Экологическая цена развития 26.09.2017 04:00

Перспективы «зеленого» роста на Востоке России и Новый Шелковый путь

Институт экономики и организации промышленного производства СО РАН с 1970 года издает журнал "ЭКО", известное и признанное в научном мире издание. Несколько выпусков этого журнала в последние годы были целиком посвящены развитию Дальнего Востока. В преддверии Восточного экономического форума ИЭиОПП СО РАН решил собрать лучшие публикации по этим темам в книге. Читатели ИА Eastrussia имеют уникальную возможность ознакомится с некоторыми текстами издания в рамках совместного проекта "ЭКО - Дальний Восток". Авторы материала – Ирина Глазырина, д.э.н., профессор, зав. лабораторией Института природных ресурсов, экологии и криологии СО РАН (Чита); Ирина Забелина, к.э.н., кафедра прикладной информатики и математики Забайкальского государственного университета (Чита)

С каждым новым производством связано дополнительное антропогенное воздействие на природную среду. За дополнительные доходы и рост благосостояния надо будет заплатить определенную «экологическую цену». Не будет ли она слишком высока для Сибири и Дальнего Востока?


ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ПОЯС ШЕЛКОВОГО ПУТИ И «ЗЕЛЕНАЯ» ЭКОНОМИКА
Стратегия Экономического пояса Шелкового пути (ЭПШП) была представлена президентом КНР Си Цзиньпинем в 2013 году. Целью этого нового направления стратегических усилий Китая было объявлено «продвижение сотрудничества, развития и процветания стран Азии, Европы и Африки». Новая глобальная инициатива Китая привлекла беспрецедентное внимание политиков, бизнеса, научного сообщества, СМИ, общественности. На востоке России эта идея вызвала как повышенные ожидания новых драйверов развития, так и опасения. Многолетний опыт трансграничного сотрудничества говорит о том, что вместе с перспективами приходят и проблемы. В том числе – экологические, так как экономика регионов Сибири и Дальнего Востока имеет устойчивую сырьевую специализацию.

В секторах, связанных с природопользованием, мы довольно часто наблюдаем проявления экологически неравноценного обмена, когда выгоды достаются одним субъектам природопользования, а последствия негативного воздействия на природные системы – другим. Диспаритет выступает в различных формах: между компаниями и местным населением, между различными территориями (например, в случаях загрязнения водных объектов), между субъектами РФ (пополнение бюджетов от использования природных ресурсов нередко происходит не там, где добывают, а там, где зарегистрирована компания), между странами (в случае сырьевой ориентации экспорта) и др.

С началом экономического роста в России в регионах, богатых природными ресурсами, наметились тенденции экологически неравноценного обмена, которые к настоящему времени остаются малоизученными, особенно в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке. Здесь специфическую роль играют и трансграничные отношения с быстрорастущей экономикой КНР. Предварительный анализ работ в этой области говорит о том, что этих условиях необходимо ставить задачу совершенствования и развития конкретных институтов, направленных на реализацию экологического предназначения природно-ресурсной ренты.

Ситуации экологически неравноценного обмена в России обычно возникают вследствие противоречий интересов ресурсных компаний и местного населения. Часто они усугубляются еще и тем, что растущие доходы добывающих компаний не сопровождаются адекватным ростом благосостояния населения природно-ресурсных территорий. Иногда противоречия проявляются в виде явных экологических конфликтов, иногда эти конфликты не отражаются в акциях и протестах, но после долгой латентной фазы находят свой выход в оттоке населения в более благополучные места. Особенно на востоке страны, где население настороженно относится к участию КНР в российской экономической жизни, и вопрос о том, что нас ждет в случае торжества идеи ЭПШП, встает самым естественным образом.

Наибольшую озабоченность вызывают экологические последствия российско-китайского сотрудничества в силу сложившейся за последние годы негативной репутации китайских инвестиционных инициатив во многих развивающихся странах. Ведь немало примеров, когда за сиюминутные выгоды общество платит необратимыми изменениями экосистем и даже экологической катастрофой. При этом основных экономических бенефициаров (в частности, инвесторов) эти последствия часто не затрагивают – все экологические издержки достаются населению природно-ресурсных регионов. Очевидно, что с каждым новым производством будет связано дополнительное антропогенное воздействие на природную среду. За дополнительные доходы и рост благосостояния надо будет заплатить определенную «экологическую цену». Не будет ли она слишком высока? Как определить, является ли эта цена разумной и приемлемой в долгосрочном плане?


«ЦВЕТ» ЭКОНОМИЧЕСКОГО РОСТА
(…) «Зеленая» экономика, по определению ЮНЕП, является «экономической системой, которая приводит к улучшению благополучия человека и социальной справедливости, при значительном снижении экологических рисков и истощения природных ресурсов, а также при повышении качества природной среды. ЮНЕП подчеркивает, что в «зеленой» экономике «рост доходов и занятости вследствие государственных и частных инвестиций сопровождается сокращением выбросов и сбросов загрязняющих веществ, повышением эффективности использования энергии и ресурсов и предотвращением потери биоразнообразия и экосистемных услуг». Принципиально важной задачей является эффективное использование природного капитала. Одной из ключевых целей «зеленой» экономики является искоренение нищеты: в докладе ЮНЕП утверждается, что переход к «зеленой» экономике может способствовать сокращению ее масштабов.

Под термином «зеленый рост» в большинстве работ понимается путь развития, ведущий к достижению целей «зеленой» экономики и предполагающий увеличение валового внутреннего продукта. Однако это определение требует, несомненно, количественных инструментов «диагностики», использование которых могло бы дать ответ на вопрос: а действительно ли наблюдаемый рост является «зеленым?». (…) Один из хорошо известных индикаторов эко-интенсивности: объем выбросов углерода в расчете на единицу внутреннего валового продукта (ВВП) (…) Для периода с 1971 по 2010 годы экономический рост в Китае был «черным» или «коричневым». Определенные улучшения наблюдаются с 2005 года.

Но цели «зеленой» экономики значительно шире, чем снижение выбросов парниковых газов. Количественные показатели «зеленого» роста необходимы для отслеживания ситуации по отношению к выбросам загрязняющих веществ в атмосферу, сбросам неочищенных сточных вод, разрушению экосистем. (…)

Большинство рассматриваемых регионов не испытывают дефицита водных ресурсов, на обширной территории этой части России сохранилось много водных объектов с высоким качеством воды и почти нетронутыми экосистемами. Однако во многих населенных пунктах, и не только в крупных, проблема загрязнения воды уже стоит очень остро. На востоке России есть несколько крупных рек, бассейны которых разделены государственными границами между Россией, Китаем и Монголией – Селенга, Амур, Аргунь и др. Деградация водных экосистем в ряде случаев связана с трансграничными воздействиями (реки Аргунь, Сунгари, Онон, Селенга, Амур). Отмечены существенные негативные изменения ихтиофауны в бассейне Верхнего Амура. Поэтому важнейшим индикатором является эко-интенсивность по отношению к сбросам неочищенных сточных вод.

Система платежей за негативное воздействие на окружающую среду, законодательно введенная в России с 1992 года, оказала определенное положительное влияние и привела к удельному снижению загрязнений по целому ряду показателей, то есть способствовала улучшению качества экономического роста. По отношению к сбросам неочищенных сточных вод Россия и большинство восточных приграничных регионов после 2000 года устойчиво находились в зоне «зеленого» роста (хотя здесь необходимо отметить несовершенство производственного контроля, вследствие чего реальные показатели могут быть хуже номинальных). Однако на графиках для Амурской области и Забайкальского края присутствуют и точки «коричневого» роста, а для Еврейской АО практически вся траектория роста находится в «коричневой» зоне.

Были рассмотрены также выбросы в атмосферу основных загрязнителей: SO₂, NO_x, твердых частиц, гидрокарбонатов, окиси углерода; они обозначены как E_SO2, E_NOx, E_ss, E_HC, E_СО соответственно. Символом E_total обозначено суммарное загрязнение. Результаты расчетов представлены в таблице. Они показывают высокую дифференциацию регионов по этим индикаторам. Наиболее благополучная ситуация – в Хабаровском и Приморском краях. Наименее – в Амурской и Еврейской областях, где мы видим значительное число точек «черного» роста. В целом по России точка «черного» роста (по отношению к атмосферным выбросам) зафиксирована лишь однажды – в 2004 г. по выбросам углерода.

«Цвет» экономического роста в России в 2000- 2013 г.: эко-интенсивность сброса неочищенных сточных вод, м3/тыс. руб.






Эколого-экономические зоны для восточных регионов России

	«Зеленый» рост	«Коричневый» рост	«Черный» рост
Российская Федерация
Etotal	+ (2013)	+ (2001-2012)
ESO2	+
ENOx	+ (2004-2005)	+ (2006-2013)
EСО		+ (2005-2013)	+ (2004)
Ess	+
EHC		+
Забайкальский край
Etotal	+
ESO2	+
ENOx	+ (2012)	+ (2004-2011, 2013)
EСО	+ (2004, 2009, 2011-2013)	+ (2005-2008, 2010)
Ess	+
EHC			+
Амурская область
Etotal	+ (2001-2003)	+ (2004-2013)
ESO2	+ (2004-2006, 2008-2001, 2013)	+ (2007, 2012)
ENOx		+ (2004-2008)	+ (2009-2013)
EСО			+
Ess	+ (2005-2010)	+ (2004,2011-2013)
EHC		+ (2005)	+ (2004, 2006-2013)
Иркутская область
Etotal	+ (2001-2006)	+ (2007-2013)
ESO2		+ (2004-2011, 2013)	+ (2012)
ENOx	+ (2005-2006)	+ (2004, 2007-2011, 2013)	+ (2012)
EСО	+ (2004-2007, 2009-2010)	+ (2008, 2011-2013)
Ess	+
EHC	+ (2004,2008-2011)	+ (2005-2007, 2012-2013)
Республика Бурятия
Etotal	+ (2003-2007, 2009-2011)	+ (2001-2002, 2008, 2012-2013)
ESO2	+ (2004-2008, 2010-2011)	+ (2009, 2012-2013)
ENOx	+ (2004-2007)	+ (2008-2013)
EСО	+ (2009)	+ (2004-2008, 2010-2013)
Ess	+ (2004-2007, 2009-2013)	+ (2008)
EHC		+ (2005-2009)	+ (2004, 2010-2013)
Приморский край
Etotal	+ (2004-2013)		+ (2001-2003)
ESO2	+ (2004, 2006-2013)	+ (2005)
ENOx		+
EСО	+ (2006-2013)	+ (2004-2005)
Ess	+
EHC			+
Хабаровский край
Etotal	+ (2001-2002, 2005-2013)	+ (2003-2004)
ESO2	+
ENOx	+ (2005-2013)	+ (2004)
EСО	+
Ess	+ (2006-2013)	+ (2004-2005)
EHC			+
Еврейская АО
Etotal		+ (2005-2013)	+ (2001-2005)
ESO2	+ (2006-2013)	+ (2004-2005)
ENOx		+ (2004, 2008-2013)	+ (2005-2007)
EСО			+
Ess		+ (2006-2013)	+ (2004-2005)
EHC		+ (2008-2009)	+ (2004-2007, 2010-2012)

Анализ текстов программных документов РФ, посвященных развитию востока страны, показывает, что декларированные в них цели в полной мере соответствуют основным положениям концепции «зеленой» экономики. Правда, это относится в основном к «текстовой части» программ, и, как правило, не находит отражения в приложениях, содержащих перечни проектов. Тем не менее в них отчетливо выражен общественный запрос на экологизацию социально-экономических отношений. Поэтому принципиальной позицией России при формировании проектов и программ Экономического пояса Шелкового пути должно стать недопущение изменения существующей эколого-экономической динамики в худшую сторону.

В настоящее время репутация совместных российско-китайских инициатив (как в экологическом, так и в социально-экономическом плане) почти во всех отраслях – в недропользовании, в сельском хозяйстве, в лесопользовании – оставляет желать лучшего. Только в случае, если возникшее недоверие будет преодолено, и расширение сотрудничества принесет действительно позитивные результаты, можно будет говорить о том, что перспективы, открывшиеся в рамках этого проекта, будут реализованы.

Если показатели эко-интенсивности новых проектов будут ниже, чем существующие в регионе, то их реализация приведет к снижению общей эко-интенсивности и, по крайней мере, не станет причиной перехода траектории развития в зону «черного» роста. Но, как видно из нашей модели, это не гарантирует попадание в зону «зеленого» роста: при снижении удельного негативного воздействия общая нагрузка на природную среду может возрастать, то есть рост будет «коричневым». Снижение эко-интенсивности является необходимым, но не достаточным условием для «зеленого» роста. При сохранении прежних уровней загрязнения с каждым новым проектом, даже с относительно «щадящим» антропогенным воздействием, регион будет обречен на «коричневый» рост. Для перехода к «зеленому» росту (или сохранения «зеленого» тренда развития) необходима параллельная экологическая модернизация существующих производств, позволяющая снизить общее воздействие за счет использования новых технологий, повышения энергоэффективности и др. Если мы ставим задачу, чтобы Новый Шелковый путь стал дорогой к «зеленой» экономике, это должно стать основополагающим принципом при разработке моделей сотрудничества.

В контексте данной работы важно, что в основных документах руководства КНР последних лет, в том числе посвященных Экономическому поясу Шелкового пути, были явно сформулированы экологические цели: «ключевая идеология – это уважать природу, следовать природе, защищать природу и стремиться к устойчивому развитию». Параллельно осуществляется строительство «Экологической цивилизации», о которой официально объявлено в документе Коммунистической партии Китая «Позиция об ускорении продвижения строительства Экологической цивилизации». В этом же направлении идет системное развитие процедур обеспечения экологической ответственности финансовых институтов за те проекты, на реализацию которых они выделяют кредиты. Это дает надежду на понимание китайской стороны в вопросах экологизации региональной экономики.

…Технологическое сотрудничество может дать положительные результаты в плане экологической модернизации региональной экономики. Однако для этого необходимо целенаправленное стимулирование этих процессов. Если современные экологически безопасные технологии не получат в России сравнительных преимуществ или государственной поддержки для внедрения, то велика опасность, что вместо них в Россию по Новому Шелковому пути «придет» устаревшее оборудование с заводов, которые в настоящее время активно закрываются в КНР из-за высокого и неприемлемого с точки зрения целей Экологической цивилизации негативного воздействия на окружающую среду.




(журнал «ЭКО», №7 за 2016 год; сокращенная версия)


Ирина Глазырина, д.э.н., профессор, зав. лабораторией Института природных ресурсов, экологии и криологии СО РАН (Чита); Ирина Забелина, к.э.н., кафедра прикладной информатики и математики Забайкальского государственного университета (Чита) Теги: