«Рыбный стол» страны

10 тысяч тонн не хватило камчатским рыбакам, чтобы побить собственный же абсолютный рекорд пятилетней давности, когда удалось поймать 500 тысяч тонн. Это второй по значимости результат за всю историю наблюдений. Вообще, последняя пятилетка вся «рекордная»: в 2021 году в невода попало тоже под полмиллиона тонн.

Конечно, сотнями тысяч тонн ловят не все дальневосточники – такая «урожайность» только у берегов Камчатки, Сахалина и Курил. Рыбаки других регионов выловили кратно меньше, но тоже много, по своим меркам. К примеру, в Хабаровском крае по состоянию на 25 сентября выловили 28,2 тыс. тонны – в общей массе – всего на Дальнем Востоке поймали 596 тыс. тонн – немного, но для региона, который лишь на севере считается прибрежным, достаточно.

Кстати, в следующем году специалисты ожидают рекордные подходы горбуши, об этом в интервью телеканалу «Губерния» заявил президент Ассоциации предприятий рыбной отрасли Хабаровского края Сергей Рябченко. По его словам, если прогнозы оправдаются, то не исключено, что для переработки придется привлекать флот и перерабатывающие мощности из соседних регионов.

«Наверное, нам нужно готовить мощности доя переработки. Когда большие объемы, то, как правило, не готовы перерабатывающие мощности. В особенности по Сахалинскому заливу, по Охотскому району дополнительные силы придется привлекать для переработки», – заявил в интервью Сергей Рябченко.

Рыба в море

На Камчатке, где в этом сезоне добыли больше 80% лососевых от всего улова в дальневосточном бассейне, основу промысла традиционно составила горбуша, всего ее поймали 478 тыс. тонн.

«По предварительным данным этого вида камчатского лосося добыто на треть больше от прогнозируемых показателей. Хорошие показатели путины и по другим видам красной рыбы — нерке, кижучу, кете. Можно с уверенностью сказать, что Камчатка подтвердила звание самого рыбацкого региона — более девяноста процентов дальневосточного улова приходится именно на наш полуостров», — рассказала заместитель председателя правительства Камчатского края Юлия Морозова.

О рекордных уловах говорит и тот факт, что с начала октября больше, чем в два раза вырос объем перевозимой в багаже авиапассажиров икры: только за неделю с Камчатки самолетами вывезли почти пять тонн икры без документов и 5,2 тонны икры промышленного производства.

Довольны рыбалкой и в Сахалинской области. 

«В целом результаты вылова тихоокеанских лососей в Сахалинской области за 2023 год демонстрируют рост почти в два раза по сравнению с предыдущим нечетным 2021 годом», - с удовлетворением отметили в областном министерстве по рыболовству.

Справка: из 596 тыс. тонн добытых в дальневосточном бассейне лососей 478 тыс. тонн составила горбуша, 67 тыс. тонн – кета, 37 тыс. тонн – нерка, 13 тыс. тонн – кижуч.

Рыба на столе

Рекордные выловы повлияли и на цену рыбы: сегодня во Владивостоке горбуша оптом продается по 150 рублей за килограмм, летом на той же Камчатке в рамках проекта «Доступная рыба» охлажденная горбуша и вовсе торговалась в магазинах по 50 рублей за кило.

Кстати, несмотря на хороший улов, рыба по-прежнему редко появляется на столах россиян, в том числе, и дальневосточников: по данным ВЦИОМ лишь половина молодых людей едят рыбу хотя бы один раз в месяц, за последние пять лет этот показатель сократился в 2,5 раза. В этой связи минувшим летом губернатор Камчатского края Владимир Солодов предложил вернуть практику «рыбных четвергов».

В преддверии нынешней путины глава Росрыболовства Илья Шестаков, выступая в Совете Федерации, заявил, что в России сложились все предпосылки для того, чтобы увеличить добычу рыбы на один млн тонн. И произойти это может как раз за счет рыбаков Дальнего Востока, на долю которых приходится до 70% общероссийского улова.
«Мы приблизились к объему вылова в пять млн тонн водных биоресурсов, российские рыбаки перешагнули этот порог спустя четверть века и уверено держат планку», – сказал Илья Шестаков. 

Рыба в цифрах

Примечательно, что рекордной «красная путина» стала не для всех дальневосточных территорий. Так, на Чукотке поймали лишь 21,4% от плана. Руководитель регионального руководителя департамента сельского хозяйства и продовольствия Сергей Давидюк попытался объяснить это тем, что «вода была холодная».

«Объемы добычи горбуши составил объем, значительно меньший даже для «негорбушового года», а объемы добычи кеты промышленными предприятиями составили всего лишь 1/3 от прогнозируемого объёма. Специалисты ТИНРО предварительными причинами указывают массу холодной воды, спустившейся с Чукотского моря в Берингово море, перегородившее в период подхода горбуши вход в Анадырский залив», – рассказал Сергей Давидюк.

В этой связи новоиспеченный губернатор Владислав Кузнецов дал поручение разработать план прохождения путины в следующем году, чтобы не «проседать» на фоне соседей.

Кстати, эксперты вполне уверенно говорят о том, что следующая «рыбалка» будет такой же перспективной. Точные прогнозы и объемы, разрешенный к вылову, еще предстоит определить ученым.

– Начнем с простого – как вы оказались в поварской профессии?

– Первый опыт был в 13 лет. Я пошел работать в пекарню у себя на родине в Таджикистане. Это была самая доступная работа для меня – днем я учился в школе, а ночью работал. Трудился три с половиной года, прошел путь от человека, который складывает горячий хлеб, до пекаря. А затем мы всей семьей переехали в Россию. Из-за того, что в школьных программах России и Таджикистана была сильная разница, мне было тяжело учиться, и в 11 классе я забрал документы и пошел учиться на повара. Выбирал между поварским ремеслом и архитектурой ландшафтного дизайна. Ни капли не жалею о своем выборе, потому что я счастлив от того, что делаю, как делаю, где делаю. Эта работа позволяет знакомиться с классными людьми, с красивыми местами, позволяет путешествовать, изучать регионы. И я считаю, что это немалого стоит.

– А где учились на повара?

– В Тверском колледже сервиса и туризма. Поступил туда по программе после 9 класса, потерял два года, но вообще не жалею. Окончил с красным дипломом. В конце учебы я участвовал в соревнованиях по кулинарному мастерству среди москвичей и выиграл. Меня пригласили работать в Москву в один из санаториев, я там проработал месяц и понял, что это не то, чем я хотел заниматься. Ушел оттуда и вернулся в Тверь, меня позвал мой первый наставник, он же готовил к этим соревнованиям. С ним я проработал пять лет. Это Кирилл Иванов, он воспитанник Алена Дюкасса – самого титулованного мишленовского французского повара.

– Поварам нужно постоянное совершенствование. Где вы обучаетесь после колледжа?

– Основу, базу мне дал Кирилл Иванов, а дальше уже фантазия работает, помогает насмотренность, начитанность, постоянные тесты, опыты. Чтобы совершенствоваться, нужно ездить, изучать новые вкусы, открывать новые регионы, учиться у коллег. Два года подряд летом я участвовал в «Диких ужинах» которые, делают мои друзья в Твери. Мы находим площадку в лесу и наша задача – сделать в этих условиях классный ужин. Например, мы готовили баранину, овощи под землей, как в первобытных условиях. Такую еду мы подавали гостям, и настолько ее обрабатывали, что она выглядела, как ресторанная.

– То есть это походные условия, но блюда все равно высокой кухни? Не гречка с сосиской.

– Да, именно высокой кухни. Но в защиту гречку хочу сказать, что все повара очень любят простую еду. У меня друг любит гречку с молоком, я люблю гречку со сливочным маслом. Для нас еда — это топливо, если хочется утолить голод, я всегда ем гречку, хоть каждый день, утром, днем и вечером, ночью, потому что для меня это вкусно, еще и очень полезно к тому же. Поэтому гречка-сосиска — это тоже классная вещь. К тому же ее еще надо уметь правильно приготовить.

– А как вы оказались в Хабаровске, в «Амуре»?

– Первый раз на Дальний Восток я приехал в 2018 году. Мой друг Кирилл Иванов привез меня во Владивосток, куда его позвали открывать новый проект. Он позвал меня в шефы. Через год проект закрылся, я уехал, но ровно через год вернулся во Владивосток, проработал там два года и понял, что дальше двигаться надо самостоятельно, ведь до этого я всегда находился в чьей-то тени. Месяц рассматривал варианты и остановился на «Амуре». Проработал здесь больше полутора лет, за это время ресторан занял сначала шестое место, а через год первое по Дальнему Востоку, я вошел в топ-5 лучших шефов. Для меня это был большой шаг и большая гордость перед своими друзьями-поварами, которые видели, на что я способен. И как раз в это время у меня родился сын. Это лучшее, что я сделал в своей жизни, потому что очень ждал его, мечтал. И мы с семьей уехали с Дальнего Востока.

– Это был ваш первый заход в «Амур». Как произошло возвращение?

– После отъезда из Хабаровска я работал в Москве, затем мне сделали предложение поехать в Испанию шефом. Я согласился, подал документы на визу, ушел из проекта, несколько месяцев ждал визу, но в итоге мне отказали. В это время начали предлагать вернуться в «Амур». Появилась возможность вернуться со свежим взглядом, свежими мыслями, идеями, потому что нужен был какой-то толчок в жизни. И я решил вернуться в Хабаровск, потому что здесь все хорошо в плане работы, в плане людей, плюс сохранилась большая часть команды, с которой я работал. Они хотели, чтобы я вернулся, и мне было приятно. Были предложения от ресторанов из других регионов, но здесь мне лучше.

– Почему Дальний Восток так привлекателен для вас? Ведь та же Тверь намного ближе к Москве, чем Хабаровск.

– То, что она ближе к Москве, ни о чем не говорит. Там нет того, что здесь есть. Да, там есть богатые гости, там можно что-то делать, но развития в плане работы там нет. Я бы там деградировал – не могу работать там, где нельзя себя реализовывать. Мне нужно, чтобы рос я и росла команда, росла компания. Тогда в этом есть своя прелесть, я получаю от этого удовольствие. Возможно я такой в силу моего воспитания, а так бы мог куда угодно поехать, где предлагают большие деньги, и сидеть там. Но мой мозг работает по-другому, и я счастлив от того, что делаю.

– То есть Дальний Восток реально дает развитие в поварском деле?

– Это зависит от того, что человек в этом видит. Я знаю, что за будущий год могу реализовать себя и сделать свою команду еще лучше. И я это сделаю, потому что у меня есть план для этого. Например, в той же Твери, я бы этого не сделал. Там человеку платят только за то, чтобы он был, а не за то, что он делает и сколько сил отдает. А для меня это важно, потому что ты преподносишь это гостю, пытаешься ему донести свои мысли, свой труд, и это же делаешь на кухне, потому что мало продвигать себя, нужно развивать свою команду. Если у ребят есть амбиции, и они видят твои горящие глаза, у них тоже горят глаза, и они хотят это делать. В случае с «Амуром» я, наверное, по большей части выбрал команду, и ребята видят это, им нравится со мной работать.

– Исторически «Амур» – ресторан дальневосточной кухни. Не было страшно в первый раз работать здесь?

– Когда я в первый раз приехал сюда, было чуть-чуть страшно, я переживал, обсуждал это с сестрой – человеком, который меня всегда поддерживает. Она ответила, что я справлюсь. Страшно всегда, когда ты берешь высшую планку, и это факт, потому что тебе есть за что переживать. Значит, ты боишься не справиться, значит на тебе большая ответственность. Ведь моя задача не только делать вкусную еду, но и растить других людей, моя задача — дать людям гастрокультуру, развивать ее, а это не делается за один день. Скоро мы будем обновлять меню, и я, конечно, переживаю, и команда переживает, потому что это щепетильный процесс. Если я условно сделаю классно, то буду переживать, а смогут ли другие ребята сделать так же. Потому что это тоже требует очень много сил – научить, показать, объяснить, почему надо делать именно так. Мне важно, чтобы они понимали, зачем они делают.

– Как происходило знакомство с дальневосточной кухней, работа с ней?

– Мне, наверное, очень легко это дается, потому что я сначала изучаю продукт, а потом использую его в блюдах. Я работаю в основном в направлении фьюжн, используя классические техники разных кухонь. Основной массе наших гостей нужно что-то простое, как пюрешка с котлеткой. Хороший гарнир в любом классном ресторане — это нормально. Но мы еще оставляем много места для нашего творчества. Можем одно блюдо прорабатывать месяц

– То есть это командная работа?

– Безусловно. Мне важно, чтобы ребята принимали участие, чтобы они понимали важность того, что делают.

– Есть такое мнение, что дальневосточную кухню может готовить и понимать только человек, который на Дальнем Востоке родился и вырос. Согласны с таким мнением?

– Я не считаю, что есть дальневосточная кухня. Наверное, я это понял в последние месяцы, когда мы делали скелет для нашего нового меню. Я считаю, что на Дальнем Востоке есть микс русской и азиатской кухонь, в блюдах которых мы подчеркиваем какие-то дальневосточные продукты. Дальний Восток большой и кухня в его регионах зачастую разная. Например, на Сахалине больше корейской еды, а во Владивостоке очень много китайской кухни. Мы же классический ресторан, и используем разные техники, подчеркивая аутентичность нашего дальневосточного продукта. Есть свои нюансы, детали. За пять лет я только сейчас начал разбираться в сугудае, тале, а раньше не понимал этих блюд. Важно окунуться в культуру, понять, почему люди любят такую еду. Я очень долго не понимал, почему люди любят папоротник, пока не приготовил классный салат из него.

– Что делаете для понимания? Может, планируете отправиться в гости к коренным народам Амура?

– В следующем году мы планируем две экспедиции по Дальнему Востоку, чтобы глубже изучить культуру его народов. Также хотим пообщаться с историками Дальнего Востока, чтобы узнать, чем питались люди, населявшие эти территории, какая еда была у них в приоритете, что им нравилось.

Мы недавно ездили на гастроужин в Красноярск и привезли с собой копченную ауху с кашей из пшена и сырую ауху с мисо-майонезом и томатным понзу. Гости были в восторге от этой хищной рыбы. Теперь будем делать акцент на аухе и, наверное, это будет одна из визитных карточек ресторана.

– Вы сказали, что любите экспериментировать, что подготовили новое меню. Каких нововведений ждать?

– Во вкусе будем уходить больше в яркую историю, будем смешивать в очень разных направлениях и добавлять много яркости. Например, появится ауха, которую мы готовили в Красноярске, будет в нашем новом меню, и ауха с мисо-майонезом и томатным понзу тоже. Будет много азиатских историй и много классики. Мы смешали Италию, Азию и Дальний Восток, и получили очень крутую историю.

– Когда появится новое меню?

– Планируем в начале декабря.

– Вообще новое меню долго разрабатывается?

– Оно долго пишется. Если в голове есть картина, как ты хочешь что-то сделать, то в целом это процесс недолгий. Но есть блюда, которые разрабатываем за три часа, а есть блюда, на которые уходит гораздо больше времени.

– А почему появляется необходимость обновления?

– Сезон. Один раз или два раза в год нужно обновлять меню, потому что оно приедается гостям. К тому же самому нужно развиваться, искать новые комбинации, техники, иначе утонешь в обыденной истории. Для этого и существуют сезонные предложения, новинки и обновленное меню.

– Есть какие-то дальневосточные блюда или локальные продукты, которые вам полюбились?

– Морская капуста. Мне нравится с ней работать, потому что ее можно всячески мариновать, и у нее будет разный вкус. Еще классные продукты – морской виноград и рыба: хариус, ауха, камбала, палтус. Сейчас запасаемся на зиму четырьмя-пятью тоннами рыбы, чтобы хватило до весны, ведь наши гости очень любят рыбу.

– Вы работали здесь с 2018 года, сейчас вернулись. Заметили ли какие-то изменения на Дальнем Востоке в плане развития ресторанов или пока все остается на одном уровне?

– Думаю, что все пока на одном уровне. Как таково ничего не изменилось, если честно. Возможно, просто гостям дают что-то другое попробовать, но в целом глобальных изменений не произошло.

– А что нужно, чтобы это развитие началось?

– Это зависит не только от ресторанов и их владельцев. Например, в Красноярске, где я недавно побывал, ресторанный бизнес поддерживают на уровне правительства. Там есть гастрономическая школа Поля Бакюза – единственная французская школа в России, которая учит шеф-поваров на программе бакалавриата. Таких школ в мире всего 11. В школу в Красноярске приезжают студенты со всех уголков России. Этот университет будет менять все программы среднего профессионального образования, сносить всю советскую программу и вносить новые программы на французской базе. Первый колледж на базе университета открылся во Владивостоке. Это очень круто.

Также в Красноярске невероятная гастрокультура. И местное правительство поддерживает, оплачивает все гастрономические форумы. И на Дальнем Востоке рестораторам нужна поддержка, потому что в одиночку им не справиться.

Время сильных

«Муравьев-Амурский 2030» – программа подготовки управленцев нового поколения, которые готовы посвятить себя госслужбе на Дальнем Востоке. Программа стартовала только в 2022 году, а результаты уже впечатляют: выпускники первых двух потоков работают на муниципальном, региональном и федеральном уровнях, достигая реальных результатов. Конкурс для поступления на программу стремительно растет с каждым годом.

Цель у программы достаточно амбициозная – к 2030 году подготовить 300 сильных управленцев для улучшения качества жизни на Дальнем Востоке. Чтобы ее реализовать, нужен уникальный подход к обучению. И этот подход был найден: подготовка курсантов сочетает работу над реальными проектами развития регионов с полным погружением в их специфику, наставничество опытных управленцев из высших эшелонов власти, персональное развитие, изучение истории и культуры Дальнего Востока и международное сотрудничество. Выпускников ждет трудоустройство на госслужбу и в институты развития Дальнего Востока, где они должны отработать минимум два года.

Новые горизонты

В ходе пленарной сессии ВЭФ-2024 Владимир Путин отметил важность и востребованность программы.

«С 2022 года в регионе работает программа "Муравьев-Амурский" для подготовки кадров на государственную службу. Ее действие расширено и на Арктику. Программа востребована, конкурс высокий – до 80 человек на место… И мы обязательно продлим программу "Муравьев-Амурский" как минимум до 2030 года», – заявил президент.

Глава Минвостокразвития Алексей Чекунков в рамках сессии обратил внимание участников, что продление программы и расширение ее действия на Арктику – это не только успех, но и новый вызов. Поэтому важно проанализировать, что получается в процессе подготовки курсантов, а какие моменты требуют доработки.

От первого лица

В ходе сессии представители правительств Приморского и Камчатского края, Еврейской автономной области и Чукотского автономного округа, а также выпускники программы, которые уже трудятся в этих регионах, поделились опытом взаимодействия друг с другом , адаптации молодых управленцев на госслужбе и первыми успехами, призвав талантливых квалифицированных молодых людей пробовать свои силы и поступать на программу, а затем приезжать работать на Дальний Восток.

Обращаясь к курсантам и выпускникам программы, Алексей Чекунков подчеркнул, что они выбрали путь служения людям, и крайне важно не забывать об этом.

«Очень не хотелось бы, чтобы хоть кто-то из присутствующих в этой аудитории считал себя элитой. Вообще плохое слово. Быть лидером в любой группе, быть руководителем по-настоящему можно только если вас такими признают люди: коллеги, люди, которым вы служите… Вы выбрали этот путь для того чтобы сделать жизнь людей лучше».

Боль города Юности

За свою более чем полувековую историю Хурба переживала взлеты и падения. В советский период аэропорт являлся вторым по перевозкам авиаузлом в регионе после краевого центра. В 1991 году пассажиропоток в Хурбе достиг 356 тыс. человек, затем перевозки упали более чем в десять раз, а с 1999 по 2009 год воздушная гавань и вовсе была закрыта для пассажирского сообщения.

Последние годы аэропорт обслуживает главным образом внутрирегиональные маршруты: «Хабаровскими авиалиниями», которые эксплуатируют самолеты Ан-24 и L-410, из Комсомольска выполняются полеты в Херпучи, Чумикан, Николаевск-на-Амуре. В нынешнем сезоне в связи с ремонтом на аэродроме принято решение отказаться с мая по октябрь от организации рейсов. Однако по завершению работ не снимается основная проблема воздушной гавани – с ограничением полетов на более дальние расстояния из-за состояния взлетно-посадочной полосы. Для решения этой задачи нужны значительные капвложения.

Как рассказал заместитель председателя правительства Хабаровского края – министр экономического развития Виктор Калашников, в настоящий момент аэропорт Хурба может принимать лайнеры с нагрузкой до 68 т, тогда как, например, у Airbus A320 взлетная масса – порядка 75 т.

Если раньше жители Комсомольска имели возможность летать напрямую в Москву и другие крупные города России, сейчас ее нет. «Это очень важно, потому что большой город с населением 235 тыс., и нет такого сообщения. Людям приходится ехать на машинах до Хабаровска и там уже пересаживаться на магистральные самолеты. Это просто, я бы сказал, боль населения города Юности», – заявил Виктор Калашников.

Пассажирские перевозки через Комсомольск имеют тенденцию роста с активизацией оборонных предприятий, реализацией планов резидентов территории опережающего развития, раскрытия туристического потенциала региона, в том числе в свете развития курорта Холдоми. 

Разошлись в сроках

В настоящее время в рамках нацпроекта «Эффективная транспортная система» формируется федеральный проект «Развитие опорной сети аэропортов», рассчитанный на период с 2025 по 2030 год. Одно из условий для повышения авиационной подвижности населения – в полтора раза к прошлогоднему уровню – подготовка аэродромной инфраструктуры, поясняют в Минтрансе РФ. Для реконструкции и строительства новых аэропортов (всего в перечне 75 объектов) будет открыто дополнительное финансирование на сумму более 250 млрд руб.

Сейчас регионы направляют свои предложения в Минтранс по приоритетности, очередности развития аэропортового хозяйства. В случае с Хурбой сложность ситуации заключается в том, что это аэродром совместного базирования с Минобороны. У военного ведомства есть собственный план развития аэродромной инфраструктуры, где предусмотрена реконструкция взлетно-посадочной полосы в Хурбе, правда, не ранее 2027 года. В свою очередь краевые власти просят начать работы на пару лет раньше.

По словам представителя Министерства обороны РФ полковника Сергея Морозова, с учетом нынешних и перспективных задач финансирование работ по реконструкции ВПП на 2025-2026 годы не предусмотрено. Требованиям, которые предъявляют военные, аэродром на текущий момент отвечает, уточнил он.

«В настоящее время у нас перераспределение в рамках наших задач невозможно. Но в случае поступления в наш адрес предложений от правительства Хабаровского края по источнику финансирования указанных мероприятий, проработаем совместно и представим свои предложения», – сказал Сергей Морозов.

При этом, добавил полковник, на период реконструкции возможно выполнить временную передачу ВПП – с сохранением за Минобороны права бессрочного пользования полосой.

В Минтрансе РФ заверили, что прорабатывают данный вопрос. Пока Комсомольск-на-Амуре не попадает в перечень формируемых объектов в нацпроект до 2030 года, что касается реконструкции полосы, сообщил директор департамента развития инфраструктуры Министерства транспорта Сергей Дунаев. В то же время с Минобороны изучаются возможные варианты финансирования инфраструктуры в Хурбе.

По словам Виктора Калашникова, правительство края понимает, что полоса используется в интересах военного ведомства, как и приоритетность целей министерства по развитию аэродромной сети в целом. «Но мы исходили из того, что будут выделены дополнительные средства Минобороны, именно целевым образом, на реконструкцию полосы аэродрома Хурба, – пояснил Виктор Калашников. – Хотел бы напомнить, что это мероприятие находится в числе поручений президента страны в рамках мастер-планов развития городов Дальнего Востока».

К разрешению ситуации краевые власти подключили Совет Федерации. От палаты регионов планируется направить обращение к правительству РФ, уточнил первый зампред комитета Совфеда по федеративному устройству, региональной политике, местному самоуправлению и делам Севера Владимир Городецкий, с обозначением необходимости выполнения поручений главы государства. 

Аэропорты под одним крылом

Реконструкция аэропорта Хурба – не единственный насущный вопрос по аэродромной инфраструктуре Хабаровского края. В рамках нового нацпроекта «Эффективная транспортная система» планируются провести модернизацию аэропортам Аян и Херпучи. В то же время, говорит замминистра транспорта и дорожного хозяйства региона Владимир Березовский, одна из основных проблем аэропортового хозяйства – это отсутствие единого собственника у краевых аэропортов и посадочных площадок. Поэтому министерством прорабатывался вопрос по их передаче в оперативное управление ФКП «Аэропорты Дальнего Востока» или АО «Авиакомпания "Аврора"».

Такой шаг способствовал бы дальнейшему развитию аэропортов и проведению необходимых ремонтно-восстановительных работ за счет федерального бюджета. В настоящее время из-за отсутствия финансирования передача активов невозможна, но, как заверил чиновник, работа в части интеграции аэропортового имущества будет продолжена.

Стоит сказать, на взаимодействие с федеральными органами власти рассчитывают и в Якутии. Как рассказал первый зампредседателя правительства республики Дмитрий Садовников, в число предложенных в транспортный нацпроект к модернизации вошли аэропорты Нюрба, Зырянка, Маган, Тикси и вторая очередь строительства аэропорта Полярный. Необходимый объем финансирования – 16,2 млрд руб.

При этом реконструкцию аэропорта Зырянка нужно произвести как можно раньше, в 2025-2027 годах, поскольку из-за частых подтоплений инфраструктуры там сложилась критическая ситуация, подчеркивает Дмитрий Садовников.

Проблема с безопасностью полетов может возникнуть и по аэропорту Полярный. В рамках первой очереди реконструкции, которая завершается в этом году, там не будут выполнены такие работы, как обустройство перрона, очистных сооружений, авианавигационных систем, проинформировал чиновник. Поэтому осуществить второй этап строительства целесообразно уже в 2025-2027 годах. Сейчас проведение этих работ намечено на 2029-2030 годы.

Между тем в Минтрансе РФ пересматривать сроки реконструкции не намерены. В перечне федерального проекта «Развитие опорной сети аэропортов» – 75 объектов, и по очередности их модернизации уже расставлены приоритеты, заявили в ведомстве.

Воробьев пришел!

Леонид Дмитриевич Воробьёв заходит в «полтинник» — так для краткости местные именуют Дом культуры авиастроителей — и с порога громогласно объявляет: «Воробьёв пришел! Принимай!». Всю свою сознательную жизнь он работал инженером-конструктором на авиационном заводе им. Ю.А. Гагарина, и, конечно же, его здесь все знают и помнят. Ещё и потому, что он — друг Гагарина.

В свои неполные 80 — юбилей в августе — Леонид Воробьёв ведет активный образ жизни: копает на даче грядки, водит «Тойоту Калдину», пишет стихи и постоянно общается с молодёжью.

Мы встречаемся с ним в библиотеке ДК, и он сразу же презентует свою книгу «Атланты Приамурья», добрая половина которой посвящена его знакомству с первым в мире космонавтом.

— Познакомился я с Гагариным в 1966 году на аэродроме Тушино. Я туда поехал, как организатор шлюпочного похода по маршруту Комсомольск-на-Амуре — Николаевск-на-Амуре, который был признан лучшим, и в качестве поощрения меня отправили в Москву на второй слёт делегатов по местам боевой и трудовой славы советского народа. Там нас и повезли на воздушный парад в Тушино.

— Вы молоко любите? — неожиданно спрашивает меня Воробьёв.

— Ну, так, в кофе добавляю, — немного растерянно отвечаю я.

— А я вот люблю. И тогда перед поездкой утром покушал, — рассказывает Леонид.

Я невольно улыбаюсь, вспоминая фразу из «Мимино» — «Вы почему кефир не кушаете? Не любите?».

— Так вот как скрутило меня после этого молока, — продолжает Воробьев. — А я возле комментаторской будки был, чтобы лучше слышать, что в небе и на поле происходит, она отделена была такими висячими канатами. Ну я на эти канаты присел, чтобы перетерпеть и на самолеты смотрю. А между мной и будкой четверо курсантов, «кэгэбэшники». Один жирдяй метр девяносто и сапоги 46 размера, а шея, как у курицы и кадык. Его подозвал Каманин — руководитель космонавтов — и говорит: «Это что?» И на меня показывает. «Убрать!» Тот и убрал: подошел, как мне пинка в задницу врезал! Я и пролетел метра три. Не больно, но обидно. Тут военный перепрыгивает через канаты: «Как вы смеете?! Это же делегат слёта! Я вас снимаю с поста!»

У Леонида Дмитриевича от воспоминаний загораются глаза.

— Это был Гагарин! Я на траве сижу, за живот держусь. Он меня поднимает, ведёт в комментаторскую будку, а там медсестра, наливает горькой жидкости. Дали еще таблетку. Поговорили с ним, он, расставаясь, руку протягивает: «До встречи в Комсомольске!»

Тогда, на память о таком знакомстве, Гагарин подарил ему свой значок ВЛКСМ, с которым летал в космос.

— У него был на винтике, он его открутил, мне дал. Я провожу пальцем: один луч облупленный, эмаль отлетела. Гагарин улыбнулся: «Ты знаешь, это в космосе я с ним был, об о что зацепился — не знаю. Скорее всего, в капсуле повредил».

Значок однажды Леонид дал своему старшему сыну, чтобы он его показал товарищам в школе №45. Но там не поверили, что у первого в мире космонавта мог быть такой облупленный значок ВЛКСМ.

— Завуч не поверил, спрашивает: на какой помойке ты его подобрал? — рассказывает Воробьев.

А куда он потом делся, Леонид Дмитриевич уже и не помнит.

 

И в воздух чепчики летели...

К приезду первого космонавта в Комсомольске-на-Амуре готовились основательно: обустроили первый участок набережной, построили Дом молодёжи с мозаичным панно, который должен был открывать как раз Гагарин. Как водится, работы шли до последнего момента: в ночь перед открытием для клумб завезли свежую землю, разложили по газонам.

Краевед Иван Лаврентьев рассказывает, что Гагарин с делегацией должен был подойти к Дому молодёжи на теплоходе. Там собралась огромная толпа встречающих, а парохода все не было. Тогда на разведку отправили вертолет авиазавода, который разбрасывал над городом праздничные листовки, командир воздушного судна быстро обнаружил пароход и поспешил сообщить об этом собравшимся.

— Он не придумал ничего лучше, чем посадить вертолет прямо около Дома молодёжи! У народа все прически, вся одежда — в сторону, а грунт, который здесь укладывали накануне, тоже полетел в толпу. Этого пилота затем отстранили от полетов и хотели уволить, но через несколько дней Гагарин приехал на авиационный завод, и лётчики-испытатели попросили его «замолвить словечко». Он слово свое сдержал и вертолетчика не уволили, — рассказывает Иван Лаврентьев.

Гагаринская баня

Вторая встреча Гагарина и Воробьёва произошла в том самом «полтиннике». Тогда Леонид был секретарём комсомольской организации политехнического техникума и горком поставил задачу: явиться в ДК по форме «белый верх, черный низ», отобрать восемь человек для организации дежурства, следить за порядком. И приставили к комсомольцам лейтенанта КГБ.

Пост Воробьёва находился на лестнице за сценой, туда после выступления вышел Гагарин, его окружила молодёжь, просили автографы.

— Он подписывает, а сам морщится, голову поднял, а я кричу ему «Юрий Алексеевич!». Он меня увидел, рукой помахал, узнал, а потом скривился. Я понял, лейтенанту из КГБ говорю: «Надо Гагарину помочь! На второй этаж в туалет подняться». Он: «С чего ты взял?». Я: «Он мне сам сказал», — вспоминает Леонид Воробьёв.

В туалете Гагарин пробыл минут семь. Оказывается, у него была рана на ноге и требовалась перевязка. Кстати, именно по этой причине даже по территории завода Юрий Алексеевич в Комсомольске-на-Амуре передвигался исключительно на машине.

— Гагарин потом ко мне подошел обнял, назвал: «Леонид! Ну, ты настоящий друг! Спасибо, выручил!». То есть Гагарин назвал меня другом, — продолжает Воробьёв.

Кстати, с автомобилем связан еще один курьёзный случай: Воробьёва отправили подогнать машину, которая возила Гагарина, к ДК, где заканчивалось выступление.

— Машины стояли поодаль, я ее сразу увидел, она с правительственным флажком была. Подхожу, к водителю, он такой важный сидит, курит... Спрашиваю: «Вы водитель Гагарина?». А он мне: «А не пошел бы ты …», — смеётся Воробьёв.

Потом этот водитель вез Гагарина с Воробьёвым в центр Комсомольска, где были еще встречи с горожанами. Руководители долго недоумевали: чем так приглянулся паренек знаменитому космонавту?

Водитель этот, кстати, на несколько часов уговорил Юрия Алексеевича поехать к нему в гости: он жил в частном доме и у него была баня. Известный факт, что Гагарин любил попарится: в Москве он был завсегдатаем «Усачёвских бань». Об этом знало и городское начальство, поэтому его ждали — в итоге напрасно — в общественной бане, что в микрорайоне Дземги — она и сейчас работает там, на улице Орехова. Там даже есть именной шкафчик Гагарина, а художник Александр Гусаров, который устроил в фойе бани свою выставку «Через тернии к звездам», написал портрет первого в мире космонавта. Говорит, споры возникли вокруг… носа Гагарина.

— Нос у него широкий. Мне знакомые говорят: надо уже. Я говорю: как уже? Вот, видите у него какой нос, как у негритёночка, красивенький. А улыбку я напоследок оставляю. Самое главное у него — улыбка, божественная! — рассказывает Александр Гусаров.

В преддверии Дня космонавтики в бане на Орехова собрались те, кто помнят визит Гагарина в город. За чашкой чаю и пирогом, тем самым, что любил Юрий Алексеевич, вспоминают свою молодость и июнь 67-го. Пирог приготовила местный кондитер Наталья Фефилова.

— Он по рецепту, как любил Гагарин: песочное тесто, прослойка с повидлом с ягодой кислой и что-то похожее на безе на основе киселя. Я в интернете нашла, — делится Наталья Фефилова

Тогда же, в июне 67-го, Юрию Алексеевичу Гагарину впервые было присвоено звание «Почетный житель Комсомольска-на-Амуре». Его именем названо Комсомольское-на-Амуре авиационно-производственное объедение, перед которым установлен памятник космонавту. Есть в городе улица Гагарина и парк отдыха его имени.

Нанайским морем местные жители называют озеро Болонь в Амурском районе Хабаровского края. Считается, что здешний народ обитает в кратере давно потухшего вулкана. Уже на въезде привлекают внимание характерные пористые камни вулканического происхождения. На этих берегах, вдали от городов, лежит ожерелье национальных поселков — колыбель древней культуры. Люди здесь жили даже не сотни — больше десяти тысяч лет назад! Как слои лавы — пласты времени застывали на склонах сопок, сохранив свой отпечаток до наших дней. В начале этого пути мы не могли предположить, что поездка на открытие нового Дома культуры станет настоящей этнографической экспедицией.

И вот из-за мыса выглядывает Ачан — национальное нанайское село. Эта скала — как врата в поселок. Здесь рыбаки проводят обряды перед лососевой путиной — и мы, чужаки, учтиво поприветствуем каменного стража.

Белая и пушистая рыба

Древние камни помнят зарю жизни, когда человек стал творцом. Помнят это и руки мастеров.

— Вот это у нас кета. А это — щука, — мастерица Раиса Ходжер протягивает нам лоскутки выделанной рыбьей кожи. — Чувствуете? Разные — и по толщине, и на ощупь. Но мягонькие и ворсистые, как замша, светлый-светлый пушок. Я помню, как мама моя из рыбьей кожи шила отцу рукавички-верхонки. По сей день лучше материала для этого нету!

Раиса в Ачане преподает декоративно-прикладное искусство. Девушки учились вышивать с детства, вместе с мамой создавали свой главный — свадебный халат.

— А вот видите? Халат сшит из лоскуточков. Мама собирала для своей дочки у богатых семей кусочки дорогих тканей. И сшивала, чтобы дочка жила богато. А узоры дочка вышивала, мама учила ее.

— Получается, пока не научишься шить и вышивать — замуж не выйдешь? — спрашиваю я. Раиса смеется.

— Выходит, так! Вот эти узоры, вышитые на спине — это знаки защиты. От дурного глаза, от болезней. А вот на подоле видите дерево? Птички на нем — это души будущих детей. Говорят, по сей день такой наряд питает хозяйку энергией. Силой нашей родной земли Ачанской.

Связь времен — главная задача нового Дома культуры. Дома, с большой буквы, где живет искусство предков.

Есть в коллекции местных мастериц и сшитый из рыбьей кожи халат, которому без малого сто лет. Здесь реликвии, доставшиеся от предков, наконец, обрели свой дом — их расположили в музее, которому есть, чем удивить гостей.

— Ценность этого халата не только в вышивке, но и в рисунках. Все краски делались из природных ингредиентов. Чтобы, например, получить красный цвет — мастерица брала красные цветы и икру кеты. Черный — это уголь из очага, — рассказывает председатель организации малочисленных народов Севера Амурского района Полина Павловна Ходжер.

Есть в музее и настоящий костюм шамана села. Пояс и часть аксессуаров он расписывал сам. После его смерти обрядовые вещи передала музею его жена. Но до сих пор не все их можно размещать для показа.

— Только шаман может снять табу и заклинания, которые могут быть на этих вещах. Просто взять и вывесить их мы не можем, а наш нынешний шаман говорит, что еще не время! — рассказывает Полина Павловна.

От этих слов мурашки пробегают по коже. Здесь по-прежнему сильны верования предков, и местные жители — у которых, кстати, есть смартфоны и прочие атрибуты современности — воспринимают их так же естественно, как солнце или воду.

Три Солнца Ачана

В самом начале мы, наверно, смутили вас, сказав, что Ачан согревают три солнца. Но это так. Нигде прежде нам не встречалось, чтобы в крошечном селе, где наберется от силы пятьсот жителей, этнокультурные объединения жили десятилетиями, передавая свой опыт из поколения в поколение, охватывая буквально каждую семью.

Это песенно-танцевальный коллектив «Сиун», что в переводе с нанайского — «Солнце». образовался в 1958 году в соседнем селе Болонь. Собирали друзей и ездили с концертами по рыбацким станам.

…В зале гаснет свет. За кулисами — волнение. Ребята и девчата кладут свои руки на ладонь балетмейстера Веры Киле. «Ни пуха ни пера!» — примерно так можно перевести с нанайского фразу, которую они произносят хором и устремляются на сцену. Под мелодичный перелив старинной нанайской песни, плавный, как перекаты волн, расправляют белоснежные пернатые крылья аисты, летящие над Амуром. Магия костюмов и движений будто погружает во времена, когда человек не отделял себя от природы, жил в ней, как ее дитя, и рядом с ним жили звери, птицы и мистические существа из старинных легенд…

— Все эти движения — старинные, — рассказывает Вера за кулисами. — Мы брали их у бабушек, дедушек. Детей чарует это, как нас когда-то. Им даже было не важно, где и как: наш прежний клуб сгорел еще в девяностые, с тех пор целые поколения занимались во временном помещении, летом — на улице. Теперь у них — свой танцкласс, сцена, они это заслужили и гордятся этим, наверно, за все поколения своей семьи! Они наследуют свою культуру, язык. Нанайский у нас преподают в школе до девятого класса. Но самое интересное – что с возрастом нам самим хочется разговаривать по-нанайски. Я не знаю, откуда у меня эти слова берутся — из ветра, из воздуха, из земли предков? И вот у нас у всех здесь так!

Наверное, потому, что связь времен здесь по-прежнему сильна. Все наряды ансамбля вышиты вручную, каждый узор выверяют в соответствии с канонами, ребята знают их значение и могут буквально читать их, как книгу!

Почти полвека руководила ансамблем Нина Павловна Гейкер, ею был создан детский ансамбль-спутник «Тасима» («Лепешечка») — третье солнце Ачана. Со старинными песнями и танцами они объездили полмира: от Таиланда до Франции, лауреаты международных конкурсов и премий. Черно-белый портрет Нины Гейкер теперь встречает гостей на входе в клуб. Она застала начало его строительства — это была ее мечта, но в день открытия рядом с участниками ее нет.

Душа России

Для меня Нина Гейкер стала проводником в нанайскую культуру. Лауреат правительственной премии «Душа России», знаток национальной культуры, она воплощала на сцене обрядовые вещи, никогда не переходя ведомую лишь местным тонкую грань, за которой «табу»… А я запомнила ее такой: на своей кухне, она строгала талу из свежего карася – свою любимую. И напевала. Голос «дочери Амура» не раз звучал на гастролях за океаном, но нигде его не услышишь вот так — сердцем — как в Ачане.

— Карась зимой очень вкусный, он сладенький! – говорила она. — Из сазана, из карася нашего амурского — такая вот тала, свеженькая, живая — самая лучшая!

Как многие на родной земле, она знала секреты блюд, в которых рыба — главный кормилец народов Амура — используется практически полностью. Это дань уважения. Простые, при этом такие особенные и глубоко местные, эти рецепты из глубины веков передаются от матери к дочери. Впрочем, рассказывала она, весточки из прошлого здесь получают нередко, просто вскапывая огород.

— Попадались украшения. Женские, помню. Стрелы, куски кувшина — 12 века до нашей эры. У нас Окладников в 70-х годах проводил раскопки. Я помню, мы в школе учились, нас возили прям к археологам, и мы были у них на раскопках.

Впервые Ачан упоминается в документах более чем трехсотлетней давности. По одной из версий, именно здесь в 50-е годы 17 века остановились на зимовку русские казаки и основали тот самый Ачанский острог, который упоминается в сообщениях первых русских землепроходцев. И возможно именно в этих местах, где находимся мы сейчас, стоял и смотрел в бескрайние дали этого озера Ерофей Хабаров. Ученые спорят до сих пор, но, как бы то ни было, местные жители все еще находят в прибрежной линии следы той самой эпохи — колечки кольчуг, наконечники стрел и обломки лат.

Именно Алексей Окладников в одном из национальных сел Приамурья обнаружил скульптурку — крошечное изображение женщины. В историю мирового искусства она вошла под именем Кондонская Венера. Еще две, найденные чуть позже, хранятся в музее Комсомольска-на-Амуре.

Как смотрит на нас из тьмы веков скульптурка Венеры, так и сегодня, взглядом с бровями вразлет, — поколение нынешних детей Амура.

Конечно же, они знают: то, что сохранили сквозь столетия, для их современников — экзотика, но охотно делятся ею. Попросите любого ребенка в Ачане спеть что-то «из местного» — споёт обязательно!

Ну а я до сих пор, путешествуя по Амуру и глядя на его бескрайнюю искрящуюся гладь, слышу голос Нины Гейкер. Откуда-то из глубины не то волн, не то неба, не то веков доносится ее «Колыбельная». Послушайте, и вы поймете, о чем я! Так может петь только Душа России.

Связующая нить

…Те, кто прервался и послушал — поймут, как остро хочется это сохранить, и как это необходимо для небольшого нанайского народа. Чтобы уникальная культура не затерялась в потоке быстротечного времени. Все меняется: раньше ребятишки слушали и взахлеб пересказывали сказителей, теперь — смотрят ролики в интернете. Народ жил промыслами и ремеслами — теперь, чтобы жить хорошо, нужна работа.

Ачану повезло с «соседями»: на другом берегу его кормильца Амура крупная добывающая компания строит фабрику. Появилась и работа, и те, кто заинтересовался сохранением самобытного наследия коренных народов. Когда по национальному проекту «Культура» в селе начали строить новый клуб, они взяли на себя его оформление и оснащение. Мебель, оборудование, видеостена в концертном зале, которая помогает дополнять выступления национальных ансамблей современными эффектами — это и есть та самая связь времен, сохранить которую стремятся в Ачане. Как из рожденной икринки малёк лосося начинает из этих мест свое путешествие в мировой океан, чтобы спустя четыре года вернуться к истокам и принести потомство, — так со стены на стену перетекает традиционный узор, выверенный до мелочей.

— Это действительно уникальный проект, над которым трудиться было очень интересно: оформление современное, но при этом несущее глубокий исторический смысл, благодаря этому с первых шагов достигается максимальный эмоциональный эффект! — рассказывает заместитель генерального директора по социальной политике ООО «Амур Минералс» Елена Свищ. — Ты понимаешь, что здесь живет душа России, мнгогонациональной, яркой, где связь времен — это сила, которую впитывают будущие поколения.

Укрепить эту силу помогают всесторонне: это спортивный инвентарь для северного многоборья, ежемесячная поддержка в покупке реквизита, уличная сценическая площадка, построенная к 370-летию села, оборудование детского сада. Ведь это здорово, когда в детском саду крохотного поселка, где люди живут вдалеке от большого мира - осознанно, на земле предков, — есть то, чего нет во многих городах.

…Из этого культурно-исторического «гнезда» под названием Ачан вылетел и «Аист над Амуром» —фестиваль народного творчества коренных малочисленных народов Севера. Проводят его с 1996 года в национальных селах Амурского района.

Звуки бубна, как и сотни лет назад, призывают жителей обширного озера Болонь собраться вместе. Это национальные песни, танцы и, конечно же, легенды, которые здесь не утратили значения. Их, вместе с родным языком, всякий, кто рожден на этой земле — как говорят местные — впитывает корнями. Нить времен продолжает виться над бескрайним Нанайским морем.