Россия и Китай: кто кому нужнее? 09.11.2017 00:01

Промежуточные итоги российско-китайского экономического сотрудничества после «поворота на Восток»

Толчком к «повороту на Восток» послужило обострение российских отношений с Европой и США на фоне присоединения Крыма и конфликта на территории Восточной Украины. Сама идея «поворота на Восток»  казалась на тот момент глотком свежего воздуха: наиболее активная внешнеполитическая деятельность была сопряжена отныне не только с противостоянием Западу и введением санкций, а с выстраиванием конструктивных отношений на Востоке. У России появилась новая позитивная международная повестка.

ОСОБОЕ ОТНОШЕНИЕ: УСПЕХИ РОССИЙСКО-КИТАЙСКОГО СОТРУДНИЧЕСТВА
Самым громким успехом первого года «поворота» считается контракт между нефтегазовыми гигантами России и Китая — Газпромом и CNPC. Контракт предполагает поставки газа в Китай на протяжении следующих 30 лет, начиная с 2019 года. Россия получит за это в общей сложности $400 млрд. Разрабатывать китайское направление стала и крупнейшая российская госкорпорация Роснефть. В этом году с CNPC был продлен контракт 2013 года по поставкам нефти через Казахстан, с ней же Роснефть построит НПЗ в Тяньцзине, с энергетической корпорацией «Хуасинь» Роснефть подписала долгосрочное соглашение в этом сентябре, Sinopec и Роснефть договариваются о совместной разработке месторождений в Сибири и о строительстве НПЗ в России. Более того, в сентябре было объявлено, что китайская корпорация CEFC покупает 14% акций Роснефти у Glencore и катарского суверенного фонда QIA.
 
Китай на сегодняшний день — главный импортер нефтепродуктов в мире, поэтому для сырьевой экономики России, описанные выше проекты представляют собой достаточно логичный шаг. Гораздо менее очевидным было развитие в военно-технической сфере. Китай уже давно активно импортирует российское вооружение, но Россия всегда признавала риски, связанные с копированием отечественной техники. Поэтому последние разработки и техника, представляющие стратегическое значение для обороноспособности страны, продаже в Китай не подлежали. Но после «поворота» произошли значимые изменения в оценке таких продаж. Гендиректор «Рособоронэкспорта» еще в 2015 году заявил, что «если мы работаем в интересах КНР, то работаем и в своих интересах». В 2017 году было принято решение о поставках в Китай современных комплексов ПВО С-400 и истребителей СУ-35. Эксперты отмечают, что такое решение стало возможным именно за счет снижения рисков копирования — Китай на сегодняшний день уже в большей степени полагается на свои разработки, а в каких-то сферах (например, беспилотные летальные аппараты) опережает Россию.
 
На фоне активно обсуждаемых контрактов в нефтегазовой и военно-технической сферах меркнут соглашения из других сфер, а их на межправительственном уровне было заключено немало. Еще во время первого китайского визита В.В. Путина в 2014 году были подписаны порядка 40 коммерческих контрактов, среди которых было много несырьевых проектов – от разработки широкофюзеляжного самолета до строительства инфраструктуры для пожилых людей.
 
Также России удалось определить свою роль в реализации Китаем инициативы «Одного пояса и одного пути» (ОП-ОП) — огромнейшего инфраструктурного проекта, который должен связать Китай с Ближним Востоком и Европой. В мае 2015 года было подписано соглашение о сопряжении Евразийского экономического Союза (ЕАЭС) и ОП-ОП, что должно вылиться в реализацию ряда совместных проектов. К менее масштабным достижениям можно отнести созданный РФПИ Российско-китайский инвестфонд на $1 млрд. Еще 17 проектов реализуются под эгидой российско-китайской межправительственной комиссии по инвестиционному сотрудничеству, чья общая стоимость составляет порядка $15 млрд. В августе этого года Росатом и Российско-китайский инвестиционный фонд регионального развития договорились о партнерстве при строительстве АЭС в третьих странах. Совсем недавно речь зашла об объединении российской и китайской платежных систем «Мир» и UnionPay.
 
Россия и Китай, наряду с другими развивающимися странами, часто совместно критиковали международные финансовые институты под эгидой США за несправедливость процедуры принятия решений внутри организаций. В частности, развивающиеся страны, которые чаще других нуждаются в помощи этих институтов, имеют наименьшее влияние на выработку их решений. Для решения этой проблемы у Китая и России уже была общая площадка – БРИКС, на базе которой и был создан Новый банк развития БРИКС с аналогичным МВФ пакетом функций. Банк начал работу в 2015 году и уже выделил России средства на программы развития. Также Российская Федерация в роли соучредителя поучаствовала в образовании Азиатского банка инфраструктурных инвестиций (АБИИ) – крупного института развития под эгидой Китая, к которому присоединились не только находящиеся в регионе страны, но и государства Европы, стремящиеся нарастить свое экономической присутствие в стремительно развивающейся Азии. Размер уставного капитала должен составить порядка $50 млрд с дальнейшим увеличением до $100 млрд.
 
С особой гордостью СМИ писали о значительном увеличении числа китайских туристов. В 2015 году приехали с туристическими целями почти 600 тысяч китайских туристов. Посетившие Москву потратили в столице порядка одного миллиарда долларов. В первом квартале 2016 года регистрировали увеличение турпотока из Китая на 74% по сравнению с прошлым годом. А в последние китайские недельные выходные в честь Дня образования КНР Россия стала первой в списке самых популярных туристических направлений китайских граждан, обойдя Таиланд и Вьетнам. Не в последнюю очередь число китайских туристов увеличивалось благодаря облегчению визового режима для китайских туристических групп и девальвации рубля на фоне упавших цен на нефть.
 
И наконец, дипломатическим критерием качества отношений между странами является частота визитов первого лица государства. Владимир Путин до 2014 года посещал КНР в среднем один раз в два года (и при этом не более одного визита за год).  В течение же 2014-2016 гг. визиты заметно участились. В 2014 году это два визита – помимо уже названного майского визита, еще и ноябрьский саммит АТЭС. В 2015 году Путин приехал на празднование победы в китайско-японской войне. В июне 2016 года президент возглавлял делегацию, которая подписала пару десятков документов с китайской стороной (в том же году в Китае прошел саммит «большой двадцатки», который Путин также посетил). В 2017-м Путин приезжал в КНР один раз.
 

ЯВНАЯ АСИММЕТРИЯ: ПРОБЛЕМЫ И ВОЗМОЖНОСТИ 
Если же посмотреть на число визитов китайского лидера, то рисуется совершенно другая картина. Си Цзиньпин побывал в России по разу в 2015 и 2017 годах, что с учетом визита 2013 года указывает на график «один визит в два года». Такая незначительная асимметрия в количестве обоюдных визитов отражает асимметрию практически во всех сферах сотрудничества.
 
Многие контракты, заключенные между российскими и китайскими фирмами, вызывали вопросы о справедливости ценообразования. К таким контрактам относится и крупнейшая сделка Газпрома 2014 года. В свою очередь китайская нефтяная госкорпорация CNPC прогнозировала достаточно консервативный рост спроса на газ, что делало происходящее похожим на политическую уступку, чем на сделку. В 2015 году обсуждался дополнительный контракт на поставку газа по проекту «Алтай» («Сила Сибири -2»), но из-за резкого падения цены на углеводороды его окупаемость оказалась под вопросом, а переплачивать Китай не собирается. Из-за падения цен пострадал и уже заключенный контракт, так как традиционно контракты на поставки газа привязаны к спотовым ценам. Однако о прекращении сотрудничества в энергетической сфере беспокоиться не приходится, так как эти договоренности были сделаны на самом высоком уровне. Эти проекты важны с политической точки зрения.
 
И именно такие проекты чаще всего находят отклик в китайских элитах. Поэтому такие «политические» банки, как Банк развития Китая и Экспортно-импортный банк, активно участвуют в работе с Россией. Но, как пишут эксперты, многие другие корпорации, опасаются сотрудничать с Россией, видят в ней много рисков. К тому же из-за того, что многие крупные китайские компании работают на американском и европейском рынках, участие в сделках с Россией может нанести им репутационный ущерб. Достаточно показательно, что к западным санкциям неформально подключились четыре крупнейших китайских банка.
 
Важность политического одобрения крупных сделок свойственна как России, так и Китаю. Поэтому присутствие высокопоставленных чиновников благоприятно сказывается на инвестиционном настроении крупных форумов. Присутствие же первого лица усиливает этот эффект в разы, и наоборот. В программе первого Восточного саммита во Владивостоке была запланирована встреча президента с крупными азиатскими инвесторами (в совокупности управляющими $5 трлн). Но в последний момент участие Путина было сокращено до короткой речи, после которой он покинул инвесторов, что, очевидно, вызвало их недовольство.



Наверно, самая неприятная история связана с российско-китайским товарооборотом, который через год после объявления «поворота» упал на 30%. Виной тому, скорее всего, послужило падение цен на нефть и последующая сжимающаяся покупательская способность населения в совокупности с пессимизмом предпринимателей. Поэтому падению подвергся весь товарооборот России с остальным миром, что приводило в отдельные моменты даже к незначительному увеличению доли Китая. Для России Китай топовый импортер – порядка одной пятой части всей завозимой продукции родом из КНР. Для Китая же Россия где-то между Вьетнамом и Сингапуром с долей в импорте Китая, составляющей скромные 2,5%. 
 
Что могло положительно сказаться на товарообороте, но что пока лишь частично фиксируется службами государственной статистики, это онлайн-торговля. За последние годы одна из крупнейших в мире компаний Alibaba через свой сервис AliExpress проводила активную экспансию. В 2015 году площадка стала самой популярной в России среди онлайн-сервисов. Сегодня в Госдуме обсуждаются законопроекты, налагающие отдельные (и весьма высокие) пошлины на зарубежные покупки в интернете, что практически однозначно приведет к ее ощутимому падению. Это выглядит не очень дружелюбно по отношению к китайским производителям, которые занимают значительную долю онлайн-торговли и чьи перспективы оценивались весьма оптимистично. Российские компании на волне энтузиазма пытались выйти на китайский рынок, но сталкивались с огромным количеством препятствий, вызванных спецификой ведения бизнеса в Китае. О значительных успехах за эти три года пока ничего не слышно, однако известно, что некоторым все же удалось там, по крайней мере, закрепиться (например, «Додо Пицца» Федора Овчинникова).
 
«Поворот на Восток» был политическим решением, поэтому экономическое сотрудничество в той или иной степени осталось политическим: самые крупные контракты — это нефтегазовые соглашения между госкорпорациями и подвижки в сфере военно-технического сотрудничества. Для частного бизнеса обеих стран обоюдные инвестиции остаются достаточно рискованными: по сравнению с другими странами россияне за последние три года основательно растеряли покупательскую способность и не готовы активно тратить; Китай же для российского бизнеса – это сложная и пока не очень понятная среда. Крупные инвестиционные проекты быстрых результатов не приносят, так что придется ждать еще несколько лет. Китайцы при этом совсем не торопятся, так как Россия для них – это такой же экономический партнер, как и три десятка других. Все это в совокупности, особенно на фоне эйфории от идеи «поворота» в 2014 году, вызывает пока лишь сдержанный оптимизм. Но, все же, Китай самая быстрорастущая страна по абсолютным цифрам. В России Китаем стали очень активно интересоваться, да и Китай к нам все еще неплохо относится. Так что сейчас есть смысл, как минимум, от Востока не отворачиваться.
 
Вячеслав Кушнарев Теги: