скорее всего, будут развиваться события.

Первая проблема, о которой хотелось бы сказать в этом очерке, по порядку, а не по значимости, состоит в том, что планы развития региона создаются вне региона и теми же чиновными структурами, которые их потом будут исполнять. Но эти структуры созданы не для целеполагания, а только для исполнения. В отсутствии ясной цели их действия превращаются в планирование будущих отчетов, а не работу «на земле». Совсем не потому, что кто-то плохо работает. А потому, что так устроен механизм.

По идее, кто-то (парламент? президент?) ставит цель, а министерство ее исполняет. Для любого другого нужно качественно иной уровень свободы исполнителей. Но цель не поставлена. Как я попробовал показать в одном из предыдущих очерков, слово «развитие» очень неопределенно. А потому в качестве цели не работает. Поскольку же цели нет, то остаются не вполне понятные и разнонаправленные действия, больше связанные с играми внутри правительства, чем с территорией. По идее, гораздо ближе «к земле» региональные чиновники. Но сегодня их влияние часто ограничивается распределением бюджетных средств и, опять же, составлением отчетов.

В результате, деньги текли в регион, но не для региона, а для решения каких-то, безусловно, важных, но косвенно касающихся Дальнего Востока задач. Поскольку любая попытка их перенаправить в более привычное или более необходимое для региона русло воспринималась, как коррупция, превышение служебных полномочий и т.д., то и отдача от вложений оставалась и остается более чем слабой. Строятся «быстрые» планы развития и возрождения («дальневосточный гектар», «свободные зоны», «ТОРы»), а жизнь течет мимо них, в лучшем случае, никак не реагируя на быстрые проекты, а в худшем – тормозясь ими.  Видимо, нужна какая-то иная модель взаимодействия общества и государства.

На сегодня все просто. Есть потоки государственных средств, которые контролирует и распределяет министерство, руководство которого бывает в регионе (но живет не здесь). Остатки потоков контролируют региональные администрации, почти полностью лишенные свободы маневра. Население же региона оказывается в позиции той самой девушки, которую, кто «платит, тот и танцует». Но ситуация медленно, но меняется. А с ней будет меняться и система управления. Об этом в следующем очерке.
Теги: