- Председатель правительства Михаил Мишустин 11 июля 2024 года утвердил обновленную Стратегию развития минерально-сырьевой базы. Срок ее реализации продлен до 2050 года. Развитие минерально-сырьевой базы в регионах Дальнего Востока и Арктики находится под влиянием существующего состояния транспортной инфраструктуры. Транспортная отрасль является наиболее сложным, трудоемким и затратным звеном процесса разработки месторождений полезных ископаемых, доля которой в себестоимости добычи составляет 60-75%.

На территории Дальнего Востока и Арктической зоны РФ, можно выделить сотни значимых действующих, строящихся и планируемых проектов, которые определяют расположение точек генерации грузовой базы, вывоз сырья или продуктов обогащения, который осуществляется практически всеми видами транспорта. Необходима взаимоувязка проектов строительства транспортной инфраструктуры с возможностями природопользования и, в первую очередь, недропользования, поскольку горная промышленность для субъектов Дальнего Востока России и Арктики является одним из основных направлений в экономике.

Минерально-сырьевой потенциал нашей страны способен обеспечить все необходимые задачи национальной экономики и национальной безопасности, исходя из стратегических целей при любых сценариях развития мировой ситуации.

На Дальнем Востоке и Арктической зоне России транспорт и энергетика рассматриваются в качестве основных элементов социально-экономического развития территорий, являясь основой стратегии создания и эксплуатации минерально-сырьевой базы данных макрорегионов.

Стратегия развития Дальнего Востока базируется на формировании транспортно-энергетического каркаса. Регион характеризуется географическими преимуществами и перспективой реализации экспортно-импортных и транзитных перевозок грузов по внутренним и международным транспортным коридорам. Особая значимость каркаса заключается не только в обеспечении грузопотоков в транспортно-логистических цепочках, но и в наполнении инфраструктурных зон в первую очередь проектами по недропользованию. Устойчивость экономики в последующих этапах развития региона связывается с ее индустриализацией.

Процесс индустриализации экономики региона, включающий как малоформатное производство, так и классические металлургические гиганты, предусматривает три этапа: I этап – создание каркаса, II этап – процесс наращивания каркаса внутренними элементами, III этап – освоение пространственно-сгруппированных месторождений различных по запасам и по специализации (узлы, комплексы, кластеры).

В качестве объединяющего центра может рассматриваться Хабаровский край с умеренно развитой инфраструктурой, но с очень высоким потенциалом ее формирования. В Хабаровском крае в последние годы начинает формироваться транспортно-энергетический каркас, который может служить реальной основой реализации других проектов.

К числу заявленных крупных инфраструктурных проектов относятся: железные дороги Эльга – мыс Манорский и Якутск – Магадан, широтная автодорога Амга – Усть-Мая – Аян, меридиональная автомобильная трасса Комсомольск-на-Амуре – Охотск – Магадан и другие. Они затрагивают интересы республики Саха (Якутия), Хабаровского края, Амурской и Магаданской областей. Обсуждается также строительство автодорог Комсомольск-на-Амуре – Чегдомын, Селихино – Николаевск-на-Амуре, по левобережью Амура от Комсомольска-на-Амуре до поселка Октябрьский. Принципиально важным является строительство перерабатывающих производств. К их числу относятся гидрометаллургические комплексы по переработке упорных руд золота Покровского на одноименном месторождении, Амурского в городе Амурск, проектирование и строительство Тихоокеанского в Советской Гавани. Также намечены планы по строительству металлургических комплексов по переработке оловянных, медных и железных концентратов в Хабаровском крае.

В правительстве Хабаровского края рассматриваются вопросы строительства крупных энергетических объектов: Тугурской ПЭС с заводом по производству водорода, Ниманской ГЭС, Эворонской АЭС, Чегдомынской ГРЭС с кольцевыми ЛЭП для решения проблем энергетики.

В силу этого существует реальная необходимость формирования новых подходов к развитию региона. С горнодобывающей промышленностью связаны и взаимозависимы металлургия, машиностроение, строительство, энергетика, транспорт, другие отрасли промышленности. Горный комплекс может рассматриваться в качестве инициатора в новой индустриализации региона.

- В послании Федеральному Собранию РФ 29 февраля 2024 года президент России Владимир Путин отметил, что «большая многодетная семья должна стать нормой, философией жизни общества, ориентиром всей государственной стратегии». Такие семьи воспитывают детей в духе патриотизма, любви к труду и своей Родине. Однако для этого у них должна быть прочная финансовая основа, обеспечивающая их независимость и самостоятельность, что может быть достигнуто лишь через поддержку и развитие семейного предпринимательства. Именно общее семейное дело является той самой уникальной семейной ценностью, которая сплачивает всех членов семьи в устойчивый и развивающийся коллектив единомышленников всех возрастов.

Торгово-промышленная палата РФ с 2018 года ведет системную работу по развитию семейного предпринимательства, реализуя ряд специальных проектов и инициатив в этой сфере, включая подготовку будущих наследников семейного дела.

В дореволюционной России семейными династиями предпринимателей активно развивалась экономика и социальная сфера регионов – строились больницы, школы, музеи, театры, дома престарелых и т.д.

В настоящее время, по экспертной оценке, вклад семейного бизнеса в экономику России значителен:

- 99% фермерской продукции выращено семейными сельхозкомпаниями;

- 95% частных школ в России основаны семейными предпринимателями;

- 90% антивирусных продуктов в IT созданы семейными компаниями;

- 80% частных гостиниц и 60% предприятий общественного питания – это семейный бизнес;

- 75% российской косметики создано на производствах, которыми руководят родственники;

- 50% всего хлеба в России выпекают семейные пекарни.

Заинтересованность государства в поддержке и развитии семейного предпринимательства заключается в том, что это наиболее устойчивый сегмент национальной экономики, участвующий в реализации множества социально-экономических задач – от демографии до экономики, от социальной сферы до подготовки кадров. Вот только несколько самых привлекательных характеристик семейного бизнеса: стремление к самореализации, общие цели и планы, любовь к своему делу, вовлеченность членов семьи из разных поколений, нацеленность на долгосрочную работу, готовность к инвестициям, поддержка сотрудников, благоприятная внутренняя культура, социальное развитие, ориентация на качество и соответствие запросам конкретного сообщества.

У семейных компаний есть возможность решить многие проблемы многодетности: финансовая независимость от государства, материальное стимулирование, гибкий график работы, возможность решать домашние дела в удобное время, возможность привлекать детей к труду с самого раннего возраста; крепкая связь поколений и естественное наставничество. Дети из семейных компаний, получив высшее образование, возвращаются к себе на родину, чтобы продолжать семейное дело и создавать свои многодетные семьи, формируя, таким образом, настоящие бизнес-династии. Семейные компании открываются на десятилетия, они нацелены на долгосрочное развитие. Создавая фамильные бренды, семейные компании продвигают не только себя, но и свои регионы, и страну в целом.

Также привлекательность семейного бизнеса для экономики объясняется тем, что такие компании менее готовы к рискам, поскольку работают на себя и свою семью. Меньший риск компаний – больше стабильности экономике и персоналу, больше уверенности в работе и, соответственно, желания расти и развиваться. Помимо этого, семейный бизнес больше заботится о среде, в которой он работает, что соответствует современным тенденциям устойчивого развития.

Преимуществ у семейного бизнеса много, но для долгосрочного развития и полноценной реализации имеющегося потенциала этого сектора экономики необходима благоприятная деловая среда, инструменты и меры поддержки. А для этого нужно закрепить на законодательном уровне РФ понятие «семейное предпринимательство». Законодательство по семейному предпринимательству постепенно формируется, уже в 9 субъектах РФ приняты местные законы, определяющие статус семейных компаний, в их числе и два региона ДФО – это Республика Саха (Якутия) и Камчатский край, где приняты поправки в региональные Законы «О развитии малого и среднего предпринимательства». Принятие на законодательном уровне понятия «семейное предпринимательство» позволит решить многие вопросы, остро стоящие на повестке Дальнего Востока. Это закрепление молодого трудоспособного населения в местах проживания, это повышение рождаемости, развитие наставничества и семейных династий, развитие и расширение производств на местах, а это пополнение бюджетов различных уровней.

- Сейчас наступает определенный этап возможностей для учреждений культуры, особенно для музеев на территории Дальнего Востока и Арктики. Почему? Потому что в минувшем году Минвостокразвития предприняло несколько действий, показывающих, что развитие музейных институций для него на сегодняшний момент находится в зоне особого внимания. Это и проведение Стратегической сессии в Хабаровске по развитию музеев Дальнего Востока, это и запуск первого грантового конкурса проектных инициатив для музеев ДФО, это и начало строительства новых музейных комплексов в Петропавловске-Камчатском, в Улан-Удэ и в Хабаровске.

Столько прицельных, абсолютно ясных действий со стороны федерального органа исполнительной власти, пожалуй, прежде видеть не приходилось. И тут речь явно идет не о каких-то рандомных действиях, а об определенной стратегии. Потому что для министерства совершенно точно понятно, что музейные институции – это не только учреждения, формирующие поток гостей на территорию города или региона, а уникальный институт работы с идентичностью, что для Дальнего Востока чрезвычайно важно. Также, как и для арктической зоны, где ощущение причастности себя к огромной стране, понимание своей особой роли в этой большой семье народов, населяющих Российскую Федерацию, ценно для живущих там людей.

На Дальнем Востоке и в Арктике постоянное население пока не прибавляется. Работа идет над тем, чтобы хотя бы стабилизировать население, а потом уже его наращивать различными способами. И если мы говорим о тех, кто сегодня размышляет на тему уехать из ДФО или нет, думает о степени привязанности к родной земле, то музей, который является институтом памяти и средоточием опыта предыдущих поколений, позволяет людям отвечать на очень сложные вопросы, в том числе – уехать или остаться.

Если мы говорим о людях, вновь прибывших на Дальний Восток, то важно, как они будут понимать ценность земли, на которую приехали? Почему они должны будут связывать свою жизнь с этой землей? Почему они должны будут относиться к ней не как к территории временного рубля? Кто будет вести с ними этот важный диалог? Эти сложные разговоры с собой человек может вести с подачи, в том числе, музейных институций и, безусловно, при участии всех культурных учреждений в регионе. Потому что они как раз и работают с этой идентичностью и набором жизненных ценностей и правил, которые важны не только для нашей страны, а вообще для человечества, и которые сегодня, к сожалению, очень сильно страдают под влиянием довольно агрессивных международных процессов.

«Внедрение экспериментальных моделей управления в университетах является не просто эффективной практикой, а необходимостью в современном мире. Когда вузы функционируют с большей гибкостью и не полностью зависят от общенациональной системы образования, они способны быстрее адаптироваться к стремительно меняющимся требованиям общества и рынка труда. Ярким примером служит "китайская модель", где культура поэтапного внедрения масштабных изменений методом проб и ошибок стала одним из ключевых факторов успеха страны. Архитектор китайских реформ Дэн Сяопин описывал этот подход метафорой: "переходить реку, нащупывая камни". Это означает, что самые смелые реформы сначала пилотируются в отдельных регионах, чтобы затем выбрать наиболее успешные практики и масштабировать их на всю страну.

Создание университетов, которые сами определяют свою стратегию развития, привлекают ресурсы и формулируют критерии для приема абитуриентов, переводит вузы в проактивную, субъектную позицию. Обычно университеты, за исключением самых передовых, являются инертными и бюрократизированными структурами. Делегирование ответственности и расширение автономии позволяют им отходить от приказного, ручного управления и стимулируют искать пути к инновациям. Такие инициативы в духе низовой демократии – еще одна важная составляющая "китайской модели" развития. Мы привыкли считать китайскую систему управления жесткой и абсолютно вертикально ориентированной, но это является верным лишь отчасти. Жесткость в одних вопросах гармонично сочетается с гибкостью в других: в допустимых рамках поощряется конкуренция и инициатива "снизу", что высвобождает продуктивные силы в обществе. Таким образом, автономия и инициатива позволяют достигать стратегических целей развития, которые ставит государство.

Несмотря на то, что объективные условия в России и Китае различаются, особенно в части качества и объема рыночной среды, подобные практики уже начинают реализовываться и в нашей стране. В рамках федеральной программы "Приоритет-2030" университеты перешли в позицию, когда ресурсы не приходят "сверху" сами, а их нужно добиваться в конкурентной среде на основе ежегодных результатов развития. Это стимулирует университеты повышать эффективность и внедрять новые подходы в своей работе. Например, университеты-участники программы "Передовые инженерные школы" (ПИШ) создают экспериментальные модели, где пилотируются новые подходы для сотрудничества с реальным сектором: от управления ресурсами до образовательных практик. Дальневосточный федеральный университет является участником обеих программ. И, конечно же, о кардинальных результатах на уровне всей системы образования говорить пока рано, ведь такие проекты реализуют в долгосрочной перспективе. Однако, безусловно можно констатировать, что российские университеты сегодня меняют логику своего развития и ведут свою деятельность более осознанно, становятся субъектными.

Субъектность развивает ответственность за свои действия, а ответственность становится ключевым фактором успеха в развитии университетов. Когда вузы сами определяют свои цели, они более осознанно подходят к своему развитию и лучше реагируют на вызовы времени. Осознанные университеты способны быстрее внедрять инновации, адаптироваться к меняющимся условиям и готовить специалистов, востребованных на рынке труда. Это особенно важно в эпоху четвертой промышленной революции, когда технологии меняются с невероятной скоростью, и система образования должна успевать за этими изменениями».

— Валентин Цуньлиевич, какие основные вызовы стоят перед современным востоковедением, китаеведением и что нужно сделать, чтобы их преодолеть?

— В плане функциональном – как сделать свою профессиональную работу по-настоящему нужной, отвечающей требованиям времени, востребованной и эффективной. В материальном плане основным вызовом остается недофинансирование, из-за чего ученые и преподаватели вузов вынуждены размениваться на подработки и отвлекаться от основной работы, требующей максимальной сосредоточенности и творческих усилий. Основным вызовом постсоветского периода остаются и кадры, то есть подготовка молодых специалистов и обеспечение должной преемственности между поколениями профессиональных востоковедов.

— И как преодолеть эти вызовы?

— Конечно, для этого надо усиливать государственную поддержку, разрабатывать новые действенные стратегии развития востоковедения и китаеведения. Нужно повышать авторитет преподавателей и улучшать условия их работы в вузах. Нужно возрождать и совершенствовать лучший опыт организации базового образования в вузах и расширять возможности для регулярных стажировок в изучаемых странах, привлекать молодежь в науку. От всех этих мер прямо зависит успех решения тех задач, которые стоят сегодня перед востоковедами.

— Что дает взаимодействие с зарубежными партнерами? Это «калибровка стандартов», это больше обмен опытом, или что-то еще?

— «Калибровка стандартов» или «сверка часов» позволяет обмениваться лучшим опытом и говорить с зарубежными коллегами на одном языке. Хотя у нас могут быть разные подходы и разные взгляды, мы должны уметь понимать друг друга и договариваться друг с другом. Лишь в этом случае может возникнуть эффект синергии, позволяющий синтезировать усилия всех сторон и решать общие проблемы гораздо более эффективно.

— С учетом нынешнего разворота России на Восток, какие отрасли видятся наиболее перспективными именно в востоковедении? Что в приоритете — экономика, политика, культура? И в части географии — фокус на Китай и Японию или какие-то другие ключевые страны?

— Настоящие востоковеды всегда «повернуты» на Восток, потому что это их судьба, это их жизнь и работа. Никуда им разворачиваться не нужно, просто нужны нормальные условия для профессиональной работы. Кроме того, мы живем в эпоху глобализации, когда уже исчезает любое искусственное противопоставление Востока и Запада. Сегодня Запад содержит в себе Восток, а Восток содержит в себе Запад. Они взаимодействуют и соприсутствуют друг в друге. Так называемые «люди Востока» и «люди Запада» живут теперь по всему миру, которому остается лишь одна возможность – развернуться лицом к самуму себе. Для России «поворот на Восток» тоже предполагает новый взгляд и на внешний мир, и на самих себя глазами друзей и партнеров. Реализация таких подходов невозможна без участия востоковедов. Что касается географии, то фокусы могут быть разными, но все страны – в том числе и Китай, и Япония — являются по-своему ключевыми.

— Какие именно отрасли сейчас особенно актуальны?

— Экономика, политика и культура – все это неотъемлемые стороны нашей жизни, которые одинаково приоритетны, а внимание к ним должно находиться в гармоничном балансе. Культура в широком смысле включает в себя и экономику, и политику. Поэтому знание культуры — это «волшебный ключ», который помогает решать любые проблемы. Безусловно, нам нужны востоковеды, имеющие компетенции в специальных областях знания, таких как право, экономика, финансы и так далее. К овладению этими специальностями можно идти через освоение «микро-компетенций», цель которых — выработать навыки овладения любыми компетенциями. Ведь хороший востоковед не должен быть «узким специалистом». Он должен быть многогранным, иметь способность адаптироваться и овладевать любыми компетенциями в нужное время, в нужном месте.

— Как по-вашему, что проще — востоковеду освоить финансы, право, политику и другие аспекты, или же политику, финансисту или правоведу проще освоить восточный язык и погрузиться в восточный менталитет?

— Думаю, оба пути одинаково трудны, потому что любой человек может стать профессионалом лишь в том случае, если посвящает своему делу всю жизнь. Чтобы стать хорошим востоковедом, нужно потратить на это свою жизнь. Чтобы стать хорошим экономистом или юристом, тоже нужно потратить на это всю жизнь. «Синтезировать» востоковедение с иными специальностями жизненно необходимо. Каждый путь к этому по-своему труден, поэтому не стоит противопоставлять их вообще. Я уверен, что хороший экономист вполне может стать хорошим востоковедом, и наоборот. У нас есть успешные востоковеды, имеющие специальности и ученые степени экономистов, юристов и даже биологов. А один коллега, уже будучи дважды доктором наук в области истории и политологии, готовится защитить третью докторскую диссертацию в области права. По-моему, это замечательный пример профессиональной универсальности! К этому нужно стремиться всем. Я тоже стремлюсь, по мере возможности, расширять свои профессиональные горизонты, хотя многого пока еще не достиг.

— Какие регионы наиболее перспективны сейчас в плане изучения? И можно ли вообще говорить о том, что есть более перспективные регионы на Востоке, а есть менее перспективные?

— Я уже сказал, что пространство со-развития охватывает сегодня весь мир. В последние десятилетия наибольшим спросом пользуется все, что связано с так называемым «китайским миром», который тоже стал теперь уже глобальным: китайские автомобили (кстати, очень хорошие) заполонили российские дороги и все быстрее завоевывают весь мир, как и всевозможные китайские гаджеты. Поэтому я думаю, что мы живем в таком глобальном мире, где потенциально перспективны все регионы.

— Сближение России и Китая, которое мы сейчас наблюдаем, дало что-то нашей науке? Появились ли новые источники литературы или возможность пользоваться недоступными ранее архивами?

— Конечно, у нас появились огромные новые возможности: во-первых, контактов с нашими коллегами, во-вторых, работы с архивами и доступа к научной литературе. Сегодня мы можем дистанционно и бесплатно или почти бесплатно пользоваться огромнейшими цифровыми базами научных данных, созданными в Китае. Китайцы в этом плане опережают нас, так как последовательно вкладывают в науку огромные средства. С другой стороны, имеются и барьеры, потому что не все документы и материалы архивов доступны для зарубежных ученых в Китае. И наши российские архивы тоже не всегда доступны для зарубежных коллег. Но есть и немало примеров успешного двустороннего сотрудничества, основанного на двустороннем информационном обмене.

— Всероссийский съезд востоковедов впервые за всю его историю — с 1997 года — проходит во Владивостоке. Это говорит о том, что Россия действительно развернулась на Восток? Ведь где, как не во Владивостоке, на Камчатке или на Сахалине проводить съезды востоковедов?

— Конечно, это важное событие и важный признак общего разворота на Восток. В целом XIV съезд востоковедов России подготовлен и проводится во Владивостоке на великолепном уровне! История общества востоковедов России началась не в 1997 году – оно было создано в 1900 году и воссоздано Е.М. Примаковым в 1979 году. Но этот съезд действительно проходит во Владивостоке впервые. Коллегам из западных районов нашей страны гораздо труднее доехать до Владивостока, но зато сюда удобно добираться из востоковедных центров Сибири и Дальнего Востока – Екатеринбурга, Новосибирска, Иркутска, Улан-Удэ, Читы, Благовещенска и Хабаровска. Думаю, что мы идем в правильном направлении, а первый съезд во Владивостоке свидетельствует и о растущем внимании к Востоку, и о готовности востоковедов нашей страны поддержать развитие востоковедения на Дальнем Востоке. Я убежден и надеюсь, что это первый, но далеко не последний съезд востоковедов во Владивостоке, что такие встречи будут снова проводиться и во Владивостоке, и в Хабаровске.

— Какую роль ДВФУ вы видите в этом процессе — в становлении востоковедения в том русле, которое сегодня так требуется России?

— ДВФУ может и должен играть ключевую роль. Мне кажется, что сегодня нашему университету (это, кстати, и моя Alma Mater) необходимо активнее усиливать связи с академической наукой, с Российской академией наук, в том числе и с Институтом востоковедения РАН, где я сегодня работаю. Наш институт уже второй год успешно сотрудничает в рамках проекта «Приоритет-2030» с МГИМО(у). Мы очень надеемся развивать подобное сотрудничество и с другими вузами, например, с ДВФУ!

— Вы говорите про науку, но государство хочет видеть прикладные решения: если это научные исследования, то они должны приносить практическую пользу и их можно было оперативно внедрить в бизнес-среду…

— Одной оперативности мало. У государства есть интересы краткосрочные, среднесрочные и долгосрочные. И эти интересы требуют четкой координации. Нельзя никоим образом продвигать прикладные исследования в ущерб фундаментальным исследованиям, так как прикладные исследования произрастают из фундаментальных. Бизнес может определять оперативную научную повестку, но наука может определять перспективы бизнеса на десятилетия вперед. В случае востоковедения мы обычно говорим не про фундаментальные, а про «классические» исследования, которые, даже если это не всем очевидно, исключительно важны и для бизнеса, который приходится вести в специфичной «восточной» среде. Все это мы очень хорошо видим на примере Китая, где современное руководство активно использует традиции, постоянно цитирует китайских классиков, обращается к примерам из древней китайской истории. Чтобы адекватно понимать смыслы, намерения и цели китайских партнеров, мы тоже должны хорошо знать и понимать китайскую историю и культуру. Такой подход необходим и для «поворота» России в отношении всех стран и регионов Востока.

– Создана единая концепция развития острова Большой Уссурийский, есть определенные направления работы: туристическое, рекреационное, сервисное. Индустриального развития там не подразумевается, и это всем понятно. Даже обработка грузов, мультимодальные проекты будут осуществляться на материковой части. Сейчас больше стоит вопрос не направлений развития острова, а самой реализации концепции. Мы уже писали в Минвостокразвития о том, что нужна точная программа по развитию острова, которая будет содержать конкретные мероприятия со сроками, ответственными лицами, источниками финансирования.

Сегодня на региональном уровне очень мало обсуждений подобных вещей с экспертным и деловым сообществом, зачастую процессы закрыты. Не было обсуждения того же мастер-плана Хабаровска, который делается для людей, для создания благоприятной среды в Хабаровске и на Большом Уссурийском тоже. А ведь это можно назвать Хабаровской агломерацией по аналогии с Владивостокской. В перспективе Хабаровск может стать миллионником, тем более что на правительственном уровне стоит задача – создать миллионники в регионах, в том числе на Дальнем Востоке.

Конечно, открытие грузопассажирского пункта пропуска станет катализатором всех процессов, в том числе развития туризма, привлечения бизнеса, инвесторов из других территорий России и иностранных капиталов. Но здесь опять же нужно понимать, как это можно реализовать, какие потенциальные инвестпроекты уже есть, какие вошли в мастер-план Хабаровска. Мастер-план по развитию Большого Уссурийского острова Корпорация развития Дальнего Востока должна подготовить к июлю следующего года. Если это будут делать только сами московские специалисты, если они будут рассказывать, как и где нам жить, то это, наверное, будет неправильно. Нужно приблизить работу сюда. Президент давно говорит, что федеральные министерства и ведомства должны переехать на восток страны. Я считаю, что хотя бы для обсуждений они должны чаще приезжать на Дальний Восток, проводить форсайт-сессии, стратегические сессии, просто рабочие группы.

Я вошел в специальную рабочую группу по развитию Большого Уссурийского острова, как раз, там можно было бы участвовать, предлагать инициативы. Потому что пока непонятно, какую часть острова планируется защитить береговыми укрепительными сооружениями. А ведь именно там будет определена территория под застройку будущих объектов. Я понимаю, что это дорогостоящие мероприятия, инфраструктурные затраты, тем более в условиях сегодняшнего времени, но можно, рассмотреть и государственно-частное партнерство.

Полпред президента Юрий Трутнев сказал, что своих капиталов достаточно, и мы сможем самостоятельно все сделать. И действительно, российский капитал сегодня имеет возможности развивать на своей территории инфраструктуру, создавать инвестпроекты и делать это без привлечения иностранных вложений. Но нужно разработать финансовые модели для развития транспортной, инженерной и другой инфраструктуры. Тогда бизнесу будут понятны правила игры.

Также нужно просчитывать вложения в создание инфраструктуры, которые вернутся в виде будущих налогов. Ведь, с одной стороны, государство вкладывает деньги в создание инженерной, дорожной инфраструктуры, а с другой – создает инвестиционную привлекательность для проектов, в которые вкладывается частный инвестор. Он же создает налоговую базу и рабочие места.

Конечно, здесь нужно подключать, в том числе, и науку, чтобы ученые просчитали все цифры – не только затраты, но и будущие доходы. Когда строили БАМ, многие говорили, что это дорога в никуда, слишком затратная стройка. А сегодня, мы понимаем, что БАМа даже после реконструкции не хватает. Жизнь развернула все на восток. Такие моменты нужно обсуждать и просчитывать. Не надо бояться больших расходов, надо бояться малых доходов. Сначала государство и другие институты развития инвестируют, создают условия, вкладывают деньги в инфраструктуру и снижают риски для бизнеса, тем самым привлекая частые инвестиции, а потом эти деньги возвращаются в казну в виде налогов. Пускай не в среднесрочной перспективе, но возвращаются.

Мы десять лет ждали развития Большого Уссурийского острова. Мост построили в 2013 году, было поручение президента о создании туристической рекреационной зоны, но ничего до сих пор не создано, хотя за это время можно было пассажирский пункт пропуска открыть. Туристический обмен бы уже пошел, в дальнейшем проект было бы проще развивать. Но разные финансовые группы в этом не заинтересованы. Я знаю, что предпринимаются различные меры, чтобы проект как можно позже заработал, потому что он повлияет на транспортные и туристические потоки.

Важна концентрация экспертного сообщества, органов власти, бизнеса, нужно понимать, кто возьмет на себя инфраструктурные затраты. Ведь если говорить об увеличении турпотока в Хабаровский край из Китая, то нам нужно понимать, что потребуется в 100 раз больше номеров в гостиницах, мест в ресторанах и заведениях общепита. А это инвестиционный цикл, который занимает несколько лет. Уже сегодня с открытием этих новых мест мы опаздываем.

Есть проект пассажирских круизов по Амуру. Это тоже ниша, это туристическое предложение для гостей, прибывших на Большой Уссурийский. В национальном проекте есть планы по увеличению въездного туризма в три раза, доли туризма во внутреннем валовом продукте – до 5%. У нас есть прекрасная возможность перевыполнить эти показатели за счет появления грузопассажирского пункта пропуска на Большом Уссурийском. Но здесь главное – не тянуть одеяло на себя, а разровнять его и действовать вместе: обсудить направления, внести предложения, нащупать проблемные точки и найти точки роста, налаживать диалог между бизнес-сообществом и властью. Этот проект даст хороший толчок для развития города и региона, поэтому мы должны всем миром навалиться, и своими идеями, энергией двигать его вперед и получать от него эффекты.