Восточный форум о полях 26.09.2018 01:01

EastRussia проанализировало аграрную повестку четвертого ВЭФ

Своих накормили, будем продавать соседям: российское сельское хозяйство переходит от обеспечения продовольствием населения страны к приоритетному развитию экспорта аграрной продукции. В президентском «новом майском указе» поставлена задача увеличения экспорта вдвое, до $45 млрд в год, к 2024 году – соответствующий федеральный проект уже внесен в правительство. Дальний Восток не остается в стороне, и на четвертом Восточном экономическом форуме во Владивостоке аграрная тема была сфокусирована на двух вопросах: какую дальневосточную сельхозпродукцию можно продать (секция «Интеграция сектора сельского хозяйства Дальнего Востока в продовольственную систему АТР») и как ее туда вывезти (секция «Агрологистика»).

ПЛАНЫ: ВПЛОТЬ ДО 37-КРАТНОГО РОСТА

Оценка самочувствия дальневосточного сельского хозяйства участниками секций была оптимистичной. Валерий Дубровский из "Агентства Дальнего Востока по привлечению инвестиций и поддержке экспорта" отметил, что за период с 2013 по 2020 годы господдержка сектора составит более 1,55 трлн руб., и обозначил перспективы его роста по различным показателям. В частности, площадь пашни может быть увеличена с сегодняшних 2,2 млн га до 4,4 млн га, сбор зерновых и сои - с 2,1 млн т до 11-13 млн т (в 6 раз), производство свинины - с 54 тыс. т до 2 млн т (в 37 раз), мяса птицы - с 58 тыс. т до 1 млн т (в 17 раз), молока – с 315 тыс. т до 4 млн т (в 13 раз), масла – с 90 тыс. т до 0,3 млн т (в 3 раза). Таким образом, юг региона обладает огромной инвестиционной привлекательностью для потенциальных инвесторов, но их отпугивают большие сроки окупаемости проектов, что объясняется необходимостью вложений в транспортную, энергетическую и прочую инфраструктуру.

Максим Басов из «Русагро» анонсировал увеличение производства в Приморском крае кукурузы и сои в два раза за 7 лет за счет расширения пашни и севооборота. Урожайность должна вырасти с 2 до 3 т/га по сое и с 7 до 9 т/га по кукурузе. Будет расширяться производство свинины и молочное животноводство с глубокой переработкой молока в сыры. К 2020 году «Русагро» планирует выйти на запланированный уровень производства свинины, которая пока идет только на внутренний рынок Дальнего Востока, надежды выхода на закрытый до сих пор рынок Китая связаны, не в последнюю очередь, с эпидемией в КНР чумы, которая стала причиной уничтожения 24 тыс. свиней из 500 тыс. поголовья. Лучший способ продвигать свинину на китайский рынок – регионализировать нашу свинину как региональную, свободную от АЧС. «Русагро», заявил господин Басов, является пятым в мире производителем свинины в мире с низкой себестоимостью производства из-за дешевого корма, компания планирует выход на рынки Японии, Республики Корея и Филиппин.

РЕАЛЬНОСТЬ: 1% ОТ СТОИМОСТИ ИМПОРТА ПРОДОВОЛЬСТВИЯ В АЗИЮ

На ВЭФ говорили, что Дальний Восток обладает уникальными географическими возможностями «короткого плеча» по отношению к крупнейшим импортерам сельхозпродукции. Согласно данным ITC, приведенным Валерием Дубровским, ежегодно страны Восточной и Юго-Восточной Азии импортируют продуктов питания на $270-310 млрд. В 2017 году Китай, Япония и Корея завезли более 7 млн т мяса (3 млн т говядины, 2 млн т свинины, 1 млн т птицы), 63 млн т зерновых (включая 14 млн т пшеницы и 27 кукурузы), 3 млн т молочных продуктов и свыше 100 млн т сои (в основном, Китай). При этом доля Дальнего Востока в этих объемах не превышает $3 млрд, или 1%.

Объяснение такого показателя содержится в структуре экспорта, в котором преобладают сельхозпродукты с низкой добавленной стоимостью. По словам замминистра сельского хозяйства России Сергея Левина, валовый объем российского экспорта большой, но его удельная стоимость - порядка $300 за тонну, тогда как импортируется готовая продукция в четыре раза дороже. Для того, чтобы существующие модели увеличения экспорта сработали, требуется минимум на 30% повысить стоимость за тонну продукции.

Для развития экспорта в госпрограмме поддержки агропрома появилась соответствующая подпрограмма. По словам Сергея Левина, ВВП отрасли составляет 5,6 трлн руб. в год, для достижения поставленной задачи ($45 млрд в год) его надо увеличить на 1,7-1,8 трлн руб., что, помимо производства, в несколько раз увеличит нагрузку на логистику. Для Дальнего Востока этот риск выше, чем для более обустроенных территорий России. Пока естественное преимущество - сухопутная граница с Китаем - используется местной экономикой неэффективно.

Основным препятствием для расширения экспорта участники называют недостаточность внешней транспортной инфраструктуры и внутренней инфраструктуры сельского хозяйства. Максим Басов назвал такие элементы, как дороги, газ, сушильные мощности, элеваторы и терминалы. Развитие инфраструктуры в Приморье происходит медленно, и зависит не от планов приморских селян, а от стратегий китайских (и, возможно, японских) покупателей. В отсутствие мощностей компаниям приходится конструировать обходные пути: например, «Русагро» отгружает в Японию 100-150 тыс. т кукурузы через Корею, поскольку приморские порты не оборудованы для формирования судовых партий зерна.

Мнение об инфраструктуре транспорта как главном препятствии для развития экспорта разделяет и Александр Шендерюк-Жидков («Содружество»), но это не единственное условие. Для усиления экспортных позиций Дальнего Востока необходимо выполнить четыре действия. Первое: создать равные правила игры для всех игроков рынка («продавцы соевых бобов по $200-250 в Амурской области - это нечестная конкуренция и потерянные налоги»). Второе: поддерживать неизменные экономические условия деятельности. В этом контексте выступающий упомянул обсуждаемые в правительстве ограничения экспорта для сибирских и дальневосточных компаний, что препятствует инвестиционным планам бизнеса. Третье: государство должно помочь некрупным производителям и развивать не только порты и хабы, но и внутреннюю инфраструктуру - такую как агрологистические центры, один из которых «Содружество» строит в Амурской области. Четвертое: вводить севооборот. Известно, что соя при постоянном культивировании истощает почву, а из-за растущего китайского спроса её производство в России за последние 10 лет выросло в пять раз. Отсутствие севооборота у многих хозяйств обусловлено не злым умыслом собственников, а невозможностью использования других культур, вроде пшеницы, поскольку у них нет денег на семена и другие требуемые ресурсы. Выделение государством оборотных средств позволит его использовать.

Российский экспортный центр, со своей стороны, старается компенсировать дефицит инфраструктуры субсидированием перевозок сельхозпродукции: как отметил директор РЭЦ Андрей Слепнев, объем субсидий планируется увеличить до 1-1,5 млрд руб. Кроме этого, центром запущен специальный экспортный поезд в Китай по маршруту Ворсино – Чэньду, имеющий и обычные, и рефрижераторные вагоны. Господин Слепнев предложил увязать с этими поездами создаваемую сеть оптово-распределительных центров (ОРЦ). Для реализации такого плана необходим ответственный логистический оператор, в задачу которого будет входить комплектование и отправка определенного числа поездов в месяц/год; его деятельность поможет синхронизировать планы аграрных компаний по производству товарной массы с развитием инфраструктуры.

ДОСТАВКА: НУЖНЫ СПЕЦИАЛИЗИРОВАННЫЕ МОЩНОСТИ ПО ОТГРУЗКЕ

Экспортная сельскохозяйственная логистика не готова к новым вызовам – такой вывод можно было сделать из доклада Дмитрия Краснова (Минсельхоз): при двухкратном росте экспорта и сохранении глубины переработки продукции на прежнем уровне объем перевозок увеличится в 2,2 раза. Сравнение условий транспортировки продукции в России и в других странах-экспортерах показывает, что российский производитель несет более высокие издержки – например, РФ самые высокие портовые тарифы. Стоимость зерна в портах США составляет 8-12 долл./т, Австралии – 11-17, Бразилии – 5-6, Китая – 2-5, России (Владивосток) – 15-18. Объем инвестиций в транспортную инфраструктуру РФ гораздо ниже, чем в других странах. 

По прогнозу Минсельхоза, структура потребления в соседних с Дальним Востоком рынках сбыта имеет тренд роста спроса на продукцию высокой степени переработки. По расчетам господина Краснова, экспорт сельхозпродукции с Дальнего Востока может достичь $4 млрд с сегодняшних $2,8 млрд за счет повышения уровня переработки на 30%, поскольку из региона вывозится в основном необработанное сырье (80% - морепродукты). Оптимистичные оценки доходят до $12 млрд.
В то же время, перевозка продукции глубокой переработки предъявляет более высокие требования к логистической инфраструктуре, в которой мировыми трендами являются цифровизация, контейнеризация и интернет-торговля. В РФ степень контейнеризация железной дороги составляет всего 6%, в Канаде этот показатель в 6 раз больше.

Должна быть модернизирована трансграничная инфраструктура: государством выделено 30 млрд рублей дополнительных средств на модернизацию 24 пограничных пунктов пропуска, 13 из них на Дальнем Востоке. За 5 лет их состояние должно кардинально измениться.

Рост экспорта зерна в Азию тормозится отсутствием в регионе специализированных терминалов. Зерно можно грузить в контейнеры и доставлять его куда угодно, но для этого в портах нет мощностей - сообщил Вячеслав Бакаев (группа «Сумма»). Нужны «тыловые площадки», на которых могла бы производиться сортировка крупных партий продовольственных товаров на экспорт, из вагонов на суда. Иностранные инвесторы готовы вкладывать в такие площадки. На них также можно развивать и первичную переработку, как это происходит в Европе – например, муку. Также нужны дешевые и эффективные рефрижераторные перевозки, стоимость которых по Дальнему Востоку сегодня высока. Господин Бакаев предложил использовать пустые контейнеры, которые возвращаются в Китай из ЕС, для обеспечения российского экспорта продуктов питания, для чего требуется модернизировать погрузо-разгрузочные работы.

Андрей Голландцев («Славтранс-Сервис») представил аудитории «агрохаб», который его компания создает в Приморском крае. Его ключевой элемент – «сухой порт» в Уссурийске, логистическая и складская платформа, обеспечивающая выход на Транссиб, где строится оптово-распределительный центр для сельхозпродукции. В агрохаб также входит торгово-выставочный комплекс «Пограничный – Суньфэйхэ» и приморские порты, специализирующиеся на перевалке сельскохозяйственных грузов. Г-н Голландцев показал участникам секции схему «триангуляции», которая должна решить проблему возврата порожних товарных вагонов: это маршрут КНР – Москва (через Среднюю Азию) – Сибирь – Дальний Восток – КНР, за счет чего обеспечивается обратная загрузка. 

Главной проблемой теперь является возможность отслеживания контейнеров, для чего необходимо создать ИТ-платформу, которая будет верифицировать все данные по срокам хранения продукции, производителям, температурным режимам, и позволит синхронизировать поставки с получением ветеринарных сертификатов, тем самым, повышая доверие потребителей к российской продукции. Платформа должна исключать возможность вмешательства бизнеса в данные, обеспечивать передачу данных через ГЛОНАСС – это, кроме прочего, и обеспечение коммерческой тайны, поскольку волатильность цен на скоропортящуюся продукцию выше, чем на валютном рынке. Кроме того, подобная платформа позволит преодолевать заградительные ветеринарные барьеры, которые представляют для российских производителей большую проблему.

Теме ОРЦ были посвящены еще два выступления. Алексей Ванчугов («РосАгроМаркет») привел данные, по которым почти 40% овощей портится при хранении и перевозке, что делает российское производство неконкурентоспособным на внешнем рынке. Инфраструктура хранения обновлена далеко не везде, поэтому ОРЦ должны уменьшить потери. Помимо логистических, они будут выполнять и производственные функции, предоставляя в аренду пользователям линии по очистке и фасовке продукции. ИТ-системы, по мнению господина Ванчугова, являются также важным элементом доверия между участниками оптовой торговли, которая сегодня выстроена на доверии внутри этнических групп, которые ей занимаются. 

Николай Цехомский (Внешэкономбанк) охарактеризовал большой проект сети ОРЦ, которые могут стать хребтом системы распределения свежей сельхозпродукции («фреша»). Рынок продовольствия в стране составляет 8% ВВП, это более 13 трлн руб. половина из них - это фреш. И большая часть, более 30%, фреша находится в серой зоне: эта продукция распределяются хаотично, качество не обеспечивается, налоги с неё не собираются, её цена сильно меняется по сезонам, что влияет на инфляцию. Это большая проблема для страны. ОРЦ должны стать «товаропроводящей трубой», что позволит использовать их как элемент до-экспорта.

ЦЕНА ИНОСТРАННЫХ ИНВЕСТИЦИЙ: ДАВЛЕНИЕ НА МЕСТНЫЙ РЫНОК

Нет сомнения, что общими усилиями государства, транспортников, логистов и производителей в течение пяти-семи лет инфраструктура для экспорта сельхозпродукции в регионе будет расширена и обновлена. Задача повышения степени переработки экспортной продукции представляется более трудной, поскольку регуляторы доступа на основной экспортный рынок – КНР - активно защищают его от проникновения импортных продуктов, руководствуясь принципом «ввозить как можно больше дешевого сырья и как можно меньше готовых товаров». 

Китайские инвестиции в дальневосточные аграрные проекты, для чего даже был создан специальный совместный банк, также ориентированы на производство сырья. В тех случаях, когда китайские инвесторы вкладываются в конечный продукт, он предназначен не для вывоза в Китай, а в первую очередь - для сбыта на местных рынках. Например, Сунь Гоцян (президент Zhongding Dairy Farming, инвестирует в производство молока в Приморском крае) заявил, что первоочередная цель его компании – удовлетворить потребности местного рынка, только после этого планируется начать экспорт. Сходной политики придерживается вьетнамская компания TH True Milk, которая намерена выпускать в Приморье молочную продукцию и продавать её под собственным брендом на местном рынке. Таким образом, азиатские инвесторы будут увеличивать конкуренцию на небольшом и, в общем, довольно тесном внутреннем рынке Приморья, увеличивая тем самым риски для местных крестьянских и фермерских хозяйств.

Сюжет с увеличением производства сои весьма актуален для Дальнего Востока, поскольку эта культура сегодня составляет основу зернового экспорта в Китай (3 млн т), при этом спрос в три раза больше (до 10 млн т в год), китайцы готовы инвестировать в соевое производство. Тем не менее, перспективы такого развития событий маловероятны, поскольку свободной земли на юге уже не осталось, а повышение урожайности сдерживается целым рядом факторов, в числе которых – истощение почвы ввиду отсутствия севооборота и свободных денег у производителей. Подробнее об этом см., например, здесь. Подобные рассогласования стратегий различных участников рынка неизбежно порождают напряжение, не способствующее продуктивной совместной деятельности, которое должно быть снято за счет регулярной содержательной коммуникации между ними.
Лев Коломыц Теги: