Кто такие дальневосточные предприниматели? 17.10.2017 08:02

Первые шаги (очерк первый)

Про дальневосточных предпринимателей пишут сегодня немало. И это понятно. По логике вещей, именно они должны быть инвесторами в ТОРах, ТОСЭРах и тому подобных свободных портах. Именно их жизнь должны облегчать «налоговые каникулы», призывы «не кошмарить бизнес» проверками и другие административные меры по борьбе с административными мерами. При этом гораздо реже задается вопрос о том, кто они – дальневосточные предприниматели? Какие они? Чем занимаются? Особенно редко интересуют власти предержащие представители того самого малого бизнеса, появление которого заклинают с помощью заклинаний и ритуальных действий со всех высоких трибун.

Так получилось, что с 1996-го года я, более или менее регулярно, интервьюировал представителей малого бизнеса в регионе. Люди попадались очень разные. Разным был у них бизнес. По-разному выстраивали они и отношения с государством. Но было и общее. По крайней мере, в каждом поколении. Об этом общем и хотелось бы рассказать. Начнем с начала.

Еще задолго до объявленной свободы дальневосточные промыслы (рыбалка, охота, приусадебное хозяйство, сбор дикоросов, частные портные и кулинары) были не только и не столько приятным времяпрепровождением или формой самообеспечения, он и способом как-то сгладить «военную» специфику региона. Гигантские военные заводы и части КДВО – составляли основу региональной экономики. Чтобы как-то прокормить всех этих нужных людей, на Дальний Восток текли потоки продуктов, сырья, оборудования, финансов. Но текли они не всегда ритмично. Потому и требовалось иметь нечто «на месте». В последние советские годы начали строить огромные птицефермы и коровники. Но от местных промыслов отказываться не спешили. Они существовали в тени военного региона. Когда-то их легализовывали, как кооперативы и «кустарей». Позже они жили на почти нелегальном положении. Но продолжали, ловить и продавать рыбу, выращивать свинину, делать колбасы и коптить окорока, шить платья и костюмы. Словом, делать что-то, за что люди были готовы платить.

Они-то и составили первый отряд постсоветского предпринимательства. Не все. Кто-то предпочел остаться в уютной тени. Но многие, особенно, «цеховики» пересели на первые подержанные японские машины и оделись в красивые малиновые пиджаки. К ним примкнули многочисленные умельцы, еще в прежние годы чинившие машины и водопроводные краны, делавшие ремонт и массу других полезных вещей. Ведь, по существу, этот бизнес, точнее, промысел был уже отстроен. Со времен первых горбачевских указов они и получили возможность для легализации. В грустную, уже почти забытую эпоху карточек (совсем не банковских) и талонов на все и вся они, по мере сил, наполняли прилавки магазинов, не давали жителям региона скатиться к голоду. Конечно, не себе в убыток. Но они были не единственными.

Уже в самом начале 90-х годов возникают в самых неожиданных местах дальневосточных городов стихийные «китайские рынки». Граждане Поднебесной торгуют там невиданными прежде яркими кофтами и джинсами, продуктами и сумками – торгуют всем, что покупается. Но очень скоро им на смену приходят наши соотечественники. «Челноки» стали еще одной группой, из которой вырос малый бизнес в регионе. Люди с огромными баулами на вокзалах и в аэропортах становятся приметой времени. В «челноки» шли представители самых разных слоев. Были там рабочие сокращаемых заводов и учителя, которым как-то забывали платить зарплату. Попадались музыканты и журналисты, врачи и ученые. Кого там только не было. Для кого-то это была разовая акция в трудное время. Кто-то полностью уходил в этот промысел. Именно их стараниями, более, чем стараниями старых «промысловиков» лотки и магазины заполнились товарами, а дальневосточники оделись в китайские джинсы и свитера, шубы и шапки, обзавелись бытовой техникой.

Отдельная песня про главное – подержанные японские автомобили. Первые чудеса японского автопрома появляются еще в позднесоветские годы. Даже очень старые «японки» оказывались лучше изделий отечественных автозаводов. Но только в постсоветские годы этот промысел становится массовым. Находка, Владивосток, Ванино и Петропавловск, а за ними и другие города региона, точнее, их жители пересаживаются с Жигулей и Запорожцев в Тойоты.  Это становится, своего рода, визитной карточкой региона. В те же годы, почти одновременно с наплывом японских машин, появляются умельцы, эти машины ремонтирующие.  В прибрежных регионах привоз, продажа и обслуживание этой техники становится если не основной, то значимой отраслью. Конечно, большая ее часть остается в «тени». Но именно она позволяет выжить десяткам тысяч дальневосточников.

Не менее многочисленный отряд составили комсомольские и партийные работники, хозяйственные руководители, поменявшие власть на собственность. Впрочем, эта группа не составляла специфику Дальнего Востока. Партия – наш рулевой не только на далекой окраине, но по всей стране. Однако была и региональная специфика. «Советский трофей», который со всей коммунистической страстью и задором делили на остальной части страны, на Дальнем Востоке был весьма однообразным – оборонное производство. Попытка его конверсировать во что-то, что можно было бы продавать во вне региона (в другие регионы или за рубеж) обнаружила его потрясающую нерентабельность. Ведь завозилось плюс-минус все. Даже те заводы, которые работали не на «оборонку» или не совсем на «оборонку» испытывали большие трудности из-за распавшихся межрегиональных связей.

В этих условиях гораздо более привлекательными объектами дележа были те, которые в региональных отчетах советского периода упоминались вскользь. Типа, и это тоже есть. Это были лесные деляны и рыболовецкие флотилии, рудные месторождения и плодородные земли. Отдельным пространством промыслов становилось восстановление рухнувших межрегиональных и международных связей. Например, с «Балканкаром», поставлявшим в советские годы технику в регион. Нужны были комплектующие для износившихся погрузчиков и дорожных машин. Их и стали поставлять новые бизнесмены.  Если первые группы пополняли, в основном, сферу малого бизнеса, то из последней группы выходил и средний, и даже крупный бизнес. Правда, с легальностью и здесь было не все гладко.

Можно долго говорить о страшных 90-х, о криминальном бизнесе в России. Все это уже говорилось. Гораздо интереснее подумать, а почему он был такой? И здесь тоже особой тайны нет. Вплоть до второй половины 90-х годов законодательство оставалось советским. Закон, а следом за ним и государство просто «не видело» новую реальность. Но любому предпринимательству нужно как-то гарантировать сделку, обеспечить трансакцию, перевод денег. Собственно, это – производство порядка – главная функция государства в отношении хозяйства, да и не только хозяйства. Но именно эта функция не исполнялась. Роль государства в этот период и берет на себя криминалитет. Именно он («воры», «бандиты», «спортсмены») выполняет функцию гаранта для первых предпринимателей.

Случалось, что «крыша» просто грабила. Но «грабители» долго не жили и редко оставались на плаву. Выживали и процветали те «крыши», которые брали деньги за «решение вопросов», то есть выполняли функции государства. Выполняли плохо.  Но других производителей порядка на тот момент просто не было. Именно они «договаривались» с таможней и милицией, с кредитами и партнерами.  Когда сегодня о ком-то говорят, что в 90-е он был связан с криминалом, по сути, о нем только сообщается, что он что-то значимое делал, был заметен. Но эпоха криминальных «крыш» и совсем маленького бизнеса продолжалась недолго. Уже к середине 90-х дальневосточный бизнес начинает остро нуждаться в другом производителе порядка. О следующем поколении дальневосточных предпринимателей и следующем производителе порядка мы и поговорим во втором очерке.
Леонид Бляхер Теги: