Евсей Гурвич: "Hа Дальнем Востоке не работают традиционные стратегии"

- Евсей Томович, в своем Послании Федеральному собранию Владимир Путин заявил, что на весь XXI век этот регион станет приоритетным в развитии страны. Немедленно появилась масса ведомственных инициатив на этот счет, радужных прогнозов и т.д. На ваш взгляд, что нужно сделать правительству, чтобы эти инициативы не остались на бумаге, а тенденции в развитии дальневосточных регионов наконец-то становились позитивными?

- Не стану открывать завесу тайны над какими-то замыслами правительства – о которых, мне кажется, не знает никто, в том числе само правительство, и уж тем более я. Постараюсь просто оценить как экономист, что же происходит.

Все было предрешено объективным состоянием экономики Дальнего Востока еще в советское время. Я еще в середине 1990-х годов занимался построением модели развития регионов. Россия в ту пору только переходила от советской модели экономики к рыночным механизмам. И уже тогда по всем выкладкам получалось, что экономика Дальнего Востока постепенно становится нежизнеспособной. В первую очередь потому, что она во многом базировалась на субсидируемых (явно или в скрытой форме) ценах на энергоносители. В условиях, когда эти субсидии постепенно сворачиваются, такая экономика выжить не способна. Система субсидий предполагала, что цены на газ или нефть по всей стране едины, хотя в реальности существенная их часть поставлялась на Дальний Восток, и эти дополнительные транспортные издержки в стоимости уже не учитывались. Как только мы начали делать на это поправки, выяснилось, что энергоносители для Дальнего Востока несоразмерно дороги, а значит, производимая там продукция с учетом транспортных издержек на ее доставку в европейскую часть - неконкурентоспособна. Все нынешние проблемы можно было предвидеть и как-то сгладить. Но понятно, что у государства хватало других неотложных задач, поэтому Дальний Восток отчасти развивался по инерции. В какой-то момент, по этой самой инерции, он пошел прямиком в тупик. Тогда и встал вопрос о том, что необходима государственная поддержка развития Дальнего Востока, программа инвестиций в этот регион и т.д. Но цифры - вещь упрямая и идеологической обработке не поддаются. Экономический анализ показывает, что, во-первых, масштаб требуемых инвестиций очень велик. Во-вторых, даже большие разовые вливания проблему не решат, поскольку все равно стоимость транспортировки продукции или ресурсов между Дальним Востоком и российской частью очень велика. Модель экономики, когда рынок сбыта продукции Дальнего Востока находится в остальной части России, в современных условиях нежизнеспособна. И сейчас мы просто осознали, что нужна новая модель. Содержание текущего момента – как раз в том, чтобы найти ее и, если не остановить, то хотя бы затормозить депопуляцию Дальнего Востока, который все больше отстает в развитии от остальной России.

- И в чем же может эта модель заключаться? В ориентации сугубо на экспорт, как это предлагают полпред президента в ДВФО Юрий Трутнев и глава Минвостокразвития Александр Галушка? По их мысли, производства на Дальнем Востоке должны выпускать товары, востребованные в странах АТР или, конкретнее, в Юго-Восточной Азии… Есть также предложение размещать в ДВФО и Сибири, где нет недостатка в водных ресурсах, водоемкие производства с участием азиатских инвесторов…

- Думаю, что у экспортоориентированной модели просто нет альтернатив. Если рынком для Дальнего Востока будет остальная Россия, двигаться вперед он не сможет. Единственный вариант – ориентироваться на соседние густонаселенные страны Юго-Восточной и Восточной Азии, которые к тому же очень динамично развиваются, - Китай, Южная Корея, Япония, которая тоже преодолела сейчас длительный застой. Это большие и перспективные рынки.

- Но можем ли мы быть на них конкурентоспособными?

Это касается рыбных запасов, частично – лесных и т.д. Второй вариант, промежуточный – цивилизованный, легальный экспорт первичных ресурсов. Делается все то же самое, но на законной и официальной основе, при включении механизмов регуляции. И третий, оптимальный вариант – когда шаг за шагом начинается процесс перехода от экспорта первичных ресурсов к вывозу обработанной продукции. Ничего необычного здесь нет, подобных примеров в мире много. Немало стран успешно прошли этот путь – например, Финляндия начинала как экспортер леса. Потом у них появилось перерабатывающее производство, фабрики, выпускавшие бумажную продукцию. Дальше они перешли к современному, «продвинутому» производству бумаги, и в этой области постепенно выдвинулись в лидеры. Затем стали развивать деревообработку и производить оборудование для этого сегмента рынка, которое тоже стало лучшим в Европе. А затем сосредоточились преимущественно на экспорте продукции высокого уровня в рамках деревообрабатывающей, целлюлозно-бумажной отрасли и соответствующего оборудования.

- А потом они еще и взяли в руки телефоны «Нокиа»… Но что касается перехода от сырьевых поставок к экспорту товаров с высокой добавленной стоимостью – сколько же времени потребовалось финнам и сколько может на такую же перестройку понадобиться нам?

- Трудно сказать. Это же не школьная задачка на движение, когда из пункта А в пункт В вы двигаетесь с заранее определенной скоростью. Есть множество промежуточных этапов. Финны уложились в несколько десятилетий. Но процесс был длительный, и в категорию развитых стран они перешли далеко не сразу. Похожий путь, но совсем с иной скоростью, проделали также Канада или Австралия, чья экономика, кстати, по сей день считается скорее сырьевой. Но безусловно, резко отличается от той, что была в Австралии еще каких-то полвека назад. В идеале по такому же пути надо идти и российскому Дальнему Востоку.

У нас для такой стратегии есть две предпосылки – значительные запасы природных ресурсов и близость крупных, динамично развивающихся рынков сбыта. Понятно, что одного этого недостаточно. Не только для Дальнего Востока РФ, но и для всей страны очень остро стоит проблема диверсификации экономики – повышение доли переработанной продукции в структуре экспорта , сокращение зависимости от нефтегазового экспорта и т.д. Соответствующих программ предложено масса, но, как мы знаем, работают они не то чтобы динамично и эффективно. На Дальнем Востоке, мне кажется, нужно делать какие-то новые шаги, и связаны они должны быть, прежде всего, с новыми формами международного сотрудничества. То есть лучше всего для нас подходит не пример бывших сырьевых стран, которые все-таки стали развитыми, а опыт того же Китая, который создал на востоке страны свободные экономические зоны. Думаю, что и нам стоило бы поступить так же. Это станет третьей предпосылкой и составляющей успешной стратегии развития наряду с теми двумя, о которых я только что сказал. Свободные экономические зоны позволят сделать регион особенно привлекательным для иностранных инвесторов. Особенно из граничащих с ДВФО государств, так как средства они смогут вкладывать в продукцию, которая интересует их с точки зрения экспорта. К этому необходимо добавить льготные налоговые условия, обеспечение производства инфраструктурой, избавление от избыточного административного регулирования, которое часто просто душит наш бизнес. Надеюсь, что свою роль сыграет в этом и Александр Галушка, назначенный главой профильного министерства – он хорошо понимает логику бизнеса. Мне кажется, что само его назначение во многом символично: это своего рода переход от чисто чиновничьих методов руководства к рыночному и бизнес-менеджменту. Государство осознало, что за счет одних только вложений денег из казны в инфраструктуру или еще во что-то регион поднять нельзя. Главное, в чем Дальний Восток нуждается, - в благоприятных условиях для развития собственного бизнеса.

- Не может же государство полностью устраниться от инвестиций в инфраструктуру? Да и когда на конкурсных условиях Минэкономразвития принимало решение о создании в России нескольких СЭЗ, ни один дальневосточный проект принят не был. Может, просто пока без крупных государственных вливаний никак не обойтись?

От государства, конечно, требуется прежде всего последовательная политика. И нужно, чтобы оно обеспечило перспективные проекты соответствующей инфраструктурой. Кроме него это никому не под силу. Поэтому все транспортные или энергетические объекты необходимо строить заранее и под ту самую «новую модель», о которой мы говорим. То есть ориентироваться не на европейскую часть России, а на иностранных партнеров и зарубежные рынки сбыта.

- Тогда получается, что мегапроект по расширению Транссиба не нужен? И вместо него лучше бы строить какие-то локальные транспортные пути в Юго-Восточную Азию или Китай?

- Мне кажется, что этот проект подчиняется еще старой логике, когда считалось необходимым укреплять связь между Дальним Востоком и европейским «материком». На мой взгляд, такая политика бесперспективна. Кстати, последние действия правительства показывают, что оно это вполне осознало. Есть вероятность и того, что проект все-таки начнут реализовывать, если в борьбе лоббисты от РЖД или другие естественные монополии окажутся сильнее. Хотя должен сразу оговориться, что конкретно по Дальнему Востоку я не специалист и могу не знать каких-то нюансов. Я сужу скорее с позиций макроэкономики, логики роста, а не специфики управления определенным регионом.

- А как вписываются в эту логику так называемые «территории опережающего развития», предложенные в государственных стратегиях? Есть два варианта таких зон, о которых недавно говорилось на Красноярском экономическом форуме: либо вводить на некоей территории налоговые льготы и преференции и стремиться, чтобы именно там развивался технопарк и «поселялись» инвесторы. Либо второй путь: строить ТОРы вокруг конкретного проекта, под который будут создаваться законы и куда станут вкладывать средства. Так, как было с Олимпиадой или как проводился саммит АТЭС. Что по-вашему эффективнее?

- А какой налоговый режим был бы наилучшим для таких точек роста? На этот счет единства мнений не существует. Есть предложение снизить ставки налогов – НДС до 10%, на фонд оплаты труда - до 7%. Однако, например, региональным бюджетам, которые и так трещат по швам, просто не из чего предоставлять льготы бизнесу... Как быть?

- Я не думаю, что все проблемы сводятся к налоговому режиму. Точно так же я не согласен, что на уровне всей страны главное для нас - снижать налоги. Долгое время вокруг этого велась борьба, но сейчас мы от этого уже ушли. Важнее всего, понять самим и внятно разъяснить инвесторам, какие есть возможности для развития. Образно говоря, «составить меню возможностей» и предлагать в каждом регионе что-то из него выбрать. А на свою внутреннюю «кухню» при этом подтягивать финансы, законодательное обеспечение, государственную поддержку и т.д. Кроме того, мы должны вникнуть в проблемы инвесторов. Они не всегда понимают наше законодательство, для них на редкость затруднена процедура получения любых разрешений. Так, по сложности получения разрешений на строительство или подключения к энергетическим сетям мы на одном из первых мест в мире. Значит, нужно, чтобы в этих зонах мы были на первом месте по простоте выдачи таких документов, чтобы подключиться к энергетической инфраструктуре инвестору было элементарно. Такие вещи важнее налоговых льгот.

- На Дальнем Востоке просторно, но безлюдно. Есть территория размером с четыре Европы, есть огромные богатства Якутии, Сахалина, Камчатки и других регионов – и всего 6 млн населения, чтобы как-то освоить этот потенциал. Как решать демографические проблемы, где брать трудовые ресурсы?

- Эта проблема общая для всей страны. Демография вещь очень консервативная, и невозможно что-то «переломить» быстро и об колено. Мы только что вошли в новую негативную фазу, которая продлится очень долго, как минимум до середины века – после роста численности экономически активного населения его количество начало падать, и так будет еще несколько десятилетий. Это тоже одна из причин, по которым нам надо переходить от экстенсивного развития к интенсивному.

Мы очень долго шли по экстенсивному пути, при этом у нас был приоритет социальной стабильности над экономической разумностью и рациональностью. То есть нередко бывало, что какое-то предприятие и хотело бы провести модернизацию, установить новое оборудование, но это означало высвобождение части рабочей силы, массовые увольнения. Губернаторы опасались появления социальных проблем, а предприниматель, боясь испортить отношения с губернатором, отказывался от технических усовершенствований. Таким образом, в последнее время технический прогресс очень часто приносили в жертву социальной стабильности, отсталость нарастала, зато «все было спокойно». Сейчас нужно понимать, что ситуация меняется. В долгосрочном плане все равно от модернизации выиграют все. Судя по опросам представителей бизнеса, они уже несколько лет называют главной проблемой нехватку квалифицированной рабочей силы по всей стране. Поэтому, нужно перейти к новой политике. Например, в оценку эффективности работы региональных властей не следует включать уровень безработицы в регионе – это на губернаторов давит, заставляет искать способы «обеспечить занятость»… А как? Можно способствовать созданию рабочих мест, а можно просто договориться с предпринимателями, чтобы они «никого не увольняли», и сами судите, что губернатору проще. Нужно, чтоб такой соблазн у них не возникал. В большинстве регионов (за исключением, может быть, самых депрессивных) нет опасности избыточной безработицы. Угроза в другом – в консервации нашей отсталости.

Проблема эта общая, но для Дальнего Востока она особенно остра. Ситуация здесь хуже, чем в прочих регионах, потому что постоянно происходит отток населения, внутренняя миграция. Для начала нужны сильные программы поддержки развития, которые бы этот отток остановили (что тоже произойдет не сразу). Ну, а если развитие пойдет настолько успешно, что рабочей силы станет не хватать, значит, как и в остальной России, надо будет использовать контролируемую иностранную трудовую миграцию.

- Выступая на КЭФе, один из азиатских дипломатов предположил, что можно поставить в большом количестве в Россию дешевую рабочую силу в обмен на благоприятный режим инвестирования. Готовы ли мы к такой экспансии из стран Юго-Восточной Азии и Китая? И как вы оцениваете звучавшие на Красноярском экономическом форуме предложения ввести упрощенную процедуру предоставления гражданства людям со знанием русского языка?

- С неконтролируемым притоком мигрантов борется каждая страна. Что касается привлечения иностранных работников вместе с иностранными инвестициями – это достаточно распространенная в мире практика, и каждый случай может рассматриваться конкретно. Иногда это вполне нормальный взаимовыгодный вариант. Если же говорить об упрощенном предоставлении гражданства соотечественникам – непонятно, почему это не делалось последние 20 лет. Мне кажется, такие заявления несут в себе больше политики, чем экономики. Решение о поддержке соотечественников ради экономических подвижек надо было принимать намного раньше. Те, кто был к этому готов, уже переехали - причем с минимальной помощью от государства, а то и вообще без нее. Так что с экономической точки зрения такие меры, я думаю, мало что изменят.

Китайская экспансия, которой часто пугают, тоже вещь объективно обусловленная: «свято место пусто не бывает», если депопуляция Дальнего Востока продолжится, кто-то неизбежно займет освобождающееся пространство. Вполне возможно, что туда будет приходить китайский бизнес (частично контролируемый, отчасти нет) и китайские работники. Повторюсь, не в них таится главная угроза, а в деградации самого Дальнего Востока, в его дальнейшей экономической стагнации. Именно с этим и нужно бороться за счет построения эффективной экономической модели. Причем не только в ДВФО, но и во всей России.