Около 88 млрд рублей предлагает потратить Минприроды в ближайшие три года на геологоразведку в России. Об этом заявил министр Александр Козлов, выступая на заседании комитета Госдумы по экологии, природным ресурсам и охране окружающей среды.
По словам министра, 24,8 млрд рублей планируется потратить на воспроизводство углеводородного сырья, 21,1 млрд рублей - на закупку геологического оборудования, опытно-методическое обеспечение, экспертизу запасов и геологических проектов, 16,4 млрд рублей направят в региональную геологоразведку, около 9 млдр - на воспроизводство твердых полезных ископаемых, 7,9 млрд рублей – на обновление фондов геологической информации и 4 млрд – на геологоразведочные работы и подготовку площадей для лицензирования твердых полезных ископаемы, а также углеводородного сырья.
Напомним, этим летом Госдума в первом чтении приняла законопроект, подразумевающий штрафы за «спящие» лицензии в геологоразведке в 100 раз больше, чем было ранее.
Шельф является одним из наиболее перспективных объектов для добычи нефти и природного газа. Но, пожалуй, основной проблемой, связанной с его разработкой, является отсутствие достаточного количества данных о геологической структуре этой территории. EastRussia разбиралась в причинах.
Будущее под водой
Ограниченность запасов углеводородного сырья на суше предопределяет поиск полезных ископаемых на континентальном шельфе. «Весь прирост запасов углеводородов за последние 5 лет обеспечен за счет открытия морских месторождений. Вспомним, это акватория Персидского залива, это африканский шельф (Ангола, Мозамбик, ЮАР), это открытие два года тому назад восточного сектора Средиземного моря. В России абсолютно такая же ситуация, – рассказывает генеральный директор ФГБУ «ВНИИОкеангеология» Борис Шумский. – Наверное, это наше будущее, и этим предстоит заниматься».
Справка:
Согласно данным ФГБУ «ВНИИОкеангеология», в России действует 151 лицензия на углеводородное сырье в границах акватории, в том числе 124 относится непосредственно к шельфу, 27 – к транзитной зоне. Основная доля лицензионных участков – 58% – связана с разведкой и добычей (совмещенные лицензии), 28% – с эксплуатацией и 14% – с геологическим изучением. В числе главных лицензиатов – «Роснефть» (50 лицензий), «Газпром» (33), «Лукойл» (18) «Газпром нефть» (10), «Новатэк» (10).
Площадь континентального шельфа РФ превышает 6 млн кв. км. Примерно на 4,5 млн кв. км есть перспективы с точки зрения наличия запасов углеводородов. Однако значительная часть этой площади изучена слабо. «Естественно, наиболее высокая плотность изученности относится к лицензионным участкам», – уточнил Борис Шумский.
Ресурсная база континентального шельфа России оценивается в 19 млрд т нефти и 113 трлн куб. м газа. Но более 2/3 объема – это прогнозируемый ресурс с низкой степенью разведанности, проинформировал руководитель «ВНИИОкеангеология».
К настоящему времени лучше всего изучен шельф Карского, Баренцева, Печорского морей, слабее – океанических бассейнов восточной Арктики и Дальнего Востока. Хотя серьезные наработки достигнуты по Охотскому морю: еще в 1970-1980-х были открыты такие нефтегазовые месторождения, как Пильтун-Астохское, Одопту-море, Лунское, Чайво, Аркутун-Даги. В настоящее время они служат ресурсной базой проектов «Сахалин-1» и «Сахалин-2».
Геологической информации о недрах Охотского моря становится больше. В 2017 году на Аяшском лицензионном участке по результатам бурения и испытания поисково-оценочной скважины открыто месторождение нефти «Нептун» (является частью проекта «Сахалин-3»). Через несколько лет стало известно об открытии на том же участке месторождения «Тритон».
В разведку не идут
Все же основные достижения отрасли базируются на советском опыте, уточнил заместитель гендиректора по научной работе Института проблем нефти и газа (ИПНГ) Василий Богоявленский. Для изучения геологического строения акваторий морей той же арктической зоны Советский Союз направлял громадные средства, в том числе, заказывался специализированный флот, создавалось исследовательское оборудование. Со временем технологии позволили осуществлять разработку на шельфе, а страна, говорит представитель ИПНГ, вышла на лидирующие позиции, обогнав по освоению ресурсов США, Канаду, Норвегию (88% добычи нефти и газа в Арктике приходится на Россию).
До настоящего времени широко используются данные геологоразведки, накопленные при СССР. Но в постсоветский период объем поисковых работ постепенно стал сворачиваться, что может отразиться в недалеком будущем.
«Берем объем годового бурения – эксплуатационного и поисково-разведочного. Делим одно на другое. В советское время этот коэффициент был 1:5, то есть на пять эксплуатационных скважин бурилась одна поисково-разведочная. Сейчас на 35 эксплуатационных скважин приходится одна поисково-разведочная. В семь раз упали объемы геологоразведочных работ», – обеспокоен Василий Богоявленский.
В настоящее время по более чем половине лицензионных обязательств не проведено поисковое бурение в должном виде, подчеркнул он.
Все зависит от целевого финансирования, которое последнее десятилетие падает, свидетельствует Борис Шумский. Поисково-разведочные работы на континентальном шельфе в основном выполнялись за счет недропользователей, но они сильно сократили расходы: в 2014 году компании на эти цели направляли 114 млрд руб., а в 2023-м – 33 млрд (план на 2024-й еще меньше – 30 млрд руб.) Для сравнения, федеральный бюджет обычно выделяет 2-3 млрд руб. ежегодно.
Как следствие, страдает флот, оказывающий геолого-геофизические услуги на шельфе. В этом году ни одно научно-исследовательское судно не выйдет на поисковые работы, подчеркивает генеральный директор АО «МАГЭ» Алексей Казанин. В то же время ежегодное обслуживание одной единицы флота обходится в 200-300 млн руб.
Введенные санкции не дают возможности заработать на иностранных заказах, что усугубляет финансовое положение. В этой связи крайне важно поддержать отечественных специалистов и сохранить собственный спецфлот, иначе в будущем придется опираться только на возможности Китая, не исключает Алексей Казанин.
«Мы близки к критической точке невозврата, – в свою очередь предупреждает Василий Богоявленский. – Где она, точно не знаю, но практически половина судов [сейчас] в нерабочем состоянии».
Ситуация с поисковыми работами на шельфе отражает общую, далеко не радужную картину с воспроизводством минерально-сырьевой базы.
«У нас проблема по поисковой геологии, региональному заделу. В частности, Якутия считается богатейшим регионом по полезным ископаемым, по всем направлениям: и по твердым и по углеводородам. Но сегодня исследовано 16% территории. 84% не изучено: мы не знаем ни прогнозных ресурсов, не знаем результаты поисковой геологии, не представляем картину. Такая ситуация возникает в целом по РФ», – делает вывод сенатор, экс-глава Якутии Егор Борисов.
Проблема грозит технологической отсталостью. По словам Егора Борисова, больше 30 лет в Якутии не могут найти месторождения алмазов. «Это проблема технологий. Алмазы должны быть, потому что россыпные алмазы находят, а откуда они появились? Они всегда от коренных месторождений приходят, а коренные не можем найти», – привел пример сенатор.
Тяжелая проблема сохраняется с кадрами. В 1991 году в различных геологических службах работало порядка 300 тыс. человек, сейчас – в 11 раз меньше.
В поисках системного подхода
По мнению бывшего главы Якутии, для увеличения финансирования поисковых работ должен быть воссоздан фонд воспроизводства минерально-сырьевой базы (такая структура действовала в 1990-х). В качестве аналогии он привел историю с дорожным фондом, который также ликвидировали в начале 2000-х. Усилиями депутатов и Министерства транспорта в 2011 году он был возрожден. Сейчас дорожный фонд эффективно работает как на региональном, так и на федеральном уровне, оценивает Егор Борисов.
В настоящее время налог на добычу полезных ископаемых (НДПИ) дает в госбюджет не менее 10 трлн руб. Как вариант, предлагает сенатор, направлять из этой суммы 1-1,5% в фонд воспроизводства минерально-сырьевой базы. Таким образом, поступления ежегодно составляли бы 100-150 млрд руб., и этого по крайней мере хватило на восполнение регионального задела геологических исследований, считает он.
«Вся страна должна быть изучена по клеткам для того, чтобы потом пришел геолог и занимался в рамках прогнозных результатов по конкретным полезным ископаемым на конкретных площадках», – пояснил Егор Борисов.
Возрождать фонд воспроизводства минерально-сырьевой базы нужно, на за счет каких источников, рассуждает Василий Богоявленский. Вероятно, поступления от НДПИ в бюджет уже расписаны, а введение дополнительной налоговой нагрузки вряд ли найдет понимание у компаний, не исключил он.
«С точки зрения государственного решения воссоздание такого фонда, на мой взгляд, практически реализуемо. Более того, оно было бы спасительным для Минприроды, потому что каждый год ходить в Минфин и защищать бюджет – это одно, а когда у тебя есть системный инструмент со своим источником финансирования – это совсем другое дело», – считает советник гендиректора «Росатома», в прошлом замглавы Минвостокразвития Александр Крутиков.
Геологоразведка требует больших финансовых затрат и времени, но этот вызов нужно принять. По словам сенатора Александра Жукова, наличие ресурсов в недрах остается одним из важнейших преимуществ российской экономики. На правительственном уровне будут внесены коррективы в Стратегию развития минерально-сырьевой базы РФ до 2035 года, в том числе предусматривающие ее продление до 2050 года. Акцент предполагается делать на актуализацию положений, касающихся проведения геологоразведочных работ и переработки дефицитных полезных ископаемых, уточнил представитель Совфеда.
Действительно, если говорить об арктической зоне России, там сосредоточены не только нефть и газ, но также 61% запасов редкоземельных металлов, 49% олова, около 50% меди, 20% титана, 22% серы. Однако по твердым полезным ископаемым добыча крайне низкая, извлечение тех же редкоземов в абсолютных показателях мизерное, подчеркнул Александр Крутиков: «РФ продолжает закупать редкоземельные металлы в Китае и других странах. Мы не обеспечиваем своим сырьем экономику, притом что своих запасов у нас более чем достаточно».
По его словам, если взять минерально-сырьевые центры, относящиеся к Арктике, от Мурманской области до Чукотки включительно, то из 11 таких центров только три (Мурманск, Норильск, Воркута), сформировавшиеся еще при СССР, работают с более-менее полной отдачей. «Потому что вся инфраструктура была создана в советское время, и она создавалась опережающим темпами», – отметил спикер.
Конечно, жизнь не стоит на месте. В настоящий момент в процессе создания и запуска такие крупные проекты, как «Арктик СПГ», «Восток Ойл», ГОК «Баимский». Вместе с тем, чтобы была обеспечена их реализация, строилась сопутствующая инфраструктура, предпринимались индивидуальные подходы, которые согласовывались на самом высоком политическом уровне, тогда как нужна системность мер, считает представитель «Росатома».
«Без системных решений, в том числе регуляторного характера, в части развития арктических минерально-сырьевых центров этот разрыв между сегодняшним днем и потенциалом никак не преодолеть», – заключил Александр Крутиков.
Прежде чем добыть граммы золота, или других ископаемых геологи по крупицам собирают информацию. Происходит это и в кабинетах, но главная работа — в полевых лагерях, в суровых условиях оторванности от цивилизации, далеко в горах, в тайге или тундре. Просто добраться туда — уже достижение. Работать — подвиг. Как это происходит в реальности рассказывают геологи «Полиметалла» в Якутии.
Расположенный на высокогорье Момского района Якутии участок Хотойдох в сферу интересов «Полиметалла» попал несколько лет назад. Это — редчайшее для Якутии рудопроявление колчеданно-полиметаллического типа с беспрецедентно высоким содержанием цинка. Есть здесь также и свинец, медь, серебро и золото!
Открыли это рудопроявление в 1970 году, однако сложный рельеф, скальные выступы, долгое время делали его освоение слишком сложным. Первую экспедицию к неприступным отрогам «Полиметалл» направил в 2020 году. По наледям и кочкарнику проложили автозимник протяженностью 180 километров. Завезли необходимое оборудование и грузы — это была первая победа. Но самое сложное ожидало впереди.
— На гору на своих плечах ребята подняли свыше 20 кубов лесоматериалов, около 10 тонн горючего, более 2,5 тонн бурового оборудования, — рассказывает начальник управления минерально-сырьевых ресурсов Якутского филиала «Полиметалла» Георгий Варганов. — Несомненно, это были сложнейшие, уникальные работы, аналогов которым не могу припомнить. Этим летом мы еще немного приоткрыли крышку ларчика с сокровищами! — улыбается Георгий.
Похожая история и на Агылкинском месторождении — разведали в 60-х, но за плотную разработку принялись только сейчас. Построили 70-километровый зимник, по которому завезли ГСМ, буровые станки, всё что надо для работы. Как и на Хотойдохе здесь гористая местность, у которой есть красивое название «альпийский рельеф». Однако для геолога это словосочетание означает, что разведка простой не будет, понадобится величайшее напряжение сил. Чаще всего в такие места и на вездеходе не добраться, людей и технику доставляют вертолётами.
— Обычно такие лагеря находятся на таком расстоянии, чтобы вертолёт мог туда долететь и вернуться на одной заправке, — рассказывает Георгий Варганов. — Это что-то в районе 250 километров от нашего хаба. С определённой периодичностью вертолёт туда прилетает с новыми припасами, но большую часть времени ребятам приходится рассчитывать только на себя.
Полевой лагерь — форпост человечества посреди необъятных необитаемых просторов. Главная задача, которую решают люди, отважившиеся отказаться от благ цивилизации — поиск, разведка полезных ископаемых, подтверждение объёмов уже найденных. Какая задача — такой и лагерь. Если это площадные поиски, то это может быть несколько палаток, чтобы в случае необходимости, быстро сняться с места. Если это разведочные работы — то это может уже быть и целый городок, который используется несколько лет. Здесь возводится круглогодичное жилье, ставятся дизельные электростанции, организуются бани и душевые, столовые, разворачивается сотовая связь.
— У нас по «Полиметаллу» есть правило, что любой даже самый-самый малый полевой лагерь должен иметь спутниковую связь, — объясняет Георгий Варганов. — На базовых участках должен также быть интернет, хотя бы на небольшой скорости, и такой лагерь по требованиям обеспечения промышленной безопасности всегда должен освещаться в темное время суток.
Обязательна также защита от зверья. Лагерь по периметру окружает электроизгородь, в штате есть также специальный охотник с собаками.
— При желании можно организовать безопасное газовое отопление или дизельное энергосберегающее, — рассказывает руководитель дирекции проектов Якутского филиала АО «Полиметалл УК» Андрей Константинов. — Появились новые виды взрывобезопасных газовых баллонов, которые можно перевозить на вертолете. К примеру, в одном из удаленных участков в горной местности альпийского типа, где доставка грузов возможна только вертолетом, для приготовления пищи мы используем газовые баллоны, что позволяет сэкономить трудозатраты, время и деньги на подготовку древесины и сохранить лесные насаждения.
В зависимости от условий полевой лагерь наполняется максимально возможным комфортом. Подтвердить это могут специалисты «Полиметалла», работающие на участке Атыр-Мога. «Прощупывать» его начали в 2020 году: аналитика тогда подтвердила наличие серебро-полиметаллического оруденения, и в прошлом сезоне здесь развернули поисковые работы. В апреле на участок привезли балки «Ермак» — это такие вагончики на санном или колесном ходу, с удобными комнатами для жилья и работ, душевыми, кухней и прочими удобствами – словом, закрепились основательно. С наступлением лета на Атыр-Мога вездеходами перебросили людей, оборудование и продовольствие.
— Жили в балках, питались в столовой трижды в день, мылись в душевых, — говорит Ильнур Хуснетдинов, геолог отдела поисков и разведки участка. — Всем необходимым для жизни и работы мы были обеспечены. В вечернее время был доступ в интернет для связи с внешним миром. Такое особенно ценишь в периоды ненастья!
— Помимо известных «магнитов» профессии: исследования недр и духа первооткрывательства, молодёжь в геологию привлекает её современность: новые технические методы, цифровизация, моделирование. — говорит Андрей Константинов. — Ну и уровень заработной платы, конечно.
Современным геологам новые технологии помогают видеть дальше, и даже, до определенных глубин и по некоторым индикаторам — буквально сквозь землю
— Например, применение беспилотных летательных аппаратов при дистанционных геофизических и инженерно-геодезических исследованиях в сложных условиях позволяет оптимизировать физический труд, сделать его безопасным без ущерба к качеству получаемых данных, — рассказывает Андрей Константинов. — Современные геофизические методы позволяют выявлять косвенные признаки наличия полезных ископаемых. Наиболее развивающиеся методы — электротомография, георадарная съемка, комплексная аэроэлектроразведка, 3D сейсморазведка, оптический телевьювер и другая скважинная геофизика. Все они позволяют получить геофизические данные из различных глубин недр, которые в комплексе можно использовать при прогнозировании и постановке контактных методов.
Сначала «пощупали радарами», потом уже руками. К контактным методам в геологоразведке относят работу с добытыми во время бурения скважин или проходки горных выработок образцами. Это и традиционные химические анализы полученного материала, и применение аппаратуры, созданной на основе последних достижений науки и техники. Например, добытый керн можно изучить с помощью портативных рентгенофлуоресцентых анализаторов и получить предварительные данные о составе пробы в считаные минуты. На основании этой информации можно прогнозировать вероятность обнаружения тех или иных полезных ископаемых и их содержание в общем объеме извлекаемых ресурсов.
Без бурения геологоразведочных скважин невозможно изучение строения земных недр в выбранном районе или участке. В зависимости от задач, характера грунта, породы геологи могут использовать различные типы и габаритов буровых установок, которые позволяют проникнуть в твёрдые породы.
Для участков, куда крайне тяжело доставить технику, по заказу «Полиметалла» были разработаны специальные переносные малогабаритные установки. Максимальный вес отдельной ее детали 80 кг. Их можно быстро разобрать, собрать, перенести на руках. Когда необходимо, и есть возможность задействуются установки весом по 3 – 5 тонн, которые могут бурить и до 500-700 метров.
Успешная работа лагеря, выполнение поставленных задач зависит, в итоге, всегда от людей. В полевом лагере геологи, проходчики, горнорабочие проводят по несколько месяцев и главной трудностью, которую приходится преодолевать — это вовсе не бытовые неудобства, а психологические.
— Это как в космическом корабле — людей запустили на длительный срок. Ты в одном и том же месте, вокруг одни и те же люди, и их немного, — рассказывает Георгий Варганов. — К окончанию сезона, конечно, усталость накапливается. Потому что, все-таки, одни и те же люди, одни и те же условия. Сходить некуда, магазинов нет, развлечений особых нет. Но год от года все равно бытовые условия у нас улучшаются. Сейчас у нас в полевых лагерях и стиральные машинки даже стоят. Стараемся, чтобы интернет был скоростной. Чтобы люди могли хоть кино посмотреть на своих телефонах.
К тому же основной костяк лагеря — это геологи. Это люди, которые уже в институте знают, на что решились, какая работа их ждёт. И многие ждут полевой сезон с нетерпением, утолить тягу к открытиям можно только там.
Порой геологи в своих полевых выходах совершают уж совсем неожиданные находки. Прошлым летом геолог Иристон Хугаев, работабщий сегодня на Нежданинском, проводил сезон в Ванинском районе Хабаровского края. В поисках меди, отбирал пробы около ручья.
— Смотрю, а на дереве бутылка. Внутри — бумажка — весточка от наших коллег, которые на этом же самом месте 25 лет назад работали, — рассказывает он.
«Сие послание написано геологами. Мы ниже написавшие вели себя достойно и бережно с матушкой природой. Просим и нашедшего это послание следовать нашему совету. Оставить послание и для нас. Мы еще вернемся!» — вот что говорилось в письме.
Откликнувшись на просьбу, геологи написали «привет» в прошлое, который, возможно, когда-то доберется до своих адресатов:
«Ваше письмо найдено геологами Хугаевым Иристоном и Константиновым Андреем в 2023 году 24 мая. Матушку природу не обижаем! Ведем поиски медных месторождений. Нашедших это письмо просим следовать совету автора! Он обещал вернуться. Я таких обещаний давать не буду. Ищите меня в Осетии. Накормлю вас пирогом, напою аракой».
Как оказалось, автором весточки из прошлого оказался знаменитый геолог, один из лучших на Дальнем Востоке таежных проводников Анатолий Иосифович Богданов. Иосич, как с уважением называют его многие, геологом проработал до 76 лет. Признается, что ещё 3-4 таких его послания еще вполне могут быть обнаружены.
— В Хабаровском крае они в основном. На одной из вершин Баджала оставлял, на северных склонах Джари. Зачем? Романтика же! Не живет геолог без романтики. А еще и способ общения сквозь десятилетия. «Вот как с бутылкой получилось, которую ваши якутские ребята отыскали», — говорит он. — Прогресс прогрессом, а некоторые вещи и 50 лет назад были, и спустя 50 лет от наших дней будут. Поиски в геологии никуда не денутся. Пробы как отбирали, так и будут отбирать. Геологи как ходили, так и будут ходить. У нас же как? Пока площадь ножками не протопаешь, освоенной она не считается, — уверен он.
Поэтому какими бы продвинутыми не были современные технологии, умными гаджеты и что бы ни сулило развитие искусственного интеллекта, только от аналитических и творческих способностей геолога, от его умения решать сложные задачи зависит — поделится ли природа своими сокровищами.
Сотни километров маршрутов, тысячи метров керна, опыт старших коллег — этого не наберешься в офисе. Сила геолога — не просто в накопленных знаниях. Это понимание в целом, как устроена и чем живет наша планета. И вместе с этим вызревает готовность к новым вызовам, и каждый новый полевой сезон геологи ждут с нетерпением, ведь всё самое интересное случается там.
Металлурги – большая семья, в которой от каждого зависит общий результат. С рюкзаком за плечами и молотком наперевес, за рулем невероятных размеров карьерных самосвалов, в шахтах, офисах, лабораториях куется общий драгоценный результат, – так считают в компании «Полиметалл».
Так, что искры летят
История наших первых героев – братьев Кочневых – во многом похожа на сюжет фильма или сериала. Они родились в один день, вместе ходили в детский сад и в школу, а теперь работают на одном из самых передовых предприятий России по производству золота – Амурском гидрометаллургическом комбинате.
– Мы всегда вместе по жизни! Оба живем в Амурске, вместе окончили политехнический техникум, оба сварщики и проходили практику на АГМК, – рассказывает Евгений Кочнев. – Понравилось всё: инструмент, организованность, сплоченность!
Разве что по окончании учебы брат пошел на работу, а Евгений – в армию. По возвращении – устроился на Амурский гидрометаллургический комбинат, а следом сменил работу и брат – теперь трудятся вместе. И всегда друг за друга горой!
– Наверное, все сбылось! И наше уникальное предприятие в Амурске вовремя построили, и нам на нем место нашлось. Мы – в одной бригаде. И это действительно настоящая мужская работа. Про наш коллектив так и говорят – «суровые настоящие мужики». Твердые, сдержанные и уверенные в себе. Мы дружны, каждый свою работу знает. Проблемы ведь даже на самом современном предприятии возникают нередко: это и замена линий, труб, и воплощение новых инженерных решений, – везде нужны наши руки! – улыбается Евгений.
АГМК был первопроходцем в России, где применили технологию автоклавного извлечения золота из упорных руд. Это необходимо в случае, когда обычному извлечению драгметалла мешают трудно отделимые примеси. Сложный технологический процесс при воздействии температуры и давления позволяет это сделать самым экологичным путем. И вот здесь, на гребне прогресса, и трудятся оба наших героя.
– Я думаю, в такой команде, как наша, каждая работа, каждая специальность важна! – говорит Анатолий, брат Евгения. – И самое главное – здесь нет рутинных задач. Работа разнообразная, это постоянные вызовы каждый день: иногда сталкиваешься с задачами, которые ни разу прежде не выполнял. Но нужно пытаться, пробовать, и так ты совершенствуешься. Никто не может знать всего. Но можно учиться, развиваться, и к новым вызовам ты будешь готов! Это работа, на которой не заржавеешь.
Они живут в одном городе, и вместе видят положительные перемены в его облике, которые происходят год от года. В этом и заслуга компании, в которой они работают. Между тем у Евгения с Анатолием подрастает и младший брат. И хотя до выбора профессии еще есть время, он тоже мечтает стать сварщиком.
Надежда Албазино
Приморское солнце заглядывает в окошко. Вечереет. Политы и огурцы, и перчики, которые подрастают близ строящегося дома детей в пригороде Владивостока. Здесь, в окружении внуков и свежего морского воздуха, дни проходят, как на курорте. Но отсюда Надежда Шубнова вот уже много лет подряд отправляется в тайгу, на север Хабаровского края.
Вместе с мужем Константином они работают на крупнейшем в Хабаровском крае золотодобывающем предприятии - «Ресурсы Албазино».
– Муж работает машинистом мельниц на обогатительной фабрике. Уехал на вахту буквально несколько дней назад! – рассказывает Надежда. – Дети нам этим летом взяли путевку на базу отдыха, но его вызвали на работу. Что ж, и так бывает. Значит, он там нужен!
Большую часть межвахтовых отпусков они проводят вместе. Познакомились в Хабаровске. Константин тогда работал в другой добывающей компании, но теперь они вместе и трудятся, и отдыхают.
Надежда – фельдшер здравпункта. У женщин, оказавшихся в тайге, всегда свой, особенный путь.
– Вахта в свое время для меня оказалась выходом из трудной ситуации. В городе работу с хорошей зарплатой найти непросто. И я рискнула! Теперь даже не представляю, как бы жила иначе! – смеется Надежда.
Оптимизм сопровождает ее всю жизнь. Она легко влилась в коллектив, обрела в своем кругу прекрасных и очень надежных людей, быстро оценила преимущества вахтовой работы: ведь отпуск суммарно длится полгода! И сама не заметила, как прошла с «Ресурсами Албазино» большой путь, с самых истоков – от деревянного общежития до современного вахтового городка с уютными комнатами, спортзалом и многими другими удобствами в тайге.
– Но главное, конечно, – это люди. Здесь, вдали от городов, мы держимся друг за друга, ценим общение, доброту, взаимопомощь. Правда на работе внутреннее напряжение всегда есть: ложишься спать, но в любую минуту может что-то произойти, и нужно быть готовой, собранной всегда.
Как профессионал, Надежда знает меру ответственности медика за вверенных ему людей. Конечно, это вахта, работники приезжают здоровыми, прошедшими медкомиссию. Но ситуации, когда нужно применить все свои знания, чтобы спасти чью-то жизнь, случались не раз.
– Аппендициту ведь не прикажешь! – говорит Надежда. – За 16 лет в моей работе было всякое: перитониты, инфаркты. В эти моменты ты самостоятельно принимаешь решение, от которого зависит жизнь человека. Всю ответственность берешь на себя. Это сейчас нас работает по три медика, есть постоянная связь с медициной катастроф, есть, с кем проконсультироваться. Когда только начинала, было намного сложнее, работала одна. Испытал и закалил ковид: почти два года карантинов, интенсивных наблюдений. Когда в самом начале пандемии даже в больницах не знали, что делать, было по-настоящему страшно.
Надежда выстояла. По-прежнему любит свою профессию и людей, с которыми работает. Это ли не счастье?
Дело семейное
Перенесемся на Кутын – молодой и перспективный проект компании «Полиметалл» в Тугуро-Чумиканском районе Хабаровского края. Здесь трудится еще одна производственная династия: Виктор Гальчук и его мама Вера. Оба – геологи.
Когда родители и дети работают вместе, обычно не возникает сомнений, кто кого на работу привел. Наш случай – неординарный: это Вера пришла в компанию вслед за сыном, а не наоборот. И сразу сделаем ремарку, что в поворотах судьбы наших героев было все. Все, кроме обычного!
Взять хотя бы Виктора: семья – сплошь геологи, вплоть до дедушки. Сам родом из Приморского Партизанска, окончив школу, отправился на родину предков – на Урал, где честно пытался стать инженером-металлургом, но – что-то пошло не так.
– Только представьте: родственники – металлурги, геологи. Прекрасная возможность отучиться, закрепиться на Урале и жить счастливо. Но – то ли огромный Екатеринбург вскружил голову, то ли ветра в голове было тогда слишком много, а может, специальность пошла туго, но инженера-металлурга из меня не получилось!
Однако, после возвращения на Дальний Восток, в крови проснулся зов предков, а ноги сами привели на кафедру геологии. В ДВФУ взяли, причем на второй курс, еще и на бюджет! На этом «звездопад» не закончился: его специальность сделали одной из приоритетных, а это – повышенная стипендия. Шанс такой упускать нельзя, мотивация учиться без троек, чтобы ее получать, сначала привела к отметкам «хорошо», затем и вовсе – вывела на «отлично».
– А когда мне, догоняя сокурсников, пришлось пройти сразу две полевые практики, профессией я был очарован окончательно! – вспоминает Виктор. – Первая – полуостров Гамова в Приморье: горы и море, масса впечатлений! Затем был месяц в степях Хакассии: спартанские условия, полевая кухня, душ – если повезет. Третья практика была производственная: два месяца по лесам Амурской области с молотком и рюкзаком.
Закалка получилась что надо, поэтому после армии, устроившись в Росгеологию, Виктор чувствовал себя как дома. Заброска вертолетом, продолжительные маршруты, – все это он мог и умел. А когда оказался в команде «Полиметалла» на новом проекте Кутын, звезды сошлись окончательно.
– За время учебы и прежней работы мне «везло» попадать в максимально неудобные условия! – смеется Виктор. – Поэтому, когда попал на Кутын, не верилось даже, что так бывает. Кутын тогда и сейчас – очень разные понятия. Проект тогда только начинался. Это был участок, где велась разведка. Деревянные домики, спутниковый телефон раз в неделю – чтобы дома не волновались, и еще баня. Мы в нашем домике и работали, и жили. Просыпались – сразу на работе! Кто-то скажет: ужас! А у меня и на прежней работе так же было, только вместо дома – палатка. Плюсы – налицо!
Сейчас Кутын – передовое производство и современный вахтовый поселок, который рос на глазах Виктора, и с которым продолжал вместе профессионально расти наш герой.
И если его в профессию привел, пусть и длинным путем, но искренний, собственноручно нащупанный выбор, то у мамы нашего героя такого выбора не было!
– Родители – геологи, – рассказывает Вера Гальчук. – Отец был главным геологом в Партизанске. Мы с сестрой грезили другими отраслями, но – дружно и в приказном порядке тоже пошли в геологи!
Окончив политехнический институт имени Куйбышева во Владивостоке, Вера осталась в Партизанске, а сестра – уехала на север, в Чегдомын. Обе работали на разведке угля в геологических партиях. Но в двухтысячных отрасль пошла на спад, шахта в родном городе закрылась, а Вера искала себя. Когда предложили вернуться в профессию, долго не думала.
– Мы геологи – люди рискованные, авантюристы. Дети уже были взрослые, но помочь им встать на ноги хотелось, и я поехала! – с улыбкой вспоминает Вера. – Работала в Амурской области. Сами кололи дрова, топили печки, но – я была в своей стихии, зарабатывала неплохо и мне нравилось! Когда сын позвал в «Полиметалл», на моем предприятии как раз были не лучшие времена, и я снова решилась. Оказавшись на Кутыне, все еще не верила, что так бывает! Отчеты электронные, все оперативно, есть связь, интернет, жилищные условия – просто шикарные: комнаты на двух человек. Питание – великолепное. Чисто, красиво, очень хочется работать и дальше и приносить пользу!
Не проходит время бесполезно и на отдыхе: у Веры – коттедж и 6 соток земли в Партизанске. Работая на вахте, огород содержать непросто, но помогает Виктор. В этом году специально приехал из Хабаровска, когда мама была на работе, чтобы посадить картошку. Золотой сын! И, кстати, уже месяц как женат! Где встретил свою судьбу? Конечно, на Кутыне!
Не думать о секундах свысока
У Валентина Андреева со Светлого – это месторождение в Охотском районе Хабаровского края – необычное название должности: «ведущий инженер отдела непрерывного улучшения производства».
– Если коротко описать, то чем мы занимаемся, получится так: у нас есть определенный бюджет, и есть план. Но хорошо бы этот план перевыполнить, деньги сэкономить, а лучше еще и заработать! – рассказывает Валентин.
При этом нужно сделать так, чтобы трудиться каждому было удобнее, времени на это уходило меньше, все лежало по полочкам, а ресурс – будь то человеческий или технический – был задействован максимально эффективно. Ведь это и есть цель любого прогрессивного предприятия: единым коллективом добиваться большего, тратя меньше.
Многие, наверное, слышали загадочное японское слово «кайдзен», в котором заключена целая философия непрерывных улучшений – от рабочего места до целых технологических процессов. Этим и занимается Валентин.
– Вот, к примеру, стоит экскаватор, – рассказывает Валентин. – Берет ковшом у себя из-за спины, поворачивается на 180 градусов, высыпает. Но стоит ему встать иначе – и поворот уже будет на 60 градусов, а лучше – на 30. Ведь и сотруднику так будет удобнее, и дело пойдет быстрее!
За всеми улучшениями стоит огромная аналитическая работа. Отчеты изучаются «под лупой»: что ломалось, сколько раз, почему. Регулярно сотрудники собираются на сессию генерации идей. Обсуждают, анализируют, предлагают. А компания финансово мотивирует работника на подачу и внедрение полезных идей. Ежеквартально Валентин встречается с коллективами всех подразделений – карьер, фабрика, лаборатория, участок транспорта. Рассказывает, как эти механизмы поддержки работают на конкретных примерах.
– Можно все цеха обклеить стендами, издать приказы, но лучше живого общения еще ничего не придумали. И вот даже те, кто относился с иронией, уже сами видят результат своих улучшений. Чистую экономию – на топливе, электроэнергии, использовании техники. А для предприятия этот общий результат выливается в рост объемов готовой продукции. Значит, у нас все получилось! – уверенно резюмирует Валентин.
Чем занимается наш герой на отдыхе? Его хобби с женой – это обустройство их семейного дома в Дальнегорске, который купили недавно. Живописное место на горе: рядом – водопады, озера, пещеры.
Еще одно хобби – постоянно что-то мастерить. Валентин строит модели самолетов и кораблей, прекрасно разбирается в военно-морской истории, а еще – пишет стихи и картины. Что на них? Природа. И женщины. Словом, все самое прекрасное в этом мире!
Сергей Кривошеев – опытный специалист, яркий представитель одной из наиболее востребованных профессий в Магаданской области. В геологии трудится уже более десяти лет – с 2012 года. Говорит, что в отрасль пришёл только лишь потому, что набрал подходящее количество баллов на ЕГЭ. Но в этом деле случайных людей не бывает. Профессия непростая, чтобы успешно закончить вуз, пройти испытания производственной практикой и сложиться как специалист, нужно немало постараться, уметь оставить за скобками все ненужное и сосредоточенно доводить до конца все начатое.
«Профессия интересная, о том, как все сложилось, ни разу не пожалел. Распробовал геологию уже во время учебы в университете, как только начали изучать профильные предметы, - вспоминает Сергей. - Сначала это был интерес, мне понравилось узнавать что-то новое, знакомиться с геологией общей, структурной, изучать минералогию. Узнал, как происходят минералы, каким геологическим процессам они подвергаются».
Во время учебы в вузе Сергей по-новому взглянул на колымскую природу, по-настоящему оценил ее красоту и богатство.
«Это была наша первая практика. Ходили по Нагаевской бухте, зарисовывали обнажение (выход на поверхность Земли пластов горной породы - прим. автора), - поделился воспоминаниями геолог. - Поднимались на сопку… Удивительные места, красивейшая природа. Тогда мое внимание привлек ручей, которые стекал водопадом в распадок из небольшого озерца. Никогда раньше такого не видел. Не думал, что у нас есть такие красивые места».
В геологию, как любой студент, Сергей погружался поэтапно. Что значит идти к земным недрам по-настоящему, узнал во время производственной практики на ГОК «Дукат». Как раз там, где и начал впоследствии свой трудовой путь.
«Тогда я впервые спустился в подземку. Меня завели в какую-то выработку, дали планшет и сказали: рисуй пока. Ну что-то тогда у меня получилось, колбы, борта. Ничего не понятно, но очень интересно», - улыбается Сергей.
Рисование, правда, не то, которое в геологии, - в специализированных программах и графиках, а карандашом по бумаге, - для Сергея отдельная история. Это его хобби с детства.
«Сначала это были персонажи из фильмов “Мортал Комбат”, “Черепашки-ниндзя”, “Терминатор”. Участвовал в конкурсах, рисовал северную природу, - смеется геолог. - В университете было не до рисунков. Постоянно нужно что-то учить, готовиться к зачетам, экзаменам. Вспомнил о хобби в армии. Рисовал в свободное время, сослуживцы заметили. Всех дома ждали девчонки. Именно их портреты меня стали просить нарисовать. Тогда меня заинтересовал этот стиль».
Сергей и в рисовании следует своим принципам: только вперед, полное погружение. Постоянно совершенствует свое мастерство, занимается на различных курсах, изучает академические техники рисунка. Пока в его арсенале художника – графика, простой карандаш. В планах освоить масляные краски.
«На вахте бывает рисую карикатуры своих коллег. Все получается само собой. Какой-то разговор или случай и картинка сама складывается, - улыбается он. - Недавно, например, вспоминали кто, сколько лет работает в отрасли. Так появилась карикатура на нашего старшего геолога Дениса Валерьевича, он оказался самым опытным. Сказали, динозавров еще повидал, так я и нарисовал. Коллегам нравится, и я рад, что могу поднять им настроение».
Единственный раз геолог Кривошеев, у которого все четко и стабильно, слегка растерял свое самообладание. Несмотря на то, что трудоустроился участковым геологом после вуза уже на знакомое по практике предприятие, первые шаги в профессии были очень волнительными.
«Были первые ошибки, терял жилы в выработке. Узнал, что такое критика начальника. Коллеги поддержали, показали все, объяснили, как исправить. Ошибку может допустить каждый. Я на них учился», - философски подмечает Сергей.
Сегодня на ГОК «Дукат» предприятия «Серебро Магадана» он занимается пополнением геологической базы. Систематизирует первичные данные разведки, результаты различных проб. Работа скрупулёзная, требует внимательности и сосредоточенности. Эти качества у геолога Кривошеева в крови, за десяток лет в отрасли они в нем только укрепились. Своим опытом Сергей охотно делится с коллегами и не только.
«Ходил к моим маленьким землякам на встречу в детский сад. Время отлично провели. Показал ребятам камушек, рассказал, как он появился, в какое примерно время, а это миллионы лет назад. Было заметно, что им интересно, слушали очень внимательно, пытались разглядеть и понять, откуда у простого камня такая богатая история».
Александр Бутылин занимает пост министра финансов Камчатского края с февраля 2021 года. Родился 7 сентября 1981 года в Петропавловске-Камчатском. В 2004 году окончил Дальневосточный государственный технический университет по специальности «менеджмент», в 2014 году — Финансовый университет при правительстве РФ, специальность — «управление государственными финансами». С 2015 года работал заместителем руководителя Управления Федерального казначейства по Камчатскому краю.
– В конце прошлого года губернатор Владимир Солодов заявлял, что Камчатка перестанет быть высокодотационным регионом в 2024 году. Получилось?
– В целом действительно всё получилось. Но правильнее сказать, что в 2024 году Камчатский край перестал входить в число субъектов РФ, в бюджетах которых доля дотаций из федерального бюджета в течение двух из трех последних отчетных финансовых лет превышала 40% объема собственных доходов консолидированного бюджета. Это даёт нам большую самостоятельность при составлении и исполнении бюджета и снимает часть ограничений с субъекта. При этом большую часть доходов бюджета по-прежнему составляет финансовая помощь из федерального бюджета. Мы стали входить в число субъектов, где доля дотаций превышает 10% от собственных доходов.
– Какой объем финансовой помощи получает Камчатка ежегодно и сколько всего в РФ высокодотационных регионов?
– В контексте нашего разговора из всей финансовой помощи будет правильно выделить дотацию на выравнивание бюджетной обеспеченности и иную финансовую помощь. Дотация представляет собой финансовую помощь, которая предоставляется из федерального бюджета субъектам РФ исходя из их бюджетной обеспеченности и не имеет целевого назначения, иными словами – субъект сам решает, куда направить эти средства. Для Камчатского края дотация в текущем году составила около 49,5 млрд рублей. А в целом финансовая помощь из 125,6 млрд рублей (доходная часть бюджета края) составляет чуть более 85 млрд рублей.
Среди дальневосточных регионов Камчатка занимает второе место по объему дотации. Для сравнения для Еврейской автономной области дотация в этом году составила 2,8 млрд рублей, для Республики Бурятия 28,2 млрд рублей, для Республики Саха (Якутия) – 63,4 млрд рублей (этот регион находится на первом месте в ДФО по объему дотаций). В России самый большой объем дотации получает Республика Дагестан – 96,2 млрд рублей.
Механизм расчета дотации довольно сложный, и описать его непросто. Но точно можно сказать, что дотация из года в год растет. В 2023 году нецелевая помощь для Камчатки составляла 45,8 млрд рублей, в 2024 году – 50,8 млрд, в 2025 году запланирована в сумме около 56,2 млрд рублей.
– Проект бюджета на следующий год и на плановый период 2026 и 2027 годов уже готов. Отличаются ли кардинально основные показатели краевого бюджета на 2025 год в сравнении с показателями текущего? Сколько предусмотрено средств на социальные нужды в следующем году в сравнении с текущим?
– Прогнозируемый объем дохода бюджета на 2025 год составляет 103,2 млрд рублей, общий объем расходов – 109,8 млрд рублей. Дефицит составит 6,6 млрд рублей. В 2026 году дефицит составит 1,7 млрд рублей при объеме доходов в 85,9 млрд и расходов в 87,6 млрд рублей. На 2027 год у нас стоит по плану профицит – 357 млн рублей. Помимо дотаций для нас также не менее важен показатель роста собственных налоговых и неналоговых доходов. На 2025 год этот показатель составит 43,3 млрд рублей – что на 2,8 млрд выше показателей 2024 года. Пока сравнивать остальные показатели преждевременно. Но традиционно это выше уровня прошлого года.
Если говорить про социальные нужды, то в проекте краевого бюджета на 2025 и два последующих года сохранены и проиндексированы в должном объеме все нормативные обязательства, действующие в 2024 году. А если говорить шире, то социальные расходы бюджета — это средства, направленные на удовлетворение социальных нужд населения, включая здравоохранение образование, социальное обеспечение, культуру и прочее.
Например, на реализацию государственных программ Камчатского края распределено ассигнований на здравоохранение в 2025 году 11,2 млрд рублей, на образование – 20,2 млрд рублей, на социальную поддержку 10,2 млрд, на культуру – 2,3 млрд рублей, на развитие физкультуры и спорта – почти 2 млрд рублей, на обеспечение доступным и комфортным жильем – 2,4 млрд рублей, на развитие транспортной системы 7,3 млрд, на содействие занятости населению – 764 млн рублей, а на программу энергоэффективности и развития энергетики – почти 27 млрд рублей. Эту статью расходов мы относим к социальным, так как для населения рост тарифов на электрическую и тепловую энергию мы сдерживаем, и жители Камчатки платят примерно 60% от реальной стоимости. Это основная статья социальных расходов для Камчатского края. По закону, если установлен сниженный тариф, то тогда разницу ресурсоснабжающей организации должно компенсировать государство. В 2024 год эта разница составляет 24 млрд, а в 2025 году – будет 29 млрд рублей. Межтарифная разница растет опережающими темпами. При этом дефицит бюджета края меньше, чем расходы на межтарифную разницу.
– Основной источник доходов регионального бюджета на протяжении многих лет – рыбодобывающая и рыбоперерабатывающая отрасли. Есть ли тенденция к изменению ситуации? Какие отрасли на втором и третьем местах по наполнению налогами бюджета?
– Я полностью согласен, что основной источник доходов консолидированного регионального бюджета на протяжении многих лет – рыбодобывающая и рыбоперерабатывающая отрасль. И к сожалению, в ближайшее время эта тенденция вряд ли изменится. Доходы от нее поступают в бюджет в виде налога на доходы физических лиц, налога на прибыль организаций, единого сельскохозяйственного налога. Также существенным поступлением в бюджет являются сборы за пользование объектами животного мира и за пользование объектами водных биологических ресурсов. В текущем году доход бюджета от этих сборов составит в районе 4 млрд рублей.
Также можно выделить поступающие налоги от горнодобывающей отрасли – 800 млн рублей будет к концу года, но они не идут в сравнение с доходами от рыбной отрасли. Кроме того, важно отметить, что рыбаки активно участвуют социальном развитии Камчатского края не только через бюджет. Ярким примером тому служит построенный ФОК в поселке Козыревск Усть-Камчатского муниципального района.
– Как влияет высокая ключевая ставка Банка России и перспективы ее дальнейшего повышения на исполнение региональных бюджетов?
– Ключевую ставку поднимают для того, чтобы увеличить стоимость денег на рынке, что в свою очередь должно привести к замедлению экономики и как следствие снижению инфляции. Это механизм, который помогает взять под контроль инфляцию. И в настоящее время, несмотря на высокую ставку Банка России, ему не удается достичь целевого показателя по инфляции. На основании этого можно сделать вывод, что ключевая ставка в ближайшее время снижаться не будет, а в декабре скорее всего повысится опять. Такого же мнения придерживаются многие российские эксперты. Но угадать 100% тут невозможно. На исполнение региональных бюджетов ключевая ставка влияет скорее негативно – так как рост экономики напрямую влияет на объем налогов, которые поступают в бюджет. Кроме того, во многих бюджетах в составе источников погашения дефицита бюджета предусмотрены привлечения коммерческих кредитов, а высокая ключевая ставка значительно увеличивает расходы на обслуживание государственного долга. При ключевой ставке в 21% коммерческие банки предлагает кредиты под 23-24%.
– Ранее в этом году вы отмечали, что Камчатский край на протяжении пяти лет подтверждает высокий уровень управления государственным долгом субъекта, несмотря на его увеличение. Поясните, что это значит и каков размер госдолга региона?
– По состоянию на октябрь 2024 года государственный долг Камчатского края составил 13,9 млрд рублей или 34,3% от собственных (налоговых и неналоговых) доходов краевого бюджета. Эту сумму нельзя назвать низкой, но говоря о долговых обязательствах Камчатского края, очень важно понимать их структуру и историю возникновения этих обязательств. Глобально кредиты разделяются на две условные группы – бюджетные и коммерческие.
В составе госдолга края на сегодня доля коммерческих кредитов составляет всего 5,7 млрд рублей. Так же в составе общего объёма государственного долга есть 2,2 млрд – в 1998 году Европейский банк реконструкции и развития предоставил заём в почти 100 млн долларов США на строительство Мутновской геотермальной станции. Когда доллар начал резко расти – по текущей ставке кредит закрыл федеральный бюджет, а погашает его Камчатскэнерго. Бюджет региона не обслуживает это долговое обязательство, но является поручителем – поэтому 2,2 млрд рублей отражаются в общем объеме госдолга Камчатского края.
Если говорить в среднесрочной перспективе о государственном долге Камчатского края, то необходимо напомнить о том, что в конце 2025 года планируется запуск терминала СПГ НОВАТЭК – Камчатка и расходы на межтарифную разницу существенно снизятся, как следствие, с 2026 года мы прогнозируем снижение государственного (коммерческого) долга Камчатского края. Начнут строительство инфраструктуры под проект уже в этом году, аванс в 4 млрд рублей будет заплачен. Реализован будет проект в 2026 году.
Есть инфраструктурные кредиты и специальные казначейские кредиты – их больше 3 млрд рублей. Такие кредиты дают на длительный срок и по очень низкой процентной ставке. Такие кредиты выгодны для субъектов, и мы за них будем бороться. Их особенность в том, что деньги даются под проекты, которые согласованы и определенно будут приносить прибыль в будущем, что даст возможность погашать такие кредиты. Например, дорога на Халактырский пляж строится за счет средств специального казначейского кредита. Пример реализации инфраструктурного проекта на кредитные средства – реконструкция автомобильной дороги от площадки агропарка «Зеленовские озерки» на ТОР «Камчатка» до перекрестка Раздольный – Кеткино.
Минфин РФ ежегодно проводит оценку долговой устойчивости регионов. Камчатский край – регион с высокой долговой устойчивостью. Госдолг находится на безопасном уровне. Рейтинг кредитоспособности Камчатского края подтвержден и рейтинговым агентством «Эксперт РА» на уровне «ruA+» (стабильный). В высокодотационных субъектах госдолг не может превышать половины от собственных доходов бюджета. Напомню, госдолг края составляет 34,3% от этого показателя. Край относится к субъектам, где госдолг не может превышать 100% бюджетных доходов.
Среди субъектов с высоким абсолютным значением государственного долга можно выделить Московскую область – 253,7 млрд рублей (долговая нагрузка — 30% — прим. EastRussia). Среди дальневосточных регионов – Республику Саха (Якутия) – 61,3 млрд рублей (долговая нагрузка — 23,0% — прим. EastRussia), Амурскую область – 33,7 млрд рублей (долговая нагрузка — 41,6% — прим. EastRussia), Хабаровский край – 59,6 млрд рублей (долговая нагрузка — 47,4% — прим. EastRussia).
– С 1 января вводится туристический налог. Какие доходы прогнозируются на Камчатке по итогам года?
– Этот налог этот идет в бюджеты районов и муниципалитетов, не поступает в бюджет субъекта. Налогоплательщиками выступают организации и физические лица, оказывающие услуги по предоставлению мест для временного размещения. На Камчатке принято решение о вводе туристического налога во всех районах и муниципальных округах. Вводится поэтапно – в 2025 году не может превышать 1%, в 2029-м – 5%. Его потенциал на 2025 год – более 24 млн рублей. Из них 9,2 млн достанется Петропавловску-Камчатскому, 8,8 млн рублей – Елизовскому району. Остальное по другим районам. Деньги небольшие, но в перспективе могут быть значимыми. В 2029 год Минэк прогнозирует потенциал этого налога уже в 122 млн рублей.