Научный руководитель Института экономических исследований ДВО РАН — о том, как сферы экономики Дальнего Востока переживают пандемию

Многие эксперты в начале эпидемии коронавируса заявляли, что Дальний Восток пострадает меньше остальных в России. Однако и в ДФО нашлись отрасли, по которым COVID-19 нанес серьезный удар. Научный руководитель Института экономических исследований ДВО РАН, доктор экономических наук, профессор Павел Минакир в интервью EastRussia рассказал о том, как различные сферы экономики Дальнего Востока переживают нынешние непростые времена, и поделился некоторыми прогнозами.

ecrin.ru

- Павел Александрович, практически полгода мы живем в ситуации развития пандемии коронавируса. Можно ли подвести итоги для экономики ДФО в части анализа потерь от самоизоляции, ограничительный мер? Какие отрасли пострадали больше?

- На самом деле, первое полугодие не очень показательно в плане потерь. Весь первый квартал был относительно благополучным для Дальнего Востока, как и других регионов страны. Стагнация — без особых прорывов и неприятностей. Неприятности начались в апреле-июне.

По данным статистики, основанным на цифрах об объемах производства, занятости, финансовых результатах, в наименьшей степени пострадал промышленный сектор экономики: как добывающая, так и обрабатывающая промышленность. Так, в Хабаровском крае промышленность показала по итогам мая 4% роста. Этот показатель обеспечили не только госзаказы. По-прежнему нужен бензин, как и прежде, осуществляются экспортные поставки. Сырье: лес, металлические руды, добывается, рыбу ловят. В сельском хозяйстве деятельность никак не прекращалась, так что в агропроме — рост.

Очень сильный удар нанесен, что стандартно для пандемии, по розничной торговле и сфере услуг. С апреля розница теряла очень много. Упал спрос, снизились обороты. В несколько меньшей степени пострадали страхование, финансовые услуги.

Естественно, рестораны, кафе, гостиницы не работали. Сложно сказать, как и когда они смогут вообще восстановиться. По некоторым прогнозам, половина таких предприятий просто закроется. Общие прогнозы бессмыслены. Ситуация специфична для отдельных бизнесов, очень разная по городам, регионам. У кого-то были «подушки безопасности», у кого-то нет, кто-то лучше приспособился, другой же не смог вообще. У кого-то есть возможность привлечь резервы, у кого-то нет и можно рассчитывать только на постепенное восстановление оборотов. А это потребует продолжительного времени. Сильно повлияет изменение потребительского поведения после спада пандемии, опасения останутся надолго.  

Большой ущерб нанесен транспортной отрасли. Меньше пострадал морской транспорт, который осуществляет международные перевозки. Для многих регионов ДФО, учитывая региональную специфику приморских территорий, это важно. Каботажные перевозки, в основном, начинаются с северным завозом.

Наибольшие потери — у воздушного и автомобильного транспорта. Например, в Хабаровском крае пассажирские перевозки в апреле снизились по сравнению с апрелем 2019-го процентов на 12.

Ситуация с железнодорожными перевозками несколько лучше, тем не менее, ущерб также значителен — меньше стало международных перевозок по железной дороге.

- Как в целом данные факторы сказываются на валовом продукте?

- В мае негативные процессы продолжались, по итогам двух месяцев потери в экономике составили уже 15-16%. Падение по сравнению с первым кварталом нынешнего года было еще существеннее, поскольку, как я уже говорил, первые три месяца были для экономики относительно благополучными.

- Существуют ли отрасли, которые выиграли от эпидемии? К примеру, один из юристов мне сказал, что клиентов у него стало намного больше?

- Есть такое. Как говорится, кому война, кому мать родна. Кто-то несет основную тяжесть потерь на фронтах, военном или трудовом, а другие при этом вполне могут даже обогатиться. Например, рухнула торговля непродовольственными товарами, оффлайн-магазины просто были закрыты. Зато довольно прилично себя чувствовал вполне работающий продовольственный сектор в розничной торговле. С одной стороны, людям в изоляции хочется хорошо поесть, с другой — на продукты пошла часть денег, неизрасходованная на вещи.

Вот и у юристов, наверное, все-таки не у всех, мог случиться ажиотаж. Люди побежали советоваться: кому новые льготы положены, кому нет; кому выплачиваются государственные деньги. Существует общая неразбериха с состыковкой законов действующих, и на ходу трактуемых и у частных и у юридических лиц. Имею в виду разные законы — трудовые, имущественные, социальные, административные нормы. Чего только стоят различного рода новоизобретенные штрафы, санкции, запреты.

Оборот недвижимости, по данным статистики, «замер». Но недвижимость бывает разной: на дорогое жилье, в индивидуальном секторе спрос даже увеличился; на вторичном рынке ситуация хуже.

Что касается ремонта, в апреле здесь было снижения. Начиная с мая, ситуация улучшается. Сказывается отложенный спрос, людям ремонтироваться надо.

- Как в это ситуации чувствуют себя быстро растущие сектора экономики, такие, как рынок криптовалют, IT?

- Чем нестабильнее международная система традиционных валютных расчетов, тем больше укрепляется имидж криптовалют. Сейчас наблюдается период общего спада, притормаживаются экономические обороты в мировой экономике, что плохо для всех платежных систем, негативно сказывается на фондовых и валютных рынках.

Однако пока общего обвала рынков не происходит, отдельные сектора, растут. Пандемия стала золотым временем для IT-индустрии. Колоссально увеличился спрос на дистанционные услуги, сразу же появились новые приложения, софты. Изменилась в их пользу структура спроса, все большая часть совокупных доходов стала доставаться разработчикам и поставщикам всех видов мобильных услуг. Потребность в общении не снизилась, стала даже больше. Плюс дистанционное обучение, образовательные курсы, виртуальное общение с искусством и прочее.

Так, спрос из одних секторов экономики перетекает в другие — закон сохранения энергии работает. Конечно, при этом есть и выигравшие, и проигравшие. Если вы сидите в теплом офисе и готовите патроны для войны — это золотое дно.

- Возможно, на ситуации в продажах в нашей стране сказывается повышение курса доллара?

- События на рынке продаж не сильно привязаны к доллару, хотя, конечно, определенная связь имеется. Сейчас курс доллара является больше инструментом для игроков на финансовом рынке, чем определяет стоимость товаров и услуг. Правда, для многих секторов продаж именно сейчас «отыгрывается» девальвация рубля в марте-апреле. Сейчас соотношение доллара и рубля находится в фазе «танго в школе Рабиновича» — шаг вперед и два назад. Мы наблюдаем череду падений и отскоков — так называемая пилообразная кривая. Тут сказывается как динамика цены на нефть, так и ситуация внутри США, Евросоюза и Китая, политика Федеральной резервной системы США и зигзаги глобальной экономической политики. Дать стабильный прогноз по доллару вряд ли кто-нибудь сейчас возьмется. Хотя, конечно, желающие есть.

- Все внимательно следят, что творится на рынке труда, где растет безработица. Много малых предприятий закрывается, происходит оптимизация персонала. Насколько предприятиям Дальнего Востока помогает помощь, предоставляемая на федеральном и региональных уровнях?

- Надо разбираться с каждой мерой отдельно. Играет роль временной фактор. Если вам представили льготу по арендной плате — это плюс, если отсрочку по налогу — скорее, минус. Непонятно, сможете ли вы восстановить свои обороты в конце года, и чем будете расплачиваться по долгам.

Все, что связано со снижением издержек бизнеса или повышением доходов домашних хозяйств — идет экономике в плюс. Но зато в минус бюджету, резервным фондам государства.

- Насколько ситуация критичная? Вроде бы, в казне средств пока что хватает?

- Факт в том, что за три месяца второго квартала бюджетам нанесена большая травма. Точных данных нет. Пакеты помощи оценивались в мае в три трлн рублей. Это примерно 1,5% консолидированного бюджета РФ. Но, в основном, на поддержку затраты шли из фондов — национального благосостояния, резервного правительственного. Вливания в экономику и домашние хозяйства продолжаются. Все-таки в основном — это не прямые расходы бюджета и фондов, большая часть — это будущие расходы (гарантии, сокращение притока доходов и т. п.). Конечно, есть и прямые затраты (выплаты населению, отдельным категориям занятых, субсидии компаниям). Главная проблема для бюджета — недополучение запланированных доходов, экономика буксует. Это действительно проблема. Бюджетный сектор в России велик. В федеральном бюджете есть социальные, защищенные статьи, которые нельзя свернуть. Нужно платить зарплату бюджетникам, содержать армию, инфраструктуру. Если вы из текущих расходов будете тратить на поддержку, то никого не поддержите, но рассыплете всю социально-экономическую систему страны.

- Как может сказаться предполагаемая нехватка средств в федеральном бюджете на регионах Дальнего Востока?

- В прошлом году Дальний Восток получил межбюджетных трансфертов на 400 млрд рублей. Это примерно половина всего, что ДФО зарабатывает сам. В нынешнем году в понятие поддержки входит и подкрепление региональных бюджетов в связи с борьбы с коронавирусом. Это закупка медоборудования, дополнительные выплаты врачам, зарплаты бюджетникам. Три четверти этого трансферта из федерального бюджета составляют доходы, которых собраны на территории самого региона, переданы в федеральный центр, а потом перераспределены опять в регион. Чем больше проблем в экономике региона сегодня, тем меньше сумма собранных на территории налогов завтра. Соответственно, проблематичнее получение хотя бы прежней суммы трансферта из центра.

- В целом, есть менее и более дотационные регионы. К примеру, Приморью, вероятно, должно быть проще в условиях нехватки федеральной поддержки?

- Приморский край как был, так и остается дотационным. В ДФО только один недотационный регион — Сахалинская область, благодаря роялти (вид лицензионного вознаграждения, периодическая компенсация, как правило, денежная, за использование патентов, авторских прав, франшиз, природных ресурсов и других видов собственности — прим. Ред.), которое они получают. Это особая история.

Отличие Приморья почти от всех субъектов, кроме Сахалина, в самом низком уровне государственного долга. Всего порядка 6% от ВРП, в то время как у Хабаровского края — более 60%. Большой долг относительно ВРП практически у всех субъектов в ДФО (кроме Сахалина и Приморского края). Это одна из характерных особенностей бюджета Приморья, хотя размер федерального трансферта для региона не намного больше, чем для Хабаровского края.

Предположу, что речь здесь идет об особенностях отношения федерального центра с каждым конкретным субъектом Федерации. Важно, как выстроено финансовое взаимодействие, по каким статьям проходят федеральные деньги. Здесь могут быть разнообразные форма: прямые трансферты, получения средств из госказны в долг под 1-2%, какие-то инвестиции. Возможно, Хабаровский край, Якутию, не освобождали от реализации любых обязательных программ на условиях софинансирования.

- Если говорить о будущем, каким оно вам представляется?

- Неприятный осадок оставляет то, что постоянно ухудшается прогноз по России в целом на 2020 год. Еще в апреле говорили о падении ВВП на 5%, сейчас — о минус 6,5% ВВП. В последней июньской своей статье я прогнозировал уже минус 10-12%.

Однако все эти прогнозы исходят из краткосрочных данных и данных о том, что пандемия в России идет на спад. Так ли это на самом деле? Сказать не берусь.

То, что показывает официальная статистика, несколько успокаивает. С другой стороны, вирус очень быстро распространился из очагов, Москвы и Петербурга, начал безобразничать на всех 17 млн кв. км российской суши.

Ситуация в столице более-менее под контролем, а вот как она будет развиваться в провинциях — большой вопрос. Наиболее жесткие вспышки пытаются купировать, но, по сути, заболевание бесконтрольно гуляет по всей территории страны.