Прибрежное рыболовство рискует оказаться на грани исчезновения. Снижается как ресурсная база, предъявляемая к освоению в этом режиме промысла, так и интерес рыбаков к данному виду деятельности, который все больше вытесняется промышленным ловом.
Прибрежные регионы РФ представили свои предложения по выходу из кризиса, из которых далеко не все поддерживает Рыболовство. К дискуссии подключился Совет Федерации, ряд сенаторов призывают искать компромиссное решение.
Зона преткновения
В Советском Союзе рыболовные суда не имели особых ограничений по мореплаванию, уловы централизованно сдавались на берег. В стране действовал в реалиях плановой экономики единый комплекс, который связывал переработку, порты, судоремонт. Но с распадом СССР в отрасли начали распадаться хозяйственные связи. Береговая переработка и добытчики в массе своей оказались оторваны друг от друга. И сегодня далеко не все рыболовецкие предприятия имеют на берегу собственные перерабатывающие мощности.
Идея прибрежки стала набирать популярность в начале 2000-х. Регионы желали иметь свою долю в водных биологических ресурсах (ВБР), которая бы работала на экономику отдельных территорий и обеспечивала берег сырьем и занятостью населения. В 2004 году был принят ФЗ «О рыболовстве и сохранении водных биоресурсов», зафиксировавший обособленный статус прибрежного промысла. Закон неоднократно корректировался, поскольку в нем оказалось множество юридических лакун (например, отсутствовало понимание, чем принципиально отличается промышленный лов от прибрежного), несоответствий запросам участников отрасли.
Критерий, что прибрежка осуществляется в 12-мильной зоне и в определенных районах за ее пределами, являлся недостаточным, к тому же по прошествии лет было установлено единое промысловое пространство и единая квота, в рамках которой условиями доставки ВБР стали разграничиваться режимы промышленного и прибрежного рыболовства. В последнем случае рыбак обязывался доставлять улов на берег в свежем, живом или охлажденном виде. Хотя четкого различия между обработкой и производством рыбной продукции проведено не было, контролирующие органы обратили внимание на недопустимость проведения первичной переработки ВБР на борту судна, осваивающего прибрежную квоту, как не предусмотренную законодательством.
Данное требование вызвало широкий резонанс в рыбацком сообществе. Фактический запрет на первичную обработку ВБР в море вынуждал промысловиков отказываться от прибрежного лова (в свою очередь режим промышленного рыболовства не ограничивал технологические операции с рыбой на борту судна).
Ситуацию во многом удалось урегулировать. «Проблем, которые возникают с контролирующими органами, мы считаем, становится меньше. Последние изменения в части прибрежного рыболовства, когда была разрешены определенные виды переработки на судах, в общем-то нивелировали основные крупные проблемы, которые имелись в части поставок на берег», – заверил замглавы Росрыболовства Василий Соколов.
Между тем как таковых прибрежников уже почти не осталось, подчеркнул начальник департамента рыбного хозяйства Магаданской области Андрей Таболин. В свое время на Колыме в этом виде рыболовства было занято около сотни предприятий, в основном относящихся к малому бизнесу. Они непосредственно насыщали морепродуктами рынок Магаданской области.
«Сегодня в Магадане вы не купите ни свежего или охлажденного минтая, ни сельди, ни камбалы, можно купить только у рыбаков-любителей. А это самые наши [имеющие социальное значение] рыбные объекты, которые добываются в примагаданских водах, даже не в 12-мильной зоне, а здесь, в бухте Нагаева. Доступ у широкого круга наших пользователей к ним абсолютно закрыт, – заявил Андрей Таболин. – Эти виды квотируемые, но клуб квотодержателей на сегодняшний день закрыт. Для примера, [в нем] по основным рыбным объектам (минтай и сельдь) в Магаданской области всего-навсего два предприятия из 60 существующих. Вместе с тем заинтересованность у малых предприятий в освоении этих объектов, именно в прибрежке, и поставке рыбы на внутренний рынок продиктована самим рынком».
Справка:
По данным Росрыболовства, в настоящее время в режиме прибрежного лова осваивается 10,5% квот как в Северном, так и в Дальневосточном бассейне. Объектами данного промысла являются 13 видов морских биоресурсов. В частности, в 2022 году доля прибрежного улова тихоокеанской сельди составила 5,3% (добыто 19,8 тыс. т), минтая – 11,3% (232,3 тыс. т), наваги – 34,7% (18,5 тыс. т), дальневосточных камбал – 42,2% (32 тыс. т). В настоящее время на Дальнем Востоке насчитывается примерно 110 организаций, занимающихся прибрежным рыболовством.
Коэффициент без прибавки
Как известно, в качестве стимула для доставки сырья на берег рыбаки, заявляясь на прибрежное рыболовство, имеют право использовать повышающий коэффициент 1,2 для квот на вылов некоторых видов ВБР. «На практике выяснилось, что реальный размер прибавки зависит от количества участников промысла и в ряде случаев может снижаться до минимальных значений – 1,02-1,045», – сообщил первый зампред комитета Совета Федерации по аграрно-продовольственной политике и природопользованию Сергей Митин.
Коэффициент 1,2, который задумывался как поощрение прибрежного лова, стал ловушкой для предприятий в северных районах, считает председатель Крайрыбакколхозсоюза (Хабаровский край) Ольга Булкова. По ее словам, из-за тяжелой ледовой обстановки промысловики не успевают освоить заявленный объем добычи и рискуют лишиться квот. С проблемой, в частности, столкнулась рыболовецкая артель «Иня». Несмотря на предоставленный в Росрыболовство отчет о ледовой ситуации, дело дошло до суда, который в итоге встал на сторону рыбаков.
Однако риски расторжения договора о закреплении квот остаются. Если рыбак принимает режим промышленного рыболовства, он может ловить как в экономической, так и в прибрежной зоне. У прибрежника возможности доосвоить объем квот на промышленном участке нет, подчеркнула председатель Крайрыбакколхозсоюза.
О том, что правоприменительная практика расходится с особенностями работы северных предприятий, говорит и президент Ассоциации предприятий рыбной отрасли Хабаровского края Сергей Рябченко. К примеру, в Тугуро-Чумиканском и Охотском районе навага к подходит только в мае, позже, чем в других промысловых зонах. Основную часть рыбы к этому времени выбирает большой флот, и прибрежным предприятиям работать порой бывает не с чем. Это не единственный подобный пример, свидетельствует Сергей Рябченко: как следствие, после введения единого промыслового пространства объем лова и число участников прибрежного рыболовства пошло на убыль.
Возможности прибрежки все же не стоит недооценивать, убежден секретарь совета Рыбного Союза Гарегин Митин. Если обратить внимание на последние изменения ФЗ «О рыболовстве», особенно в контексте финансово-экономических показателей рыбопромышленников, можно сделать вывод, что в первую очередь промышленное рыболовство является драйвером развития судостроения и сопутствующей инфраструктуры. Потенциал прибрежного лова принимается во внимание гораздо меньше, сетует эксперт. Несмотря на существующие сегодня проблемы с повышенным коэффициентом, в Рыбном Союзе предлагают его увеличить с 1,2 до 1,5, ожидая, что это послужит импульсом к развитию береговой переработки, производственно-логистических хабов.
Чем поможет берег
Сейчас отраслевым сообществом активно обсуждаются меры по активизации прибрежного промысла. Среди них – введение новых, региональных, квот. Как рассказала Ольга Булкова, инициатива исходила от Магаданской области и поддержана другими регионами на Дальнем Востоке. Предлагается выделить от 1% до 5% общих допустимых уловов по тем биоресурсам, которые обитают в прилегающих к субъектам водам.
Кроме того, напомнил председатель правления Союза рыболовецких колхозов России Андрей Ануфреев, в 2019 году из объектов прибрежного промысла исключили 12 видов гидробионтов, но какой эффект от этого получен, необходимо проанализировать. Возможно, имеет смысл снова разрешить эти биоресурсы к добыче малым флотом, что поддержало бы прибрежников, рассуждает он. «Уменьшая квотируемые или неквотируемые объекты, которые возможны осуществлять прибрежным рыболовством, тем самым уменьшаем объем, который мы могли бы доставлять на берег», – резюмирует Андрей Ануфреев.
Проблема загрузки береговых предприятий, действительно, актуальна. По словам Сергея Митина, среднегодовая загруженность рыбоперерабатывающих мощностей в прибрежных регионах составляет 60%, а в отдельных случаях и ниже. При этом возможное влияние механизма инвестиционных квот на прибрежный вид рыболовства пока не проанализировано, уточнил он. В настоящее время из 27 рыбоперерабатывающих заводов, предусмотренных к реализации в рамках первого этапа распределения инвестквот, построено 25, в том числе на Дальнем Востоке – 16. На втором этапе планируется ввести еще 17 предприятий. «Вроде загрузка малая, с другой стороны Росрыболовство планирует и дальше строить почти столько же», – указал на возникающее противоречие сенатор (в Росрыболовстве заверили, что при подготовке ко второму этапу распределения инвестквот этот момент будет тщательно проработан).
В числе других предложений, которые сейчас изучаются под эгидой комитета по аграрно-продовольственной политике и природопользованию Совфеда – возможность включения тихоокеанских лососей и гольцов в перечень объектов ВБР для прибрежки. Хотя они добываются в прибрежной зоне, сегодня данный промысел возможен исключительно в режиме промышленного рыболовства. «Если изменились условия или норма показала себя неэффективно, нужно ее менять для пользы дела», – заявил Сергей Митин.
В Росрыболовстве с данной инициативой не согласны. Как анадромные виды рыб тихоокеанские лососи отдельно регулируются ст. 29.1 ФЗ «О рыболовстве и сохранении водных биоресурсов». Их доставка, переработка идет только через российский берег, уточнил Василий Соколов. «Кроме того, это краткосрочный вид промысла. Законодатель не стал его вводить в прибрежное рыболовство, пересмотрев налоговые выплаты [за пользование объектами ВБР]. Зачастую по каким-то интересным хитросплетениям одна и та же рыба, которая вылавливалась зачастую в полукилометре от одной до другой точки, в море шла по такой-то ставке сбора, заходила в реку – по другой. Все было приведено к единому знаменателю», – пояснил замглавы ведомства. Также в Росрыболовстве не поддерживают предложение вернуть исключенные ранее из объектов прибрежного промысла гидробионты.
Как считает сенатор от Приморского края Людмила Талабаева, в любом случае по прибрежке нужно искать компромиссы, и крайне важно, чтобы законодательство учитывало региональную специфику. «Законы в нашей стране не должны приниматься прямые, как палка. У нас регионы разные. И если регион говорит, что этот закон для него только во вред, обязательно нужно обсуждать, работать с этим регионом, находить решение», – заключила Людмила Талабаева.
В регионах ДФО под Новый год ожидаются крепкие морозы