- Юрий Васильевич, охарактеризуйте, пожалуйста, социально-экономическую ситуацию на Дальнем Востоке?

- Ситуация критическая, поскольку друг на друга накладываются четыре крайне неблагоприятных процесса. Первый – это общая деиндустриализация, которая продолжается уже почти 3 десятилетия во всей Российской Федерации, но в наиболее жесткой форме затронула Дальний Восток. Второй – ситуация в российской экономике в целом, где последнюю четверть века отсутствуют мощные продвигающие проекты развития, что опять-таки, прежде всего, коснулось ДФО, поскольку для его развития требуются колоссальные инвестиции - а у нас не было то денег, то стратегии. Третий процесс – абсолютно новый феномен - Китай и страны Юго-Восточной Азии, которые еще 30 лет назад были слабо экономически развиты, сегодня практически превратили наш Дальний Восток в сырьевой придаток. Грубо говоря, ситуация 1950-х гг., когда Советский Союз помогал Китаю строить заводы, перевернулась с точностью до наоборот. Из России гонится сырье на Восток, и в структуре нашей торговли в целом, не только по Дальнему Востоку, из Китая ввозится 45% машин и оборудования. Китай – и по человеческой массе, и экономически такой фактор, с которым непонятно, что делать.

И четвёртый процесс – несмотря на активную восточную политику Президента Путина, элитами в своей массе утеряно стратегическое понимание Дальнего Востока и необходимости его гиперстатуса. Нам нужно повышать статус Дальнего Востока в десятки раз, чтобы туда захотели поехать самые талантливые выпускники ведущих вузов страны - МГУ, Высшей школы экономики, МАИ, МФТИ. Если мы хотим, чтобы страна шла вперед, то один из тридцати молодых специалистов должен захотеть поехать на Дальний Восток. У нас же ситуация обратная, то есть молодёжь сегодня бежит с Дальнего Востока.

- Вы сказали, что Дальний Восток не нужен элитам, а как же все прописываемые Стратегии развития Дальнего Востока?

- По-вашему, получается, Минвостокразвития сегодня ничего не делает?

- Минвостокразвития на данный момент единственное, где прониклись ситуацией. Молодая энергичная команда министерства может стать важнейшим элементом продвижения стратегии. Другое дело, что эту новую и действенную стратегию сначала надо разработать. Тут трудности, поскольку за последнюю четверть века стратегическое планирование практически отсутствовало, опыта нет. Наш Институт демографии, миграции и регионального развития с самого начала деятельности новой команды предложил шаги по проблематизации стандартных подходов к подъёму Дальнего Востока и разработке стратегии, однако, к сожалению, пока что реального отклика на нашу инициативу нет.

- Как вы считаете, у Дальнего Востока высоки шансы на то, чтобы стать приоритетным направлением развития страны?

- Какая же там должна быть, как вы сказали, проектная экономика развития?

- Она ориентирована не на выживание, а на создание феномена планетарного развития, преображение региона. То есть проектная экономика должна напрямую вытекать из первого пункта стратегии - про приоритетный статус региона. Потому что, если мы Дальний Восток будем рассматривать как некую отдаленную депрессивную территорию, которой надо что-нибудь «бросать» время от времени, чтобы там люди как-то жили и не умирали, сами собой занимались только, то мы проиграем и Дальний Восток и Россию. В этом смысле проектная экономика развития должна строиться на четком понимании, как спроектировать и создавать планетарный очаг развития в ДФО.

Наиболее яркое обозначение отсутствия проектов – ситуация, сложившаяся на космодроме «Восточный»: 100 млрд рублей вгрохано в бетон, в землю, построили стартовую площадку (уверен, 31 декабря полетит первая ракета «Союз»), рядом уже целый город – наукоград Циолковский - начинает строиться, к концу года будет несколько зданий на 5-7 тыс. человек. Однако спросите любого человека, отвечающего хоть в какой-то мере за этот объект, кто там будет жить? Никто не знает. Кроме того, никто не знает, в чем состоит проект космической деятельности на Дальнем Востоке. А деньги есть, причем немалые.

- Но ведь с населением не так все плохо: в прошлом году Чукотка стала первым регионом на Дальнем Востоке, где наблюдалась положительная динамика прироста жителей.

- Чукотка – это регион, где за последние двадцать пять лет наблюдался самый большой отток населения - со 150 до 50 тыс. человек. В три раза! Конечно, если ряд проектов советского периода, которые держались в неприкосновенном резерве, например по золотодобыче на том же месторождении «Купол», чуть сдвинули промышленное производство, то прирост на одну-две тысячи человек – 2-5 %, понимаете, это несерьезно.

- Хорошо, как же тогда привлечь население на Дальний Восток?

- Никто не сказал, зачем его привлекать. У нас колоссальное недоиспользование самого дальневосточного населения. У нас дефицит не людей, а рабочих мест и, соответственно, квалифицированных кадров. Свободненский район, где строится космодром. Что было до строительства космодрома? 13 тыс. жителей Свободненского района и тысяча рабочих мест. Проблема не в том, что к этим 13 тыс. мы еще довезем (по заявлениям даже Президента в городе Циолковском будет 40 тыс. человек), а в том, что в абсолютно трудоизбыточном регионе люди не знают, где работать: масса людей уезжает «на запад».

Или, возьмем, порты. Если Пусан – это порт, занимающий достойное место в первой пятерке мировых портов, то в Российской Федерации портов нет – это «портюшечки». Для портов Приморского края, где тонна угля идет за сто долларов, максимум доллар поступает в краевой бюджет – этого даже не видно. У кого в стране есть проект, пусть концептуальный на две страницы, какой порт мы будем строить, чтобы он был условно сопоставим хотя бы с Пусаном? Никто вам не скажет. Зато ответят, что у нас сплошные транспортные коридоры, порто-франко, мы там это сделаем, мы тут усилим, в Находке у нас будет причал новый и т.п. А проекта нет. Но что такое порт? Порт не причал, не склады, не транспорт и даже не таможенный режим, хотя это крайне важно. Владелец порта должен иметь в собственности все подъездные к нему пути и базовый флот, в том числе океанический. У нас же его практически нет. Даже если мы создадим мегапорт, то есть причал построим, мы будем опять копейки собирать. Потому что основное будут собирать те, у кого есть суда, порты, – Корея, Сингапур, Китай.

- Как относитесь к идее выдавать дальневосточникам и всем, кто желает жить на Дальнем Востоке, по 1 га земли для ведения сельского хозяйства и развития бизнеса?

- То, что Трутнев предложил такую меру Президенту, - это заявка на решительное развитие Дальнего Востока. Но опять же - пока что мера изолированная, несистемная, то есть вырванная из будущей комплексной стратегии и, следовательно, оторванная от реальности.

Выдающийся русский экономист и мыслитель-дальневосточник Михаил Иванович Леденев выдвинул идею «Свой дом на своей земле». Вот этот тезис должен стать основой стратегии.

Если вы, к примеру, 10 лет проживете на Дальнем Востоке, я вам 80% стоимости дома зачту, а 20 %– вы оплатите. Причем хайтековый дом будет. Этот механизм выделения земли под строительство жилья уже прописан в проекте федерального закона, а эту идею я выдвинул, работая в полпредстве в Хабаровске в феврале 2008 года, называется он «Государственный жилищный сертификат дальневосточника». Но его с тех пор так никто и не удосужился хотя бы обсудить.

Что значит полноценный «свой дом»? То есть к гектару и дому надо добавить, что у вас больше не будет гипертарифов на ЖКХ, какие действуют на Дальнем Востоке, и будет мощный автомобиль, который вы сможете приобрести на льготных условиях. А лучше не только джип, но и маленький самолётик на 2-4 человека. Ведь на Аляске, где живут 750 тысяч человек, - 9 тысяч частных самолётов, то есть на каждые сто человек по самолёту! А на всю Россию в 146 млн человек – всего 3,5 тысячи малых судов! Чтобы дальневосточник встал в равные условия с жителем Аляски, количество частных самолётов на Дальнем Востоке надо увеличить с менее 200 до 70 тысяч, в 350 раз. Следовательно, подъём Дальнего Востока требует, условно, форсированной авиатизации, где количество малых самолётов вырастет хотя бы в 100 раз, и изготовим мы их на самом Дальнем Востоке. Вот это реализм и предельный практицизм, а раздавать просто гектары земли – это далёкие от жизни фантазии, детские сказки.

Где мы возьмем деньги? Мы строим башни-свечки в наукограде Циолковском по убогому провинциальному проекту. Хрущобами хотим вернуть мировое лидерство в космосе? А ведь мы строим для нашего космоса, для нашей лучшей молодежи. А кто туда поедет? Центр судостроения в Большом Камне - цены московские, в том числе на жилье, а средняя заработная плата 17 тысяч рублей. Разовьем российское судостроение?!

У полпреда Трутнева в принципе правильный подход. Я помню, как меня по-хорошему поразил его вердикт по поводу очередного проекта про Большой Уссурийский остров: «Нам не нужна абы какая концепция, нам нужен проект, который бы выполнял функцию развития всей страны!».

Вот суть правильного методологического и управленческого подхода для Дальнего Востока. Нужны не фиктивные проекты развития, а каждый из них должен давать стране феномен развития, продвигать всю страну вперёд…

- Скажите, пожалуйста, свое мнению по поводу Закона о ТОСЭР, который был принят в конце декабря прошлого года.

- С ТОСЭР то же самое, что и с гектарами. Идея ТОСЭР заиграет, если станет одним из элементов в системном комплексе минимум из 10-15 других механизмов.

И для этого у нас все есть, но нет проектов, смысла активности! Строят дома в том же Циолковском – непонятно, для кого, выпускники передовых вузов (МАИ, МФТИ) либо уезжают работать за рубеж, либо идут в магазин охранниками.

В Амурской области, а также в Еврейской автономной области, в Хабаровском и Приморском краях выращивают примерно до полутора миллионов тонн сои. Уникальная, негенномодифицированная соя, она здесь эндемик! Она позарез нужна нашей Сибири и центральным областям в качестве уникального белкового корма для скота. Полтора миллиона тонн сои в год – «золотовалютный» ресурс, просто надо немного по-хозяйски посмотреть на него и улучшить агротехнологии. Довести объём производимой сои минимум до 3 млн тонн. Ведь у китайцев в два раза больше урожай, чем у нас. И если мы сейчас все отдадим Китаю, то нам будут завозить генномодифицированную аргентинскую, бразильскую, американскую сою. Чтобы правильно работать на Дальнем Востоке, нужно сою везти в Сибирь, а из Сибири зерно, которое там не знают, куда девать, а в ДФО его не хватает. Колоссальный проект! Кто им будет заниматься?!

- Тем не менее, в последнее время вектор развития России направлен на Восток. Как вы считаете, насколько сам Дальний Восток готов оправдать эти ожидания?

- Оправдать ожидания или нет - вопрос, касающийся и правительства, и каждого жителя страны. Развитие Дальнего Востока - это наша национальная идея.

Однажды мне сказали, что вот русские работать не хотят и пьют, а вместо них привести китайцев – они будут в две смены работать и так далее. Но это поклёп, это оскорбительно! Потому что китаец приезжает какой? Не из Шанхая, где у него средняя заработная плата в два-три раза больше, чем в России. Он приезжает из этих глубинных провинций, живет в землянке на полтора доллара, и тут, в той же благодатной Амурской области, получает 300-400 долларов. Как можно сравнивать нашего мужика, который в том же приамурском селе был комбайнером - первым парнем на деревне, зарабатывал на «Жигули». Сейчас он влачит жалкое существование – и все тут будут пить. А что еще делать? Государство его попросту кинуло. Он еще помнит, как отправляли в Крым по профсоюзной путевке! И тут этого человека поместили в состояние вот этого китайца из глубинных провинций. Причем опустили не за то, что он перестал работать и стал пить – нет: просто однажды он проснулся, страна развалилась – и, здравствуйте, наступил рынок!

А ведь Россия вложила в Дальний Восток России колоссальные силы! И всегда преодолевала любые трудности, которые кажутся непреодолимыми.

Сегодня наш Дальний Восток – это единственный спаситель страны. Потому что либо мы сделаем реальный прорыв на Дальнем Востоке, построим здесь новую модель экономики, и эта модель будет работать - давать прибыль и общественное богатство, просто как скатерть-самобранка, - либо ничего не будет. Мы должны, наконец, выйти на реальные проекты развития. Мы должны заново ответить себе – зачем нам нужен космодром, какой подлинный порт мы будем строить, как мы будем проектировать новый торгово-перевозочный флот, разгромленный за 25 лет, какие новые города мы обязаны построить для нашей самой талантливой и геройской молодёжи.

Я 13 лет продвигаю Новую Восточную политику, у меня более 20 проектов развития для региона – но это никому не нужно. В этом и есть проблема.