Зона преткновения

В Советском Союзе рыболовные суда не имели особых ограничений по мореплаванию, уловы централизованно сдавались на берег. В стране действовал в реалиях плановой экономики единый комплекс, который связывал переработку, порты, судоремонт. Но с распадом СССР в отрасли начали распадаться хозяйственные связи. Береговая переработка и добытчики в массе своей оказались оторваны друг от друга. И сегодня далеко не все рыболовецкие предприятия имеют на берегу собственные перерабатывающие мощности.

Идея прибрежки стала набирать популярность в начале 2000-х. Регионы желали иметь свою долю в водных биологических ресурсах (ВБР), которая бы работала на экономику отдельных территорий и обеспечивала берег сырьем и занятостью населения. В 2004 году был принят ФЗ «О рыболовстве и сохранении водных биоресурсов», зафиксировавший обособленный статус прибрежного промысла. Закон неоднократно корректировался, поскольку в нем оказалось множество юридических лакун (например, отсутствовало понимание, чем принципиально отличается промышленный лов от прибрежного), несоответствий запросам участников отрасли.

Критерий, что прибрежка осуществляется в 12-мильной зоне и в определенных районах за ее пределами, являлся недостаточным, к тому же по прошествии лет было установлено единое промысловое пространство и единая квота, в рамках которой условиями доставки ВБР стали разграничиваться режимы промышленного и прибрежного рыболовства. В последнем случае рыбак обязывался доставлять улов на берег в свежем, живом или охлажденном виде. Хотя четкого различия между обработкой и производством рыбной продукции проведено не было, контролирующие органы обратили внимание на недопустимость проведения первичной переработки ВБР на борту судна, осваивающего прибрежную квоту, как не предусмотренную законодательством.

Данное требование вызвало широкий резонанс в рыбацком сообществе. Фактический запрет на первичную обработку ВБР в море вынуждал промысловиков отказываться от прибрежного лова (в свою очередь режим промышленного рыболовства не ограничивал технологические операции с рыбой на борту судна).

Ситуацию во многом удалось урегулировать. «Проблем, которые возникают с контролирующими органами, мы считаем, становится меньше. Последние изменения в части прибрежного рыболовства, когда была разрешены определенные виды переработки на судах, в общем-то нивелировали основные крупные проблемы, которые имелись в части поставок на берег», – заверил замглавы Росрыболовства Василий Соколов.

Между тем как таковых прибрежников уже почти не осталось, подчеркнул начальник департамента рыбного хозяйства Магаданской области Андрей Таболин. В свое время на Колыме в этом виде рыболовства было занято около сотни предприятий, в основном относящихся к малому бизнесу. Они непосредственно насыщали морепродуктами рынок Магаданской области.

«Сегодня в Магадане вы не купите ни свежего или охлажденного минтая, ни сельди, ни камбалы, можно купить только у рыбаков-любителей. А это самые наши [имеющие социальное значение] рыбные объекты, которые добываются в примагаданских водах, даже не в 12-мильной зоне, а здесь, в бухте Нагаева. Доступ у широкого круга наших пользователей к ним абсолютно закрыт, – заявил Андрей Таболин. – Эти виды квотируемые, но клуб квотодержателей на сегодняшний день закрыт. Для примера, [в нем] по основным рыбным объектам (минтай и сельдь) в Магаданской области всего-навсего два предприятия из 60 существующих. Вместе с тем заинтересованность у малых предприятий в освоении этих объектов, именно в прибрежке, и поставке рыбы на внутренний рынок продиктована самим рынком».

 

Справка:

По данным Росрыболовства, в настоящее время в режиме прибрежного лова осваивается 10,5% квот как в Северном, так и в Дальневосточном бассейне. Объектами данного промысла являются 13 видов морских биоресурсов. В частности, в 2022 году доля прибрежного улова тихоокеанской сельди составила 5,3% (добыто 19,8 тыс. т), минтая – 11,3% (232,3 тыс. т), наваги – 34,7% (18,5 тыс. т), дальневосточных камбал – 42,2% (32 тыс. т). В настоящее время на Дальнем Востоке насчитывается примерно 110 организаций, занимающихся прибрежным рыболовством.

 

Коэффициент без прибавки

Как известно, в качестве стимула для доставки сырья на берег рыбаки, заявляясь на прибрежное рыболовство, имеют право использовать повышающий коэффициент 1,2 для квот на вылов некоторых видов ВБР. «На практике выяснилось, что реальный размер прибавки зависит от количества участников промысла и в ряде случаев может снижаться до минимальных значений – 1,02-1,045», – сообщил первый зампред комитета Совета Федерации по аграрно-продовольственной политике и природопользованию Сергей Митин.

Коэффициент 1,2, который задумывался как поощрение прибрежного лова, стал ловушкой для предприятий в северных районах, считает председатель Крайрыбакколхозсоюза (Хабаровский край) Ольга Булкова. По ее словам, из-за тяжелой ледовой обстановки промысловики не успевают освоить заявленный объем добычи и рискуют лишиться квот. С проблемой, в частности, столкнулась рыболовецкая артель «Иня». Несмотря на предоставленный в Росрыболовство отчет о ледовой ситуации, дело дошло до суда, который в итоге встал на сторону рыбаков.

Однако риски расторжения договора о закреплении квот остаются. Если рыбак принимает режим промышленного рыболовства, он может ловить как в экономической, так и в прибрежной зоне. У прибрежника возможности доосвоить объем квот на промышленном участке нет, подчеркнула председатель Крайрыбакколхозсоюза.

О том, что правоприменительная практика расходится с особенностями работы северных предприятий, говорит и президент Ассоциации предприятий рыбной отрасли Хабаровского края Сергей Рябченко. К примеру, в Тугуро-Чумиканском и Охотском районе навага к подходит только в мае, позже, чем в других промысловых зонах. Основную часть рыбы к этому времени выбирает большой флот, и прибрежным предприятиям работать порой бывает не с чем. Это не единственный подобный пример, свидетельствует Сергей Рябченко: как следствие, после введения единого промыслового пространства объем лова и число участников прибрежного рыболовства пошло на убыль.

Возможности прибрежки все же не стоит недооценивать, убежден секретарь совета Рыбного Союза Гарегин Митин. Если обратить внимание на последние изменения ФЗ «О рыболовстве», особенно в контексте финансово-экономических показателей рыбопромышленников, можно сделать вывод, что в первую очередь промышленное рыболовство является драйвером развития судостроения и сопутствующей инфраструктуры. Потенциал прибрежного лова принимается во внимание гораздо меньше, сетует эксперт. Несмотря на существующие сегодня проблемы с повышенным коэффициентом, в Рыбном Союзе предлагают его увеличить с 1,2 до 1,5, ожидая, что это послужит импульсом к развитию береговой переработки, производственно-логистических хабов.

 

Чем поможет берег

Сейчас отраслевым сообществом активно обсуждаются меры по активизации прибрежного промысла. Среди них – введение новых, региональных, квот. Как рассказала Ольга Булкова, инициатива исходила от Магаданской области и поддержана другими регионами на Дальнем Востоке. Предлагается выделить от 1% до 5% общих допустимых уловов по тем биоресурсам, которые обитают в прилегающих к субъектам водам.

Кроме того, напомнил председатель правления Союза рыболовецких колхозов России Андрей Ануфреев, в 2019 году из объектов прибрежного промысла исключили 12 видов гидробионтов, но какой эффект от этого получен, необходимо проанализировать. Возможно, имеет смысл снова разрешить эти биоресурсы к добыче малым флотом, что поддержало бы прибрежников, рассуждает он. «Уменьшая квотируемые или неквотируемые объекты, которые возможны осуществлять прибрежным рыболовством, тем самым уменьшаем объем, который мы могли бы доставлять на берег», – резюмирует Андрей Ануфреев.

Проблема загрузки береговых предприятий, действительно, актуальна. По словам Сергея Митина, среднегодовая загруженность рыбоперерабатывающих мощностей в прибрежных регионах составляет 60%, а в отдельных случаях и ниже. При этом возможное влияние механизма инвестиционных квот на прибрежный вид рыболовства пока не проанализировано, уточнил он. В настоящее время из 27 рыбоперерабатывающих заводов, предусмотренных к реализации в рамках первого этапа распределения инвестквот, построено 25, в том числе на Дальнем Востоке – 16. На втором этапе планируется ввести еще 17 предприятий. «Вроде загрузка малая, с другой стороны Росрыболовство планирует и дальше строить почти столько же», – указал на возникающее противоречие сенатор (в Росрыболовстве заверили, что при подготовке ко второму этапу распределения инвестквот этот момент будет тщательно проработан).

В числе других предложений, которые сейчас изучаются под эгидой комитета по аграрно-продовольственной политике и природопользованию Совфеда – возможность включения тихоокеанских лососей и гольцов в перечень объектов ВБР для прибрежки. Хотя они добываются в прибрежной зоне, сегодня данный промысел возможен исключительно в режиме промышленного рыболовства. «Если изменились условия или норма показала себя неэффективно, нужно ее менять для пользы дела», – заявил Сергей Митин.

В Росрыболовстве с данной инициативой не согласны. Как анадромные виды рыб тихоокеанские лососи отдельно регулируются ст. 29.1 ФЗ «О рыболовстве и сохранении водных биоресурсов». Их доставка, переработка идет только через российский берег, уточнил Василий Соколов. «Кроме того, это краткосрочный вид промысла. Законодатель не стал его вводить в прибрежное рыболовство, пересмотрев налоговые выплаты [за пользование объектами ВБР]. Зачастую по каким-то интересным хитросплетениям одна и та же рыба, которая вылавливалась зачастую в полукилометре от одной до другой точки, в море шла по такой-то ставке сбора, заходила в реку – по другой. Все было приведено к единому знаменателю», – пояснил замглавы ведомства. Также в Росрыболовстве не поддерживают предложение вернуть исключенные ранее из объектов прибрежного промысла гидробионты.

Как считает сенатор от Приморского края Людмила Талабаева, в любом случае по прибрежке нужно искать компромиссы, и крайне важно, чтобы законодательство учитывало региональную специфику. «Законы в нашей стране не должны приниматься прямые, как палка. У нас регионы разные. И если регион говорит, что этот закон для него только во вред, обязательно нужно обсуждать, работать с этим регионом, находить решение», – заключила Людмила Талабаева.

Провальная путина

Вылов лососей в 2024 году стал самым низким за последние 20 лет. Низкие уловы совпали со скачком издержек лососевых предприятий. Все это поставило производителей в очень сложную ситуацию – просто повысить цены на продукцию для них сейчас не выход.

«В стабильной экономической ситуации снижение объема предложения для производителя компенсируется увеличением цены. И его экономические показатели, его выручка, прибыльность драматически не меняются. Но за четыре последних года в производственные затраты в лососевом сегменте выросли в полтора раза. Главным образом роль сыграл рост затрат на оплату труда, потому что колоссальную роль в добыче играет ручной малоквалифицированный труд. Из-за значительного роста производственных затрат произошло стремительное увеличение кредиторской задолженности: за семь лет задолженность добытчиков лососей перед банками выросла с пяти млрд рублей до 110 млрд. Это очень огромный рост, и это означает, что ежегодно во втором квартале предприятия берут большие кредиты, чтобы подготовиться к путине», — сообщил на пресс-конференции в ТАСС Герман Зверев.

Похожая ситуация складывается у добытчиков лосося на Аляске. Там экономический доход, который лососевые предприятия получили в этом году – самый низкий с 1975 года. Глава ВАРПЭ отмечает, что плохие подходы лососей – это такая глобальная тенденция, которая заставляет задуматься о выработке единых подходов к управлению рыболовством.

Существенное снижение вылова в этом году случилось и у добытчиков трески. За 10 лет объем добычи трески в мире сократился более чем в два раза. В 2014 году мировой вылов этого вида рыбы составлял 1 840 000 тонн, а в этом году – чуть больше 800 000. Свою негативную лепту вносят сложности с поставками рыбы в Европу, трудности с расчетами и экспортная пошлина.

«Также на экономику наших предприятий негативно повлияли не совсем выверенные формулировки законодательства, которые регулируют работу береговых заводов по производству трески. Поэтому мы в текущем году, к сожалению, не смогли получить адекватную нашей доле вылова ценовую премию», – рассказал Зверев. 

Дешевой икры не бывает

Низкий улов лососевых повлиял и на продажи красной икры. В ноябре розничные цены на нее составляли семь-восемь тыс. рублей за килограмм, сейчас ценник еще выше. Однако, по словам президента ВАРПЭ, такие цифры вполне адекватные и нужно привыкать к новым ценникам.

«Есть такие расхожие оксюмороны: горячий снег, живой труп, правдивый лжец. Выражение «дешевая икра» – из этого же разряда. Лососевая икра даже в Советское время была качественной, но весьма дорогой: 140-граммовая баночка в начале 80-х годов стоила 4 рубля 20 копеек, а килограмм икры – 30 рублей, и это при среднемесячной зарплате 100-110 рублей. Получается, что килограмм обходился в треть месячной зарплаты, и при этом ее было не достать», — объяснил Герман Зверев.

По его словам, сейчас даже с учетом скачка цен, произошедшего из-за самой плохой за 20 лет лососевые путины, розничная стоимость красной икры для потребителя колеблется от 8,5 тыс. до 9,5 тыс. рублей за килограмм – 11% от средней зарплаты.

Герман Зверев отмечает, что три-пять лет назад в России существовало искаженное ценообразование на лососевую икру, из-за чего стоимость деликатеса представлялась доступной. Связано это с теневой добычей. Не менее 10% на рынке представляла браконьерская икра – 1000-1500 тонн.

«Эта икра, которую воровали у будущих поколений, безжалостно уничтожая рыбу, оставляя могильники на берегах камчатских рек. Эта икра поступала в торговлю и снижала уровень цены. Значительная часть икры реализовывалась фирмами-однодневками. Это еще не менее 10-15%. Еще один поток – это некачественная икра, которую реализовывали сомнительные производители. В этом году начался процесс маркировки икры. В ходе этого проекта уже зарегистрировались не менее 70 производителей икры, которых раньше не было вообще, их не существовало», — сообщил глава ВАРПЭ.

По его словам, сейчас рынок красной икры стал приходить в норму, но ситуацию в этом году усугубила плохая путина, из-за чего цены оказались значительно выше прошлогодних. По прогнозу ВАРПЭ, в 2025 году ситуация выровняется, дальнейшего повышения цен не произойдет.

При покупке красной икры Герман Зверев посоветовал выбирать розничные магазины с хорошей репутацией. Если же потребитель решил приобрести деликатес через Интернет-сервисы, то лучше доверять тем, кто давно работает на рынке и не заманивает суперскидками. 

Кредиты душат

Стабильным остается крабовый промысел. Однако экономическое состояние в этом секторе не самое радужное – оно показывает, что ряд игроков рынка и регуляторы слишком оптимистично оценивали доходность этого бизнеса. В 2024 году цены на крабы на экспортных рынках снижались, доходность существенно уменьшалась. Герман Зверев отметил, что если экспортная пошлина сохранится в 2025 году, то состояние этого сегмента будет особенно тяжелым.

«Крабовые добытчики – самые закредитованные добытчики в нашей стране. Свыше 600 млрд рублей они должны банкам, причем значительную часть этой суммы они должны будут выплатить в следующем году. Плюс на горбу у них висят обязательства по строительству краболов – это тоже серьезные издержки», – подчеркнул президент ВАРПЭ. 

Два сценария

По прогнозам на 2025 год, есть неплохие природные основания по вылову. Рыбодобытчики рассчитывают, что объем добычи лососевых будет больше, чем в нынешнем году. По их оптимистичным оценкам, он составит 250-320 тыс. тонн.

С экономической точки зрения у ВАРПЭ есть два сценария: инерционный, основанный на том, что вылов будет таким, как его прогнозируют, при этом не произойдет резкой эскалации ключевой ставки, новых шоковых запретов или санкций, не будет продлена экспортная пошлина; и шоковый вариант, основанный на том, что все эти факторы произойдут.

«Возникнут новые дополнительные ограничения на экспорт, останется экспортная пошлина, ключевая ставка будет расти, и в этом случае шоковый вариант приведет к резкому снижению выручки и к торможению прибыли. В инерционном варианте в секторе рыбодобычи мы прогнозируем размер выручки порядка 750 млрд рублей, а в секторе рыбопереработки – порядка 450 млрд рублей. В случае шокового варианта мы считаем, что выручка останется примерно на уровне текущего года», – подытожил Герман Зверев.

– В 2023 году в России официально было произведено почти 24 тыс. тонн красной икры и 70 тонн черной. Если черная икра — это продукт премиальный, который потребляет очень узкая прослойка населения, то красная икра — традиционный деликатес русской кухни, пользующийся повышенным спросом в период Нового года, 23 февраля и 8 марта, также Масленицы. При этом икра – чувствительный к условиям хранения продукт (температурному режиму, загрязненности микроорганизмами, уровню влажности и т.д.). Нелегальные производители не имеют необходимых мощностей для соблюдения этих условий и в большинстве случаев выпускают в оборот продукцию опасную для здоровья населения.

На российском рынке красной икры долгое время доминировал полукриминальный симбиоз: «фирмы-однодневки», уходящие от уплаты НДС, и авиатрафик икры в багаже пассажиров. Примерно три-четыре тыс. тонн красной икры (из среднегодового объема внутреннего потребления в 18 тыс. тонн) имели «серое происхождение» и реализовывались по «серым каналам».

Совокупность мер госконтроля уничтожила «заповедник прибыли» для недобросовестных и нелегальных участников рынка. Серьезное влияние оказало изменение налогового регулирования, усиление ветеринарного контроля через ФГИС «Меркурий», внедрение на Камчатке – главном регионе производства красной икры – эксперимента по регламентированию объема перевозимой в багаже пассажиров красной икры. Внедрение цифровой маркировки икры – еще один важный инструмент в борьбе с этой проблемой. Главное последствие этой комплексной работы – снижение объема продукции опасной для здоровья человека, сохранение запасов ценных пород рыбы и создание равных условий для конкуренции на рынке.

ВАРПЭ плотно работает с Центром развития перспективных технологий (ЦРПТ) при реализации проекта по обязательной маркировке икры. По нашей инициативе принята важная мера поддержки малого и среднего бизнеса: они смогут возместить часть расходов на покупку оборудования для маркировки. Кроме того, по нашему запросу ЦРПТ готовило несколько официальных разъяснений по вопросам производителей. В начале марта мы провели совместный вебинар по подготовке отрасли к маркировке, в нем приняли участие предприятия, которые суммарно выпускают около 80% красной икры в стране.

С 1 июня на Дальнем Востоке стартует лососевая путина, мы будем очень плотно работать с ЦРПТ, чтобы избежать каких-либо сбоев в работе предприятий из-за введения новых требований.

— Дальний Восток генерирует более 75% российского улова водных биоресурсов в России. Своевременная отправка дальневосточной продукции в регионы имеет ключевое значение для эффективности промысла, так как позволяет разгрузить мощности для хранения продукции, поступающей из районов добычи. Расширение программы субсидирования ж/д доставки рыбы — долгожданное решение для дальневосточных рыбаков. Его главные последствия для российского рыбного рынка — повышение доступности рыбопродукции для потребителя за счет снижения издержек на доставку и общее увеличение объема предложения в центральной части страны.

ВАРПЭ предлагала распространить льготный тариф на перевозку рыбопродукции на горбушу, сельдь и сардину иваси в 2021 году. Правительство решило начать с минтая — главного промыслового ресурса страны с долей в ежегодном вылове свыше 35% (около 1,8-1,9 млн тонн). Это решение дало свои результаты и стало одним из стимулов для роста поставок продукции на внутренний рынок. За два года с использованием субсидии по железной дороге перевезли почти 180 тыс. тонн минтаевой продукции.

Субсидия на перевозку горбуши, самого массового вида лососевых, будет способствовать увеличению ее предложения на прилавках, что позволит удовлетворить высокий спрос со стороны россиян. Как показало исследование ВЦИОМ, которое центр провел для ВАРПЭ в мае 2023 года, горбуша занимает вторую строчку в рейтинге любимых видов рыбы в России. Она уступает лишь скумбрии и сельди, которые делят между собой лидерство. У молодежи от 18 до 24 лет горбуша также на втором месте, но пока ее немного опережает форель.

С сардиной иваси ситуация иная: сейчас эта рыба недооценена переработчиками и ретейлерами из центральной части России. Повышение ее ценовой доступности могло бы стать стимулом для изменения ситуации. Иваси является полноценным аналогом сельди, при этом ее выгодно отличает более нежное и сочное мясо. Напомню, что в СССР она продавалась под брендом «сельдь иваси», который наряду с килькой в томатном соусе стал рыбным символом эпохи развитого социализма. В начале 90-х популяция иваси почти исчезла. Промысел после 25-летнего перерыва возобновили в 2018 году. В прошлом году наши рыбаки добыли 543,9 тыс. тонн иваси — в 1,9 раза больше, чем годом ранее. Такие высокие уловы ожидаются в ближайшие годы, что в комплексе с субсидированием доставки иваси должно повысить ее привлекательность для переработчиков европейской части страны, а это значит, что на российских прилавках может расшириться ассортимент пресервов, консервов, копченой и соленой рыбы.

Одновременно с этим, чтобы субсидия действительно стала импульсом для развития внутреннего рынка, важно грамотно проработать механизм ее практической реализации. Во-первых, учесть сезонность промысла при планировании заявочной кампании на получение этой меры поддержки. Так, основной объем минтая добывается зимой, красная рыба — летом, а иваси — летом и осенью. Во-вторых, предусмотреть достаточное финансирование программы: ее расширение должно сопровождаться увеличением объема бюджетного ассигнования. Мы оцениваем потребность такого финансирования в 1,5 млрд рублей ежегодно.