Дальний Восток: что это? Дальневосточники: кто это? 06.12.2016 01:38

Цикл очерков о том, как, зачем и для кого развивать Дальний Восток. Очерк 1-й

О необходимости развития Дальнего Востока не высказался только ленивый. Этот регион отнесен к национальным приоритетам, для него создано специальное министерство по развитию оного, собираются конференции, слеты, форумы и совещания на тему, как нам этот самый Дальний Восток лучше, глубже и полнее развить. Число развивателей растет. Вот аналогичного роста чего-нибудь (ну, кроме числа отъезжающих или собирающихся это сделать) не наблюдается. Здесь-то и приходит в голову, что, видимо, есть какая-то нестыковка в самой постановке вопроса. В чем же она?

Во-первых, в … Дальнем Востоке. Несмотря на то, что этому понятию в отношении российских земель уже более ста лет (до того термин относился к Китаю, Японии, а порой и Индии), Дальний Восток России остается только политико-административным, но никак не хозяйственным и культурным образованием. Для этого он слишком разный и большой. Все же 36% территории страны. Слишком протяженный: от Арктики с вечной мерзлотой до Приморья с вызревающими арбузами и виноградом.

Достаточно явно выделяются зоны вдоль Амура и Транссиба с относительно высокой плотностью населения, вполне сравнимой со средней по России. На площади уже не гигантской, а сопоставимой с зауральскими (европейскими) субъектами федерации проживает более трех миллионов человек. Именно здесь расположены крупные города, промышленность, развитая по дальневосточным масштабам социальная сфера, плодородные земли, которые по урожайности уже в начале 20-го века конкурировали с Кубанью. Почему же этот благословенный край не виден?

Да все просто. Население рассчитывается по субъектам федерации, в каждый из которых, кроме обжитых земель, входят не особенно обжитые. Скажем, кроме вполне заселенных юга и центра Хабаровского края, половину края занимают почти не заселенные: Охотский, Тугуро-Чумиканский и Аяно-Майского районы. На всей этой территории проживает около 10 тысяч человек.  Сходная ситуация и в других южных субъектах ДФО.

Понятно, что общая программа развития даже для южных субъектов федерации выстраивается с трудом. Разные они. Но их отличие от других регионов, административно входящих в ДФО, еще более значительное. Есть комфортное и обжитое южное Приморье, есть Южно-Сахалинск, Ванино и СовГавань – районы с относительно развитым транспортом и налаженными международными связями. Иная картина в Северном Приморье. Несмотря на достаточно серьезные усилия, во всяком случае, бурные обсуждения, перспективы развития Северного Морского пути, который должен радикально улучшить логистические возможности северной части прибрежной полосы, пока территория остается достаточно изолированной, живущей уникальными рыбными запасами, как и сто лет назад.

И  уже  совсем  иную картину представляют собой гигантские пространства Якутии, Магаданской области, Чукотки – тоже очень разные: от промышленных районов до традиционного субарктического хозяйства. Да, здесь уникальные природные кладовые, невероятные запасы всего и вся: от алмазов до урана и золота. Вот только люди даже на этих территориях живут не там, где богатства, а там, где созданы сколько-нибудь комфортные условия жизни. Кроме тех, кто предпочитает жить так, как жили их предки. Но эти жители совсем не жаждут трудоустраиваться на крайне нужные и перспективные предприятия по разработке недр.

Но если бы проблема была только в этом, все было бы не так грустно. Понятно, что программа дальневосточного гектара в Магаданской области или на севере Якутии имеет весьма ограниченный смысл, но ведь можно ввести коррективы, делать программу не для Дальнего Востока, а для его различных частей, исходя из их надобностей и особенностей.

Скажем, вспомнить неожиданно, что страна наша называется Российская Федерация не потому, что слово это красивое, а потому, что условия жизни в стране очень отличаются друг от друга – по климату, пищевым пристрастиям, бытовым привычкам и особенностям речи. Значит, должны быть особенности и в правовом регулировании, и в хозяйственной жизни. Скажем, не биться депутатам-регионалам над законом о Дальнем Востоке, а закрепить право за субъектами федерации, а может и за районами, на создание правовых норм, более соответствующих условиям жизни в этих местах.

Но это самая очевидная часть условий задачи, учесть которую проще, чем другие. Не просто, но проще. В чем же еще проблема? Люди, живущие в регионе (а здесь по-прежнему живут люди) привыкли к определенному типу деятельности, определенному типу взаимодействия с властью. В какой-то момент в прекрасном далёко умные и ответственные граждане решили, что эта деятельность не отвечает современным представлениям о высоких стандартах чего-нибудь. Дальневосточники живут и работают, как видится со стороны, недостаточно эффективно, креативно и современно. Надо помочь.

Собственно, так начинались все программы развития региона за последние триста лет. А теперь переводим это на язык дальневосточников. Людей вышвыривают из зоны комфорта в непонятный и не очень дружелюбный мир, созданный или создаваемый в полном отвлечении от того факта, что они есть. После этого развиватели начинают искренне удивляться массовому отъезду жителей из региона, часто напоминающему бегство. И что это они? Видимо, отсталые.

Некогда, в совсем недавние 90-е годы из таких, «отсталых» районов пытались вывезти население. В самом деле, чего им там мучатся? Пусть живут в больших городах или пригородах. Кто-то выехал. Но значительная часть упорно держалась за свои неперспективные поселки. Здесь и коренится вторая проблема: как развивать Дальний Восток, не уничтожая при этом дальневосточников, не изгоняя их de facto с обжитой и обогретой ими земли? Можно ли примирить прогрессорскую интенцию центра и желания основной массы жителей региона, которых, кстати, просто некем заменить? Думаю, да. И об этом мой следующий очерк.
Теги: