Сага о дальневосточном гектаре – 2 06.07.2017 00:01

Цикл очерков о людях и о бесплатной земле. Очерк второй: Чего хотели и чего опасались дальневосточники…

Как восприняло идею «дальневосточного гектара» население региона? Очень различно. Значительную долю составили скептики, изначально решившие, что «ничего у них не выйдет». И, стоит сказать, что основания у скептиков были.

Не один раз, даже на протяжении новейшей истории страны государство бросало жителей региона в самый трудный для них момент. Просто треть территории страны выпадали из актуального информационного пространства, выживали, как выйдет. Да и периоды, когда далекая столица возжелала вдруг облагодетельствовать дальневосточников (приамурцев, приморцев, восточных сибиряков), чаще всего для них это выходило боком. Строительство забайкальских заводов в XVIII столетии, несомненно, важный этап в освоении региона. Только именно тогда казацкая вольница за Байкалом сменилась на звон кандальный, а сами казаки низведены до уровня военных поселенцев. Несомненно, Великие Камчатские экспедиции – события не только отечественной, но мировой истории. Только вот о числе жизней, которыми оплачивалась каждая верста тракта до океана, каждый заготовленный для экспедиции пуд зерна или железа, каждый построенный причал история стыдливо умалчивает. Да и не только в далеком прошлом можно отыскать такие примеры. По разным причинам, о которых стоит говорить отдельно, региона для столицы всегда оказывался «пустым». Потому и не приходило в голову учитывать интересы «пустоты», договариваться с «пустотой». Вот и опасались люди, что «дальневосточный гектар» или останется на бумаге, или создаст не новые возможности, но новые проблемы в их совсем не простой жизни. Но были и другие группы, настроенные намного более оптимистично.

Идея дальневосточного гектара случайно или намеренно наложилась на два не особенно связанных между собой комплекса идей, в большей или меньшей степени распространенных в регионе. Начну, пожалуй, с менее актуального и распространенного. Среди более или менее образованных дальневосточников порой громче, а порой тише начинаются разговоры о дальневосточном «золотом веке», который в отличие от общечеловеческого варианта располагался не в доисторические времена, а происходил в конце XIX века (примерно, до начала 20-х годов XX столетия). В это время государство, испугавшись стремительно пустеющего региона, вдруг перестало его развивать, введя однако огромные льготы для переселенцев и местных жителей. Символом этих льгот стали «сто десятин»: земельный надел, выдававшийся на семью. Конечно, к этим ста десятинам (чуть больше 100 гектаров) прилагалось освобождение от налогов и рекрутской повинности, выделение денег на обзаведение и семян на посев. И потек народ на богатые земли, иностранцы в российское подданство стали переходить, чтоб приобщиться к этим благам. Да, много тогда давалось. Богатые крестьяне торговали зерном, лесом, дегтем, скотом. Выходили в купцы, промышленники. Словом, жили люди. Но именно «сто десятин» выступают, своего рода, брендом того времени.

Соответственно, «дальневосточный гектар» воспринимается многими как некоторая демоверсия «ста десятин». Разговоры и ведутся о том, что дело оно хорошее. Только уж больно мало – 1 гектар. Пусть даже с налоговыми льготами на 5 лет. Вот если бы гектаров 8-10, тогда «да». А так – ничего не выйдет. Но были среди них и более прагматичные или более оборотливые персонажи. Понятно, что государство ничего особенно хорошее сделать не может. Не потому, что злое, а потому, что не умеет, не под это заточено. Но любой ресурс можно использовать. То, что дает государство, тоже ресурс. В том числе «дальневосточный гектар». С ним можно и нужно работать. Как? Просто. По принципу уже подзабытых «ваучеров», ставших символом начала 90-х годов. Семья состоит из 4-5 человек. Это уже 4-5 гектаров. Есть масса людей, не способных работать на земле или не желающих это делать. Но они тоже могут быть счастливыми обладателями «дальневосточного гектара». Так или как-то иначе можно собрать вполне приличный земельный фонд, на котором обустроить свое дело.

Эта группа «прагматиков» частично пересекалась с теми, кто в конце 90-х годов и в «нулевые годы» уже оказался вовлечен в сельское хозяйство, правда, часто неформально. В поздние советские годы вокруг крупных городов региона строились огромные свинокомплексы, птицефабрики и прочие учреждения, направленные на обеспечение городов. В постсоветские годы большая часть из них распалась. Какие-то были преобразованы по кусочкам в частные предприятия. На помощь пришли продукты из Новой Зеландии, Австралии и Китая, запасы Росрезерва. Но капризным дальневосточникам хотелось и свежего, а не перемороженного продукта. В результате, начинают возникать маленькие хозяйства (особенно в недалеких от больших городов поселках), поставляющие на рынок (чаще – по «своим») мясо и молоко, овощи и фрукты, мед и дикоросы. И если производство овощей оказалось этнически привязанным (китайские теплицы в хабаровском крае, ЕАО и Амурской области, корейские хозяйства в Приморье и т.д.), то производство мясомолочной продукции, меда и т.д. стало вполне прибыльной сферой для многих и многих  жителей южной части региона. Многочисленные «шашлычки», «пит-стопы» и т.д. предпочитали покупать продукцию именно у этих производителей. Да и жители городов были не против того, чтобы побаловать себя свежанинкой, купленной у «своего» производителя. К сожалению, я не знаю, как выглядели эти процессы в Амурской области и ЕАО, традиционно ориентированных на производство зерна и бобовых, но предполагаю, что как-то сходно.

О жителях далеких «западных» (европейских) областей России говорить не берусь. Как представляется из моего «прекрасного далека», идея «дальневосточного гектара» для них выглядит несколько странно. То есть, вполне можно предположить группу дауншифтеров,  решивших приобщиться к прелестям доцивилизационной жизни. Но представить себе массовый поход населения Поволжья или Кубани за «дальневосточным гектаром» моей фантазии не хватает.

Для дальневосточников, во всяком случае, для их части, смысл в «гектаре», определенно, был. Для всех этих людей, оформленных, в качестве фермеров, арендаторов, владельцев «приусадебных участков» или никак не оформленных, «дальневосточный гектар» был вполне практической вещью. Их более пугала неопределенность в законе, допускающая возможность произвола со стороны конкретного чиновника, волокита, с которой они уже сталкивались прежде при оформлении земельных участков и т.д. И, как оказалось, пугала не зря. О том, с чем столкнулись и власти, и желающие стать обладателями «дальневосточного гектара», да и те, кто, казалось бы, ко всему этому отношения не имеют, мы поговорим в следующем очерке.

Леонид Бляхер Теги: