Сергей Дарькин: «Я и сам возьму несколько дальневосточных гектаров» 23.09.2016 00:20

Глава ТИГРа – в интервью EastRussia

В качестве одного из экспертов и единственного представителя бизнеса в ключевой сессии второго Восточного экономического форума, посвященной развитию рыбной отрасли, выступил губернатор Приморья 2001-2012 гг., президент Тихоокеанской Инвестиционной Группы (ТИГР) Сергей Дарькин. В своем выступлении глава ТИГРа отметил не только главные достижения в отрасли за прошедший год, но и отрицательные моменты которые препятствуют инвестиционному развитию отрасли. О том, с какими трудностями сталкивается сегодня бизнес, на какие проекты делает ставку его инвестгруппа, а также о желании воспользоваться дальневосточным гектаром, рассказал Сергей Дарькин Eastrussia.ru.

– Сергей Михайлович, как Вы оцениваете работу сессии по водным биоресурсам, прошедшей на ВЭФ-2016?
– Сессия прошла хорошо. Мы обменялись мнениями, они не новые. Есть определенные вещи, о которых надо говорить и которые надо постоянно обсуждать – строительство нового флота, например. Есть мнение Правительства, и есть мнение рыбаков, а есть мнение экспертов, и они всегда разные. Бывает так, что эксперты не всегда правы. Мы даем свое мнение.

– Какие еще вопросы обсуждались на сессии кроме судостроительства?
– Говорили о рыбоводных участках. Для рыбака или инвестора не важно, у кого полномочия по выделению участка – у федерального органа или у регионального. Или они даже совместные. Главное для рыбака – этот участок получить! На прошлогоднем Форуме этот вопрос тоже обсуждался и мне тогда сказали, что будут сдвиги. Но год прошел и ни одного участка не было распределено по тем или иным причинам. Я не говорю, что Росрыболовство виновато. Они вообще не виноваты, они действительно педалировали ситуацию, но власти на местах не доработали. Смотрите сами, что такое участок под аквакультуру – это просто участок, территория воды, в которую нужно инвестировать деньги, построить инфраструктуру, рыбопромысловые заводы, перекинуть электричество, столовые построить и высадить там мальков. А потом еще ждать семь лет, чтобы собрать первый урожай. Эти участки — не манна небесная. И выходит, что для увеличения объемов вылова и получения дополнительной продукции деньги не нужны. Надо участки выдавать.

– А что касается использования бюджетных средств?
– Я считаю, они должны использоваться эффективно. За один рубль можно построить один миллиметр дороги, а можно — два. Я бы, например, не строил бы холодильники за госсчет. А вот порты-убежища — строил. Японцы, когда владели половиной Сахалина, построили 43 таких порта. Это такие “ковши", они сейчас не работают, заросли. Но в них мог прийти флот, поймавший рыбу, и выгрузить ее на берегу. Рядом с ними были мини-заводы, которые либо солили рыбу (чаны у них там стояли), либо перерабатывали (поэтому в них были холодильники). А рядом жили целые деревни. Сейчас этих портов-убежищ нет. Приходит большое судно, грузит и уходит. Берег не развивается. Прав я или не прав, но это жизненный факт. Хорошо, что такой Форум есть и мы об этом говорим.

– Как Вы оцениваете работу Росрыболовства?
– Руководство Росрыболовства сегодня — самое лучшее руководство, которое было за прошедшие 16 лет. Они правильные, не чужие люди, они понимают отрасль, правильные вещи делают, они достаточно открытые. Да, есть спорные моменты, их надо обсуждать. Диалог с властью хороший, но хотелось бы еще лучше, поэтому такие споры у нас возникают.

– С выделением участков проблемы только в Приморье?
– Да, на Сахалине, к примеру, выставляли три участка на строительство рыборазводных заводов. Мы один выиграли.

– А на Камчатке?
– На Камчатке — нет, только под Командорскими островами, но мы там тоже не смогли принять участие. Хабаровск приводили в пример, но там тяжелые условия конкурса – баллов больше, если у тебя есть рядом завод. А если его нет, то ты не можешь прийти, взять речку и разводить там рыбу. С одной стороны, это защита местных игроков. С другой — отрасль не развивается. Проверили – конкурс составлен в соответствии с распоряжением Росрыболовства, не придраться. Дай Бог, чтобы там построили что-нибудь. Им, конечно, нужно защищать своих производителей и это правильно. Но в итоге нет возможностей для прихода других инвесторов, которые построили бы там новые заводы. Там не так хорошо все развивается. Видимо, есть какие-то проблемы, раз это не работает.

– Вам были бы интересны участки во всех четырех регионах?
– Конечно, мы большие деньги сейчас инвестируем в рыбное хозяйство — в планах до 3 миллиардов долларов.

– Есть ли достижения у Вашей инвестгруппы в области рыборазведения?
– Достижения уже есть – мы впервые продали переработанный продукт в Китай, партию трепанга, никто до нас такое никогда не продавал. Партия небольшая. В этом году мы думаем собрать всего 10 тонн трепанга. Кто знает этот рынок – тот поймет, это знаковые вещи. У нас это заняло пять лет. Почему я и кричу про рыбопромысловые участки – надо выдавать, надо тиражировать это дело, а тиражировать мы не можем, потому что участков нет. Потом ведь еще ждать 5-7 лет. Все как всегда у нас в стране.

– Получается, рыба для ТИГРа – основное направление? Можете оценить, сколько на эту отрасль приходится в Вашем инвестиционном портфеле?
– Направление основное, но сегодня один объем, а завтра будет другой. Оценивать нужно по готовности проектов. Мы сегодня активно занимаемся строительством двух портов — порт по перевалке нефтепродуктов в Находке, второй – сухой – на границе с Китаем. Начаты работы, ведется проектирование. Деньги, по сравнению с рыбой, будут не меньшие. В какой-то  момент будет, может, сопоставимо, а может и больше. Потому что в целом мы на логистические проекты смотрим внимательно. Еще одна сфера интересов — все, что связано с природными ресурсами. Не только такими как золото и уголь, хотя в нашем портфеле есть месторождение в Хабаровском крае. Есть проекты по воде. Купили землю под выращивание женьшеня в Приморском крае, хотим возродить бывший совхоз единственный в СССР по производству женьшеня, на базе этого хозяйства сделать долгосрочный проект, его период окупаемости 7-10 лет.

– И во сколько он обойдется примерно?
– Сейчас не просчитаешь. Есть разные подходы. Есть затратный, советский, а есть и бизнес-подход. Сейчас мы проверяем женьшень, который там растет, не дикий, а культивированный – проверяем химические свойства в наших лабораториях, чтобы понять, какой продукт мы сможем получить и что с ним потом сможем сделать.

– Итак, рыба, логистика, природные ресурсы. Что еще?
– Жилищное строительство – очень интересный для нас сегмент. Сейчас мы в Приморье собираемся инвестировать деньги в строительство дешевого доходного жилья.

– По госпрограммам?
– Нет. Мы, как правило, не работаем с государством. Мы работаем с частными деньгами, на рынке, без участия государства. Я считаю, что не совсем эффективно взаимодействовать с государством в таких сегментах, как жилье. Даже при строительстве самого дешевого жилья. Есть резерв, который мы собираемся использовать. Это – новая технология, большие объемы, новая инфраструктура, которую мы также собираемся строить. Проект рассчитан на 500 тыс. кв. метров, это – достаточно большой объем для Приморского края, где пока что в год строится до 300 тыс. кв. метров жилья. Мы хотим выйти на уровень примерно 100 тыс. кв. метров в год.

– Малоэтажное строительство?
– Разные дома: и малоэтажки, и 10-этажки. Пока только в Приморье.

– С землей вопросы решены?
– Да. Как раз на днях при взаимодействии с федеральным Агентством по развитию жилищного строительства мы приобрели участки земли. Теперь надо делать всю инфраструктуру и этим всем заниматься.

– Почему Вы стараетесь не работать с государством, если с фондом РЖС взаимодействуете?
– Я имел в виду, что нельзя за госсчет делать конечную продукцию для потребителей. У государства всегда много интересов субъективных, оно может поменять приоритеты. Вот тайфун случился, и оно направит деньги, которые предполагались на покупку квартир для молодых семей, на ликвидацию последствий. Такое бывает. Поэтому мы стараемся продавать свой продукт на рынках.

– У вас недавно вышла книга в соавторстве, причем на английском языке. В ней вы анализируете конкурентные преимущества Дальнего Востока. Пример из книжки приведете?
– Трансграничная торговля. И вообще все, что связано с границей. Например, бункеровка флота на Курилах. На самом деле, мы делаем из Курил второй Сингапур. Как развивался Сингапур – туда заходили суда для бункеровки и для воды. И весь трафик шел. А мимо Курил идет дуга "Большого круга", все грузы из Азии в Северную Америку идут мимо Курил. Почему бы не сделать бункеровку всего этого флота там? Мы делаем огромный центр по продаже нашего мазута, который нам не особо нужен. Мы развиваем территорию, притягиваем все эти потоки к себе. Есть проблема, связанная с таможенным законодательством. Но для того, чтобы получить добавочный продукт и прибыль, не нужно никакие деньги вкладывать. Делаем бункеровку там — и она сразу начинает приносить деньги. А это – новые рабочие места, развитие своей территории, привязка мощных судоходных линий к себе. Это — серьезная геополитическая вещь.

– Ваше отношение к новым механизмам развития, которые запущены на Дальнем Востоке?
– Это огромный плюс, нельзя отрицать — Свободный порт во Владивостоке, ТОРы, дальневосточный гектар и т. д. Мы также планируем воспользоваться этими режимами. С нашей новой бункеровочной базой, которую мы строим в Находке, мы заходим в Свободный порт Владивосток. Мы инвестируем большие деньги, и мы хотели бы получить определенные преференции, если получится. Проекты сложные, не однодневные.

– Вы долго были губернатором, потом в Правительстве работали, сейчас вернулись в бизнес. Как изменилось ваше восприятие взаимоотношений власти и бизнеса?
– Мне действительно легче работать, потому что я пришел во власть из бизнеса и вернулся после нее снова в бизнес. И сегодня с разных сторон смотрю на многие вещи. Сейчас, я считаю, надо капитализировать территорию всеми возможными путями, начиная от раздачи рыбных квот и заканчивая нормативными актами о введении бондовых складов, использовании мировых финансовых инструментов. Может, действительно Россия и Дальний Восток будут тихой гаванью, и здесь будут хранить ценности — не только золото, но и валюту. Надо пошире смотреть на то, как можно капитализировать Дальний Восток. В ТОРы же придут большие инвестиции, и надо им соответствовать. Сейчас этого, к сожалению, нет. Даже использовать режим 7-часовой разницы в работе финансовых рынков — почему нет? Чтобы деньги работали и там, и там. Есть и такие перспективы для капитализации территории. Ничего не надо бояться. Хранение ценностей, льготы по винам. То, что сейчас уходит в офшорные зоны, стягивать сюда, в тихую гавань Дальнего Востока, привлечь сюда инвестиционный капитал.

– А дальневосточный гектар вам лично интересен?
– Да, но пока не получается. У меня есть охотничье хозяйство.

– Одного гектара-то вам не хватит...
– Хочу несколько. И в разных местах. У меня есть своя рыбалка, где я всю жизнь рыбачу, там нет ничего. Хочу и в тайге получить гектары, чтобы построить там хорошие базы.

– Когда вы будете людей агитировать на гектары, люди не подумают, что вы в политику возвращаетесь?
– Нет. Где я и где политика? Это не мой хлеб. Не мой бизнес.
Александр Попов, фото ТАСС Теги: