Арт-тревелинг: объездить мир с пилой в рюкзаке 29.07.2019 18:26

Хабаровский скульптор Вадим Полин отправился на творческие гастроли в три страны

Этим летом и осенью мастера ждут на международных конкурсах в Германии, Финляндии и Турции. В большинстве случаев золотой и серебряный финалист мировых состязаний, которого в Хабаровске знают как автора «Мухи с пятитысячной купюрой», будет единственным мастером из России. Вадим Полин рассказал EastRussia, как влюбить в себя иностранных организаторов и путешествовать бесплатно, стоит ли бороться с вандализмом и что в «импортном» менталитете за 12 конкурсных лет удивило больше всего.

ДЕРЕВО, ДЕРЕВО, ЛЁД
С 17 июля Вадим Полин уже отсекает всё лишнее от твердого, как камень, каштана на 26-ом Международном Симпозиуме деревянной скульптуры в турецком Гёльджюке (26th International Degirmendere Zuhtu Muridoglu Wooden Sculpture Symposium, Gölcük). Поговорить по-русски мастеру не с кем: в этом году в Симпозиуме участвуют местные скульпторы, также есть итальянцы и иранцы. Все ваяют на вольную тему. Хабаровчанин разглядел в бревне увесистого зайца, которому удалось сбежать из матрицы.


Фото: "Два мира". Работа на 26-ом Международном Симпозиуме деревянной скульптуры, г.Гёльджюк, Турция.

«Моя работа называется «Два мира». Сегодняшний мир настолько погружен в цифровую реальность, что о фактической реальности мы больше узнаем из реальности цифровой», – объясняет скульптор. «Например, если набрать «заяц» в интернете, на экране будет не тот дикий заяц, которого я видел в детстве. Но при этом, если я хочу сделать скульптуру зайца, то ориентируюсь на цифровые технологии: смотрю анатомию, шерсть животного, и добавляю динамику. В отличие от конкурсов, где мастера вырезают скульптуры наперегонки, пытаясь впечатлить жюри, а награда в финале достается троим, на Симпозиумах скульпторы работают более вдумчиво, и зарплату получают все участники», – добавляет Вадим Полин.

Принимающая сторона оплачивает дорогу, питание и проживание скульпторов. Их работы останутся на улицах Гёльджука как украшение городской среды. Следующая цель Вадима – Финляндия. С 7 по 13 августа в Какслауттанене пройдет неделя арктического искусства (Arctic Art Week 2019, Kakslauttanen) по трем направлениям: живопись, деревянное панно и скульптура. В состязании поучаствуют 20 скульпторов из 12 стран. Мастерам выдадут по стволу длиной 180 см, разрешат использовать клей и гвозди – в разумных пределах.

«В Финляндии я буду делать ворона-путешественника. Это, наверное, мой прототип, одна сущность ворона, из нее вылетает другая, и третья. Я придумал скульптуру высотой 3 метра, буду сложно распиливать бревно и делать монтаж. Каждый спил будет частью скульптуры», – рассказывает Вадим. «Вообще в этой поездке у меня получается сложная логистика: я еду в Турцию, из Турции лечу в Москву, из Москвы – в Мурманск, из Мурманска на международном такси в Какслауттанен, а уже оттуда самолетом в немецкий город Росток».


Фото: "Рождение Байкала". Работа Вадима Полина, Ивана Локтюхина и Любови Мамаевской на конкурсе "Хрустальная нерпа-2008", I место


В Германии Вадим Полин будет работать в паре с Иваном Локтюхиным – экс-хабаровчанином, переехавшем в Мурманскую область. На конкурс ледовой скульптуры в Росток они поедут в пятый раз. Россию в Германии будет представлять еще один мастер – Владимир Барсуков. Тоже хабаровчанин.

«В Германии у нас будет тема «Азия», мы же – азиаты. Это направление представят 20 скульпторов, и у каждого будет Азия своя: Азия Таиланда, Азия Японии и так далее. Мы сделаем нанайское трехмирье: человека, проплывающего между мирами, между явью и сном. Там будут сэвэн, на нем стилизованный нанаец, лодка плывет по воздуху из нижнего мира в верхний», – поделился наш собеседник.

Во всех случаях заграничные «путёвки» резчик выиграл, отправив свои эскизы в ответ на приглашение участвовать. Чем событие масштабнее, тем жёстче отбор: бывает и 30, и 100 человек на место.

В феврале-марте 2020 творческий дуэт нацелился на самый престижный ледовый фестиваль «Ice Alaska». Вадим Полин и Иван Локтюхин уже дважды брали там «серебро». Также в их копилке «золото» на кубке России в Перми в 2016-ом, и первые места нескольких европейских ледовых состязаний, например, в Хельсинки в 2016-ом. Самым урожайным на награды для мастеров, работающих в 4 руки, стал 2008 год, когда Вадим и Иван за год заняли 5 первых мест на российских конкурсах.



Фото: "Сон духа". Работа Вадима Полина, Ивана Локтюхина, Эдуарда Пономаренко и Сергея Заплатина на фестивале «Ice Alaska-2017», II место. 

Как «зацепить» организаторов, чтобы начали приглашать на всероссийские и международные конкурсы? Рецепт Вадима для начинающих скульпторов – проявлять больше рвения на низкобюджетных или бесплатных городских мероприятиях, не стесняться пиарить свои работы в соцсетях, не быть «деревянным». Рано или поздно заметят. Профессиональное образование и навыки – Вадим оканчивал факультет ДПИ хабаровского Колледжа искусств и работал в скульптурном цеху – помогают набить руку и также увеличивают шансы «попасть в обойму».

«ЛЕДОЖНИКАМ» ПЛАНЕТЫ НЕЧЕГО ДЕЛИТЬ»
За 12 лет Вадим Полин объехал 10 стран. Говорит, Хабаровск – известный город в плане скульптуры в мире. Имидж одной из ледовых столиц России Хабаровск заработал международными ледовыми конкурсами. Кроме того, фигуры из дерева и льда – привычная декорация для местных парков и площадей.

«Взять рандомный международный фестиваль льда в России, там будет, скажем, 12 команд, из них 3 иностранных, и 2 – из Хабаровска. Или Германия, куда съехались скульпторы со всего мира, так и там пара человек непременно будет из Хабаровска!» – делится арт-гастролер. «И там относятся как к скульптору, а не как к русскому, монголу, или черному. У нас в среде есть поговорка: меняются города, страны, а морды, простите, одни и те же. Скульпторов-путешественников не так много и все друг друга знают. Я потихоньку учу английский, необходимый минимум, как найти дорогу, и как попросить свою зарплату, уже знаю», – улыбается мастер.

У скульптора каждой страны свой почерк, отмечает Вадим Полин. И хотя в последние годы многое поменялось, но разгадать в творении кое-какие национальные черты всё же можно.

«Раньше русских было легко узнать по реализму. Например, мы делали сказочный сюжет, но он был реалистичным. Европейцы всегда старались создать какую-то абстракцию. Американцы уходили в экшн, но они славятся этим и сейчас, главное, не о чем скульптура, а как, на чём она держится, почему не падает?! Вау-эффект это важно. Американец может также плотно работать с фотографией и сделать в точности, как на фотографии, и это тоже круто», – делится автор.

«У нас свои культурные коды, находится место и приколам», – добавляет Вадим. «Например, скульптура «Комар, похищающий северного оленя». Я делал ее в Яр-Сале, это возле Салехарда. Там огромные комары, и маленькие олени, реально, у них олени, как собаки!».


Фото: "Комар, похищающий северного оленя". Работа Вадима Полина вне конкурса, Яр-Сала. 

То, что жители морозных стран – лучшие ледовых дел мастера – заблуждение, уверен скульптор. Например, в теплых Таиланде и Камбодже ледовая скульптура преподается в институтах у поваров: этот навык обязателен для красивого оформления стола. Подобная практика есть в некоторых американских вузах, потому среди участников нередко можно встретить тех, кто одинаково ловко владеет пилой и поварешкой.

«Про климат и разницу восприятия есть такая история. Как-то на кубке России в Перми работали мастера из Таиланда. Температура на улице была -3 градуса весь фестиваль, оттепель. Вообще работать невозможно! Лед течет, не клеится, мы ходим в резиновых сапогах, ноги потные. Доделали мы скульптуры, у них и цвет не тот, в общем, намучались. И тут эти тайцы дают русским интервью: «Вы знаете, было очень холодно, но мы терпели и работали», - вспоминает скульптор.

Особенность России – в сырье для будущих скульптур. У нас принято не мелочиться и ставить крупные ледовые блоки 2х2 м, а в других странах их дробят до подъемных кусков. Готовая скульптура, подобно паззлу, клеится в однородное целое из фрагментов на «жидкий лёд» (вода на сленге ледовых скульпторов – East Russia). За рубежом весь конкурсный лёд – искусственный, чаще всего, пищевой, коктейльный, который намораживают на хладокомбинатах. В России лёд принято выпиливать из естественных водоемов. В пузырьках воздуха, травинках и мелких рыбках есть свой шарм, но работать с таким материалом, по признанию мастеров, труднее.

Вандализм, с которым в разной степени знакомы уличные художники и скульпторы всех стран, проще предупредить, чем потом выписывать штрафы, считает скульптор.

«Мастер должен учитывать, где он работает, с каким контингентом. Если он делает в неблагополучном районе нежную, красивую и изящную работу, это он зря. Человек-зритель не думает, мол, вот, я вандал, пойду и обгажу, нет! Человек тянется к искусству. Он из чистой любви пытается залезть и сфотографироваться, чтобы все это видели. И автор должен создавать работу, способную выдерживать любопытство человека! У нас с коллегой Иваном Локтюхиным с самого начала была тактика: низ фигуры делается не убиваемым, прочным, а наверх ставится какая-нибудь ажурная мулька. Специально углы обтесывали, чтобы нельзя было залезть. В Хабаровске много таких работ, Муха-цокотуха по такому принципу сделана. На нее можно залезть, встать, сделать сэлфи, а к самой мухе здоровый на голову человек не полезет», - уверен Вадим Полин.


Фото: "Родной край". Работа Вадима Полина и Ивана Локтюхина на "Кубке России" в Перми, 2011 г, I место
  
ИГРУШКИ В ЧУЖОЙ ИЗБУШКЕ
Кроме погружения в культурную среду, каждая поездка пополняет багаж бытовых жизненных впечатлений хабаровского скульптора. Почти всегда есть день на экскурсию и свободные вечера. Было бы время – можно было бы стать еще и тревел-блогером, транслировать то, что запомнилось заграницей, говорит Вадим Полин. Будем считать, начало положено:

«Португалия очень понравилась простодушием и гостеприимством людей, там через пару недель ты становишься своим в доску, и языковой барьер – не помеха. Мы общались на ломанном английском.

В Америке мой любимый город – Лос-Анжелес, хотя, признаюсь, в Америке я был 5 раз, но так и не понял эту страну. Для меня Америка каждый раз новая» - продолжает Полин. «Например, в России спрашивают: сколько стоит твоя работа? Ты отвечаешь: ну давайте подумаем, придумаем, сколько стоит. А в Америке, если ты сразу не назвал ценник, это воспринимается как некомпетентность. Ты должен сказать четко, а человек уже решит, нужно это ему или нет. Кроме того, там большие расстояния, и люди привыкли мыслить автомобилями. Говорят, сколько минут на машине, но никто не скажет в километрах. Однажды нам было нужно в магазин, мы звонили, просили, отвезите нас. Ехали, закупались и возвращались назад. И только на 5-й год мы узнали, что магазин находится в 15 минутах пешком! Для них не то, что несвойственно ходить, они даже не могли объяснить дорогу. Когда мы спросили, зачем ездить, они ответили: «Это же далеко!» Ходить пешком считается неприлично. Знакомая из России как-то пошла на своих двоих, а булочник ей говорит: «Вы, пожалуйста, меня не позорьте, я вам буду привозить хлеб домой!»

Когда я впервые попал в китайский Харбин, меня многое удивило», – продолжает мастер. «Например, другое отношение к еде. У нас человеку накладывают порцию, такую, чтобы съесть за раз, а в Китае считается приличным недоесть, и такие столы крутящиеся огромные. Съесть столько невозможно физически. В личном общении от китайцев очень сложно добиться правды, например, в вопросе, устраивает вас моя скульптура или нет? В Китае тебе каждый скажет, что у тебя хорошая скульптура, и всё, своих недочетов ты не поймешь. Отношения между мужчиной и женщиной там для нас непонятные. Например, в ресторане девушку нельзя пригласить потанцевать на медленный танец, – это в принципе невозможно, тебя не поймут.

В Германии человек зажат нормами общественного поведения», – переключается на Европу Вадим. «Экология окружающей среды, например. Там все время темно, свет тусклый, в гостиницах везде тускло, ты не можешь вечером почитать книжку, это нужно делать днём. Ты не можешь включить лампочку, в магазине просто не купишь ту, что светит ярко. В людных местах даже дети не плачут. Ребенок открывает рот, у него слезы текут, но плачет он шепотом. Это правило общественного поведения, нельзя шуметь. Если идешь где-то в деревне, там мертвая тишина. Если будешь шуметь, на тебя есть рычаги давления, это и полиция, и само общество. Все будут шикать. С одной стороны, хорошо, что на улицах нет мусора, это не полиция с автоматом бегает за людьми, люди сами следят, куда кто кинул фантик. Если мимо урны, к тебе 5 человек подойдет и скажет, что надо в урну, и не успокоятся, пока ты не исправишься. Однажды мне пришлось пешком идти, и я заблудился и шел вдоль трассы, и каждая машина аккуратненько притормаживала, сигналила, и ехала дальше. Оказалось, я шел в неположенном месте, и людям было не всё равно. Потом сообразил, что в метрах 20 есть пешеходная дорожка.

За рубежом, чем выше зарплаты, тем выше цены в магазинах», – замечает хабаровский скульптор. «Самые высокие зарплаты – в Норвегии. Однажды мы приехали на ледовый конкурс, нас поселили в квартире обыкновенного частного дома. Мы окунулись в среду. Я пошел в магазин, у меня было 100 норвежских крон. Пошел, походил, и вышел с одной пачкой лапши в мягкой упаковке. Больше ни на что не решился потратиться! Соотношение к нашим ценам было 1:10. То же касается жилья. Норвеги спрашивали: «Какой у тебя участок?» А у меня участок в Хабаровске 22 сотки. Они смотрели странно и отвечали: «Здесь такую землю в принципе нельзя купить за любые деньги!», – хотя там маленькая плотность населения, и дома друг от друга находятся далеко. Самое забавное, что у них большие окна, но они не вешают штор, потому что у них не принято заглядывать в окна. У меня афоризм родился: они не вешают шторы, чтобы прохожие в окна не заглядывали. Спальни у них находятся, в основном, на втором этаже. Есть многоквартирные дома, но больше частные. В Норвегии есть закон, что ты можешь поставить палатку на любой земле на одну ночь, это со времен викингов осталось. С палаткой и велосипедом можно комфортно путешествовать. Еще у меня есть привычка купаться в любом водоеме, где нет льда. А у норвегов такая фишка, не спрашивать, что ты хочешь сделать и зачем. Как-то сидим, обедаем, а рядом – фьорды, глубокое море. Я говорю, хочу искупаться. Мне сразу: «Сейчас!» На полном серьезе приходит официант, дает полотенце. А мы находимся в кафе! Я пошел, искупался, вытерся, отдал. Это их толерантность: если человек что-то делает, и не наступает тебе на пятки, не вредит, – ты к нему не лезешь в душу с расспросами. Мне кажется, прекрасная традиция.


Фото: "Щелкунчик". Оформление Парка им.Горького в Москве, 2019 г.

Я думаю, люди везде одинаковые, на всем земном шаре, а вот общество и его нормы – разные», – резюмирует скульптор. «Из каждой поездки я возвращаюсь немного другим человеком и смотрю на всё новыми глазами. Уже не как хабаровчанин, а как человек мира».

Все фотографии в материале предоставлены Вадимом Полиным.  
Елена Вертянкина Теги: