Василий Соколов: «Нормативная база в целом принята, теперь надо с ней работать»

Федеральный закон «Об аквакультуре (рыбоводстве)…» появился в России в июле 2013 года, но лишь спустя два года можно говорить о том, что он действительно заработал. В регионах комиссии полным ходом формируют рыбоводные участки. Территориальные управления Росрыболовства ведут сбор заявок от пользователей и переоформляют старые договоры. Государство выделило первые средства на субсидирование части процентов по кредитам для аквакультурных хозяйств. Как проходит интеграция предприятий отрасли в новое правовое поле и какие первоочередные вопросы находятся в фокусе внимания федерального ведомства, в интервью Fishnews рассказал заместитель руководителя Росрыболовства Василий Соколов.

– Василий Игоревич, принятие нормативно-правовых актов, необходимых для реализации федерального закона о аквакультуре, растянулось на два с лишним года. Завершена ли эта работа? Какие документы были выпущены?

– В развитие закона об аквакультуре было выпущено пять постановлений Правительства, включая изменения в положение о Росрыболовстве, 20 приказов Минсельхоза и один приказ Росрыболовства. Сейчас один приказ находится на выходе из Минюста, все остальные приняты, зарегистрированы и вступили в силу. Еще один приказ, далеко не самый ключевой – это справочник, – будет готов буквально на днях. Таким образом, можно сказать, вся нормативная база, которая предполагалась в развитие закона, принята.

Безусловно, есть целый ряд моментов, над которыми мы продолжаем работать. Они касаются внесения изменений как в сам закон об аквакультуре, так и в некоторые подзаконные акты, в том числе в постановления Правительства. Конечно, дорабатываются и методики, утвержденные приказами Минсельхоза. Поэтому работа продолжается, но костяк уже полностью сделан.

– Нормативно-правовые акты в развитие закона об аквакультуре появились относительно недавно, но уже успели вызвать вопросы со стороны бизнес-сообщества. Так, мы не раз писали об опасениях, которые испытывают владельцы лососевых рыбоводных заводов на Сахалине в связи с утвержденными правилами организации торгов по закреплению рыбоводных участков. Расскажите, пожалуйста, какие проблемные моменты в сфере нормативно-правового регулирования аквакультуры вы видите? Как планируется решить вопрос с рыбоводными участками для действующих ЛРЗ?

– На самом деле проблем хватает. Вы затронули только одну тему – это сахалинские заводы. Сейчас мы готовим законопроект, чтобы учесть нюансы не только по сахалинским предприятиям – есть и другие заводы на Дальнем Востоке, которые тоже занимались искусственным воспроизводством. Ими сформирована большая, затратная инфраструктура, которая, к сожалению, выпала из правового поля. Поэтому подготовлены соответствующие изменения в законодательство.

Хотя правоприменительной практики как таковой у нас еще не сложилось, много сложных ситуаций возникает из-за того, что сам закон об аквакультуре почти весь состоит из отсылочных норм. Ряд моментов, который, кстати, предлагался Росрыболовством в свое время, не был учтен в процессе финальной доработки этого закона. Теперь приходится, можно сказать, в ручном режиме их отрабатывать.

Больше всего вопросов связано с двумя моментами – это распределение рыбоводных участков и переоформление тех участков, которые существовали до вступления в силу закона. Тут все очень сложно, потому что кроме рыбопромысловых участков для товарного разведения рыбы существовали самые разные формы хозяйств. Например, озерные товарные хозяйства и другие виды деятельности на водоемах, которые были организованы за рамками, скажем так, закона о рыболовстве или не были своевременно переоформлены после вступления в силу соответствующих норм в 2009 году. Они опять-таки выпадают из правового поля, и сейчас мы ищем пути, как это все учесть.

Новой станет и практика торгов для впервые вводимых участков, я напомню, раньше они распределялись по конкурсу, а сейчас будут аукционы. Предполагается, что на торги будет выставляться не просто некий участок в определенных границах, а договор на длительный период использования водного объекта для целей аквакультуры с обязательствами по осуществлению этой деятельности, где будут прописаны конкретные объемы выращивания. По аналогии с законом о рыболовстве: вырастишь больше – замечательно, вырастишь меньше два года подряд – идет расторжение договора. Хотя тут тоже не все гладко. В частности, одним из существенных условий договора указан список объектов аквакультуры, которые можно выращивать на этом участке. Сейчас мы готовим изменения, чтобы пользователь мог сам расширять этот перечень. Кроме того, по многим водоемам у науки просто нет данных и оценок, сколько и какие виды там можно выращивать.

В целом работы очень много, и проблем уже наметилось достаточно, но они пока что не критичны.

– Хотелось бы уточнить по проблеме лососевых заводов: почему потребовалось внесение изменений в федеральный закон? Разве нельзя было обойтись актом более низкого уровня, например постановлением Правительства?

– Да, такой вариант тоже был. И мы еще полтора года назад, когда Минсельхоз готовил проект постановления Правительства по торгам, разрабатывали его как одну из рабочих версий. В том проекте особенности предприятий, занимавшихся искусственным воспроизводством, учитывались как раз в акте Правительства. Однако, по мнению правовиков, тут требуется именно внесение изменений в закон.

– Но ведь в правовом управлении президента указали на отсутствие правоприменительной практики как препятствие для поправок в закон?

– Это позиция не только правового управления президента – это общая позиция, если закон еще толком не начал действовать, а его уже меняют. Но в данном случае его меняют в связи с тем, что выявлен очевидный пробел: на подготовительной стадии не был учтен очень важный момент. Поэтому мы не видим здесь серьезного противоречия с позицией правового управления президента. Считаем, что законопроект находится в высокой степени готовности, сейчас он вновь проходит согласование и в ближайшее время будет внесен в Правительство, где, надеемся, будет поддержан и направлен в Государственную Думу.

– Предприятия проявляют беспокойство…

– Мы знаем. Более того, в связи с этой ситуацией появилось очень много жуликов, которые пытаются, условно говоря, вскочить на подножку уходящего поезда. Они срочно начинают формировать какую-то отчетность по выпускам, пытаются заключить договоры на искусственное воспроизводство с прицелом на то, чтобы потом получить право на эту речку даже без инфраструктуры. К сожалению, такое тоже есть, у нас люди очень креативные.

– Отслеживает ли федеральное агентство процесс создания комиссий по определению границ рыбоводных участков? Во всех ли регионах завершена эта работа?

– Комиссии созданы при всех территориальных управлениях Росрыболовства, но не во всех регионах. По разным причинам. Одни субъекты сказали, что у них нет подходящих водоемов, и они в принципе не видят перспектив развития аквакультуры. Другие, как Магаданская область, не проявили интереса, обоснованно указывая на суровые условия региона. Хотя закон вообще-то предписывает создание таких комиссий во всех субъектах Федерации.

В целом комиссии созданы везде, где был интерес и желание местных властей. Они работают на постоянной основе – и комиссии при теруправлениях, и комиссии при субъектах, на которых приходится основной удар в части пресноводных водоемов. Идет активный прием заявок, эти заявки рассматриваются. Для примера могу назвать вам такие цифры: до вступления в силу закона на территории Российской Федерации существовало 1956 рыбопромысловых участков для товарного рыбоводства, они сейчас проходят переоформление. За последние полгода принято и рассмотрено еще более 500 заявок на участки, то есть рост практически на 25%.

Более того, ориентировочно на конец сентября – октябрь намечаются по итогам рассмотрения заявок и первые торги, которые будут проводить наши теруправления. Эта работа продолжится, поскольку, как мы считаем, будет расти интерес бизнеса к товарному рыбоводству и, соответственно, расти число заявок. Со своей стороны мы тоже стараемся стимулировать этот процесс. Например, по нашему заданию территориальные управления подготовили перечни водоемов, пригодных под аквакультуру, во всяком случае по максимуму собрали эту информацию. Она размещена в открытом доступе.

Сейчас мы совместно с Минвостокразвития планируем сделать по Дальневосточному региону интерактивные карты, где будут показаны существующие рыбоводные участки вместе с объектами, которые на них разводятся, и те участки, которые запланированы для дальнейшего выставления на торги. Впоследствии этот опыт можно будет распространить на всю страну.

–Вы упомянули интерактивные карты. В Минвостокразвития отмечали, что таким образом хотят добиться максимальной прозрачности в процессе распределения рыбоводных участков.

– Я могу сказать, что уж здесь-то максимальная прозрачность – по новым участкам не будет никаких конкурсов. Конкурсы предусмотрены только для участков, уже задействованных под аквакультуру, по которым заканчиваются сроки договоров. А по всем впервые вводимым участкам будет открытый аукцион. Что здесь непрозрачного? Мы не видим тут никакой закрытости.

Карты нужны в первую очередь для удобства, чтобы люди видели, где есть возможность получить участки и что на них можно разводить. Дело в том, что у Минвостокразвития существуют свои наработки по интерактивным картам в части инвестпроектов, поэтому мы договорились, что один из слоев будет, в частности, по рыбоводным участкам.

По факту это будет совместный проект. Минвостокразвития за государевы деньги заказало и разработало эту программу, поэтому они готовы бесплатно предоставить ее нам. Мы соответственно готовы наполнить ее содержанием. Интерактивная карта появится на сайтах двух ведомств, и мы еще подумаем, как подключить туда наши теруправления, чтобы они напрямую могли обновлять информацию.

В ближайшее время мы планируем подписать соглашение об информационном обмене между Минвостокразвития и Росрыболовством, и уже сейчас готовим основные параметры по заявкам. А потом занесем и действующие участки. Надеюсь, что это будет удачный и полезный проект.

– Вы сказали, что до выхода закона в стране действовало почти 2 тыс. участков. Как проходит процесс переоформления этих договоров? Все-таки уже второе полугодие, все успеют переоформиться?

– Мы подгоняем всех, потому что установлены определенные сроки после вступления в силу закона. Рассчитываем, что все успеют. Вначале активность была очень низкая, шли единичные предприятия, сейчас идет поток. Поскольку пока переоформлено меньше половины, по нашим прогнозам, на оставшиеся три месяца придется основная нагрузка в этой части. Но информацию, что надо прийти, мы доводим до хозяйствующих субъектов, чтобы не повторить опыт 2009 года, когда многие не пошли переоформлять договоры и, соответственно, выпали из правового поля.

Более того, мы раз в месяц собираем все теруправления по селектору с приглашением администраций и представителей бизнеса. Выясняем все моменты правоприменения, какие сложности возникают на местах, как идет переоформление, как продвигается работа комиссий. Теоретически могут появиться проблемы, например, с наложением границ участков в территориальном море и во внутренних водах, поскольку там пересекаются полномочия обеих комиссий.

Задача теруправлений – отслеживать, чтобы таких случаев не происходило, и здесь очень важен тесный контакт с субъектами. Главное, что должностные лица Росрыболовства вошли в субъектовые комиссии, а представители регионов – в наши, как раз чтобы исключить такие моменты. Кстати, создание интерактивных карт также поможет убрать эту проблему.

Еще одной причиной затягивания процесса переоформления, судя по всему, может быть то, что некоторые пользователи, которые выиграли участки на конкурсе по определенным параметрам, понимают, что на самом деле они их не выдерживают. При переоформлении конкурсная документация будет поднята, и все, что они заявляли в своем бизнес-плане, будет подгружено в договор. Они обязаны будут заниматься на участке аквакультурой. Не хочешь заниматься – тогда через два года освободи место другому.

– Весной было заявлено о планах по укрупнению бассейновых управлений по рыболовству и сохранению водных биоресурсов. Как продвигается работа по реформированию системы рыбводов? Каких результатов планируется за счет этого достичь?

–Действительно, такая работа ведется. Не секрет, что у нас регулярно проходят секвестры бюджета, которые в том числе отражаются и на существовании наших подведомственных рыбводов. Поэтому вопрос оптимизации их деятельности стоит остро. Денег доводится все меньше и меньше, цены растут, а восстанавливать запасы ВБР тем не менее нужно, так что было принято решение оптимизировать деятельность рыбводов.

Пока в качестве эксперимента мы взяли Южный федеральный округ – Ростов и Краснодар, а также Калининградскую область. По Калининграду небольшой район, где работает наш рыбвод и наш институт. Причем рыбвод арендует у института и мощности, и площади. Поскольку у нас есть неплохая практика по КаспНИРХ, когда институт успешно занимается воспроизводством осетровых, мы приняли план реорганизации по этим объектам. Основная цель – повысить эффективность деятельности наших учреждений.

Реорганизация должна быть завершена до 1 января 2016 года, поэтому первый опыт мы получим уже в следующем году. На будущий год мы уже будем формировать госзадание кластерно для этих экспериментальных комплексов.

– Речь идет об объединении учреждений?

– Не просто об объединении. С одной стороны, я бы назвал это профильной кластеризацией – объединяются рыбводы с заводами, выделяется группа нерестово-выростных хозяйств. С другой стороны, институтам передается проведение мониторинговых работ. Мы концентрируем и людские ресурсы, и технические средства по профильности.

На сегодняшний день имеет место не совсем рациональное использование государственных денег. Например, Центррыбвод и Мосрыбвод – в чем между ними разница? Только в том, что у одного есть заводы, а у другого нет? Зачастую средства распыляются на вещи, которые не дают никакого эффекта, а между тем существует масса объектов, которые требуют серьезного внимания и больших денежных вливаний именно по воспроизводству запасов. Это касается осетровых, сиговых, по байкальскому омулю выпуски резко сокращаются.

Или мониторинговая работа ряда ФГБУ, которая явно требует серьезной реорганизации. Мы ведь не зря весь мониторинг передаем от рыбводов в институты. По факту это выполнение одних и тех же работ. Институты и до этого осуществляли мониторинг, более того, у них есть все полномочия и возможности этим заниматься, а у рыбводов они очень ограничены, им не разрешено даже вылавливать рыбу, которая необходима для исследований. У институтов все это есть. Поэтому мы передаем не только полномочия и деньги, но и специалистов и технику. Получается, мы просто оптимизируем деятельность наших подведомственных институтов и рыбводов и убираем дублирование работ.

– Какая, на ваш взгляд, главная задача стоит сейчас перед Росрыболовством в сфере развития аквакультуры?

– Самое главное – чтобы это направление заработало и заработало эффективно. Чтобы бизнес начал активнее входить в эту сферу, встречая как можно меньше проблем. Пока, к сожалению, проблем достаточно. Далеко не все урегулировано законодательством, очень многое отрабатывается в ручном режиме.

Нет, например, в законе рыбоводно-биологического обоснования, хотя это традиционная вещь, которая всегда была у рыбоводов. Соответственно, ни в один подзаконный акт мы его внести не можем. Очень плохо учтена роль науки, проблемы с собственностью рыбовода на разводимую рыбу, пока она не изъята из воды, есть вопросы с правоприменением, с теми же русловыми прудами – масса неурегулированных моментов…

Из хорошего могу сказать, что все-таки на субсидии деньги были выделены, правила приняты, заявки собраны и в настоящее время рассматриваются созданной для этих целей комиссией в Росрыболовстве. Начали проводиться работы по науке. Активно включились в подготовку специалистов в сфере аквакультуры наши вузы, потому что кадров очень не хватает. Сейчас в учебных заведениях сформированы кафедры и отдельные направления по рыбоводству, набирают преподавателей, развивают опыт по обмену студентами с зарубежными странами, в первую очередь с Норвегией и Китаем.

Поэтому положительные моменты есть. Главное, что нормативная база в целом принята. Теперь надо с ней работать и через какое-то время, если понадобится, вносить изменения.