«Здесь нужны инвесторы-локомотивы» 21.03.2017 00:16

Алексей Чекунков о большом и малом в привлечении инвестиций на восток России

В развитии Дальнего Востока наступает этап, когда одних лишь российских инвестиций в большие бизнес-проекты уже недостаточно. Как решать задачи финансовой поддержки не просто масштабных строек, но и небольших историй, разворачивающихся на «дальневосточном гектаре» и в малом бизнесе, зачем внедрять электронные площадки и готовы ли азиатские магнаты создавать инвестиционные платформы для России, рассказывает EastRussia гендиректор АО «Фонд развития Дальнего Востока и Байкальского региона» Алексей Чекунков.

«Мы постепенно расширяем мандаты»

— Основная новость этой весны, связанная с фондом — это подключение к программе кредитования получателей «дальневосточного гектара». Зачем ФРДВ, чья задача привлекать большие инвестиции, участие в массовых кредитных продуктах?
— Знаете, у нас инструментов, которые мы можем применять, чтобы на Дальнем Востоке творились добрые дела, все-таки три. Первый — дешевые деньги, которые мы можем вкладывать под 5% и надолго. Второй — сам факт нашего участия в системе развития региона, он позволяет помогать проектам административно. И третий — наш интеллектуальный и организационный ресурс. Мы начинали с роли монолайнера, который строит инфраструктуру. Вспомните российско-китайский мост в Еврейской автономии, который из «лежачего» проекта, позора страны, превратился во вполне себе энергичную стройку, где работают сотни людей и уже вложено 5 млрд рублей инвестиций. И мы по-прежнему решаем базовые инфраструктурные задачи: финансируем строительство жилья и дорог к месторождениям. Но есть понимание того, что для участия исключительно в крупных инфраструктурных проектах требуется на порядок больше капитала.

— И фонд уходит в другие сферы?
— Скажу так: мы расширяем диапазон применения имеющихся у нас рычагов. Первым подобным опытом, кстати, стало участие в программе по развитию малого и среднего предпринимательства (МСП), где мы субсидируем ставку — смешиваем средства фонда с деньгами банков. Начиналось все со Сбербанка, а сейчас в программе также ВТБ, «Газпромбанк», «Промсвязьбанк», «Открытие», «Росбанк», Societe Generale и якутский «Алмазэргиэнбанк». На рубль ФРДВ банк дает свой рубль, по своей стоимости фондирования. Но благодаря тому, что наша часть средств обходится банку в 5% годовых, средняя ставка по выдаваемым кредитам, мы это на примере первых 170 случаев посчитали — всего 11%.

— По сравнению со среднерыночными условиями — намного лучше?
— Мы опросили предпринимателей-участников программы. Они все, как правило, имеют возможность получить обычный кредит. Но — под 16-17% годовых. С учетом того, что субсидированный ФРДВ кредит длиннее в два-три раза, фактическая нагрузка на бизнес — величина тех средств, которые нужно с периодичностью платить в банк,— снижается в три-четыре раза. Конечно, это серьезное подспорье, и мы уже выдали 2 млрд рублей. А программа по освоению «дальневосточного гектара» — это дальнейшее расширение мандатов фонда: мы через банков-партнеров выходим на уровень уже заемщиков-физлиц. Причем заинтересованных: по данным опроса «Агентства по развитию человеческого капитала на Дальнем Востоке», 47% респондентов считают, что именно финансовых ресурсов не хватает для участия в программе «дальневосточного гектара».

— Схема такая же, как и с МСП?
— В программе по «гектару» не будет смешения средств фонда и банка: банк выступает оператором, сколько мы выделяем — столько он и выдает кредитов. И партнеров у нас будет два. Для розничного продукта, для кредитования индивидуальных заявок на сумму от 3 до 600 тыс. рублей — «Почтабанк». Это чисто розничный банк, который за счет большого количества отделений и партнерских отношений с «Почтой России», мы надеемся, выступит очень эффективным партнером. Заявитель сможет зайти на электронную торговую площадку и выбрать необходимый для освоения «гектара» товар в ближайшем магазине или с доставкой по Дальнему Востоку. Дальше банк дистанционно одобряет кредит по паспорту и СНИЛС и оплачивает покупку. Для кредитования коллективных заявок, в пределах 1–3 млн рублей, мы привлекаем «Связьбанк» (входит в группу Внешэкономбанка.— EastRussia). Там мы надеемся удовлетворить более масштабные, полубизнесовые ситуации сегмента МСП, который «Связьбанк» лучше понимает как банк корпоративный.


«Парашютов нет — поэтому летим»

— Поддержка МСП, «дальневосточный гектар» — а средств на все это хватит? Ведь последняя докапитализация была давно, а есть еще и инвестпроекты.
— Всего у ФРДВ средств субсидий и накопленных процентов — 21 млрд рублей. А активы фонда — 36 млрд рублей.

— Откуда разница?
— Часть проектов финансируется в интересах развития Сахалинской области — и это средства региональной корпорации развития. На протяжении всего прошлого года мы были консультантом корпорации, и определенный объем средств вложим вместе с ней, например, в создание новых паромов на Амурском судостроительном заводе для работы на линии Ванино—Холмск. Это пример проекта, в котором заинтересованы сразу несколько субъектов Дальнего Востока.

— Выходит, региональные институты развития помогают, докладывают в копилку и средств, и проектов?
— Напрямую к нам клиентов приходит гораздо больше, чем от регионов. Сахалинская область отличается ресурсообеспеченностью, в остальных субъектах — это скорее агентства по привлечению инвестиций. Мы, несомненно, со всеми активными взаимодействуем — и с Камчаткой, и с Приморским инвестиционным агентством. Но в каждой области эта работа построена по-разному, а в конечном итоге главный привлекающий инвестиции — это губернатор. В этом смысле у нас под руководством вице-премьера Юрия Трутнева губернаторы уже все получили «черные пояса» по привлечению инвестиций.

— Получается, докапитализация ФРДВ все равно нужна?
— Фонд в состоянии вкладывать до 20 млрд рублей в год. Решение вопроса зависит от позиции Минфина. Но она всегда, все эти три года нашей работы по новым правилам и в новой команде, конструктивная. У Минфина такая работа: создать сопротивление претендентам на бюджетные деньги — предельные, но не выше, чем нужно, чтобы экономика все же работала. Я это называю «дозаправка в воздухе» — есть у военных такая штука. Мы летим, наша цель дальше, чем у нас топлива в баках. Минфин говорит: летите, не волнуйтесь. Как только у вас совсем мало останется — прилетим, дозаправим. Парашютов у нас нет, поэтому мы летим.

— Но деньги-то есть?
— На 2017 год — да. На 2018-й — нужны, в противном случае нам придется приостановить те самые живые программы, которые затрагивают очень большое количество людей на Дальнем Востоке, включая поддержку МСП. Уверен, до конца года мы выдадим уже тысячу кредитов по этому направлению — на 10 млрд рублей в сумме, а наших средств там будет 5 млрд рублей. И в дальнейшем, очевидно, если «дозаправки в воздухе» не случится, то, что приостановить возможно, придется приостановить. На уже начатые стройки, конечно, средства зарезервированы, но мы продолжаем набирать портфель — с расчетом на докапитализацию.

— Однако на бюджетных средствах далеко не уедешь. А дальше что?
— Думаю, следующим шагом в развитии деятельности фонда будет более активное создание совместных инвестиционных платформ с иностранными инвесторами, где мы бы вкладывали небольшую часть денег, но привлекали от 5 до 10 рублей на каждый вложенный фондом рубль. Это будут уже не льготные средства, у иностранных инвесторов нет цели развивать Дальний Восток — есть цель вложиться при приемлемом уровне рисковой доходности. Средства бюджета РФ, вкладываемые через ФРДВ, в этом случае будут «наживкой».

— А «клюют»?
— Активный интерес от нескольких иностранных фондов прямых инвестиций: в горнодобывающую отрасль, в строительную инфраструктуру, в сельское хозяйство — это фонды из Японии, Гонконга, Китая. У этих денег, правда, есть одна особенность: они избирательны. Проекты должны приносить удовлетворяющую доходность при определенном уровне риска, а для России его оценивают скорее как достаточно высокий — исходя из проблемы санкций.

— И что же тогда с интересом, какие-то осязаемые цели есть?
— Цель фонда на этот год — привлечение не менее 50 млрд рублей на Дальний Восток через такие платформы.

— Потенциальные партнеры уже намечены?
— Первым из них может стать, например, одна из богатейших семей Азии, владеющая активами примерно на $30 млрд, в том числе паназиатской сетью пятизвездочных отелей Shangri-La и сингапурской Wilmar International — крупнейшим производителем пальмового масла. Это китайско-малайзийская Kuok Group. Два тематических фонда также с нами: инфраструктуры и строительства и инвестиций в горнодобывающую отрасль с упором на драгметаллы. Оба направления актуальны для Дальнего Востока, по ним у ФРДВ неплохой портфель, который мы представили азиатским инвесторам. С Kuok Group мы, например, уже полгода в диалоге, они подбирают пул инвесторов. Думаю, летом мы эти совместные фонды запустим, подпишем юридически значимые соглашения.


«„Восходу“ нужен стратег и 1,5 млрд в саму систему»

— Привлечению инвесторов должна способствовать и инвестиционная система «Восход». Получается?
— На «Восходе» размещены уже две компании: дочернее предприятие «Хабаровского аэропорта» «Авиатерминал» и «Алмазэргиэнбанк». Второе более значимо, поскольку размещение прошло на 500 млн рублей, и инвесторы взяли ценные бумаги с доходностью 12,5% годовых в разгар истории с «Татфондбанком», который по своей структуре идентичен «Алмазэргиэнбанку». Следующая цель — с одной стороны, продолжать работу с потоком потенциальных эмитентов. Ближайшие размещения произойдут ближе к лету, план на этот год — 3 млрд руб. В то же время мы ищем стратегического инвестора в саму систему — для создания полноценной паназиатской инфраструктуры обслуживания потребностей в финансировании средних дальневосточных компаний.

— Сколько нужно вложить и где искать партнера — опять в Азии?
— Возможность вкладывать деньги — это же тоже стартап, и чтобы «Восход» полноценно заиграл, в него нужно вложить порядка 1,5 млрд рублей. Эти деньги должен дать крупный стратег — может быть, и российский, посмотрим. Но в Азии есть хорошие прецеденты по развитию финансовых технологий: новая биржа в Мьянме, которую, к слову, развивает Токийская фондовая биржа, Гонконгская фондовая биржа, Сингапурская. И, конечно, крупные китайские игроки. Они существуют за своего рода Великой финансовой китайской стеной. Но если в этой стене сделать даже небольшие экспериментальные тоннели, может прийти колоссальный объем средств. При условии привлечения стратегического инвестора 3 млрд рублей в 2017 году даже при линейном росте к 2025-му могут трансформироваться в триллион рублей накопленных инвестиций — спрос есть.

— Еще одна электронная новация, призванная аккумулировать вложения — площадка по выделению участков под аквакультуру. Зачем она?
— До сих пор рыбоводный участок формировался по непрозрачной процедуре: если Росрыболовство чувствовало, что там нужно сформировать участок в произвольной форме, они его формировали. Инвестор должен был приехать на живой аукцион в Москву. Залог был довольно невысокий — приличный участок можно было «толкнуть» в аукцион и выиграть за 500 тыс. рублей. В результате, к сожалению, большинство акваторий не попали в хозяйственный оборот, а часть — находится в неформальном теневом. Отсюда необходимость единой электронной торговой площадки.

— Технически как это будет выглядеть?
— Как сейчас бронируют билеты в кино: нажал на сайте на четыре кресла, и есть 15 минут, чтобы их оплатить. Сейчас ведется работа по разбивке всей акватории Дальнего Востока на участки в 100 га. Часть из них будет исключена из оборота из соображений безопасности, а все остальные поступят в открытую систему. В ней любой желающий, у которого есть электронно-цифровая подпись, может «кликнуть» до 10 участков. Росрыболовство в результате обязано сформировать выбранные инвестором рыбоводные участки и в течение двух месяцев провести аукцион электронным способом. Залог мы предложили более серьезный — 20 тыс. рублей за гектар. Наши инвестиции в систему нужно окупить за счет комиссий за организацию торгов, права на пользование участков принадлежат государству и будут поступать в казну, в Росрыболовство, как и сегодня. Просто процесс будет более прозрачным и автоматическим.

— И когда он таким станет?
— Сроки внедрения системы предельно тонизирующие — Юрием Трутневым поставлена задача уже в этом году продать права не менее чем на 30% доступных участков.


«Важно показать: мы фокусируемся на лидерах, и у них все получается»

— Какие-то новые направления работы или хотя бы идеи есть?
— Идей очень много. Нас просят именно заниматься, например, ипотечным продуктом. Мое личное мнение как эксперта, проблема доступного жилья и источников денег на жилье — одна из краеугольных на востоке. Чтобы жилье было дешевым, его должно быть много. Много жилья построить дорого. А коль скоро оно не окупает само себя, мы и строим всем миром — как 5600 квартир для «Роснефти» в Большом Камне. 20% — наши средства, 80% — АИЖК, сама компания вкладывает 120 млрд рублей в проект по созданию судостроительного кластера. И вот это очень показательный пример. Под отдельно взятый инвестпроект в отдельно взятом городе пришлось в течение года, с поручениями президента и большими усилиями собирать проект по жилью. Массово застроить Дальний Восток дешевым жильем задешево точно не получится.

— Каков же выход?
— Ведомственное жилье — в масштабе тех инвестиционных перемен, которые грядут, этих самых пресловутых 3 трлн рублей заявленных инвестиций. Пусть даже из них материализуются не все, какая-то часть, но они в первую очередь вызовут — и уже вызывают — дикий дефицит кадров.  Компании неизбежно будут привлекать кадры, а значит — строить жилье.

— Но это только локально. А если говорить про крупные города и про то, чтобы там молодежь оставалась — можно как-то просубсидировать ставку, например?
— Мы можем дать дешевые деньги, но тогда это просто наши деньги, проще и честнее самим строить. Успешного коммерческого проекта с жильем я за 17 лет работы не видел — разве что Новая Москва, но Москва вообще особая территория. А построить пригород Владивостока как коммерческий проект — это вряд ли. Здесь нужны магниты. Почему люди вообще едут в город, выбирают место? Им должно что-то понравиться. Может быть, даже один объект — спортивный центр в Южно-Сахалинске или аквапарк в Петропавловске-Камчатском.

— Создать точки притяжения — и все само постепенно заработает?
— Вообще важно привести на Дальний Восток сильных игроков. Есть в английском слово driver, по-русски мы называем это «локомотив». Вот локомотивы — это самое главное. Почему я заговорил о Kuok Group, об этой семье? Одно дело, если китайская госкомпания объявляет, что вложит $1 млрд в Россию. Это уже много кто говорил — не все сделали, правда. Другое дело — легендарная семья магнатов, о которой Financial Times пишет, которую называют второй по влиятельности азиатской семьей в мире. И тут она говорит: «Да, Дальний Восток — интересно, мы вложили свои деньги, взяли деньги у других инвесторов, пришли сюда». За ними наблюдают миллионы, и любой их успех — это мощнейший сигнал. Так что сказать, что мы сейчас как Госплан все разлинуем на Дальнем Востоке и разовьем — это неправда. А вот показать, что мы фокусируемся на лидерах, поддерживаем их, и у них все получается — после этого включается эффект мультипликатора. И так — после каждого успеха.
Дмитрий Щербаков Теги: