Возврат в девяностые или прогрессивная новелла? Что такое параллельный импорт для российской экономики.
25 апреля Минпормторг России утвердил перечень товаров и брендов, разрешённых для параллельного импорта. Так ли очевидна выгода от него для сегодняшней экономики России?Какие угрозы для бизнеса несет параллельный импорт? Ответ на эти вопросы попытался дать эксперт «East Russia».
Частичное снятие запрета на параллельный импорт вызывает больше вопросов, нежели ответов. Оценить влияние этого правового изменения на российскую экономику сложно ввиду неоднородности складывающейся обстановки в различных её отраслях.
На тактическом уровне снятие запрета на параллельный импорт представляется эффективной мерой реагирования на антироссийские санкции: так власти пытаются не допустить возникновения товарного и технологического дефицита. Легализация поставок иностранной продукции без одобрения правообладателя повысит внутреннюю конкуренцию в России и снизит цены на востребованные у потребителей товары, а это крайне важно в условиях сокращения реальных доходов населения. Один из российских онлайн ритейлеров уже продаёт смартфоны популярных мировых брендов по непривычно низким ценам с пометкой «из Объединённых Арабских Эмиратов».
Важно, что легализация параллельного импорта не нарушает норм международного права. Согласно правилам ВТО, каждое государство самостоятельно выбирает режим исчерпания прав (такое название параллельный импорт имеет в теории права – прим. ред.) интеллектуальной собственности в стране: международный или национальный. В первом случае исчерпание прав наступает после первой продажи товара в любой стране мира. Во втором - после введения товара в оборот на национальном рынке, что делает параллельный импорт незаконным. Таким образом, 29 марта 2022 года российское Правительство фактически перешло к гибридному принципу регулирования параллельного импорта – на товары из дружественных стран действует национальный режим исчерпания прав, на товары из недружественных – международный. Последний на руку конечному потребителю, поскольку в придерживающихся данного режима странах потребительские цены, как правило, ниже, чем в руководствующихся национальным принципом государствах.
Для эффективной работы механизмов параллельного импорта требуется стабильное и понятное правовое поле, которое установит понятные «правила игры» и защитит российских поставщиков от претензий правообладателей и политической турбулентности. Согласно заявлению Д. Мантурова, Минпромторг намерен неоднократно пересматривать Перечень товаров для параллельного импорта, учитывая потребности российского бизнеса, который уже сегодня заявляет о необходимости добавления или исключения отдельных позиций. Подобная правовая нестабильность создаёт потенциальные риски для действующих по правилам параллельного импорта поставщиков, поскольку в нынешних условиях непредсказуемой логистики уже оплаченный, но ещё не доехавший до России товар может попасть под исключение из Перечня, а закупивший его предприниматель станет нарушителем прав интеллектуальной собственности.
На стратегическом уровне легализация параллельного импорта, хоть и снизит потребительские цены, может привести к негативному макроэкономическому эффекту для российской экономики. Зарубежные дешёвые и качественные товары создадут конкуренцию отечественному производителю, прежним преимуществом которого зачастую являлась низкая цена на продукцию. В долгосрочной перспективе здесь встаёт вопрос выживаемости промышленных предприятий и вытекающие из этого социальные проблемы, такие как снижение реальных доходов населения, растущая безработица и пр.
Таким образом, частичная легализация параллельного импорта в России является своевременной мерой реагирования на изменения глобального рынка, призванной в кратко- и среднесрочной перспективе обеспечить доступ страны к наиболее востребованным иностранным товарам, материалам и технологиям. Вместе с тем этот внешнеэкономический механизм может оказать и негативное влияние на внутриэкономическое развитие страны. Нежелательный эффект придется нивелировать тщательным формированием категорий допустимых к импорту товаров с учётом потребностей и состояния внутреннего рынка.
Прошло пять лет, как Россия, Китай и Монголия заявили о создании трехстороннего экономического коридора, формирование которого в условиях коронакризиса проходит под влиянием противоречивых процессов: развития кооперации, с одной стороны, и стремления государств к обособлению – с другой. Сама суть экономического коридора предполагает интенсификацию потоков людей, товаров и услуг, однако в настоящее время ключевые узлы пространственного каркаса коридора – пограничные пункты пропуска – усиливают барьерную функцию границ. Материалом Виктории Намжиловой EastRussia начинает цикл публикаций материалов IX Международной научной конференции молодых востоковедов в Институте Дальнего Востока РАН, состоявшейся в ноябре 2021.
Как страны, имеющие общую границу с Китаем, Монголия и Россия были вынуждены оперативно реагировать на вспышку новой коронавирусной инфекции. Хронология введения ограничительных мер в борьбе с распространением COVID-19 показывает, что первые меры касались пресечения людских потоков (пункты пропуска на российско-китайской границе были закрыты уже 31 января 2020 г., пограничные переходы Монголии на границе с Китаем были закрыты для китайских граждан с 1 февраля 2020 г., перемещение физических лиц через российско-монгольскую границу было приостановлено месяцем позже), затем ограничения стали вводиться в отношении движения автомобильного грузового транспорта из-за риска распространения инфекции через водителей.
Коллапсирование потока
Вынужденное закрытие государственных границ вносит небывалые коррективы в трансграничные взаимодействия трех стран. При полном запрете на пассажирские перевозки между странами в чрезвычайном порядке были введены новые режимы и правила организации грузоперевозок автомобильным транспортом. При этом автомобильные грузоперевозки критически важны для не имеющей выхода к морю Монголии, поскольку в условиях нехватки железнодорожного сообщения с соседними странами стратегические минеральные ресурсы экспортируются в Китай грузовыми фурами.
Показателен пример экспорта монгольского угля: до пандемии через пограничные переходы Гашуунсухайт/Ганцмод и Шивээхурэн/Сэхэ ежедневно проходило несколько сотен грузовиков с углем. В первые месяцы распространения пандемии, когда добывающие компании приостановили отправку угля, грузопоток через указанные переходы снизился на 90% (при среднем вывозе 2-3 млн тонн в месяц в феврале-марте 2020 г. было вывезено по 0,3 млн тонн). Так как перебои в поставках угля были не выгодны ни монгольской, ни китайской сторонам, была достигнута договоренность о введении на границе с 1 августа 2020 г. временного режима «Зеленый коридор», детально регламентирующим условия въезда и выезда водителей, осуществляющих международные грузовые перевозки. Эти меры, свидетельствующие о высокой заинтересованности Китая в стабильных поставках коксующегося угля, значительно способствовали восстановлению экспорта продукции монгольской горнодобывающей отрасли во втором полугодии – в сентябре был достигнут рекордный показатель вывоза угля (более 4,6 млн тонн). Тем не менее, по итогам 2020 г. впервые за несколько лет зафиксировано снижение объемов экспорта угля, что напрямую связано с пандемией.
Последующий стремительный рост заболеваемости COVID-19 в Монголии в 2021 г. вызвал ужесточение карантинных мер со стороны Китая – с начала года экспорт монгольского угля приостанавливался четыре раза на срок от 2 до 28 дней, что незамедлительно сказалось на вывозимых объемах. В итоге за первые девять месяцев 2021 г. в Китай было отгружено всего 12,4 млн тонн угля, хотя годовой бюджет формировался с учетом оптимистичного прогноза экспорта на уровне 42 млн тонн в год. В этой связи в Монголии широко обсуждается необходимость форсированного завершения строительства железнодорожных линий для транспортировки угля в Китай непосредственно с мест добычи в аймаке Умнеговь – месторождений Таван-Толгой и Нарин-Сухайт. Другими словами, в условиях пандемии Монголия особо остро ощущает нехватку железнодорожных пограничных переходов на границе с южным соседом. Кроме того, отсутствие адекватной приграничной инфраструктуры не позволяет Монголии воспользоваться благоприятной рыночной конъюнктурой, создавшейся после отказа Китая от поставок австралийского угля с конца 2020 г.
Уязвимость автомобильного транспорта в условиях борьбы с распространением пандемии проявилась и на российско-монгольской границе осенью 2020 г. Здесь стоит отметить, что с начала вспышки COVID-19 в Китае Монголия предпринимала действенные меры по недопущению вируса внутрь страны, вовремя выявляя ввозные случаи заболевания на карантине. Первые внутренние случаи заражения были выявлены только спустя десять месяцев после начала пандемии – несмотря на трехнедельную изоляцию источником заражения стали водители международных грузовых рейсов, прибывшие из приграничных российских регионов. Из-за высокого риска обострения эпидемиологической обстановки Государственная чрезвычайная комиссия Монголии инициировала закрытие с 16 ноября 2020 г. автомобильных пунктов пропуска на границе с Россией, включая крупнейший пограничный переход Алтан-Булаг (с российской стороны – МАПП Кяхта). Исключение было сделано для транспортных средств с медицинским грузом и продовольствием (разрешение на въезд раз в неделю), а также для грузовых автомобилей, импортирующих топливо через пограничный переход Улаанбайшинт / Ташанта. Хотя первоначально границы для автомобильного грузового транспорта были закрыты до 15 января 2021 г., ограничения в общей сложности продлились три месяца.
Приостановка деятельности автомобильных пунктов пропуска на российско-монгольской границе вызвала скопление грузов в приграничных регионах и осложнение логистических цепочек. В первую очередь это коснулось Республики Бурятия, поскольку на ее территории происходит консолидация значительной части следующих в Монголию грузов со всей России. Перевозчики были вынуждены переориентировать груз на железную дорогу, которая в обычных условиях не выдерживала конкуренцию с автомобильным транспортом по многим параметрам (высокая стоимость отправки груза, увеличенные сроки доставки, дополнительные расходы на перевалку грузов и складирование, особенности оформления таможенных документов). При этом возникло множество вопросов относительно наличия подвижного состава, мест перегрузки из автотранспорта, тарифов на перевозку. В этих условиях наглядной стала необходимость строительства в г. Улан-Удэ современного железнодорожного терминала для обработки грузов. Возобновление деятельности автомобильных пунктов пропуска состоялось 23 февраля 2021 г., при этом для минимизации рисков распространения инфекции была введена новая схема перевозки грузов – иностранным перевозчикам предписывалось передать прицеп с грузом монгольским экспедиторам в зоне таможенного оформления и досмотра в Алтанбулаг для последующего перемещения в конечные пункты назначения.
В целом высокая вероятность введения различных ограничений в секторе международных автомобильных грузоперевозок ставит под вопрос организацию транзита автотранспортом через территорию Монголии. Интенсивное использование в транзитных перевозках маршрута АН-3 сети Азиатских автодорог (Улан -Удэ - Кяхта / Алтанбулаг - Дархан - Улан-Батор - Сайншанд - Замын-Ууд / Эрлянь - Внешний Пекин - Тяньцзинь) является важным условием становления трехстороннего экономического коридора и отражено в соответствующей программе. С целью выполнения этого условия в 2016 г. Россия, Монголия и Китай подписали Межправительственное соглашение о международных автомобильных перевозках по сети азиатских автомобильных дорог, тогда же состоялся тестовый автопробег Тяньцзинь – Улан-Батор – Улан-Удэ. Однако дальнейшее апробирование маршрута перевозчиками сдерживалось, поскольку на тот момент Китай применял систему Международных дорожных перевозок (МДП, или TIR – Transport International Rout) только на определенных пограничных переходах, но не в Эрляне. Когда в 2019 г. книжки МДП стали приниматься на всех пунктах пропуска Китая, рост интереса грузовых операторов к монгольскому направлению ожидался после завершения реконструкции автомобильной дороги Дархан – Улан-Батор в 2020 г. Теперь же в условиях эпидемиологических ограничений согласование процедур прохождения границ отодвигает открытие транзитного маршрута на неопределенный срок.
Рельсы vs. асфальт
В отличие от автомобильных грузоперевозок, значение которых пока носит больше локальный характер (осуществляются между двумя странами: Китай – Монголия или Монголия – Россия), динамика железнодорожных грузоперевозок в трансграничье трех стран формируется под влиянием общемировой тенденции контейнеризации грузов. Развертывание транспортно-логистических проектов в рамках реализации китайской инициативы Экономического пояса Шелкового пути привело к взрывному росту трансконтинентальных железнодорожных перевозок с использованием контейнеров, выгодно отличающихся скоростью доставки по сравнению с морскими перевозками. В последние годы монгольское направление активно развивается, хотя и уступает транзиту через Казахстан. В настоящее время по железнодорожному коридору Замын-Ууд/Эрлянь – Улан-Батор – Наушки/Сухэ-Батор проходит 43 маршрута, берущих начало в крупнейших китайских городах и следующих в европейские страны, а также в ряд российских городов.
В условиях распространения коронавирусной инфекции трансконтинентальные контейнерные перевозки железной дорогой продолжили активно расти. Можно сказать, они сыграли стабилизационную роль в обеспечении бесперебойной мировой торговли, поскольку железнодорожный транспорт в меньшей степени оказался подвержен влиянию ограничительных мер. Транзитные перевозки через Монголию показывают существенный рост – в 2020 г. количество проследовавших контейнерных поездов по маршруту Китай – Европа и обратно увеличилось на 53,3%, составив 2379 поездов (в 2016 г. всего 166). При этом Монголия, как страна, не имеющая выхода к морю и по многим товарам зависящая от импорта, испытывает проблемы из-за перебоев в морских контейнерных перевозках и скопления грузов в китайском порту Тяньцзинь.
Дальнейшая интенсификация железнодорожных контейнерных грузоперевозок становится очевидной из-за значительного подорожания морского фрахта – с конца 2020 г., когда впервые морские перевозки стали дороже отправки железной дорогой, разрыв между индексами ERAI (Eurasian Rail Alliance Index) и WCI Drewry (World Container Index) устойчиво растет. Представляется, что на этом фоне направление Замын-Ууд/Эрлянь – Улан-Батор – Наушки/Сухэ-Батор, как и другие направления по маршруту Китай – Европа, будет широко востребовано. В этой связи реализация приоритетного проекта экономического коридора – комплексной модернизации и развития Центрального железнодорожного коридора (Улан-Удэ - Наушки - Сухэ- Батор - Улан-Батор - Замын-Удэ - Эрлянь - Уланчаб - Чжанцзякоу - Пекин - Тяньцзинь) – приобретает еще большую актуальность.
Поддавая газу
Неожиданное развитие получает тема транспортировки газа из России в Китай через Монголию. Хотя строительство газопровода не входит в перечень проектов Программы создания экономического коридора, именно в этом направлении проделана существенная работа трех сторон. В 2019 г. АО «Газпром» было поручено рассмотреть вариант строительства газопровода «Сила Сибири - 2» через территорию Монголии. В августе 2020 г. была создана компания специального назначения «Союз Восток» и началась работа по разработке технико-экономического обоснования проекта. В ноябре 2021 г. впервые озвучена дата старта строительства газопровода – 2024 г., таким образом проект обретает все более четкие черты. Очевидно, что строительство газопровода через Монголию существенно усилит потенциал развития экономического коридора Китай – Монголия – Россия.
Таким образом, в условиях пандемии трансграничные взаимодействия претерпевают определенные изменения. Закрытие государственных границ для пассажиропотоков и введение жестких ограничений на пересечение грузового автомобильного транспорта значительно повлияли на работу пунктов пропуска Монголии и на внешнеэкономические связи стран в целом. Особенный вопрос – как в условиях продолжительного действия ограничений на пересечение государственных границ будут развиваться гуманитарные связи – остается открытым.
Инфраструктурный ландшафт в трансграничье трех стран меняется и, очевидно, продолжит «обогащаться» (ж/д пути, газопровод, автомобильные дороги). Для России налицо необходимость развития инфраструктуры внешней торговли в приграничных регионах.
Сегодня морские порты и погранпереходы в ДФО становятся ведущим каналом внешних торговых связей с Китаем – главным экономическим партнером России в условиях международных санкций. Участники ВЭД ожидают концентрации рынков сбыта на азиатском направлении и серьезного роста заявок на вывоз продукции через Восточный полигон. Однако инфраструктурные проблемы, заявившие о себе в полной мере в прошлом году, могут повлиять на планы по наращиванию внешнеторгового трафика.
Доставка грузов в российские порты Балтийского и Азово-Черноморского бассейнов сегодня затруднена. Такие крупные операторы контейнерных морских линий, как Maersk, MSC, One, приостанавливают букинги (бронирование мест на контейнеровозах) либо ограничивают прием отправлений в адрес РФ по deep-sea - через Суэцкий канал. Кроме того, порты Европы отказываются работать с российским грузами (как правило, в Антверпене или Роттердаме происходит перегруз контейнеров для грузополучателей в РФ с крупных на более мелкие суда).
По словам вице-президента Русско-Азиатского союза промышленников и предпринимателей Максима Кузнецова, в связи с тем, что оказался фактически заблокирован Санкт-Петербург и сложности возникли в направлении Новороссийска, ожидается, что основной поток из КНР пойдет через Владивосток и Восточный. С Приморьем продолжают работать такие судовладельцы, как китайская COSCO, тайваньская Evergreen, гонконгская Orient Overseas, не говоря о российских FESCO и SASCO.
Как было отмечено на круглом столе «Санкции 2022: как бизнесу выжить и развиваться на азиатском треке», который состоялся в Общественной палате РФ, после 24 февраля резко выросло число российских предпринимателей, заинтересованных в сотрудничестве с Китаем. Например, это характерно для автодилеров, работавших прежде в основном с европейскими и японскими брендами, предприятий химической, пищевой промышленности, столкнувшимися с проблемой поставок сырья из Евросоюза.
Цепочки поставок уже перестраиваются. По словам директора по логистике торговой сети «Магнит» Федора Павловского, компания к настоящему времени переориентировала импорт продукции из стран Юго-Восточной Азии через российский Дальний Восток, погранпереходы в Забайкальске и в Казахстане.
Новые пути поставок в АТР сегодня ищут и экспортеры, причем не только минерально-сырьевых ресурсов. Как рассказал вице-президент Российского зернового союза (РСЗ) Александр Корбут, в нынешнем положении отечественные аграрии будут укреплять позиции на рынках Азии. При этом большие надежды возлагаются на Китай. «Вектор центральноазиатский и дальневосточный будет усиливаться. Это очевидная вещь, деваться некуда», – резюмирует замглавы РСЗ.
Правда, сейчас осложняет торговые связи тот факт, что в ряде китайских провинций вводится локдаун из-за новой вспышки коронавируса. В настоящее время со стороны КНР действуют ограничения на ввоз сельхозпродукции и других продовольственных товаров через сухопутные погранпереходы, поставки возможны только морским путем.
Тем не менее с Главным таможенным управлением Китая при участии Евразийской экономической комиссии идут переговоры о возможности открытия так называемых коридоров доверия для продовольственных грузов через железнодорожные пункты пропуска, сообщила генеральный директор АНО «Евразийская агрологистика» Алевтина Кириллова. Предполагается, что в пилотном режиме в адрес некоторых китайских городов будут следовать по железной дороге контейнеры с соблюдением необходимых мер санобработки товара и подвижного состава.
В марте заявки на транспортировку грузов по Восточному полигону, которые подали отправители в РЖД, по данным президента Национального исследовательского центра перевозок и инфраструктуры Павла Иванкина, выросли на 15% к предыдущему месяцу. И судя по всему это не предел.
«Если Китай подставит нам плечо, компании начнут подписывать контракты и у нас появятся дополнительные объемы, это немного сгладит ситуацию. Если китайцы не сильно будут разворачиваться в плане заключения договоров, то тот объем грузовой базы, который придет на Восточный полигон, железнодорожники сумеют провезти. Иначе нужно будет задействовать Азово-Черноморский бассейн и Казахстан, – говорит Павел Иванкин. – Думаю, и тот и другой вариант в Минтрансе просчитывают, чтобы понимать объем инвестиций и тех действий, чтобы подстраховать наших грузовладельцев».
То, что лимитирующим для наращивания внешнеторгового трафика в ДФО остается звено порт – железная дорога, говорят сегодня многие. В Русско-Азиатском союзе промышленников и предпринимателей рекомендуют на перевозку из Китая планировать дополнительный временной задел. «У грузов, отправленных в январе, расчетное время было увеличено на 2–3 недели. По тем грузам, которые сейчас пойдут, нужно закладывать месяц–полтора. Владивосток – узкое горлышко, и РЖД, хотя наши власти принимают усилия, – не волшебник», – отмечает Максим Кузнецов.
В настоящее время с портом Восточный (терминал ВСК) готовы работать многие китайские контейнерные суда, которые могут заместить европейских перевозчиков, заявил заместитель гендиректора компании «Рускон» Максим Разумов. «Поэтому сейчас рынок будет все больше разворачиваться в сторону Дальнего Востока, как на единственную точку выхода, потому что через порт Санкт-Петербург пока на данный момент нет транспортного решения», - пояснил менеджер.
В то же время признал он, пропускные способности терминалов Приморья не в силах перевалить весь контейнерный поток. Суммарная пропускная способность портов Владивосток и Восточный составляет ориентировочно 1,5 млн TEU (контейнеров в 20-футовом эквиваленте). Общий объем контейнерных перевозок в России в 2021 году составил 5,6 млн TEU, из которых 1 млн TEU пришелся на транзит в направлении Азия – Европа.
При этом проблему с доставкой грузов из Китая, участники рынка ощутили в прошлом году сполна. Это оборачивалось очередями транспорта у сухопутных погранпереходов (вопрос актуален и в этом году – согласно данным компании ПЭК, на 19 марта на автомобильном пункте пропуска Забайкальск - Маньчжурия в электронной очереди находилось 7,4 тыс. грузовиков), длительными простоями судов в акватории портов, увеличенными сроками перевалки грузов на терминалах.
По словам главы ACEX Group Мирослава Золотарева, чтобы расшить узкие места в торговле необходимо строить железнодорожные пути, модернизировать пропускные пункты и портовую зону: «Здесь находится точка приложения инвестиционных усилий, чтобы решить проблему с так называемым транспортным коллапсом, ростом цен и сроками доставки».
Вместе с тем ситуация с разворотом грузов на Восток должна ускорить ход инфраструктурных строек, считают отраслевые эксперты. К примеру, говорит Александр Корбут, это относится к созданию в Забайкальске зернового терминала мощностью переработки до 8 млн т зерна. «Хотя про него слышно с 2016 года, сейчас его потенциал вполне реален», - подчеркнул вице-президент Российского зернового союза.
Безусловно, один из ожидаемых объектов – железнодорожный мостовой переход Нижнеленинское – Тунцзян. Планируется, что появление дополнительного пункта пропуска с КНР станет подспорьем для российских компаний. «Мост готов. Сейчас делается инфраструктура, устанавливается оборудование. Тестовые проезды поездов состоятся уже в апреле этого года», – проинформировал губернатор ЕАО Ростислав Гольдштейн. Полномасштабно новый погранпереход, уточнил он, сможет заработать в конце августа.
В свою очередь президент китайской Hylink Supply Chain Management Сунь Тяньшу опровергает мнения о том, что сегодня затруднена логистика с КНР. По его словам, в прошлом году США и страны Европы выделили много субсидий на борьбу с последствиями пандемии. Это привело к всплеску заказов на товары из Поднебесной, что обернулось большими трудностями в перевозке грузов, поскольку американские порты оказались перегружены контейнерами, и суда подолгу стояли в ожидании разгрузки. Отголосок проблемы из-за замедлившегося оборота флота и контейнерного парка ощутили в России.
Сейчас же спрос на продукцию из КНР со стороны США и Евросоюза упал, отметил глава Hylink Supply Chain Management. Кроме того, после 24 февраля заметно сократился железнодорожный транзит грузов из Китая в Европу через территорию РФ. У железных дорог высвободились мощности, и новые перевозки между странами будут своевременно обеспечиваться, убежден господин Сунь.
Как отметила вице-президент Русско-Азиатского союза промышленников и предпринимателей Анна Фомичева, сотрудничество с КНР будет усиливаться, но есть и другие страны, с которыми есть перспективы партнерства. Например, по легкой промышленности возможно расширить контакты с Киргизией и Узбекистаном. Соглашение о свободной торговле у России действует с Ираном и Вьетнамом. Кроме того, для сотрудничества с РФ открыты страны БРИКС, куда, помимо Китая, входят ЮАР, Бразилия, Индия. Однако для выхода на эти рынки нужно опять-таки сначала доставить продукцию до морских портов.
В любом случае участникам ВЭД придется менять прежние подходы к работе, подчеркнула Анна Фомичева. «Нужно считать как минимум три маршрута, определять новые финансовые модели. Нужно работать с новыми банками, которые не попали под санкции, переводить контракты в юани, если возможно. Вообще много чего (предстоит сделать – Прим. ред.) интересного, что не делали раньше, так как работали по-другому, более просто», - заключила она.
Сегодня Китай является ключевым экономическим партнером РФ. В 2021 году двусторонняя торговля достигла $146,8 млрд., и согласно планам лидеров соседних государств, ее объем в ближайшие пару лет планируется довести до $200 млрд в годовом выражении. Однако эти два года, говорилось на Четвертом предпринимательском форуме-выставке по бизнесу с Китаем, состоявшемся 8-9 февраля в Москве, вероятно, будут не из легких для российских участников ВЭД.
Традиционно основные поставки из КНР в Россию приходятся на машинное оборудование, электронику, транспортные средства. Если говорить о российском экспорте, то 65% в нем занимает минеральное топливо. Судя по всему это устраивает китайскую сторону: по словам главы представительства Китайского комитета по содействию международной торговле в РФ Гао Ци, энергетическая промышленность в структуре торговли играет роль стабилизирующего фактора.
Впрочем, считает президент Русско-Азиатского союза промышленников и предпринимателей (РАСПП) Виталий Манкевич, положение дел понемногу меняется: «Если раньше мы продавали оружие, нефть и газ, то сейчас делаем акцент на продуктах питания, станках и разном оборудовании». Если еще в 2015-2016 годах китайцы инвестировали только в российскую нефть и природные ресурсы, то теперь вложения направлены и в другого рода проекты. В качестве примера глава РАСПП привел заводы по выпуску автомобилей Haval в Тульской области и холодильников Haier в Татарстане.
С другой стороны Китай, где растет уровень доходов населения, не может не интересовать российские компании. «Если вы попали на китайский рынок, вашу продукцию признали, это действительно большой успех», - рассказал Виталий Манкевич, уточнив, что рынок в КНР хотя и емкий, непростой, имеющий много препон.
Ни учения, ни света
Экспортно-импортные операции с Китаем сегодня осложнены рядом факторов. По словам президента SCS Group Александра Гаврика, 40% производственных поставок из КНР идут со срывом обозначенного договором срока. Одна из главных причин – охвативший страну энергетический кризис. В частности, ограничения в подаче электричества затронули такие крупные промышленные города провинции Чжэцзян, как Нимбо и Иу. Многие предприятия работают только три дня в неделю.
«Но контрактные обязательства – то, что китайцы обещали своим партнерам – никто корректировать не может, к форс-мажору это никто не относил. Какие-то фабрики попадали под штрафные санкции, какие-то пытались увеличить свой штат, но это не особо помогает в период кризиса с электроэнергией», - говорит предприниматель.
Усугубляют ситуацию жесткие антиковидные ограничения. Карантинные меры приводили к тому, что даже при единичных случаях заболевания коронавирусной инфекцией перекрывались целые городские районы и небольшие города. «Если вспышка заболевания произошла на производственном предприятии, то китайцы могли блокировать всех, кто так или иначе мог контактировать с заболевшим. Предприятие лишалось рабочей силы, собственники бизнеса были вынуждены привлекать неквалифицированных людей, обучать в кратчайшие сроки. Соответственно, на выходе имеем некачественный товар, который мы должны продать либо передать своим вендорам или поставщикам», - рассказал Александр Гаврик.
В итоге россиянам приходится нести дополнительный затраты на услуги сюрвейеров, организацию усиленного контроля для выявления брака.
Возникают проблемы и с ввозом продукции в КНР, в том числе из-за «псевдоковидных ограничений». «Китайцы, можно сказать, высасывают из пальца какую-то проблему: включается блок со стороны таможенных органов, создаются дополнительные препоны на въезд этого груза, контейнера в Китай. На границе образуются огромные очереди, не дают получить ввозную документацию, сертификат. И экспортер, который поставляет продукцию, вынужден либо возвращать груз, либо попадать под штрафные санкции за простой грузов в портах и т.д.», - пояснил президент SCS Group.
Испытание морем
Разразившийся в прошлом и продолжающийся в этом году глобальный логистический сбой стал еще одним вызовом для участников ВЭД. В разы выросла стоимость перевозки. Если в октябре 2020 года средневзвешенная цена отправки 20-футового контейнера из основных портов Китая во Владивосток составляла примерно в $800, то сейчас она может превышать $8 тыс. До Москвы транспортировка оценивается в $12-16 тыс., ранее она находилась в диапазоне $3-4 тыс.
Стоимость взлетела на фоне серьезного замедления оборота торгового флота и контейнерного парка. Срок доставки контейнеров на направлении КНР – Владивосток – Москва теперь увеличился до 90 суток и более, тогда как до пандемии он составлял 30-35 дней. «Многие поставки из Китая задерживаются по ряду причин. Первая – это то, что у них недостаточное количество складов для хранения товаров, чтобы ожидать, пока вы подадите контейнер под загрузку. Вторая причина банальна – заработать на этом хайпе», - говорит совладелец логистического сервиса Broker Pro Петр Распопов.
С ним согласен глава SCS Group. «Крупным компаниям, владеющим огромным контейнерным парком, который исчисляется десятками миллионов контейнеров, это выгодно. Зачем вовремя доставлять и возвращать контейнеры, если можно зарабатывать такие сумасшедшие деньги. Думаю, только давление со стороны других отраслей повлияет на то, что ситуация будет сбалансирована, но как минимум еще полгода мы будем ощущать дефицит порожних контейнеров», - прогнозирует Александр Гаврик.
Впрочем, на снижение стоимости логистики из Китая не стоит рассчитывать ни в этом, ни в следующем году, предупреждает совладелец ACEX Group Мирослав Золотарев. «Мы должны привыкнуть к новым реалиям. Потому что Европа драйвит, готова покупать доставку контейнера из Китая и за 20 тыс. евро. Соответственно, все морские линии будут отдавать предпочтение Европе, грузооборот которой в разы больше, чем у России. Российский потребитель, российский импортер находится в хвосте этой цепочки и вынужден тоже платить, вынужден испытывать (затяжные – Прим. ред.) сроки», - высказал мнение Мирослав Золотарев.
Некоторые российские компании стали искать партнеров в других странах. Евгений Осиновский, руководитель компании «Оптсервис», которая производит снеки, рассказал, что из-за подорожавшего морского фрахта китайский арахис стал не сопоставим по цене продукта из Индии и Латинской Америки. «Мы, к сожалению, пока переходим на бразильский из-за высоких тарифов на перевозку», - сказал предприниматель.
Однако далеко не у всех есть такая возможность. «Работать с Китаем или нет – у нас просто нет другой альтернативы», - резюмировал президент SCS Group.
На логистику всем миром
Логистический кризис обнажил проблемы и в самой России. Часть грузопотока переориентировалась с deep-sea на сухопутные погранпереходы, пропускной способности которых оказалось явно недостаточно. На автомобильных пунктах пропуска скопление грузовых фур стало обыденностью, хотя усилия по наведению порядка предпринимаются: трафик адаптирован к карантинным ограничениям (пропуск по спискам, введение электронных очередей и т.п.) Узкие места дают знать и на железнодорожной инфраструктуре.
«С Китаем у нас на всю протяженность границы семь переходов, а с Финляндией – 18. Из работающих погранпереходов единицы, кто оперативно пропускает подвижной состав», - свидетельствует директор ПЭК: Global Оксана Феоктистова.
На инфраструктурную проблему могло бы активнее реагировать государство. Например, скорейшее открытие мостового погранперехода Нижнеленинское – Тунцзян смягчило бы ситуацию с поставками товаров из Китая. Как отметил Александр Гаврик, КНР свою часть моста построила несколько лет назад, тогда как срок сдачи российской неоднократно сдвигался. «На сегодняшний день мост построили, все в порядке. Но что мешает России запустить еще один таможенный переход, поставить пропускной пункт, увеличить штат таможенников, досмотровых групп и в итоге разгрузить ту проблему логистики которая присутствует?», - подчеркивает бизнесмен.
Ситуация зависит и от представителей смежных отраслей. По словам Оксаны Феоктистовой, в настоящее время более 50 поездов стоят в очереди на раскредитацию и выгрузку на крупнейшем в РФ контейнерном терминале в Ворсино, расположенном недалеко от Московской агломерации. В результате китайская сторона приостановила отправки контейнеров в адрес этой железнодорожной станции.
Сейчас компания ищет, куда можно переадресовать сборные и генеральные грузы, но решений не так много. «Мало станций на Московском узле готовы принимать хорошие объемы», - сказала Оксана Феоктистова.
Отправители ждали, когда закончится китайский Новый год (наступил 1 февраля), добавила она. Теперь они ждут, когда Ворсино переработает возросший поток.
«Кризис прекрасен тем, что мы учимся, каким образом в новых реалиях подавать свои профессиональные качества. Но очень бы хотелось все-таки общего взаимодействия на этом рынке», - заявила директор ПЭК: Global.
Российские власти ставят перед транспортным машиностроением задачу выйти за короткий срок на высокий уровень технологической независимости при постройке морских и речных судов, оперативно провести импортозамещение по критическим позициям судового комплектующего оборудования. При этом верфи должны сделать существенный прорыв с точки зрения наращивания объема производства флота. EastRussia разбиралась, насколько посильной окажется эта задача.
Время критично, но сроки отодвигаются
За сравнительно небольшой период в России планируется построить большое количество судов различного назначения. Утвержденная правительством РФ программа водного транспорта с использованием средств Фонда национального благосостояния предусматривает строительство 260 единиц флота в ближайшую пятилетку.
В Минпромторге РФ не считают эту задачу амбициозной. «Лизинговая программа на 260 судов для нашего судостроения – это только начало и это еще слабая цифра, явно не вызов. Мы рассчитывали и рассчитываем на больший объем средств господдержки в лизинговой программе, потому что по многим позициям нужно увеличивать количество судов в сериях», – сообщил статс-секретарь – замминистра промышленности и торговли Виктор Евтухов.
Сейчас наблюдаются четыре набирающих силу тренда, которые учтены программой обновления флота. Это увеличение тоннажа судов, контейнеризация грузов, форсированное развитие Северного морского пути и повышение спроса на пассажирский водный транспорт, в том числе на электротяге, рассказал генеральный директор АО «ГТЛК» Евгений Дитрих.
«Спрос на флот большой, флот нужен здесь и сейчас. Судовладельцы не готовы ждать по 5 лет, пока мы что-то им предложим. На сегодняшний день суда, бывшие в употреблении, с возрастом 15–20 лет, стоят в полтора-два раза дороже чем те, похожих классов, которые контрактуются сегодня», – отметил глава лизинговой компании.
Большая потребность сегодня имеется в новом техническом флоте. По данным замглавы Росморречфлота Бориса Ташимова, по линии ведомства реализуется порядка 20 госконтрактов по созданию 72 судов общей стоимостью около 97 млрд руб. (20 единиц флота уже введены в эксплуатацию). В частности, к концу 2024 года должны быть сданы 16 аварийно-спасательных судов для Севморпути. Однако в силу необходимости замены импортного судового оборудования эти сроки не будут выдержаны, сообщил чиновник.
Отклонение от первоначального задания составит в среднем один-два года, уточнил он.
Чтобы решить проблему на этот период, аварийно-спасательная группировка на СМП будет усилена судами с других бассейнов. «Эти один-два года не скажутся на незащищенности Севморпути», – заверил Борис Ташимов.
Вопросы возникают и по другим позициям. В настоящее время более 40% судов снабжения ледового класса, работающих на Севморпути, старше 30 лет, более 80% – старше 20. Способны ли судостроители преодолеть темпы старения, выводя на арктические маршруты новую технику, задается вопросом директор дирекции Северного морского пути госкорпорации «Росатом» Вячеслав Рукша. «Технологически кто их построит? Мое личное мнение, что никто», – полагает он.
С проблемами могут столкнуться заказчики коммерческого флота. Для перевозок по тому же Севморпути нужно 30-40 газовозов для «Новатэка», 15 танкеров для проекта «Роснефти» «Восток Ойл». Причем такое количество флота также предполагается построить в ближайшие 5 лет, что вызывает сомнения в своевременной сдаче, говорит Вячеслав Рукша.
Трудности, в частности, возникли у ССК «Звезда» в Большом Камне. Для транспортировки углеводородов по Севморпути предприятию необходимо построить 26 танкеров-газовозов. Изначально планировалось, что часть судов будет сделана при участии партнеров из Южной Кореи. Но в 2022 году они приняли решение прекратить сотрудничество с российской стороной.
«Корейцы подписывались на 15 [судов], 5 отдают, они достроятся на «Звезде». 10 остаются. Сейчас договариваемся с коллегами из Китая», – сообщил на ПМЭФ-2023 Виктор Евтухов.
Тем временем затягиваются поставки судов для рыбного промысла. Отчасти причина срыва сроков сдачи объективна, говорит глава Росрыболовства Илья Шестаков. Сначала влияла пандемия, затем санкционные ограничения, из-за чего возникли проблемы с необходимым оборудованием. Вместе с тем при контрактовании судов были допущены ошибки, считает руководитель профильного ведомства.
«Мы, когда начинали I этап инвестиционных квот, больше всего переживали, что верфи будут давить на заказчиков…Но почему-то все получилось наоборот. Они (судостроители – прим. ред.) просчитались с ценой, просчитались с проектами, просчитались со своими рисками. Дальше еще наложились внешние факторы, которые привели к очень затруднительной ситуации», – изложил свой взгляд на проблему Илья Шестаков.
Это планируется учесть в ходе II этапа программы поддержки рыбной отрасли. Из-за определенного недоверия к судостроителям в качестве объектов инвестиционных квот будет не так много флота, в том числе транспортных рефрижераторов. «Рефрижераторы мы давно не строили, необходим поиск компетенций, как было с рыбопромысловыми судами. Плюс достаточно большая загруженность стапельных мест с учетом других задач, которые стоят перед верфями. Поэтому мы не видим большого спроса как на рефрижераторные суда, так и на рыбопромысловые. Единственное, будет спрос на суда-краболовы», – пояснил глава Росрыболовства.
Российские верфи ищут своих
Добиться максимально возможной технологической независимости – достаточно амбициозная задача для судостроения. К примеру, доля иностранного судового комплектующего оборудования (СКО) у популярного сухогруза проекта RSD-59 класса «река-море» – 41%, а у траулера для промысла минтая и сельди проекта ST-192 – 89%.
Под эгидой Минпромторга определены наиболее критические позиции по СКО для гражданского флота. Наибольшие проблемы сегодня связаны с разработкой двухтопливных высокомощных двигателей, редукторов, компонентов силовой преобразовательной техники, типорядов электрических и механических винто-рулевых колонок, электронной компонентной базы для судового приборостроения.
Подрядчики верфей сегодня прорабатывают вопрос замены оборудования, с нехваткой которого столкнулись судостроители, параллельно подыскивают аналоги СКО сами судостроительные предприятия. Например, при строительстве многофункционального аварийно-спасательного судна мощностью 7МВт (его строит калининградский завод «Янтарь») ООО «ЦПС ОСК-Движение» поставляет электрические движительно-рулевые колонки.
Вместе с тем, уточнил Борис Ташимов, есть случаи, когда невозможна замена иностранного оборудования отечественным. Так, ледокол ледового класса Icebreaker-7 мощностью 18 МВт планировалось оснастить винто-рулевыми колонками импортного производства. Сейчас принято решение об их замене на классическую валолинию. «Это испытанное решение, но в то же время оно требует изменений в проект. Здесь требуется изменение кормовой оконечности судна, расположения оборудования», – пояснил замглавы Росморречфлота, добавив, что подобные коррективы в ряде случаев ведут к удорожанию проекта.
Как заявил гендиректор АО «Объединенная судостроительная корпорация» Алексей Рахманов, сегодня заказчики судов должны принять сложившиеся реалии и перестать сводить сложность проблематики импортозамещения СКО только к цене на конечное изделие. «Многие наши коллеги склонны воспринимать ситуацию в лоб. Они говорят, что в Китае производство судов стоит дешевле, но при этом они забывают, что там меры господдержки ориентированы на тех, кто производит двигатели и суда, а этот размер поддержки никак не меньше 30%. Так что, когда мы предлагаем какие-то технические решения, а нам говорят «но они же дороже, чем в Китае», мы соглашаемся – да, дороже, и вот почему: господдержка, объемы, да и тарифы имеют значение», – подчеркнул глава ОСК.
КНР ежегодно только на прямую поддержку судостроения направляет около $12 млрд, добавил он. В России же до недавнего времени размер косвенной помощи составлял $0,7 млрд. ОСК сделала сравнительный анализ стоимости строительства краболовов в России и в Китае. Если принять во внимание такие факторы, как коэффициент головного судна, его характеристики, таможенные ставки, государственная поддержка, то производство на российских верфях сопоставимо с ценой постройки в КНР, «если очистить от всех вещей, которые относятся к мерам господдержки», утверждает Алексей Рахманов.
Отрасль нуждается в новых экономических условиях выпуска головных судов, на которые могут быть распространены субсидии при поставке пилотных партий, добавил гендиректор ОСК. «Наши коллеги, строящие двигатели, лебедки, все остальное, показывают, что на момент запуска локализованных изделий их цена будет дороже, чем то, что мы покупали за рубежом, не важно где, на востоке или на западе. Пока мы не приведем условия работы с пилотными партиями в понятное русло, результат будет половинчатым», – подчеркнул менеджер.
Действительно, крайне важно поддержать производителей на первых этапах освоения новой техники, потому что когда продукция войдет в серию, она станет дешевле. По словам Виктора Евтухова, только в серийных выпусках продукции отечественные судостроители начинают зарабатывать. «А когда мы идем от головного к головному судну, то никакой экономики не будет – ни у верфей, ни у поставщиков судового комплектующего оборудования», – уточнил замминистра.
В то же время без инвестиций в судостроительные компании, у которых устаревшее оборудование и технологии, не обойтись. Например, вложения в Северную верфь (Санкт-Петербург) для выпуска крупнотоннажного флота оцениваются почти в 25 млрд руб. А чтобы привести в порядок все гражданские мощности ОСК, нужно примерно 250 млрд руб., уточнил Алексей Рахманов. Половина из этих средств может быть обеспечена через Фонд развития промышлености. К настоящему моменту организацией поддержано 15 проектов в области судостроения на 5 млрд руб.
Субсидии не нарасхват
В Минпромторге считают, что действие постановления правительства РФ, которое определяет правила предоставления субсидий на выполнение комплексных проектов по разработке, созданию и внедрению в серийное производство СКО (с 2022 по 2024 годы на эти цели запланировано порядка 18,3 млрд руб.), необходимо продлить на 2025-2026 годы.
В ведомстве рассчитывают на определенную отдачу и настаивают на еще большей локализации выпуска оборудования, например, в рамках II этапа программы рыбных квот под киль.
«Это на самом деле понятно. Достаточно большое количество оборудования было зарубежное, и локализация была недостаточная. Мы не могли никого заставить, рыбохозяйственный комплекс выбирал самое лучшее, что имелось на данный момент. Мы неоднократно проводили встречи рыбаков с производителями российского оборудования, на тот момент такого удовлетворяющего качества не было», – уточнил Илья Шестаков.
Сегодня в стране развиваются и научные разработки и инжиниринг, однако отсутствует понимание по выпуску программного обеспечения, подчеркивает директор департамента рыбохозяйственного комплекса Корпорации развития Дальнего Востока и Арктики Дмитрий Клюнеев. «К сожалению, все суда, которые реализуются в рамках I этапа программы инвестиционных квот, имеют иностранное ПО. Если, не дай бог, прекратится обслуживание или будут обрезаны какие-то функции, эти корабли просто никуда не пойдут», – резюмировал представитель КРДВ.
Между тем порядок получения субсидий при создании СКО – сложный, желающих их получить не так много, отмечает гендиректор ООО «Морские комплексные системы» Павел Зубков. «И я сомневался, когда брал», – признался он.
«Нужно сказать, мы должны сначала тратить деньги, потом отчитаться, и только потом нам компенсируют. Представьте, какая нагрузка на предприятие промышленности», – говорит Павел Зубков.
В качестве еще одного недостатка он отметил отсутствие субсидий при капитальном строительстве производственных участков, когда осваиваются новые виды работ. Ведь в этом случае у поставщика комплектующих встает необходимость дополнительного кредитования или целевого займа от Фонда развития промышленности.
Свое СКО по-хорошему нужно не только для судостроения, но и судоремонта. В настоящее время в РФ зарегистрировано свыше 1,4 тыс. рыбопромысловых судов, большая часть из них имеет на борту оборудование иностранного производства, отметил Дмитрий Клюнеев. С одной стороны, нужно развивать собственную независимую систему судоремонта, с другой, пока конкурировать со странами АТР в производстве необходимых судовых узлов и компонентов, вряд ли возможно.
На Петербургском международном экономическом форуме чиновники и эксперты загадывали, какие направления экономики могут стать дополнительными драйверами в отношениях между странами, помимо сотрудничества в области энергоресурсов. В Минвостокразвития, прежде всего, предлагают акцентировать внимание на туризме и пищевой промышленности. Последняя действительно имеет неплохие шансы, но, как свидетельствуют российские экспортеры, для расширения рынка сбыта в КНР нужно преодолеть немало барьеров.
За пять месяцев товарообмен между РФ и Китаем вырос на 40,7% к аналогичному периоду 2022 года и составил $93,8 млрд, сообщил на ПМЭФ-2023 посол КНР в России Чжан Ханьхуэй. Весомая доля в общем объеме торговли по-прежнему приходится на топливно-энергетический сектор. Энергетика – важнейшая компонента в торговых отношениях соседей, говорит председатель совета директоров China National Chemical Engineering Дай Хэгэнь, она открывает долгосрочные перспективы и способствует развитию таких направлений промышленности, как например, химическая.
Между тем вице-президент Торгово-промышленной палаты РФ Владимир Падалко считает, что со временем нефть и газ уйдут на периферию товарооборота между странами. Поэтому уже сейчас необходимо работать над получением альтернативных источников энергии, как водород, а также осваивать высокие технологии в иных сферах экономики.
«Следующий этап, который будет явно наблюдаться – это формирование совместных производств, где не только организуется сборка, инжениринг, но и ведутся совместно разработки продуктов. При этом будем руководствоваться нашими национальными программами», – в свою очередь подчеркнул замглавы Минпромторга Алексей Груздев.
Традиционно тесная кооперация наблюдается в логистике. Как отметил председатель совета директоров группы FESCO Андрей Северилов, на фоне стагнации отношений с Южной Кореей и Японией расширяется сеть внешнеторговых маршрутов с КНР. В настоящее время морская линия China Express соединяет Владивосток уже с десятью китайскими портами: Яньтянь, Наньша, Сямынь, Вэньчжоу, Нинбо, Шанхай, Ричжао, Ксинганг, Ляньюньган и Далянь. Сервис обслуживают шесть судов общей контейнерной вместимостью 10 тыс. TEU.
Устойчивые транспортные сообщения должны выстраиваться и на сухопутных направлениях. Сейчас FESCO строит контейнерный терминал у мостового погранперехода Нижнеленинское – Тунцзян (пока через мост перевозится исключительно российский уголь и железная руда). «Мы будем рады гарантировать нашим китайским партнерам, российскому бизнесу, что начиная с 2024 года у нас будет полноценно сформированный контейнерный терминал и возможность перевалки достаточно большого объема контейнерных грузов по новому маршруту, о значимости которого говорили оба лидера соседних государств», – заявил Андрей Северилов.
Особенности питания
Министр по развитию Дальнего Востока и Арктики Алексей Чекунков призывает сконцентрироваться на двух направлениях, которые представляют серьезный потенциал для сотрудничества. Это туристические, гуманитарные и научные связи, а также обмен продовольствием, включая сельхозпродукцию.
Несмотря на то, что власти КНР жестко регулируют импорт продуктов питания, за последние 5 лет их ввоз из России значительно вырос. В настоящее время свыше 3 тыс. компаний из РФ, экспортирующих товары пищевой промышленности, зарегистрированы в Главном таможенном управлении КНР.
«Мы все помним, как председатель Си уезжал из Владивостока с коробкой мороженого в подарок. Как минимум приграничные производители этого вкусного продукта на Дальнем Востоке ощутили импульс. Это маленький пример, но он является символом того огромного потенциала, который может быть», – сказал глава Минвостокразвития.
Ведущую роль в экспорте продовольствия в КНР играет рыба. После пандемии активизировались прямые поставки российской рыбной продукции. В I квартале 2023 года объем отправок морепродуктов в Китай составил $553 млн, что выше соответствующего уровня 2022 года на 78%. При этом основная доля поставок приходится на сырец: 74% объема экспорта в январе-марте занял мороженый минтай, еще 8% – сельдь.
Другая важная статья продуктового экспорта – мясо птицы (курицы, индейки). Ввоз этого продукта в КНР из России был разрешен в 2019 году. В 2021 году в Китай экспортировано 119,4 тыс. т мяса курицы, в 2022-м – 126,6 тыс. т.
«60% экспорта составляет весьма специфический продукт, который в принципе не пользуется популярностью на российском рынке, а именно куриные лапы. Это является деликатесом, фактически черной икрой для всех китайцев. С одной стороны, это очень здорово, поскольку в России этот продукт не стоит ничего, где продать его проблематично, в основном он идет на переработку в корма для животных», – рассказала директор по развитию внешнеэкономической деятельности ООО «ТД “Черкизово”» Наталья Бартновская.
С другой стороны, из-за местных кулинарных предпочтений широкого ассортимента продукции российские экспортеры птицы в Китай не поставляют (практически остальная доля экспорта курицы – части крыла). «То есть мы достигли своего пика, а другие продукты Китай практически не импортирует», – уточнила менеджер.
Уроки логистики
Вместе с тем при расширении присутствия на китайском рынке российские поставщики сталкиваются со сложностями логистики и дистрибуции. Так, себестоимость продукции для местного ритейла возрастает в разы, в том числе за счет упаковки, дополнительных логистических операций и т.п. Несмотря на неоднократные оптимизации, доставка в торговые сети Китая оказывается втрое дороже по сравнению с отгрузками сырья, говорит Наталья Бартновская.
Канал ритейла, который считается более высокодоходным, чем сырьевые продажи, становится менее прибыльным. «В ритейле выходила цена космическая, поэтому никто не покупал наш шоколад в Гуаньчжоу. Шоколадка становилась по цене как швейцарский шоколад, но российский и швейцарский шоколад по-разному воспринимается потребителями», – рассказала генеральный директор ООО «Синорусс» Сурана Раднаева. Требует расширения география экспорта. Сегодня львиная доля продуктового импорта из РФ направляется морем в прибрежные провинции Китая, где расположены крупные порты. Там выстроена основная логистическая инфраструктура для приема импортных товаров. Кроме того, в приморских регионах КНР сосредоточены крупные экономические зоны, где на местных производствах может происходить дальнейшая переработка пищевого продукта.
Покупателей из других провинций не так много из-за сложных схем завоза продукции через сухопутную границу. «Мы заинтересованы, чтобы развивался экспорт железнодорожным транспортом. К сожалению, на китайской стороне санитарно-логистическая инфраструктура еще очень плохо развита, и клиенты не готовы принимать груз по сухопутным маршрутам», – сетует Наталья Бартновская.
Если бы решена была данная проблема, это стало большим подспорьем для российских экспортеров. «Это дешевле, быстрее, интересно как китайцам, так и россиянам», – заключила менеджер.
Гонконг остается одним из ведущих финансовых центров в АТР, а в последние годы – и флагманом инновационных разработок. Как правило, здесь зарождаются и тестируются идеи, которые затем масштабируются не только на остальной территории Поднебесной, но и на таких рынках, как Индия, Сингапур, Таиланд. EastRussia разбиралось, чем сегодня этот специальный административный район КНР может быть полезен российскому бизнесу и чем он отличается от материкового Китая в деловой сфере.
С выходом из пандемии Гонконг активизировал международные контакты. С января здесь отменены карантинные ограничения, а чуть позже – и масочный режим. При этом, если при въезде в континентальную часть Китая от иностранца до сих пор могут потребовать результаты ПЦР-теста, то для этого административного района КНР данное условие не обязательно.
Как показатель оживления деловой активности – растущее количество авиарейсов из местного международного аэропорта. На сегодня их число выросло до 700 в день. В Гонконг летают около 120 авиакомпаний примерно в 220 направлениях. «Видим, аэропорт наращивает объемы, как и то, что он остается крупнейшим в мире по объемам карго перевозок», – рассказал руководитель представительства Совета по развитию торговли Гонконга (HKTDC) в ЕАЭС, Грузии, Азербайджане и Молдове Леонид Орлов.
Если рассматривать торговые связи с РФ, то Россия, с одной стороны, играет небольшую роль в товарообороте Гонконга. Согласно статистике за 2021 год, по экспорту (его объем составил около $5 млрд) РФ занимала 18 место, по импорту ($1,4 млрд) – 27-ое, сообщил председатель Российско-азиатского союза промышленников и предпринимателей (РАСПП) Виталий Манкевич.
В поставках из России превалируют продукты питания животного и растительного происхождения, минеральные продукты, продукция химической промышленности. Больше половины ввозимых из Гонконга в РФ товаров традиционно занимали транспортные средства, главным образом автомобили, и оборудование. С 2022 года растут поставки в рамках параллельного импорта. В первую очередь это относится к бытовой технике и коммуникационной аппаратуре.
Сегодня много российских компаний заинтересованы в сотрудничестве с Гонконгом, продолжает Виталий Манкевич. «Здесь можно разместить денежные средства, акции, облигации. Имеются большие перспективы для компаний, которые выводят свои средства из недружественных стран», – пояснил он.
В настоящее время в Гонконге ежемесячно регистрируется россиянами 10-15 компаний, сообщил советник председателя РАСПП Артем Сароян. Специальный административный район, где по сути действует режим порто-франко, снимает многие ограничения по внешнеторговым операциям, имеет благоприятный режим налогообложения. «Гонконг является мировым финансовым центром, а Гонконгская фондовая биржа – лидером по количеству сделок после Нью-Йоркской и Лондонской. Но преимуществом здесь является отсутствие валютных, таможенных ограничений, которое позволяет торговым компаниям регистрировать свои представительства для осуществления взаиморасчетов со своими контрагентами в регионе», – отметил Артем Сароян.
Фактически это единственный крупный финансовый центр в мире, не являющийся офшором, где отсутствует контроль за движением денежных потоков, подтверждает Леонид Орлов. При этом концентрация банковского капитала здесь вторая после Нью-Йорка.
Из главных минусов Гонконга можно отметить высокую стоимость недвижимости. В частности, стоимость жилья составляет $17-25 тыс. за 1 кв. м, аренда квартиры – от $2 тыс. в месяц.
Гонконг славится своими преференциями для IT-рынка, проектов в области FinTech, рассказывает директор по развитию бизнеса «Ситик Телеком СПС Рус» Румия Рахимова. Это может быть интересно представителям IT-сообщества из России. Примерно 35% отечественных разработчиков программного обеспечения продают свою продукцию в другие страны. Согласно «Стратегии развития российского экспорта услуг до 2025 года», объем зарубежных продаж IТ-услуг должен составить $12,15 млрд.
Для стимулирования разного рода инноваций, например в Гонконге востребована деятельность в области биотехнологий, принята расширенная схема налоговых вычетов и различных субсидий. Например, предусмотрена возможность возместить расходы на НИОКР, компенсировать вложения в научно-технические проекты.
Возвращаясь к рынку информационно-коммуникационных технологий, стоит сказать, что в Гонконге он ежегодно растет в среднем почти на 7% за счет активного перехода пользователей на облачные сервисы, цифровой трансформации предприятий малого и среднего бизнеса, разработок в области Big Data и Интернета вещей, увеличения стартапов. По прогнозу Technavio, к 2026 году его емкость в денежном выражении возрастет на $6,72 млрд.
Благодаря принципу одна страна - две системы Гонконг относительно независим от остальной части КНР, но сохраняет с ней плотные экономические контакты, как и с другими азиатскими странами. Как правило, здесь тестируются идеи, чтобы затем масштабировать их на такие крупные рынки, как Индия, Сингапур, Япония, Таиланд. К сведению, суммарный объем IТ-услуг в АТР по итогам 2022 года оценивался в $1,04 трлн. В 2025 году он может достигнуть $1,21 трлн. Для сравнения, рынок информационно-коммуникационных технологий в России в 2022 году, по данным Высшей школы экономики, составлял около $68 млрд.
«Бизнес-климат в Гонконге по сравнению с материковым Китаем просто сказочный. Материковый Китай достаточно жестко регламентирует всевозможные внедрения на его рынке. Поэтому, если выбирается направление Азия, чтобы протестировать свой проект, то безусловно Гонконг, несмотря на свою дороговизну, какую-то другую сложность, является отличным вариантом стартапа», – убеждена Румия Рахимова.
По ее словам, IT-инфраструктура здесь полностью открыта, тогда как в районах континентального Китая популярные SaaS-ресурсы (Software as a Service – одна из моделей продажи и доставки приложений пользователям, когда поставщик услуги разрабатывает программное обеспечение, разворачивает его на своих вычислительных мощностях, обслуживает и предоставляет клиентам доступ к приложению как к готовому интернет-сервису – прим.ред.) и веб-ресурсы могут быть недоступны, социальные сети частично заблокированы.
Однако примеров запуска российских проектов в Гонконге, связанных с инновациями, немного. «Когда стоит выбор между Гонконгом, материковым Китаем и Сингапуром, выбирают почему-то Сингапур», – свидетельствует Румия Рахимова.
Отечественный бизнес должен понимать, какой эффект от юрисдикции в специальном административном районе КНР может быть достигнут в долгосрочной перспективе, говорит исполнительный директор Российско-Китайского комитета дружбы, мира и развития Юлия Капранова. К тому же преференциальные режимы есть в других частях Китая, например, в рамках особой экономической зоны Хайнань. Кроме того, китайская сторона стремится повысить привлекательность в приграничных районах с РФ. В частности, провинция Хэйлунцзян активно предлагает ввести бондовые зоны, режимы беспошлинной торговли и т.п., отмечает Юлия Капранова.
При этом говорить, что в Гонконге совсем отсутствуют проблемы с регуляторикой, не приходится. Хотя движение капитала не ограничено, действует строгое регулирование финансовых услуг, и за последние годы для нерезидентов усложнились такие процедуры, как открытие банковского счета. Распространенной практикой стало использование гонконгской компании, чтобы отрыть на нее счет в континентальном Китае. «Открытие в [банке] Гонконга возможно, но комплаенс процедуры довольно жесткие. Если у вас будет компания, которая работает только с Россией, [гонконгские] банки не так сильно это приветствуют», – предупреждает Артем Сароян.
В свою очередь председатель исполкома Союза пищевой промышленности Игорь Трунов не исключает сложностей в связи с соблюдением Гонконгом западных санкционных мер в отношении РФ из-за угрозы вторичных санкций. «Санкционное давление есть: самолеты с технологическими товарами в Россию из Гонконга не летают в отличие от [материкового] Китая. Что касается электроники, банки Гонконга не пропускают платежи», - утверждает представитель российской компании-производителя. В связи с этим импортер вынужден ориентироваться на вендоров из материкового Китая.
По его словам, раньше Гонконг использовался для поставок в Россию, поскольку не надо было платить пошлину и нести прочие дополнительные расходы. Теперь делать это проблематично. «Если мы покупаем какой-нибудь контроллер производства КНР, он улетает из [континентального] Китая. Понятно, что нужно заплатить вывозную пошлину, но деваться некуда, – говорит менеджер. – Если мы везем какой-то западный компонент, можно провезти его через Шанхайскую зону свободной торговли, не понеся больших затрат. Подобные зоны становятся для России намного более интересными, чем Гонконг».
Тем не менее сбрасывать со счетов возможности специального административного района Китая не стоит, здесь целесообразен дифференцированный подход.
«Если вы хотите инвестировать в то, что связано с [промышленным] производством – вам в Китай. Если хотите инвестировать в сервисы, IT-технологии, облака и прочие вещи, которые не нужно гонять через таможню, то Гонконг вполне себе работает», – заключил предприниматель.