Образовать Дальний Восток 07.12.2017 08:22

Леонид Бляхер об образовании. Очерк первый - школа

О значимости школьного образования писалось уже множество раз. В том числе и дальневосточными педагогами, журналистами, чиновниками и политиками. Казалось бы, зачем еще огород городить? Можно, конечно, еще раз сказать про ЕГЭ, который из формы контроля все больше превращается в главный инструмент обучения. Вопрос даже не в том, хороша эта форма или не очень. Наверное, идеальной формы контроля просто не существует. Хуже то, что она, по сути, выталкивает из образования все, что не смогла в себя втиснуть. Нет в заданиях ЕГЭ, значит – это не особенно важно. Можно «вынести на самостоятельное изучение». Более того, если это не сделать, то не хватит времени на самое главное – подготовку (читай, натаскивание) на задания единого государственного экзамена. Иными словами, учитель может давать намного больше, чем предложено в системе тестов, но делая это, он подставляет и себя (хуже результаты), и учеников (по той же причине). Да и «может» он вполне теоретически.

На практике же период невероятной свободы педагогического поиска конца прошлого столетия, бесконечного разнообразия форм школ к текущему столетию стремительно сократился. Сегодня школа, пожалуй, наиболее жестко контролируемая государственной бюрократией структура. Под флагом «равных возможностей»  и «внедрения мирового опыта» (почему-то все, самые странные новации проходят именно под этим флагом) Учитель как личность был выдавлен из школы. Механизм такого выдавливания прост и эффективен. Тотальный контроль со стороны органов управления образованием отнимает все больше времени. Все более усложняется система отчетности.

О поурочных планах советского периода старшее поколение учителей вспоминает с ностальгией. В какой-то момент времени перестает хватать на подготовку к занятиям, на беседы с детьми, на внеклассные мероприятия. В этот момент учитель-личность, чаще всего, уходит из школы. Остается в основном учитель-исполнитель, не личность, а функция. Он точно и в срок выполняет все указания, распоряжения, инструкции и установки. У него в полном порядке отчетные документы. Остальное – не так уж и важно. Все равно, родители, ориентированные на успешную карьеру для своих чад, для подготовки к ЕГЭ наймут репетитора. Конечно, как и в любой другой сфере, остаются учителя-фанатики, которые преподают потому, что не могут не преподавать. Есть еще старые учителя, продолжающие учить и воспитывать детей потому, что так их выучили. Но остается их все меньше. В стандартной школе нестандартным учителям места не оказывается. И вопрос не только в зарплате. Учитель, которого научили только выполнять инструкции и заполнять отчеты, будет это делать и за большую зарплату.

В результате сегодня в регионе, да и не только сложилась одинаковая (в соответствие с Госстандартом) школа для одинаковых детей. Но дети разные. Разные у них и жизненные стратегии. Чем более однообразной становится школа, тем меньше она отвечает потребностям детей, запросам родителей. Большая часть конфликтов детей и педагогов, о которых рассказывают родители, о которых пишут СМИ, и связаны с тем, что дети упорно не хотят соответствовать инструкциям, не хотят быть одинаковыми. Счастливчиками можно считать детей, в чьих школах еще осталась Мария Ивановна (или Иван Иванович), которые просто любят детей. Только они разговаривают с детьми, выслушивают рассказы об их бедах, дают советы, ходят в походы, что-то читают или что-то мастерят. Мало их остается. До обидного мало.

Все больше распространяется домашнее образование. Особенно в крупных городах. Родители просто учат своих детей дома, избавляя от необходимости становиться или притворяться одинаковыми. Но здесь другая беда. Мимикрия, умение слиться с ландшафтом – совершенно необходимое качество в современном обществе. Школа и становится местом, где дети приобретают этот ценный социальный навык. «Домашние» дети оказываются менее защищенными, менее приспособленными. Они часто не умеют противостоять агрессивной  среде.

Потому, пожалуй, самой распространенной в семьях, где о судьбе детей задумываются, становится стратегия «школа+». Ребенок формально «отбывает» положенное в школе, но образование получает у нанятых родителями репетиторов и даже гувернеров. Там подрастающий человек получает самый главный подарок, который должно, по идее, дать общее образование, становится самостоятельной личностью. Но все это хорошо работает, если у родителей есть деньги для оплаты услуг репетитора или гувернера. А если нет?

Равенства не выходит. На долю ребенка, родившегося в семье без особого достатка, остается одинаковая школа с одинаковыми и, по большей части, равнодушными к нему учителями. Не потому, что они плохие люди. Просто сложившаяся система не оставляет им для этого сил и времени.

Есть ли способ решения этой проблемы в условиях, когда расходы на образование сокращаются, когда муниципальные и региональные бюджеты все более становятся дотационными и дефицитными? Безусловно, есть. Причем, совсем не сложный. Во-первых,  отпустить школу на поруки, ликвидировать все формы контроля со стороны главных людей в образовании – чиновников.  Позволить муниципальным общеобразовательным школам, а главное – учителям преподавать «по-своему». Во-вторых, ликвидировать необходимость принимать учащихся «по месту жительства», а финансирование связать с числом детей, подавших документы в данную школу. В-третьих, максимально упростить, а, в идеале, сделать уведомительной процедуру открытия частных школ, оказания любых образовательных услуг.

Если в этой школе плохо учат, не любят детей, не внимательны к ним, школа просто разоряется и закрывается. Зато там, где ситуация обратная, учитель больше получает, работает в лучших условиях. Они учат не тому, что вы считаете правильным? Но кто сказал, что ваше знание о том, как правильно, является единственным. Если это устраивает детей и их родителей, постойте в сторонке или напишите гневный пост в социальной сети. Они ошибаются? Возможно. Взрослые люди (а родители, несущие ответственность за своих детей – это взрослые люди) имеют право сами принимать решение и нести ответственность за его последствия. И тогда разные школы начнут конкурировать за детей, за умелых учителей, за то, чтобы не считаться лучшими (на конкурсе в городском управлении), а быть ими.

Правда, есть здесь еще одна проблема. А куда девать огромный отряд начальников от образования. Наверное, многие из них когда-то были учителями. Только давно и не очень успешно. Иначе не ушли бы в чиновники. Не вполне понятно, куда девать ставших многочисленными в последнее время педагогов, овладевших искусством отчета, но не умением преподавать. Тех, кто пошел в пединститут не потому, что хотел преподавать, а потому, что конкурс ниже, а в школе оказался потому, что никуда больше не удалось устроиться.

С чиновниками проще. Ремонты школ, закупка оборудования, питание школьников, правовое обслуживание учителей – все это и многое другое подобное вполне себе управленческие задачи. Пусть и занимаются. С учителями, не умеющими учить, как и многими другими, задачка тоже вполне решаемая. Они же не любят школу. Пошли туда по необходимости или от отчаяния. Так давайте поможем им перейти, скажем, в сферу торговли или общепита. Освободим созданные ими предприятия от налогов. И они найдут себя в жизни, смогут прокормить без государства себя и свои семьи. И общество получит то, чего так не хватает в дальневосточных городах – маленькие магазинчики, мастерские, уютные кафе.

Но разговор о школах был бы не полон, если бы упустили еще одну тему – сельские школы. Понятно, что большая часть населения региона живет в нескольких крупных городах. Однако не менее трети дальневосточников живут в маленьких городках, поселках, деревнях. И здесь у школы совсем особый статус. Школа – центр культурной жизни поселка или деревни. Часто именно школьный учитель или директор школы является хранителем коллективной памяти, третейским судьей в спорах между земляками. В последние годы все чаще говорят о необходимости закрытия малокомплектных деревенских школ. Дескать, вспомним мировой опыт (опять мировой опыт). Построим одну замечательную школу и будем возить в нее школьным автобусом, как в американских фильмах. Собственно, это уже происходит. Только намного реже упоминают, что после закрытия школы через пару-тройку лет село умирает, люди уезжают.

Экономически мыслящий чиновник возразит: «Ну и ладно. Село же не эффективно. Зачем все эти люди?». Вот здесь и заключается проблема. Может быть, самая главная проблема Дальнего Востока. И, если бы только Дальнего Востока. Люди не могут быть «зачем». Они и есть цель всего. А ко всему остальному, если оно не для этих людей, живущих на своей земле, вопрос «зачем» вполне уместен.

И только тогда, когда эта простая мысль дойдет до «развивателей» нашего края, дела пойдут. Пока же… остается надеяться. В том числе на возрождение школы, способной готовить не массовых человечков, а личности, способные на большие и яркие поступки. Тех самых личностей, благодаря которым Дальний Восток и стал российским.  
Леонид Бляхер Теги: