Мастер-планы дорогого стоят

Разработанные по поручению президента России мастер-планы 25 дальневосточных городов – это уникальный шанс для выхода экономики и качества жизни в ДФО на новый уровень. При этом, как отметил модератор дискуссии, первый заместитель Председателя Правления Сбербанка, Александр Ведяхин, очевидно, что их реализация требует большого объема средств – более 4 трлн рублей, причем 2,2 трлн должны поступить из внебюджетных источников, а значит, необходимо активно привлекать инвесторов. Как это сделать с учетом того, что ключевая ставка уже составляет 18 % и, возможно, вырастет еще?

Отвечая на этот вопрос, министр Российской Федерации по развитию Дальнего Востока и Арктики Алексей Чекунков подчеркнул: «Очень важно, что мастер-планы — это не какой-то градостроительный документ, это настоящий гибрид плана развития города и бизнес-плана, плана трансформации экономики, создания новых отраслей экономики, новых предприятий, диверсификация экономики и создание рабочих мест с высокой зарплатой».

Поэтому, понимая причины денежно-кредитной политики Центробанка, Минвостокразвития в этих условиях стремится не только не останавливаться, но и не сбавлять темп. В частности, ко второму дню ВЭФ-2024 уже подписано несколько соглашений об инвестициях общей суммой 3,7 трлн рублей. По итогам первого года действия программы реализации мастер-планов обеспечено финансирование 27 % мероприятий. Кроме того, Алексей Чекунков обратил внимание на то, что необходимо умное управление государственным долгом на Дальнем Востоке в разных форматах, к примеру, государственно-частное партнерство, выпуск специальных ценных бумаг. Без этого реализация мастер-планов невозможна, а она того стоит.

Эффективные практики поддержки

Илья Торосов, первый заместитель Министра экономического развития Российской Федерации, рассказал о том, что на сегодняшний день есть пять больших блоков мер поддержки, которые позволяют привлекать относительно дешевое финансирование в инвестиционные проекты. Первый блок – это Фабрика проектного финансирования, в рамках которой государство страхует процентные риски. Это значит, что разницу между ключевой ставкой и установленной величиной, которая зависит от проекта и составляет 7–10 %, государство берет на себя. Больше половины проектов на Дальнем Востоке реализуются при поддержке Фабрики. Второй инструмент – это Фонд национального благосостояния: финансирование осуществляется в зависимости от проекта по определенным ставкам (3–5 %), в результате чего сокращается общая стоимость проекта с точки зрения привлечения денежных средств. Третий, четвертый и пятый блоки – это ГЧП-концессии (ГЧП – государственно-частное партнерство – прим. ред.), таксономия техсуверенитета и отраслевые меры поддержки. Причем, как пояснил заместитель председателя ВЭБ.РФ Артем Довлатов, меры поддержки можно комбинировать, как произошло, например, при финансировании на Дальнем Востоке проекта строительства нового аэропорта в Магадане.

Председатель правления АО «Банк ДОМ.РФ» Артем Федорко рассказал еще об одном инструменте, а именно о практике применения механизма инфраструктурных облигаций на Дальнем Востоке.

Взгляд с другой стороны

Как перечисленные меры работают для представителей бизнеса? На этот важный вопрос ответил генеральный директор ООО «Управляющая компания Баимская»: «Мы используем целый набор мер. В нашем случае, это, безусловно, меры, которые предоставляются для всех инвесторов, работающих на территории Дальнего Востока. Это режим Арктической зоны Российской Федерации и режим Территории опережающего развития… Наш проект предполагает создание ряда объектов внешней инфраструктуры: это 400 км автодороги, это 400 км линий электропередачи и строительство нового порта. Когда мы проект собирали, мы смотрели все возможные механизмы поддержки, механизм концессии нам показался наиболее эффективным… Палитра мер государственной поддержки позволяет нам реализовывать такие сложные тяжелые капиталоемкие проекты».

– Разворот на Восток, транслируемый президентом страны, состоялся уже давно. Мы видим это по беспроцентным инвестициям, субсидиям и мерам поддержки как бизнеса, так и простого населения. «Дальневосточная ипотека» с привлекательной ставкой запустила строительный маховик по всему краю, а «Дальневосточный гектар» спровоцировал ажиотаж вокруг доступной земли. Эти и другие меры социальной поддержки населения Дальнего Востока, безусловно, должны прекратить отток кадров на запад страны и заново заселить наши обширные территории.

Бизнес тоже получил пакет интереснейших предложений, только вкладывай, развивай, инвестируй в родные земли. Привлекательны как для новых, так и для существующих предпринимателей режимы ТОР и СПВ. Пару лет назад ТОР «Находка» распространили на Дальнегорск – это, возможно, станет новым витком развития нашего моногорода.

Немаловажно и внимание со стороны всех уровней власти к промышленности Дальнего Востока. Несколько лет благодаря губернатору Приморского края «Дальнегорский ГОК» получал субсидии на оплату электроэнергии в обмен на инвестиции. За этот период удалось существенно модернизировать производство, приобрести новую технику. В 2020 году благодаря совместной работе с департаментом химикотехнологического комплекса Минпромторга России и Торгово-промышленной палаты Приморского края ООО «Дальнегорский ГОК» получил субсидию на компенсацию части затрат на транспортировку экспортоориентированной продукции. Безусловно, такая адресная помощь помогает гигантам промышленности расти, развиваться и соответствовать времени.

Несмотря на это, необходимо отметить, что горнодобывающая отрасль напрямую зависит от экспортных пошлин, регулярно вводимых санкций и страдает зависимостью от доллара, поскольку расчёты за многие компоненты для производственного процесса ведутся в иностранной валюте. Всё это делает бизнес рискованным и, порой, убыточным. И в этих вопросах хотелось бы рядом иметь надежного, понимающего и поддерживающего партнера в лице государства.

Говоря о проводимой миграционной политике на Дальнем Востоке, мы видим её недостаточность – в разрезе Дальнегорска кадровая проблема стоит достаточно остро, и фиксируется не одно пятилетие. Молодые выпускники стабильно уезжают в столицу края и дальше, по просторам необъятной родины, оставляя горнодобывающую отрасль без так сейчас необходимой «молодой волны». Например, в ООО «Дальнегорский ГОК» средний возраст сотрудника – 48,9 лет, процент людей пенсионного возраста – 39,3%. То есть уже сейчас предприятие активно нуждается новых кадрах, а особенно – в выпускниках средних и высших учебных заведений.

На местном уровне есть позитивная динамика – единственный в Дальнегорске КГА ПОУ «Дальнегорский индустриально-технологический колледж» в рамках краевой субсидии переоборудован, исходя из потребностей горнодобывающих предприятий района. Здесь снова начали выпускать горных техников и маркшейдеров. Школьники активно потянулись за знаниями и гарантированным трудоустройством. Но пока этого недостаточно – до сих пор бытует мнение, что вахтовый метод работы принесёт больше заработка (в моменте), поэтому многие сразу отправляются в дальние уголки нашей страны за «золотым рублём». Пока тенденция не переломлена, но уже сейчас мы фиксируем начавшуюся волну возвращения «вахтовиков» домой – заработная плата в совокупности с пакетом льгот и гарантий от предприятия становится конкурентоспособной с «заездами».

По рождению Николай Вилков дальневосточником не был, он им стал, когда очутился на Камчатке. Свой трудовой путь, родившийся в 1918 году в далекой от Дальнего Востока Ивановской области юноша, начал, конечно же, текстильщиком ­– на фабрике «Парижская коммуна».

Затем был речной техникум и работа на речных судах: сначала на Волге, потом на Енисее, затем на Ангаре, где он дослужился до помощника капитана парохода «Максим Горький». В 1939 году Николай Вилков перешел в военно-морской флот. Служил на Петропавловской военно-морской базе Тихоокеанского флота.

Когда началась советско-японская война, Вилков числился боцманом плавбазы «Север» в звании старшина первой статьи. Война эта была скоротечной, но кровопролитной. Особенно сложно было штурмовать Курильские острова, которые японцы сильно укрепили - десант высаживался прямо в море, многие попросту не доплывали, а кто выбирался на сушу, попадал под шквальный огонь противника. Причем, не только пулеметов, но и танков «Ха-го», «Чи-Ха» и «Шинхото Чи-Ха», которые до сих пор можно встретить на острове Шумшу.

18 августа десант, в составе которого был и Николай Вилков, штурмовал укрепленные позиции японцев на Шумшу: здесь располагалась пехотная бригада, крепостной артиллерийский полк и до 60 танков.

В итоге восемь японских танков были подбиты, десант двинулся вглубь острова на высоту 171, но его остановил кинжальный огонь двухамбразурного дзота, которые, кстати, стоят на острове до сих пор. Вилков и матрос Петр Ильичев подползли к дзоту и попытались забросать его гранатами, но это не помогло. Тогда они повторили подвиг, который уже не раз свершался на полях Великой Отечественной и советско-японской войн – закрыли амбразуру своими телами: Вилков бросился на правую амбразуру, Ильичев – на левую.

Их похоронили здесь же, на высоте 171.

К 1945-ому о подвигах Гастелло и Матросова знали практически все: фронтовые газеты сделали свое дело, неделей ранее появился свой – «дальневосточный Матросов» – Николай Голубков, который на второй день советско-японской войны закрыл собой амбразуру японского дзота в китайском городе Фуюань, его освобождала Краснознаменная Амурская флотилия. Должен был такой герой появиться и на Курилах, в итоге их оказалось двое.

Кстати, изначально Ильичеву не было присвоено вообще никакого звания. Его подвиг много позже «раскопал» журналист Александр Гритченко, который со слов очевидцев восстановил детали того боя и написал книгу «Путь к подвигу». Благодаря его стараниям, в 1958 году подвиг матроса признали на официальном уровне и присвоили Ильичеву звание «Герой СССР».

Николаю Вилкову звание Героя Советского Союза дали практически сразу же - 14 сентября 1945 года, ему также вручили Орден Ленина и «Золотую звезду». Мемориальные доски в его честь установлены в городах, где он успел «отметиться»: Наволоках, где родился, Нижнем Новгороде, где учился в речном техникуме, Иркутске, где бороздил Ангару, Петропавловске-Камчатском и Вилючинске, где служил.

Но, пожалуй, самое значимое увековечивание памяти для моряка – это корабль, названный в его честь.

Большой десантный корабль «Николай Вилков» «появился на свет» тоже далеко от Дальнего Востока – на заводе «Янтарь» в Калининграде. Всего было построено четыре корабля этой серии, «Николай Вилков» ее замкнул. Кстати, свое имя корабль получил еще на стапелях. Построили его в рекордные сроки – за два года, уже в начале 70-х он отправился нести службу на Тихоокеанском флоте.

Практически сразу начались дальние походы: Индийский океан, Эфиопия, Персидский залив, Вьетнам, Окинава. Были даже боевые столкновения: на рейде Адена БДК обстреляли из пулеметов, пришлось выгнать на аппарель танки, а в Южно-Китайском районе ночью пираты приняли военный корабль за гражданский сухогруз (он действительно на него похож, так как за основу проекта был взят «мирный» сухогруз) и пытались автоматной очередью остановить его. Каким же было удивление пиратов, когда по ним был открыт ответный огонь из зенитной корабельной артустановки.

Сегодня «Николай Вилков» постоянно участвует в учениях от Приморья до Чукотки. А иногда, как сейчас, оказывает помощь и гражданскому населению.

Но были и другие «Николаи Вилковы» на воде – два речных труженика на Ангаре, названные в его честь, но их уже давно списали. Или, к примеру, рыболовный траулер, где капитаном был его друг, тоже Герой, но социалистического труда, Константин Числов. Он служил на Камчатке вместе в Вилковым, вместе из Авачинской бухты отправились штурмовать Курилы.

Позже, не раз проходя Первым курильским проливом, Числов выходил на капитанский мостик и в бинокль рассматривал Шумшу – остров, где в братской могиле остался его друг и боевой товарищ. Примечательно, что в капитаны судна, названного в честь его друга, Числов попросился сам. Тогда он уже командовал «передовиком» рыболовного промысла – траулером «Соликамск», но решил перейти на «отстающего», на «Николая Вилкова». Через девять месяцев Числов вывел экипаж судна в лидеры.

Позже Числов пригласил мать Николая побывать на борту траулера, названного в честь его сына, выслал е денег на дорогу. Женщина, несмотря на преклонный возраст, приехала на полуостров. И все время крестилась и молилась за рыбаков, хотя это и было не принято в Советском Союзе.

Евгений Россейкин, главный врач Хабаровского Федеральногоцентра сердечно-сосудистой хирургии
^{фото: EastRussia}

Стационарный оптимизм

Извлечь максимум из возможного – так можно описать настрой коллектива Хабаровского кардиоцентра. С первых дней работы этого медучреждения, помимо решения чисто профессиональных медицинских задач, пришлось справляться с великим множеством сопутствующих, которые, впрочем, так или иначе влияли на главное предназначение Центра – оказание высокотехнологичной медицинской помощи.

Что это за задачи? Это и перенос неправильно проложенных труб в подвалах, и необходимость наладить собственную водоподготовку, и осознание того, что запроектированных в здании операционных не хватает, а значит нужно проектировать и строить новые. Это не просто «снести перегородки» – это решение целого комплекса вопросов по подведению отсутствующих в проекте коммуникаций, это соблюдение строжайших санитарных норм. А тут начинается пандемия и Центру нужно на пустом месте создать свою ПЦР-лабораторию… Продолжать можно долго.

И, видимо, благодаря полученной закалке, когда часть стран объявила о вводе санкций в отношении России, в Центре не было ни намёка на нервозность. Стали думать и придумывать – что можно и нужно сделать, чтобы ни в коем случае не останавливать прием пациентов и проведение операций. Что из расходников и оборудования можно заменить на отечественные аналоги, что-то закупить в Китае, Индии, других дружественных странах.

­«Механические клапаны мы уже много лет используем только отечественные, - говорит Евгений Россейкин. - Биологические клапаны тоже делают у нас в стране. Есть отечественные компании, выпускающие стенты хорошего качества. Что касается «большой хирургии», тут много что заменяется нашими изделиями.
В рентген-хирургии тоже многое заменяется отечественной продукцией – и высокотехнологичные катетеры, баллоны и тому подобное. В аритмологии мы также стараемся максимум позиций заменить отечественными изделиями, или ищем альтернативы, например, в Китае.

Когда тебя прижимают, ты вынужден что-то придумывать. С одной стороны это, конечно неудобно, с другой стороны – хорошо: находятся новые пути, часто более эффективные».

Принять участие в импортозамещении могут сами пациенты, которым необходима замена клапана. Они бывают механические, биологические, есть такие, которые можно сделать из того, что есть у самого пациента – из сердечной сумки, оболочки, которая окружает сердце. Из неё делается аортальный клапан. Технологию предложил японский автор – Озаки, операция получила его имя. В России её могут сделать считанные кардиоцентры, и хабаровский – в их числе.

Оперирует главврач
^{фото: пресс-служба Федерального центра сердечно-сосудистой хирургии} 

«Это сложная технология, но если мы говорим об импортозамещении, или про то, где найти деньги, то вот вам ответ, - поясняет Евгений Россейкин. ­- Мы можем меньше закупить клапанов, делать больше операций Озаки, а высвободившуюся сумму направить на другие направления. Жизнь ставит нам условия, мы на них реагируем, становясь в итоге умнее и изобретательнее».

Свобода манёвра есть практически всегда, считает главврач. Надо просто её видеть и уметь воспользоваться. Вот пример: кардиоцентр получает от государства четко определенную сумму, которая складывается из просчитываемых параметров. Учитываются все возможности учреждения – оборудование, количество специалистов, их профиль и тп. Каждая операция имеет свою цену, и количество операций каждого типа прописано в плане. Однако если проанализировать деятельность кардиоцентра за прошлый год, можно увидеть, что по факту операций сделано больше, чем намечалось. Как это происходит?

«Мы не работаем так, что на конкретную методику выделили определенное количество денег и мы должны «налечить» на всю сумму, - рассказывает Евгений Россейкин. - Нет, мы делаем всё, что необходимо, и всегда проводим тщательную калькуляцию, чтобы по возможности минимизировать затраты, конечно же, не в ущерб пациенту. Высвобождающиеся средства перекрывают затраты на пациентов сверх квоты. А за счет того, что у нас большое количество пациентов, у нас есть возможность оперировать тех больных, от которых многие медицинские организации отказываются, понимая, что его лечение обойдётся в 2-3 раза дороже».

В Хабаровске МРТ сердца делают только в Центре
^{фото: пресс-служба Федерального центра сердечно-сосудистой хирургии} 

Понимая, что кардиоцентр - последняя инстанция, что если здесь откажут, пациенту больше некуда будет обратиться, тут берут на себя не только экономические риски, но и клинические: самых тяжёлых пациентов, «отказников». Тех, кому в других больницах помочь не смогли.

Кому и чем помогают

«Мне очень нравится вот такое сравнение, – говорит Евгений Владимирович – есть в Барселоне футбольный стадион «Камп ноу», он вмещает 100 000 человек, именно столько прошло всего пациентов через наш Центр с момента открытия. А в Санкт-Петербурге есть «Газпром Арена» - он вмещает чуть больше 60 000 человек – это пролеченные нами жители Хабаровского края».

Стадион Камп-Ноу (сверху) и Зенит-арена

Из «открытых» высокотехнологичных операций на сердце и сосудах чаще всего приходится делать аортокоронарное шунтирование. Среди «закрытых» лидирует ангиопластика со стентированием коронарных артерий. Помогают здесь и пациентам с врожденными пороками сердца, имплантируют кардиостимуляторы. Лечат и мерцательную аритмию. Это очень сложная операция, которая требует проведения картирования сердца, чтобы понимать, в каких очагах происходит сбой ритма. Затем производится прижигание этих зон, чтобы предотвратить прохождение этого патологического сигнала.

В этом году в Центре освоили альтернативу аортокоронарному шунтированию: ротаблацию – операцию по удалению атеросклеротических коронарных бляшек при тяжелом, сложном кальцинозе, когда они твердостью не уступают камню. Ротаблатор - это алмазный бур, который подводят к бляшке и он размалывает её на мельчайшие фрагменты, открывая просвет сосуда.

Приезжают в Центр не только дальневосточники, хотя в первую очередь, конечно же, они. Приезжают пациенты и из Нижнего Новгорода, и из Москвы. Любой гражданин РФ, вне зависимости от территории проживания, может попасть на лечение в Центр, всё, что нужно для этого сделать - направить документы на заочную консультацию. Столь же впечатляющ, как и география, возрастной диапазон пациентов – тут лечат всех, и новорожденных, и тех, кому за 90 лет.

У хирургов Центра есть успешный опыт помощи новорождённым - всего на вторые сутки их жизни
^{фото: пресс-служба Федерального центра сердечно-сосудистой хирургии} 

В год через Центр проходит от 8 тысяч пациентов – включая дневной стационар, где тоже оказывают высокотехнологичную медицинскую помощь. В 2022 году лечение получили около 11000 человек.

Сердечные радости

Какие бы не случились потрясения, важно делать своё дело, добиваться достижения целей и тогда появятся поводы для законной гордости, считает Евгений Россейкин. Эти поводы могут быть как внушительных размеров, так и совсем небольшими, но тоже очень-очень важными. Вот, например, гордостью всего коллектива стало строительство новой рентген-операционной для дневного стационара. Чтобы воплотить это, пришлось напрячься всем и каждому. Другой повод – не менее масштабен – новый ангиограф.

«Но не только новая техника предмет моей гордости, - говорит Евгений Россейкин. – Вот вы были в операционной, обратили внимание на цветные линии на полу? Они определяют положение всего движимого инвентаря в каждый период времени – перед операцией, когда привозят больного, когда операция проводится. Это, казалось бы мелочи, но очень важные мелочи. Они исключают ненужные усилия, экономят время, создают комфорт в работе, и, в конечном итоге, влияют на результат операции. Подъехать с пациентом к столу – это целая наука, так чтобы и врачам было удобно, и чтобы аппаратуру дорогостоящую не задеть.

Те самые цветные линии на полу операционной
^{фото: EastRussia}

Конечно, в этом списке и новые технологии, уникальные операции, которые мы, благодаря им, можем проводить. Тот же Озаки, про который я уже рассказывал. Безусловно, это тоже повод для моей, для нашей общей гордости. И то, что мы делаем малоинвазивные вмешательства – без рассечения грудной клетки. Например, операции по замене клапана через бедро, операции при аневризме аорты с новыми технологиями, и рентгенэндоваскулярная хирургия у нас работает (рентгенэндоваскулярная хирургия - операции на сосудах, когда контроль за действиями хирурга ведётся с помощью высокотехнологичного рентгеновского оборудования – прим. ред.). Если на чистоту – многие поводы для гордости будут понятны только профессионалу и их перечисление займёт много времени. Поэтому просто скажу – практически все существующие современные технологии используются в нашем Центре, мы не занимаемся трансплантацией сердца в силу других причин, не в силу технических, хотя делать мы это умеем.

За год до 8000 пациентов проходят через операционные и дневной стационар Центра 
^{фото: EastRussia}

Если вы походите, посмотрите, как у нас тут всё организовано, то вы людей в коридорах слоняющихся не увидите. Все заняты. Все в операционных, в лабораториях, в диагностических кабинетах. Всё работает как механизм, как часы – из операционной пациента вывезли, убрали, навели порядок, 30 минут – и завозится следующий пациент. В рентген-хирургии 15 минут исследование сделали, вывезли, завезли другого… и так на всех уровнях, во всех отделениях. Происходит такой круговорот, насыщенный к тому же такими технологиями, о которых лет 30 назад мы и не мечтали. Всё постоянно в движении! А движение, как известно – жизнь!»