Сага о дальневосточном гектаре – 3 13.07.2017 00:01

Цикл очерков о людях и о бесплатной земле. Очерк третий: шансы и риски дальневосточного гектара

Все начиналось радостно, бравурно и под телекамеру. Гектары выдали нескольким известным благотворителям и другим хорошим людям. О них рассказали в региональных и некоторых федеральных СМИ. Они поделились своими планами на гектар с журналистами. Потом наступила пауза.

Люди ждали. Было понятно и привычно, что рядовой заявитель так просто свой гектар не получит. Но насколько сложно? Но, если люди на Дальнем Востоке привыкли ждать, то министерство ждать не могло. Проект рисковал повторить судьбу идеи легализации самозанятых, в которую было вовлечено почти полсотни человек по стране.

Включается административный ресурс. Во всяком случае, такие слухи упорно ползут по дальневосточным городам и весям. За гектаром устремились госслужащие разных рангов. В сети появились фотографии чиновников на «своем» гектаре. Важные люди высказались на предмет того, что дело хорошее, они тоже возьмут. При всей демонстративности этого акта люди, так или иначе заинтересованные в получении земли, смогли приглядеться к процессу выделения земли. На «внешнюю аудиторию» работали другие инструменты. Вот вам опроса ВЦИОМа, показывающий миллионы жаждущих обрести землю в регионе. Смотрите, не успеете?  А вот множество статей про то, как хорошо иметь домик в деревне, в идеале – дальневосточной.

С миллионами жителей европейских областей России пока не вышло, но потихоньку программа начала раскручиваться. Были выделены десятки тысяч участков, составлены карты участков, назначены ответственные. Заявок, конечно, были не миллионы, но уже тысячи. И далеко не только чиновники. Однако уже с тысячами постоянно возникали какие-то непонятности, требующие прямого вмешательства то министра, то полпреда. Реализация программы требовала профессиональной работы и долгого согласования. Но PR проект диктовал необходимость быстрых действий. Чаще побеждал PR. Потому и возникали противоречия.

То оказывалось невозможным получить кредит под хоть сколько-то реальные проценты для освоения уже полученного гектара.  Счастливые обладатели гектаров взывали к полпреду. Последний грозно выступал на очередном совещании. Чиновники брали под козырек, но проблемы продолжались. Подчас вздорные и неожиданные. Так, на весь региона «прогремел» случай с мужчиной, с которого за раскорчевывание своего гектара потребовали штраф в полмиллиона рублей. Ведь он губил деревья, наносил вред окружающей среде.  И опять благое вмешательство высших лиц территории и региона.

Но число проблем по мере роста количества обладателей «дальневосточных гектаров» определенно не желало уменьшаться. Люди по наивности желали иметь возможность проехать к своему участку. Но дорог не было. В целом, желательно было иметь в XXI веке электричество. А его опять не оказывалось. Опять громы и молнии летели в адрес муниципалитетов, которые срывают и саботируют столь необходимое начинание. В адрес руководителей субъектов федерации, которые не обеспечили, не предусмотрели и т.д. То, что у муниципалитетов на обеспечение неожиданно свалившихся на них «гектаристов» просто нет средств, не проговаривалось.

А проблемы все нарастают и нарастают. Все чаще участок оказывается непосредственно вблизи свалки, а то и на земле, уже находящейся в собственности. Попадали в число «дальневосточных гектаров» и территории общего пользования:  дороги, ЛЭП и т.д.  Все больше возмущенных голосов. Некоторые из них гаснут на бескрайних дальневосточных просторах. Какие-то голоса таежный ветер доносит до СМИ. А чьи-то речи долетают и до сильных мира сего.

Все более понятным становится, что земельный кадастр в регионе соотносится, скорее, с ценами на дрова в южном полушарии, чем с реальной ситуацией с землей. Не то, чтобы здесь был чей-то злой умысел. Не то, чтобы кто-то хотел осложнить жизнь получателям «дальневосточного гектара». Совсем нет. Просто ни высокое начальство в столице, ни руководство на местах не имеет представления о том, чем оно управляет. И это, как показывают исследования, осуществленные при поддержке фонда «Хамовники» Ольгой Моляренко и Александром Павловым, отнюдь не только дальневосточная специфика. В этой ситуации крайне сложно сделать так, чтобы PR-проект перерос во что-то материальное. Потому и продолжаются грозные выступления и возмущенные голоса.

Значит ли это, что проект обречен на неудачу? Думаю, что нет. Если он продлится какое-то время, то его переход из виртуального состояния в реальное может случиться в явочном порядке. Будет ли все гладко? Конечно, нет. Проблемы, связанные с крайне приблизительным знанием объекта управления (региона), останутся. Каждый раз их решение будет не общим, а случайным. Но постепенно выработаются какие-то общие принципы решения этих проблем. Хорошие или плохие? Белые или серые? Не знаю. Важнее, чтобы они были работающими. Чтобы муниципалитеты, на которые в этом проекте ложится львиная доля нагрузки и рисков были хоть как-то (не только страхом наказания или юридического преследования) мотивированы к участию в проекте. Если это будет, то число людей, связавших свою жизнь с землей, с дальневосточной землей, будет расти. Они будут работать на местный рынок. Соответственно, будут снижать зависимость региона от внешнего экспорта. Да и социальный аспект здесь не менее важен. Ведь по мере того, как будет сворачиваться при скудеющих государственных дотациях региональное производство, сокращаться число «офисных работников», все большее значение получат сферы, куда высвобождаемое население могло бы «утечь» кроме работы в «Яндекс-такси». Конечно, работа на земле – дело не для каждого. Но для многих. Значит, - эти люди не только не уедут из региона, но и не возьмут в руки обрез или пистолет. Хорошо бы к освобожденному сельскому хозяйству добавить еще и освобожденную торговлю и тогда за Дальний Восток можно быть спокойным. Люди умелые – выживут.

Рост числа и размеров этих «освобожденных» (или хотя бы отпущенных на поруки) хозяйств вполне способен дать толчок строительству дорог, элеваторов, овощехранилищ, заводиков по переработке этой продукции и многому другому. Конечно, это будут не предприятия с тысячами рабочих и инженеров, а колбасные цеха, винокурни, пекарни с десятком работников, магазины и кафе. Но может оно и к лучшему? Ведь каждый такой работник, зарабатывающий на жизнь сам, снижает социальную нагрузку на бюджеты, инициирует создание смежных рабочих мест. А там… От перспектив захватывает дух. Однако перед тем, как пророчествовать, лучше еще раз подумаем. Вместе.

Леонид Бляхер Теги: