Сегодня – спад, а завтра – рост

Как и ожидалось, участники Восточного экономического форума не обошли стороной ситуацию с падением контейнерных перевозок через дальневосточные порты (подробно об этом в материале EastRussia «Контейнерный маятник качнулся»)

По итогам 2025 года импорт через терминалы ДФО, а он преимущественно поступает в контейнерах, может сократиться к прошлогоднему уровню на внушительные 20-22%, прогнозирует генеральный директор ООО «ФинИнвест» Александр Кахидзе. Впрочем, дальнейший подъем неизбежен, уверен он. «Дальний Восток будет прирастать. Коллеги-операторы, стивидоры, экспедиторы сделали свои выводы. На сегодняшний день главное – качество, стабильность», – сказал гендиректор «ФинИнвеста», отметив к настоящему времени нормализацию сроков по доставке грузов.

Восстановление входящего трафика ожидает и первый заместитель гендиректора по стратегии и развитию ГК «Дело» Александр Иодчин. С учетом наблюдаемых последних тенденций, свидетельствует он, а также благодаря сезонному фактору IV квартал будет гораздо оживленнее с точки зрения ввоза контейнерных грузов. На 2026 год пока сохраняется неопределенность, рассматриваются разные варианты событий. Они сильно зависят от того, как будет корректироваться ключевая ставка ЦБ, геополитические условия и т.п., но базовый сценарий в прогнозе – 4,5% роста, рассказал менеджер.

Ожидается положительная динамика по исходящему потоку. «В этом году на экспорт сильно влияет крепкий рубль и практически отрицательные или нулевые нетбеки у наших экспортеров. Тем не менее мы с оптимизмом смотрим, с учетом корректировки факторов, что экспорт должен расти и более того должна расти контейнеризация экспорта», – отметил Александр Иодчин.

По его словам, сейчас важно стимулировать экспортные поставки, а также выравнивать тарифы для разных типов подвижного состава при отправке контейнеров из портов по железной дороге. Скидка, которая действует при погрузке контейнерного груза в полувагон, не применима для фитинговых платформ. «Здесь мы находимся в неравных условиях», – обратил представитель ГК «Дело», в которую входит контейнерный оператор.

Залог стабильности ситуации с внешнеторговым трафиком – в том числе, в цене перевозки. Рынок еще недавно сталкивался с тем, что стоимость отправки контейнера из Приморья до Москвы сначала составляла $4 тыс., затем вырастала до $8 тыс., а после вернулась к $4 тыс., констатирует Александр Кахидзе. «Эти качели не нужны», – подчеркнул он.

Определенную тревогу относительно тарифной политики высказал исполнительный директор Евразийского союза участников железнодорожных грузовых перевозок Сергей Авсейков. По его информации, РЖД рассматривают на следующий год повышение тарифов на контейнерные перевозки, помимо общей индексации, на 5%. Кроме того, добавил он, монополия хочет иметь возможность повысить расценки еще на 15% по отдельным направлениям в рамках тарифного коридора.

«При этом на сегодня комплексная контейнерная ставка на экспорт и внутрироссийские перевозки ниже железнодорожного тарифа на 30%. То есть контейнерные операторы доплачивают РЖД для того, чтобы везти грузы в контейнерах», – заявил Сергей Авсейков.

С 2021 года тариф на перевозку контейнерных грузов вырос на 80%, добавил он, а его доля в импорте поднялась в транспортных затратах с 60 до 80%.

Если не заморозить железнодорожный тариф на уровне 2025 года, может произойти дальнейший отток грузопотока на автотранспорт. Хотя большая часть контейнеров везется по железной дороге, конкуренция со стороны автомобилистов усиливается. Как следствие, в I полугодии 2025 года автомобильные перевозки выросли на 11% против 5-процентного падения контейнерного потока у железнодорожников.

Автомобилисты имеют ресурс для демпинга. Стоимость доставки автомобилем за 1 км пути снизилась с 100 до 75 руб., и у автомобилистов есть еще лаг для дальнейшего маневра, сказал Сергей Авсейков. Поэтому любое повышение железнодорожного тарифа на отправку контейнеров только ускорит отток грузов на автотранспорт, делает он вывод.

«Я считаю, что РЖД – это такая компания, которая вкладывает много инвестиций. Она развивает всю инфраструктуру, не только Дальнего Востока, но и подходы к Мурманскому транспортному узлу, портам Северо-Запада и АЧБ (Азово-Черноморского бассейна – прим. ред.) Развивать это без доходов мы не можем. Заморозить все – не могу принять такое решение», – заявила заместитель гендиректора РЖД – начальник Центра фирменного транспортного обслуживания Ирина Магнушевская.

В свою очередь увеличение автомобилистами своей доли в контейнерной логистике в итоге обернется потерей объемов для Дальнего Востока, предупредил советник президента РФ Игорь Левитин. «Если автомобильный транспорт будет побеждать железную дорогу, тогда все грузы с Азиатско-Тихоокеанского региона будут выгружать в Новороссийске и Санкт-Петербурге, – полагает он. – Потому что они на следующий день будут в Москве, прямо на складе, где это надо». 

Подходы к границе

Между тем повышение роли автотранспорта вместе с развитием сухопутных каналов импорта/экспорта положительно повлияет на наличие грузовой базы, убежден зампред правительства Приморского края Николай Стецко.

В Приморье до конца года после реконструкции планируют ввести обновленные автомобильные пункты пропуска Пограничный и Краскино. Событие долгожданное, поскольку срок сдачи объектов неоднократно переносился вправо. «Их паспортная мощность вырастет в несколько раз. Мы понимаем, что это порядка 600 тыс. автомобилей в год», – уточнил чиновник.

Всего до 2030 года в ДФО модернизируют 26 пунктов пропуска. К этому времени дальневосточные погранпереходы смогут обслуживать до 3,8 млн транспортных средств ежегодно против нынешних 889 тыс.

Судя по всему, федеральный центр прислушался к инициативе Приморья о финансовой поддержке автомобильных подходов к пунктам пропуска за счет федерального бюджета. Нагрузка на них ежегодно растет, а средств региона на поддержание инфраструктуры в нормативном состоянии не хватает.

В частности, изменится балансодержатель дороги Раздольное – Хасан, которая, в том числе, откроет путь к будущему автопереходу с КНДР. «В Северную Корею поедем по федеральной трассе. Есть соответствующее решение межправкомиссии, поэтому региональную дорогу будем принимать в федеральную собственность», – анонсировал первый замминистра транспорта России Валентин Иванов.

Работы по АПП Хасан со строительством мостового перехода через пограничную реку Туманная должны быть завершены в 2026 году. Расчетная пропускная способность этого пункта пропуска в годовом выражении составит 109,5 тыс. транспортных средств и 857 тыс. туристов.

Что касается других автодорожных участков, ведущих к погранпереходам, то не все они соответствуют требованиям законодательства под федеральные трассы. «Наверное, и не все дороги, которые ведут к пунктам пропуска должны быть федеральными. Те, которые имеют транзитное значение – да, а те, которые обеспечивают перемещение местных грузов, местных туристов – наверное, нет. Но эти дороги однозначно в соответствие с нормативными актами входят в опорную транспортную сеть. И задача – в рамках нацпроекта «Инфраструктура для жизни» сделать как раз нормативное состояние опорной транспортной сети, региональной и федеральной. Привести ее до уровня 85% в нормативе до 2030 года», – сказал Валентин Иванов.

Подходы следует развивать и к железнодорожным пунктам пропуска, в частности, к мостовому переходу Нижнеленинское – Тунцзян. Его ежегодная провозная способность оценивается примерно 21-24 млн т, говорит зампред правительства Еврейской автономной области Анна Тарасенко. Скоро мост выйдет на перевозку в 6 млн т в год, в РЖД уже информируют об увеличении объема до 10 млн т, но и это не предел. «Очень важно, чтобы факт соответствовал плановой мощности», – отметила представитель ЕАО.

Чтобы привести грузы к границе, необходимо проследовать через участок Биробиджан – Ленинск, примыкающий к Транссибу. Приграничная станция рассчитана на переработку 9,6 млн т грузов, а провозная способность линии Биробиджан – Ленинск – на 10,8 млн т, сообщил член правления, вице-президент по железнодорожному дивизиону FESCO Айдемир Усахов. «Есть распоряжение [премьера РФ Михаила] Мишустина от 20 апреля 2024 года, адресованное РЖД и «Бамтоннельстрою», что надо до 2035 года пропускную способность на 18,7 млн т поднять», – сказал он, добавив, что дальнейший шаг – за «Российскими железными дорогами».

Не стоит забывать и о смешанных пунктах пропуска, подняла тему Анна Тарасенко. Граница между ЕАО и китайской провинцией Хэйлунцзян проходит по Амуру. Поэтому в зависимости от времени года такие пункты пропуска меняют свою составляющую на автомобильную либо водную.

Трафик через них растет, но проблема в работе немало. Так, пропускная способность смешанного пункта пропуска Нижнеленинское – 750 человек в сутки, но границу проходят в лучшем случае 50. «Вопрос не только в том, что нет интереса, вопрос в скорости обслуживания в пункте пропуска», – обращает внимание Анна Тарасенко.

В функционировании того или иного погранперехода занято несколько госструктур, между которыми не хватает эффективного взаимодействия, к тому же причастные ведомства должны проявлять гибкость. Например, отметила зампред правительства ЕАО, часто и сопредельная сторона, и российские инвесторы просят увеличить режим работы погранперехода, но сделать это сложно. «Пограничники этого обеспечить не могут в силу разных причин, и эти причины объективны. Но концентрировать усилия [для решения подобных вопросов] – все же важно», – считает она. 

По Амуру с белым парусом

Пожалуй, впервые на ВЭФе одну из профильных дискуссий целиком посвятили будущему речных перевозок в Амурском бассейне. Объемы грузопотока по реке неуклонно снижались, но сейчас видны точки роста. В их числе – горнорудные проекты в Хабаровском крае (в частности, в рамках освоения Малмыжского месторождения), газоперерабатывающие производства в Амурской области, реализация крупных строек (к примеру, железнодорожный мост у Комсомольска-на-Амуре).

Отдельная тема – развитие перевозок с Китаем, в том числе мультимодальных по схеме река-море. Недалеко от города Фуюань построен речной глубоководный порт Манцзит.

С выводом китайского транзита через Татарский пролив и далее в Тихий океан (Манцзит – Николаевск-на-Амуре – морские порты АТР) возможно увеличить перевозки по Амуру до 4,5-7,5 млн т ежегодно (в 2024 году они составили 2,2 млн т). Пробные отправки уже были: с китайской стороны принимались контейнера, в Китай организован экспорт руды.

Однако на обеспечение роста водных отправок может повлиять проблема старения флота. Средний возраст судов составляет 41 год, сообщил член совета директоров АО «Амурское пароходство» Владимир Калиниченко. Такой флот тяжело эксплуатировать, он требует дополнительного ремонта, что тянет вниз экономику перевозчика.

На сегодня в Амурском бассейне сосредоточено 460 судов, включая баржи и буксиры. Из них лишь 248 единиц флота включены в Речной регистр – то есть реально функционирующие. Причем только 9% соответствуют нормативному сроку эксплуатации.

«С учетом того, что в августе было совещание с [первым вице-премьером РФ Денисом] Мантуровым и принято решение о том, что суда после 30 лет службы будут под пристальным взглядом и Регистра и контролирующих органов, это будет неподъемная цифра для любого судовладельца поддерживать их в состоянии», – обеспокоен Владимир Калиниченко.

Нужно решать вопрос с постройкой новых судов на верфях Дальнего Востока. Чтобы стимулировать данный процесс, целесообразно создать в акватории Амурского бассейна специальный преференциальный режим, предлагает представитель судоходной компании.

Нужны также меры по модернизации портовой инфраструктуры, дноуглублению и т.п. «У нас 7 тыс. км Амура и притоков, из них лишь 2 тыс. км с нормальной навигацией. В устье есть глубины – максимум 1,7 м. В принципе вывозить что-то серьезное невозможно», – обратил внимание член совета директоров «Амурского пароходства».

Депутат Госдумы Борис Гладких считает, что для Амурского бассейна должна быть разработана долгосрочная стратегия развития. Но важно ее подкрепить реалистичными прогнозами перевозок, исходя из возможных сценариев. Например, как на речной логистике скажется открытие пункта пропуска на Большом Уссурийском острове близ Хабаровска.

В принципе, если будут созданы места, где можно выполнять перегруз, плюс нормальные пункты пропуска, на водные пути возможно привлечь, по оценке китайских коллег, до 20 млн т в год, сказал представитель «Амурского пароходства».

Исторический опыт и новые вызовы

Речное судоходство на Амуре — не новая идея, а возвращение к эффективной практике прошлых десятилетий. В советское время, по данным участников форума, по реке Амур ежегодно перевозилось до 36 млн тонн грузов только во внутреннем сообщении. Сегодня этот показатель составляет кратно меньше, несмотря на огромный потенциал водной магистрали.

«У нас сегодня стоит глобальная большая задача — восстановить грузопоток на Амуре. Огромная речная магистраль сегодня не работает. Она сегодня стоит, отдыхает. Когда напряженность идет на железной дороге, автомобильной дороге, а речная у нас не задействована почти», — подчеркивает руководитель Федерального агентства морского и речного транспорта Андрей Тарасенко.

Сейчас грузопоток на Амуре составляет порядка двух млн тонн. При этом перевалка по водным маршрутам центральной части России оценивается в 109 млн тонн ежегодно.

«Вы посмотрите, сегодня здесь Дальний Восток, железная дорога просто забита, а мы не можем использовать сезон. Хотя бы пустые ящики начнем везти, это контейнеры пустые. Уже прогресс огромный — не будем забивать железную дорогу вот этим делом», — отмечает Андрей Тарасенко.

Сезонность навигации — традиционный вызов для речных перевозок, однако именно накопительный характер грузов (уголь, контейнеры, нефтепродукты) делает этот вид транспорта конкурентоспособным. По оценкам экспертов, речные перевозки могут быть в два раза дешевле железнодорожных, а развитие инфраструктуры позволит существенно разгрузить существующие транспортные коридоры.

«Речные перевозки могут и по цене конкурировать сегодня с железной дорогой. Речная перевозка в два раза дешевле», — подчеркивает Андрей Тарасенко.

Важнейшей задачей становится создание современной интермодальной логистики, где Амур выступает не только как внутрирегиональная, но и как международная транспортная артерия. Развитие портов — ключевой элемент этой стратегии.

«Потенциально — это транзит китайской стороны по Амуру в океан с заходом в наши порты, где есть границы установленные, есть все портовые возможности. Второе, самое главное — пассажирские сегодня круизные нам очень интересно сегодня с ними сотрудничать, пассажирооборот. Представьте себе: из Читы, Приморья, Хабаровск мы сегодня можем заходить в Харбин и нормально смотреть красоты природы и так далее. Тем более сегодня Москва заходит сюда на Дальний Восток своими технологиями, новыми кораблями, круизными кораблями», — говорит Андрей Тарасенко.

Директор Грузового порта в Фуюяне Сюй Ин Чжи отметил особую заинтересованность в расширении сотрудничества.

«Во время этого форума мы имели возможность подписать документы, которые для нас имеют стратегическое значение для дальнейшего развития нашего предприятия, потому что наша портовая зона рассчитана на работу с Россией и непосредственно с Хабаровском. Потенциал нашего порта 2 млн тонн, но используем мы их на данном этапе на 30%. Наши мощности порта позволяют принимать большие партии грузов, и мы нацелены на минеральное сырье. Также возможен к перевозке уголь. Сейчас востребованная позиция торф».

Что может предложить Хабаровский край?

Хабаровский речной порт

Технический потенциал речного транспортного узла в Хабаровске уже сейчас позволяет обрабатывать до 4 млн тонн в год, однако по факту перевалка составляет порядка 1,5 млн тонн. В составе порта — 6 высокомеханизированных причалов общей протяженностью 565 погонных метров, сгруппированных в трёх грузовых районах, оснащённых 11 портальными кранами грузоподъёмностью до 40 тонн. Имеются подъездные железнодорожные пути, обслуживаемые двумя станциями, асфальтированные автодороги, что обеспечивает эффективную доставку грузов в порт железнодорожным и автомобильным транспортом для дальнейшей отправки по реке Амур. Порт открыт для захода иностранных судов, ведется работа по развитию международных перевозок, особенно с КНР. 

Комсомольский торговый порт

После десятилетия простоя порт восстанавливается, уже достигнуты объемы перевалки в 200 тыс. тонн, а потенциал — до миллиона тонн. В 2026 году завершится строительство железнодорожного пути, планируется расширение контейнерного терминала и создание онлайн-порта для отслеживания грузов в реальном времени.

Порт Николаевск-на-Амуре

Порт Николаевск-на-Амуре — единственный дальневосточный порт класса «река-море», но требует масштабной модернизации для возвращения к советским показателям. Это замерзающий порт — навигационный период: сезонный (май–ноябрь), к тому же не имеющий железнодорожного сообщения. Имеется семь причалов общей протяженностью 752 метра. Максимальные габариты судов, заходящих в порт (осадка, длина, ширина) — 4,5/140/18 м. Общий грузооборот морского порта в 2024 году составил — 48,4 тыс. тонн, годом ранее порядка 70 тыс. тонн. В советское время этот показатель достигал 800 тыс. тонн. Сейчас здесь реализуется инвестпроект с объемом вложений 170 млн рублей. В планах поменять специализацию порта, удвоить его грузооборот и нарастить перевалку социально-значимых и промышленных грузов. 

Пассажирское судоходство и туризм: новые горизонты

Амур — не только грузовая магистраль, но и туристическая артерия. С 2025 года в регионе возобновляются регулярные пассажирские маршруты: только в Хабаровске по 14 направлениям, включая международную линию «Хабаровск — Фуюань».

Ожидается, что к 2030 году туристический поток по реке удвоится, а для этого уже подписано соглашение о строительстве современных электросудов для Амура.

«Сегодня было подписано соглашение по строительству на территории Хабаровского края электросудов, которые позволят нам ходить по нашей мощной реке Амур самыми современными судами», — сообщила заместитель председателя правительства Хабаровского края по инфраструктуре Ирина Горбачева.

«Москва сразу не строилась, вы знаете. Поэтому то же самое. Здесь уже сегодня есть предложения, москвичи привезли уже проекты, которые готовы сами воплощать и здесь запускать пассажирское движение», — добавляет Андрей Тарасенко.

Российско-китайское сотрудничество: новые возможности

Восстановление судоходства по Амуру невозможно без тесного взаимодействия с Китаем. На форуме подчеркнуто, что решения принимаются на уровне межправительственной комиссии, а обе стороны заинтересованы в развитии как грузовых, так и пассажирских перевозок. Совместное использование портовой инфраструктуры и создание речных хабов позволят оптимизировать логистику и открыть выход к Северному морскому пути, Якутии и внутрироссийским рынкам.

«Сегодня Амур используется двумя странами. Здесь решения принимаются межправительственной комиссией, все идеи и все остальное должно выноситься на межправительственную комиссию. И она принимает решения. То есть две стороны заинтересованы. И они начинают работу. Поэтому мы должны бизнес подтянуть к тому, чтобы выйти на эту комиссию с теми интересами бизнеса, который сегодня предлагается», — поясняет Андрей Тарасенко.

Возрождение судоходства по Амуру — это не только стратегический ответ на перегруженность традиционных транспортных коридоров, но и мощный драйвер развития промышленности, туризма и международной кооперации на Дальнем Востоке. Реализация новых проектов, поддержка со стороны государства и бизнеса, а также российско-китайское сотрудничество способны вернуть Амур на карту главных транспортных артерий региона.

Главная задача гидролога-прогнозиста — своевременно обеспечить прогнозом о повышении уровня воды в реках органы власти, МЧС и население, так, чтобы были приняты решения для минимизации ущерба. В своей работе специалист использует данные о гидрологическом режиме рек и озер, климатических условиях, рельефе местности, опирается на результаты многолетних наблюдений и измерений. Гидрологи-прогнозисты на Камчатке активно сотрудничают с местными органами власти, МЧС, гидрометеорологическими службами российских регионов и другими организациями.

– Людмила, с чего начинается рабочий день гидролога-прогнозиста?

– Рабочий день начинается с получения информации с гидрологических постов, поступающей через автоматизированную службу передачи данных. Мы ее декодируем, проверяем, в летний период составляем ежедневный гидрологический бюллетень, в зимний период составляем еженедельный бюллетень и отправляем в ЦУКС МЧС России по Камчатскому краю, Гидрометцентр России и в департамент Росгидромета по ДФО. В случае угрозы возникновения опасных гидрологических явлений на реках мы оперативно составляем и направляем штормовые предупреждения органам власти всех уровней, МЧС, а также службам ЖКХ, энергетики, дорожным службам. 

– Насколько серьезна проблема затоплений в регионе и насколько сильно Камчатка страдает от этого в сравнении с другими регионами ДФО?

– На Камчатке, в сравнении с другими регионами Дальнего востока и центральной России, реки относятся к средним и малым водным объектам, соответственно и ущерб от негативного воздействия паводковых вод не соизмерим с тем ущербом, который наблюдается, допустим при паводке на реке Амур. Но для региона в целом это большой ущерб. У нас в регионе, при моей работе случались экстремально высокие уровни воды: половодье 2013 года на реке Камчатка – затопило всю центральную часть. На всей протяженности реки мы отмечали затопление населенных пунктов, перемывание дорог, размыв берегов и мостовых опор. Вода поднялась выше нормы на 3-4 метра. Также очень высокое половодье было в 2020 году в бассейне реки Пенжина – там уровни достигли экстремальных значений – до 11 метров. 

– Какие конкретные параметры гидрологических явлений вы прогнозируете и насколько процентов оказываются точны ваши прогнозы?

–  Мы прогнозируем сроки вскрытия и замерзания рек, высоту и сроки прохождения максимальных уровней весенне-летнего половодья. С середины мая по октябрь выпускаем краткосрочные — до пяти суток, среднесрочные — до десяти суток и долгосрочные — от 10 суток до 1 месяца гидрологические прогнозы характерных уровней воды. 

В течение всего зимнего периода, который начинается с переходом температуры воздуха через ноль градусов осенью и заканчивается с переходом через ноль в сторону повышения весной, наблюдаем за снежным покровом. Смотрим высоту снежного покрова, его залегание, структуру, сколько воды в снеге накопилось. В связи с тем, что для рек Камчатского края характерен неустойчивый ледовый покров, наблюдения за температурным режимом рек производятся круглый год. Все наблюдаемые параметры сравниваются с нормами. Оправдываемость прогнозов за последние пять лет составляет около 95%.

– Сколько длится паводкоопасный сезон на Камчатке? 

– Паводковый сезон на Камчатке длится с мая по октябрь – начало ноября. В весенне-летнее половодье, когда идет активное снеготаяние, под большой угрозой находятся практически все районы Камчатского края. Дождевые паводки у нас большую угрозу, в основном, несут юго-западным районам, которые расположены в тундровой зоне. В период продолжительных дождей тундра напитывается водой и уровень воды в реках значительно повышается. Плюс рядом грунтовые воды. Мы не ведем наблюдение и изучение за грунтовыми водами, хотя это очень важно. На Камчатке это проблема. Это необходимо, так как регион развивается – идет активное строительство и нужно учитывать все факторы в совокупности.

– Вы получаете данные из всех уголков полуострова? Сколько рек Камчатке вы охватываете мониторингом?  

– Мы охватываем практически всю территорию полуострова. Конечно, есть отдаленные уголки Камчатки, которые мы не можем охватить. А рек на полуострове – тысячи, их невозможно сосчитать. Самыми крупными считаются река Камчатка – наиболее протяженная – и река Пенжина – крупнейшая по объему стока. В своих наблюдениях мы делаем акцент на тех реках, которые протекают вблизи населенных пунктов и представляют опасность народному хозяйству. Их мониторят круглосуточно. На Камчатке около 70 гидропостов, подведомственных ФГБУ «Камчатское УГМС», где ведется мониторинг. На некоторых из них установлены автоматические гидрологические комплексы (АГК), где данные передаются с дискретностью в 10 минут. 

– Достаточно ли специалистов-гидрологов на Камчатке и в целом на Дальнем Востоке?

– На Камчатке, как и по ДФО, и по России, не хватает узких специалистов. Гидрологи очень нужны. И работа это очень интересная. Мало того, что гидролог – сама по себе профессия редкая, так она еще и подразделяется на еще более узкие специальности: гидролог- прогнозист, гидролог-методист, гидролог-русловик, есть гидрологи по изучению дна и т.д. К сожалению, в связи с низкой оплатой труда молодежь не очень-то хочет идти в нашу структуру. Если не решить проблему с заработной платой, то притока молодых кадров не будет и профессия сойдет на нет. А автоматикой тут человека не заменить! 

Приборы тоже нуждаются в обслуживании, в правильной установке, также необходима регулярная их поверка. Гидрологи находят себя в других сферах: в Минприроды, Росприроднадзоре, Роспотребнадзоре, да и в других структурах тоже наверняка есть.

– Есть ли какие-то народные приметы, по которым можно определить, например, скорое половодье?

– Мы с приметами не работаем. У нас строго научный подход. Однако я часто общаюсь с людьми, которые живут в отдаленных труднодоступных поселках, коренными жителями Камчатки. Вот они точно знают, когда река вскроется, когда замерзнет, и с какой сопки будет больший сток воды. Но всегда ждут от нас прогнозов. Если у меня при выпуске прогноза есть какие-то сомнения – я могу с ними проконсультироваться, в особенности с людьми с отдаленных уголков Пенжинского и Олюторского районов. Мы все учитываем.

Отдельно хочу сказать, что мы ведем наблюдения очень аккуратно, в природу не вмешиваемся. Мы против того, чтобы в пользование выдавали земли в пойменной части рек, где строительство категорически запрещено.

Немного о логистике

До Чегдомына мы добрались без проблем: место в купе в поезде Хабаровск - Чегдомын стоит пять тысяч рублей (кстати, Чегдомын - единственный райцентр Хабаровского края, куда ходит «персональный» поезд). Несколько сложнее было с доставкой лодок, моторов и остального снаряжения: судя по всему, доставкой грузов в Чегдомын занимается лишь одна транспортная компания, и везет она всё этим же пассажирским поездом, в прицепленных почтово-багажных вагонах. Вся соль в том, чтобы очутиться в одном поезде с вашим грузом, ибо никто его в Чегдомыне, кроме вас, встречать и выгружать не будет.

Выгрузка, кстати, отдельная «песня»: поезд приходит в Чегдомын в районе 9 утра, но свой груз, заботливо упакованный в два огромных деревянных ящика, мы смогли получить в 14:00 и только после форсирования событий – наши ящики задвинули в дальний угол вагона и завалили ширпотребом: подгузниками, соками, пивом и прочим. Так что если всерьез размышлять о развитии туризма в Верхнебуреинском районе, то для начала необходимо решить транспортно-логистические вопросы: не думаю, что массовый турист будет заморачиваться тем, чтобы организовывать доставку «себя любимого» и груза в одном «флаконе».

Чтобы добраться до Буреи мы наняли два Mitsubishi: микроавтобус Delica и «воровайку» (грузовик с крановой установкой) Canter – по 10 тысяч за каждую машину. В Чегдомыне запаслись бензином для лодочных моторов – 210 литров. До Буреи чуть больше 70-ти километров, так что к пяти вечера были на переправе, где быстро собрали лодки и двинули вверх по течению – до Умальты буквально пять километров.

Что касается обратной дороги, то за несколько дней до похода мы пригнали в Талакан «Крузак» с прицепом, который оставили на стоянке, а в Хабаровск вернулись поездом. Соответственно, на финише взяли машину со стоянки, загрузили вещи и лодки в прицеп и на следующий день были дома.

Золото Умальты

Начальной точкой мы выбрали впадение реки Умальты в Бурею. Во-первых, находится она недалеко от переправы на Софийск (самый северный и самый труднодоступный поселок Верхнебуреинского района), до которой мы добрались из Чегдомына на машине. Во-вторых, выше с нашими лодками мы попросту бы не забрались: все-таки Бурея в верхнем своем течении - классическая горная река со множеством перекатов и, соответственно, маленькой глубиной. Последний километр нам и вовсе пришлось тащить лодки за веревки – эдакие бурлаки на Бурее.

Уже вечером был праздничный салют в ознаменование начала экспедиции, заодно медведей попугали. Утром выяснилось, что это не особо помогло: отправившийся на рыбалку Роман встретился с медвежьей семьей, которая форсировала речку. Забегая вперед, скажу, что медведи были практически каждую ночь – приходили на табор, несмотря на дым от костра, громкую музыку и людей. В качестве защиты от косолапых приобрели два газовых баллона, а также набрали автомобильных фальшфейеров (в японских машинах они идут по умолчанию) и шумовых пиропатронов.

На второй день решили дойти до заброшенного поселка Усть-Умальта. Судя по GPS, он находился в пяти километрах от табора. Как таковое поселение мы не нашли, либо от него попросту ничего не осталось: лишь по «проплешинам» в лесу угадывались участки, где раньше стояли дома, да вырисовывалась небольшая улица. Судя по следам от колес, до Усть-Умальты можно доехать и на машине.

Кстати, чтобы попасть на правый берег Буреи, необходимо воспользоваться переправой, о которой отдельно несколько слов: это несамоходная баржа (вернее, даже понтоны, соединенные между собой), которая движется за счет эдаких плавников – в них ударяет течение и несет паром к правому или левому берегу. Правда, на всю ширину реки инерции не хватает и под берегом паромщику приходится толкать сооружение шестами. Таким образом переправа занимает около 40 минут, низким легковым машинам она недоступна, потому что вплотную к берегу паром подойти не может и автомобилям приходится ехать по воде.

Содержит переправу старательская артель «Ниман», работает она с начала мая по конце октября, все эти полгода здесь трудится один паромщик. На плечах старателей и вся «социалка» в Софийске: коммунальное хозяйство, содержание дороги Шахтинский – Софийск.

Вниз! По перекатам!

После двух ночевок начинаем движение вниз. Весла при этом практически не выпускаем из рук: то и дело приходится отгребать от мели. Нередко пороги идут не прямо по курсу, а от берега к берегу, когда река скатывается, к примеру, от левого к правому. Смотрится весьма необычно. Примерно раз в час приходится выходить в воду (а она холодная!) и тащить лодки через перекаты волоком.

Тут, наверное, стоит рассказать про наши плавсредства: «Выдра» 550 см с 30-сильным мотором и «Гольфстрим» 390 см с 15-сильным мотором. Обе с ходовым тентом, дно «Гольфстрима» укатано в броню, что, как оказалось, крайне важно в условиях каменистой Буреи – уже дома при осмотре выяснилось, что был нехилый удар носом, если бы не броня – клеить нам и клеить… Еще не помешают запасные весла: экипаж на «Выдре» одно сломал.

Также у нас было четыре рации, АКБ на 50 А\ч и небольшой генератор, который мы запускали каждый вечер, благодаря чему у нас на таборе был свет и возможность подзарядить гаджеты.

Из-за частых перекатов в день удается проходить по 30-40 километров, даже когда в Бурею впадает немаленькая река Ниман, глубже не становится. Тут еще надо заранее угадывать, в какой рукав лучше уходить – их бывало по 3-4. Местные жители и рыбаки используют водометы, что позволяет им проходить большинство «засадных» мест практически без остановок.

Для ночевок выбирали галечные берега (песка на Бурее практически нет), подальше от леса, но и это не спасало от любопытных медведей.

Полноценно под мотором можно идти от Усть-Ургала, это примерно 115 километров от переправы, где мы стартовали. Тут вообще цивилизация: сотовая связь, которой не было от самого Чегдомына, автомобильный и железнодорожный мосты через Бурею, вдоль берега идет БАМ и его автодублер. Здесь мы делаем небольшую передышку на местной лодочной станции, где нам любезно предоставили баню – в ней помылись/попарились, там же заночевали.

Пока есть интернет – проверяем прогноз погоды и выясняем, что на Дальний Восток надвигается какой-то мощный циклон и грядут затяжные дожди, к тому же с ветром. А ветер на Бурейском водохранилище – это, прежде всего, волна. Понимаем, что можем «зависнуть» на несколько дней и принимаем решение: оставшиеся 240 километров по «зеркалу» водохранилища до Талакана проходим за день.

Амурское море

Лично для меня это была самая ожидаемая и интересная часть маршрута: ни разу на водохранилище не был, хотелось увидеть своими глазами. Чем-то похоже на Байкал и Хубсугул в Монголии – большое расстояние между берегами, каменистый рельеф. Собственно, и на реку-то не очень похоже, к тому же практически нулевое течение. Местные прозвали водохранилище Амурским морем.

То и дело попадаются плавуны, а иногда – торчащие верхушки лиственниц, то есть под нами глубина метров 30 (максимальная глубина Бурейского водохранилища – 120 метров). Ближе к Талакану GPS показал, что… под нами поселок, таких – расселенных и затопленных – здесь несколько. Кстати, могло быть и больше – после того, как в конце 2018 года гигантский оползень перекрыл Бурею, возникла реальная угроза затопления села Чекунда в Хабаровском крае, расположенного выше по течению.

Оползень – еще одна «точка притяжения» на нашем маршруте. Все, что до этого видел на фото и видео не идет ни в какое сравнение с тем, что видишь своими глазами: все-таки один из самых масштабных сходов горных пород в России! Просто представьте, что огромную скалу срезало и она перекрыла большую реку. Произошло это в декабре 2018-го в 73 км от поселка Чекунда: сошедший оползень перекрыл русло реки. Высота обвала составляла около 80 м, длина — примерно 700 м, объем сошедшего грунта превысил 34 млн куб. м. Затор на реке при весеннем половодье грозил подтоплением трех населенных пунктов, железнодорожных и автомобильных коммуникаций, а также инженерных сооружений БАМа. Водохранилище Бурейской ГЭС лишилось почти трети полезного объема. Чтобы расчистить русло сапёры Восточного военного округа провели серию взрывов, использовав более 100 тонн тротила.

Высадились. Гуляем по камням (это сложно назвать берегом), фотографируемся. В разговоре приходим к выводу, что это – прямое следствие вмешательства человека в природу. 

Финальный спурт

От места схода селя до Талакана 130 километров. Идем полным ходом, иногда подбираясь ближе к интересным скалистым выступам, чем-то похожим на фьорды. 

Километров за 15 до посёлка попадаются встречные лодки и катера: на Бурейское водохранилище приезжают за трофейной щукой не только из Благовещенска, но и из Хабаровска и Приморья, на следующий день на 80-километровом отрезке от поселка до «федералки» мы насчитали не меньше десятка машин с лодочными прицепами, которые ехали нам навстречу.

Трижды пережить

Каждое путешествие человек проживает трижды: когда готовится к нему, непосредственно само путешествие и когда вспоминает, как это было. Мы сейчас где-то между вторым и третьим этапами, но «зафиналить» хотим участием в конкурсе «Дальний Восток – Земля приключений»: вот закончится лето (а с ним походы, рыбалки, велосипеды, сапы и т.п.) и можно будет садиться за монтаж фильма. Название бы еще придумать…

Бурейское водохранилище

В русле системных решений

Для отдаленных территорий речной транспорт часто является единственным способом доставки массовых грузов, он же играет и важную роль в выстраивании новых логистических коридоров, говорит первый зампред комитета по федеративному устройству, региональной политике, местному самоуправлению и делам Севера Совфеда Галина Карелова. «Инфраструктура водного транспорта нуждается в качественных изменениях. Полагаем, что нужно разработать отдельный федеральный проект по развитию внутренних водных путей», – подчеркнула она.

Как уточнили в Минтрансе РФ, сейчас формируется нацпроект «Транспорт», который включает в себя программы «Развитие инфраструктуры опорной сети морских портов» (им до 2030 года предусмотрено 12 мероприятий по ДФО) и «Развитие опорной сети внутренних водных путей». Ожидается, что федеральное финансирование по нацпроекту начнется со следующего года.

Тем не менее, обращает внимание сенатор, следует предусмотреть средства из бюджета РФ конкретно на расширение возможностей судоходства по рекам Дальнего Востока. «Сейчас же это, прежде всего, забота самих регионов», – считает Галина Карелова (стоит сказать, региональные администрации бассейнов водных путей, на которых возложено содержание инфраструктуры и обеспечение безопасности движения на судоходных участках – это федеральные бюджетные учреждения).

«Я считаю, мы в целом не дорабатываем по рекам, поскольку все понимают, что проблема большая, связана с необходимость работать с руслами, дном, привлекать специальные земснаряды, – подчеркнул глава Минвостокразвития Алексей Чекунков. – Россия построена на реках, и без речной логистики, сколько не будем расшивать Восточный полигон, особенно на северах не достигнем успеха».

C проблемами судоходства почти ежегодно сталкивается Якутия. В прошлом году навигация проходила в сложных гидрологических условиях, связанных с продолжительным периодом маловодья на реке Яна. В связи с длительным отсутствием судоходных глубин как на баровом участке, так и на самой реке, наблюдалось длительное скопление судов. Низкие уровни воды также фиксировались на Вилюе.

В качестве факторов, которые осложняют работу флота, в Ленском речном пароходстве называют непроведение дноуглубительных работ, отсутствие аварийно-спасательных формирований в арктических районах, а также устаревание нормативных сроков арктической навигации, установленных еще почти полвека назад.

По аналогии с планом развития Северного морского пути необходимо утвердить план развития транспортно-логистической инфраструктуры северного завоза, говорит спикер Ил Тумэн Алексей Еремеев. Причем к 2029 году содержание опорных инфраструктурных объектов должно достигнуть 100% от норматива финансовых затрат.

Сложности с развитием судоходства есть и в других арктических регионах. В частности, в связи с разработкой нефтегазовых провинций Ямало-Ненецкого автономного округа у грузоотправителей повышается востребованность в услугах речного порта Лабытнанги, ближайшего к освоению месторождений. Но чтобы осваивать дальше грузопоток, необходимо расширять подходы. «Там есть целый ряд системных ограничений, которые накопились за последние десятилетия, с ними необходимо совместно разбираться. Это и вопросы дноуглубления, и вопросы содержания речного русла», – рассказал первый заместитель губернатора ЯНАО Александр Калинин.

В предыдущие годы в стране был сделан акцент на развитии Волго-Каспийского судоходного канала, продиктованном перспективами перевозок в рамках международного транспортного коридора «Север-Юг». Здесь организовали беспрецедентные по масштабам дноуглубительные работы. Чтобы обеспечить на всем протяжении канала проходную осадку не менее 4,5 м, одновременно работало до 40 судов дноуглубительного, вспомогательного флота.

В то же время значительно увеличить программу по дноуглублению на водных путях в других регионах страны не позволяла нехватка техники. По словам сенатора Андрея Шевченко, долгие годы обновление технического флота происходило недостаточными темпами. Это привело к тому, что сейчас имеется дефицит таких судов. К тому же осложняет ситуацию износ специализированного транспорта, отсутствие запчастей.

Раньше часть дноуглубительных работ выполнялась зарубежными подрядчиками, но в связи с внешнеполитической повесткой с российского рынка ушли такие европейские компании, специализирующиеся на дноуглублении, как Van Oord, Boscalis, Jan de Nul, Deme. Иностранцы помогали закрывать потребность в таких судах. На 2022 год емкость трюмов дноуглубительного флота России составляла около 40 тыс. куб. м, тогда как у одной Deme – 240 тыс. куб. м.

Для реки и для моря

Отдельная проблематика связана с обновлением торгового флота, прежде всего, в речных бассейнах, имеющих выход к арктическим морям.

На Севморпути уже работают три новых атомных ледокола проекта 22220 мощностью 60 МВт «Арктика», «Сибирь» и «Урал» (всего в период прошлогодней навигации в акватории СМП работали семь атомных и три дизельных ледокола). Кроме того, продолжается строительство атомоходов «Якутия» и «Чукотка» (срок завершения первого – конец 2024 года, второго – 2026-й). Заключены госконтракты на выпуск еще двух судов этого проекта, с окончанием строительства в 2028 и 2030 году. Одновременно на верфи «Звезда» ведутся работы по созданию крупнейшего в мире ледокола «Лидер» (проект 10510) мощностью 120 МВт. Планируемый срок его сдачи – 2027 год.

Как отметил заместитель гендиректора – руководитель дирекции Северного морского пути госкорпорации «Росатом» Вячеслава Рукша, в условиях наращивания ледокольной группировки, большую значимость приобретают суда класса река-море. С точки зрения объемных показателей они обеспечивают меньшую перевозку, чем арктические танкеры для транспортировки углеводородов, но этот флот развозит практически все грузы по побережью ледового океана.

При этом важно снижать темпы старения транспорта. В частности, у Ленского объединенного речного пароходства средний возраст судна составляет 31 год. Чтобы довести этот показатель хотя бы до 20 лет, нужно серьезное обновление, указывает Вячеслав Рукша.

Отчасти проблему должно разрешить появление Жатайской судоверфи в Якутии. Ее создание ведется на базе действующего предприятия, построенного в 1940-х и специализирующегося на судоремонте. Работы должны были завершиться еще в 2020 году, но сроки не раз переносились. Основной причиной стало удорожание стоимости проекта.

В этом году власти Якутии планируют завершить создание судостроительного комплекса. Мощности верфи будут рассчитаны на строительство до 10 судов класса река-море ежегодно, немаловажно, что помимо заказов на постройку флоту, предприятие продолжит оказывать услуги по судоремонту, отметил замминистра промышленности и торговли РФ Алексей Беспрозванных. 

Верфи покажут ледовый класс

Внимание к водному транспорту, обеспечивающему каботажные перевозки, на данный момент повышено и в свете законодательных новелл. С 1 апреля вступил в силу федеральный закон о северном завозе, хотя до сих пор, посетовала Галина Карелова, не определен его единый оператор, располагающий флотом. «Надеемся на скорейшее решение правительством этого вопроса. Важно, чтобы система северного завоза могла полноценно заработать в ближайшем будущем. Конечно, этого ждут наши северные регионы», – сказала сенатор.

Подзаконный акт относительно создания единого оператора пока не принят, он находится на согласовании в правительстве РФ, сообщил Алексей Чекунков. «Детально высчитываем вместе с Росатомом и со всеми субъектами, которые участвуют в северном завозе (это 25 таких регионов), для того чтобы не навредить. Здесь у нас принцип как в клятве Гиппократа – нельзя нарушать то, что уже работает. Создавая новое, нужно решать задачи стратегического развития, но не нарушая те цепочки, которые работают сейчас», – пояснил министр.

Основной смысл появления единого оператора для северного завоза как раз в создании соответствующего флота. И такие суда, по словам Алексея Чекнукова, должны появиться «через определенный, разумный срок».

Какой-то транспорт, выпускаемый сегодня серийно, может быть адаптирован к Дальнему Востоку. К примеру, для более южных сообщений возможна поставка сухогрузов проекта RSD59 (эти суда должны стать основой современного грузового флота класса река-море в России). Сложнее дело с проектами ледового класса для каботажных перевозок.

Если говорить об Арктике, сегодня судостроительная отрасль в первую очередь занята производством крупнотоннажных судов, которые будут обслуживать экспортный поток. «Жаль, что вторую верфь, как «Звезда», нигде не построили. Сейчас она загружена газовозами и танкерами», – свидетельствует Вячеслав Рукша.

Глава Минвостокразвития согласен, что для каботажных сообщений это серьезный вызов. «Уже прекратил работу атомный лихтеровоз «Севморпуть» (находившийся в составе арктического флота с 1988 года он исчерпал свой ресурс – прим. ред.) – уникальное судно, которое ходило по субсидируемым рейсам. Таких судов больше не производится, они не экономичны, а флот ледового класса для внутренних перевозок пока отсутствует как сущность», – признал он.

Впрочем, уточнил Вячеслав Рукша, два последних рейса лихтеровоза «Севморпуть» почти не потребовали субсидий, при этом загрузка была под 80-90%. Долгосрочные планы по развитию внутренних перевозок с государственным участием будут способствовать притоку частных инвестиций в эту логистику. «Не сомневаюсь, что СМП в ближайшие десятилетия будет также играть большую роль в динамике развития связанности территорий востока и запада», – убежден представитель Росатома.

– Лена, с чего началось твое увлечение фотографией, чем вдохновлялась в самом начале и чем сейчас?

– Впервые загорелась фотографией в начале 2000-х годов, после того как сходила в большой поход помощником гида. У нашего главного гида получились тогда классные фотографии на пленочный фотоаппарат. Себе я тоже такой купила и начала экспериментировать. Со временем приобрела цифровой фотоаппарат, испытывала его в походах с туристами, спортсменами, снимала природу, людей, соревнования.

– Ты где-то училась в последствии или самостоятельно освоила?

– Я самоучка, училась по книжкам – это Камчатка, проблемы с интернетом были до 2016 года, скачивать какие-то материалы было проблематично, изначально вообще невозможно. А потом начали появляться в России фан-сайты разные, в том числе для фотографов, где можно было задать вопросы фотографам из других регионов. Очень классные фотографии всегда были в спортивных журналах – «Доски», «Оn board». Там публиковалось большое количество зарубежных топ-фотографов, на которых хотелось равняться. В фотографии, как и во многих других сферах, также важна «насмотренность». Посмотришь, как другие работают, что-то свое придумаешь, где-то совета спросишь. Но потом все начали резко переводить в цифру, печатные журналы у нас начали исчезать. Долгое время держался журнал «Вертикальный мир», но он тоже ушел в онлайн. И это такая печаль и боль для многих фотографов, которые хотели бы, чтобы их работы были напечатаны.

Сейчас все онлайн. Лично я не очень стремлюсь выкладывать свои фото в интернет. Потому что некоторые недобросовестные пользователи могут взять твои фото, опубликовать у себя, не подписывая. А каждому автору хочется, чтобы его имя было на фотографии. Когда у меня спрашивают разрешение на то, чтобы взять фото, я спрашиваю для каких целей. Если это цель коммерческая, я говорю, что фото можно купить. Это же моя работа, мне не дадут кусок хлеба в магазине просто так. Однако для социальных целей я могу предоставить фото бесплатно.

– А офлайн-конкурсы не спасают от дефицита печатных фотографий?   

– На самом деле, я на конкурсы тоже перестала уже отправлять свои работы, поскольку я нахожусь на Камчатке. И отсюда не видно крутых выставок, да и лететь для участия, допустим, в Москву – это как минимум дорого. Ну и, как многие творческие люди, я достаточно самокритична, и, считаю, что еще не сняла свой шедевр. Хотя не раз становилась победителем или финалистом достаточно крупных конкурсов.

– Ты делала крутую выставку на Камчатке, посвященную извержениям вулканов. Как все прошло?  

– Да, небольшая выставка прошла в Петропавловске, в арт-пространстве «Все связано». Там было 13 работ. Все их потом раскупили. Выставку я делала полностью на свои средства. Печатала фотографии в Москве, так как там достойное качество. В общем-то, продажа этих фото и окупила печать выставки. Это был пробный шар, который позволил мне понять, как это вообще – организовать выставку, какие есть сложности, как нужно подходить к выбору фотографий. Часто, пока не увидишь в напечатанном виде, просто не представляешь, как смотрится фотография, цепляет она или нет.

– Насколько опасно снимать извержение?

– Я же еще гид-проводник и давно занимаюсь туризмом на Камчатке. Конечно же, мы выбираем наиболее безопасное место, адекватное расстояние. Мы не самоубийцы. В 2023 году при съемке извержения от нас до вулкана было 27 км, плюс, мы специально расположились на возвышенности, чтобы, если вдруг пойдут пирокластические потоки - это когда раскаленный газ из кратера вулкана несется с огромной скоростью вниз, собирая в свой поток пепел, шлак, камни, мы оказались в недосягаемом для него месте. Также хорошая оптика, хорошая камера, и получилось, как будто мы стоим вот прям рядом.

– Ты работаешь в жанрах пейзажное фото, тревел-фотография, репортажная и спортивная фотография. Скажи, а что самое сложное в работе фотографа твоего жанра?

– Сложностей никаких, только нужно технику регулярно обновлять, а это недешево. Появляются новые фотоаппараты, объективы. Более скоростные, более емкие, более четкие. Погода не пугает – все зависит от того, что ты хочешь снять: шторм, ветер, брызги океана. Просто одеваешься по погоде и защищаешь камеру, для этого есть специальные средства. Если снимать людей, то, наверное, всегда волнует адекватное восприятие. Но на Камчатке я с таким не сталкивалась.  

– Есть у тебя есть особенное, любимое место для съемок на Камчатке? Может быть, даже любимая фотография?

– Самая, конечно, моя любимая — это Ключевская группа вулканов, в составе которой аж 13 исполинов. Там невероятно разные пейзажи. Если это вулкан Толбачик, то это гигантские шлаковые поля, а с другой стороны – тундра с лавовыми потоками. Плюс, с его кратера вид на самый высокий действующий вулкан Евразии — Ключевской. Если объехать Ключевской вулкан, там есть место под названием Апахончич: красивейший разнообразный ландшафт и обзор на четыре вулкана. Все это — зона современного активного вулканизма, там постоянно что-то происходит. Например, тот же Ключевской извергается в среднем раз в два года, а Безымянный почти постоянно выдавливает из кратера вязкую лаву, которая в темное время суток напоминает огненную реку. А еще там невероятное звездное небо.

Южная группа вулканов - Мутновский, Горелый, Вилючинский. Там есть два невероятных времени: сентябрь, когда тундра покрывается желтыми, красными, бордовыми красками, а на верхушках вулканов появляются шапки из снега; начало июля - когда снег начинает таять, текут ручьи, снег на тундре и в кальдере вулкана Горелый становится ярко-голубого цвета. И в это же время на любой, даже маленькой полянке, освободившейся от снега, начинают цвести цветы, например, редкие золотистые рододендроны. Чтобы за мишками поехать посмотреть – Ключевское озеро. Особенно хорошо там осенью, когда лес начинает становиться золотистым, а мишки округляются перед тем, как лечь в спячку. Вообще у нас очень много красивых мест, даже совершенно неочевидных, но до многих из них надо пройтись ножками.

По поводу фото: у меня есть несколько любимых, но там скорее любимые объекты на фотографиях. Допустим, Кроноцкий вулкан. По моему мнению, вообще самый красивый вулкан мира. Идеальная острая форма, очень красивый. И там, где Кроноцкое озеро и Кроноцкий лиман – место шикарнейшее, но добраться туда можно только вертолетом.

Нравится мне фотография с дрона, которую я сняла во время извержения вулкана Карымский – водопад внизу и вертолет стоит. Тут я довольна собой максимально – это панорама, снятая с дрона, и там все в одном кадре.

– Можно сказать, что ты во всех уголках Камчатки уже побывала со своим фотоаппаратом?

– Нет конечно. Чтобы всю Камчатку посетить, жизни не хватит. Я каждый год стараюсь открывать какие-нибудь новые местечки для себя. Допустим, в этом году я впервые побывала на Командорских островах: в составе научной экспедицией во главе с Владимиром Буркановым. Это один из немногих социалистов России, кто занимается изучением морских львов – сивучей. Мы помогали ученым в обслуживании фотокамер. А в предстоящий сезон пока что не знаю, еще не придумала.

– Расскажи, как прошел твой сезон как гида? Много ли людей приехало? Как июльское землетрясение повлияло?

– Сезон прошел бурно, но людей меньше приехало – из-за землетрясения и не прекращающихся афтершоков кто-то побоялся ехать и отказался от тура, кто-то перенес на следующий год визит. Хотя, были и те, кто наоборот купил билеты и примчался, чтобы увидеть извержения вулканов Крашенинникова и Ключевской, начавшиеся сразу после землетрясения.

– Что в планах на будущий год?

– Я гид-экскурсовод, а в следующем году буду защищаться на инструктора-проводника в соответствии с новым законодательством. Хочу делать интересные проекты именно туристической направленности. Сейчас ведем переговоры об организации фототуров на Камчатку. Это востребовано как у начинающих фотографов, так и у профессионалов. Можно убить за один приезд двух зайцев, как говорится. И Камчатку посмотреть, и увезти отсюда классные фотоработы, которые, возможно, займут призовые места на конкурсах фотографий. 

Работаю иногда с туристическими компаниями и снимаю путешествия их туристов, которые понимают, что не хотят ходить с телефонами, а хотят наслаждаться красотой. Ведь, когда ты смотришь глазами, то можешь оценить весь тот объем красоты, что вокруг тебя, а когда через камеру телефона — постоянно отвлекаешься, ориентируешься на экран, впечатления притупляются.