«Желтая угроза» как социальный миф 16.04.2018 04:46

Как дружить с южным соседом - третий очерк Леонида Бляхера

Миф – штука парадоксальная. Утверждение, что «желтая угроза» – это миф, отнюдь не означает, что это ложь, или заблуждение. Я вижу миф и знаю, что он не соответствует действительности, только со стороны. Скажем, я – антрополог, который наблюдает какой-то ритуал экзотического племени. Я знаю, что все, что проделывают мои возлюбленные аборигены, основано на заблуждении. Но для участников ритуала их миф – основа миропонимания и осмысления себя в мире. Их миф просто не нуждается в доказательствах. Он представляет собой истину просто потому, что это так.

Нечто подобное происходит и с мифом о «китайской угрозе». Если человек уверен, что она есть, то разумнее просто закрыть эту страницу и открыть соседнюю. Но если в фатальности угрозы с юга есть сомнения, то стоит дочитать текст. Я далек от мысли, что прочитав его, мой земляк или житель иного региона убедится в обратном. Будет вполне достаточно, если он просто задумается. В чем же угроза? Давайте разберемся.

Действительно, население приграничных территорий Китая более, чем на порядок превосходит население Дальнего Востока России. Является ли это угрозой? Сказать трудно. Но миф говорит однозначно – является. А вдруг она все сюда двинут? Конечно, на сто процентов гарантировать невозможность этого сценария трудно. Может произойти какая-нибудь природная катастрофа, причем точно с той - не нашей стороны Амура. Может вспыхнуть эпидемия или еще что-нибудь такое, от чего население северных провинций КНР рванет в Россию. Но в современных условиях такое массовое переселение очень маловероятно. Север Китая – активно дотируемые со стороны центрального правительства территории с уже достаточно высоким уровнем жизни, массой рабочих мест и так далее. Да, кто-то из граждан Поднебесной заводит бизнес на российской территории. Но численность этой группы ничтожно мала.

Даже если совсем-совсем теоретически представить, что Китай (уж не знаю, для чего) занимает Дальний Восток, то картина окажется крайне невеселой для Китая. На него автоматически лягут задачи создания инфраструктуры там, где ее нет, социальной поддержки там, где ее не хватает, поддержания элементарного порядка. Завоз продовольствия и трудовых ресурсов. Чтобы хоть как-то использовать территорию, придется радикально реконструировать Транссиб, достраивать БАМ. То есть решать все те задачи, которые сегодня решает или пытается решить Российское государство. В условиях гигантской территории это означает не просто издержки, а издержки, почти полностью обессмысливающие обладание территорией. Для рационального Китая это было бы очень странное решение.

Скорее, можно говорить о том, что с юга к Дальнему Востоку России примыкают территории с гигантским числом потенциальных потребителей. Понятно, что сделать потенциальных потребителей реальными совсем не просто. Для этого нужны не столько форумы и выставки (наверное, они тоже нужны, но в третью очередь), сколько внимательное отслеживание всех движений на рынках сопредельных провинций КНР. Скажем, введено в Китае положение, вызвавшее спад в металлургии. Значит, стоит продавать соседям металл. Создавать в регионе условия для удешевления его производства и облегчения транспортировки. То же и с любой другой брешью, которую можно заполнить российской продукцией. Это не так масштабно и пафосно, как протоколы о намерениях, подписанные под светом софитов и вспышками фотоаппаратов. Но это реальная интеграция, а не бумажная. Именно так интегрировался Дальний Восток в посткатастрофические 90-е годы.

Но разве только в этом угроза? – спросит проницательный читатель – Ведь они захватывают нас не столько политически, сколько экономически. Они уже «все скупили». 

Думаю, что «все скупили» – это очень сильное преувеличение. Прямые китайские инвестиции в регион составляют менее 1%. Хотя, конечно, есть и не прямые. Вспомним о китайских фермерах, которых меньше не становится.  

Действительно, китайские овощи заполняют рынки дальневосточных городов даже тогда, когда у отечественных производителей продукция не вызревает в связи с каким-нибудь климатическим катаклизмом. «Их овощи» другие. Не так пахнут, не такого вкуса.

Угроза это? В принципе – нет. Некогда и на Дальнем Востоке России существовали центры, где выводили сорта овощей, приспособленные к нашему непростому климату. Сегодня опытные поля застроены коттеджными поселками, а сами исследовательские структуры исчезли или влачат жалкое существование. В Китае они продолжают успешно развиваться, создавать особо устойчивые к холодам и вредителям сорта овощей. Китайские арендаторы дальневосточных земель используют именно их. Потому – с урожаем. 

Да, любое достоинство имеет оборотную сторону: более крупная клубника кисловата, более устойчивые помидоры, огурцы, картофель не столь вкусны. Тут уже нужно выбирать: более вкусное, но сгнившее на грядках, или менее вкусное, но на прилавках. И виноваты в том, что у китайцев урожай больше, а сдавать им земли выгоднее, не китайцы, а те, кто разрушил агрономическую науку в регионе, застроил опытные поля. И ведь не китайцы это сделали.

Китайские фермеры играют по тем правилам, которые существуют, а не которые написаны на бумаге. Вам не нравятся эти правила? Задайте другие. В самом деле, российскому фермеру конкурировать с его китайским коллегой трудно. В России труднее получить кредит, а сами проценты по кредиту намного выше, труднее здесь и с семенным фондом, и с рынком сбыта. Хотите уравнять условия? Считаете, что отечественный производитель прекрасно справится с задачей снабжения продовольствием населения региона? Нет проблем. Есть миграционная политика, есть налоговые инструменты. Нужно только, чтобы находились они даже не в жестких, а просто в умелых руках.

То же и с туристами из КНР. Здесь сражаются два мифа. Первый состоит в том, что китайские туристы являются спасением для региона. Они дадут импульс для развития местного бизнеса, для появления новых рабочих мест и так далее. Второй – китайские туристы портят экологию, скупают золото и ничего не дают ни бюджету, ни бизнесу. Первый существует в недрах Минвостокразвития, второй – в СМИ, на круглых столах и в кухонных разговорах. 

Как представляется, проблема состоит в том, что первый миф порождает второй. Вместо того, чтобы посмотреть и понять, зачем едут туристы из Поднебесной, что им можно предложить, где на них заработать, возникает ожидание, что сейчас прибегут богатые китайцы, чтобы отдать свои потяжелевшие юани дальневосточникам. Увы, не прибегут. Им что-то для этого нужно предложить. Причем что-то очень важное. Такое, что китайская туристическая фирма предложить не сможет. Иначе не выходит.

Миф – крайне важное культурное явление. Но в определенных условиях он начинает мешать видеть свои шансы и возможности. Это происходит и сегодня с мифом о «китайской угрозе». Он мешает видеть реальные шансы, реальные возможности для Дальнего Востока России. И далеко не только для Дальнего Востока. Но не меньше проблем создает и обратный миф - о братьях-китайцах, которые вложатся, инвестируют, помогут, поскольку мы геополитические партнеры.

Не вложатся, не помогут, даже на свою территорию продукцию из России не пустят, если им это будет не выгодно. Хозяйство Китая гораздо больше зависит от связей с Европой или США, даже от связей с Казахстаном или Ираном, чем от связей с Россией. Экономический успех крайне важен для правительства страны, решившейся на трудные и непопулярные реформы. Из геополитических соображений можно только провести форум или конференцию, но не вкладывать деньги. 

Значит, все плохо? Нет угрозы, но и шансов на взаимодействие не видно? Совсем нет. Просто нужно без розовых или черных очков видеть свои выгоды, совмещать их с выгодами партнера. И тогда все получится. И у нас, и у них.
Леонид Бляхер Теги: