«Якутия работает над проектами»

- Михаил Львович, поделитесь, пожалуйста, как бизнес воспринимает конечную редакцию Закона о ТОСЭР? Хватит ли преференций, которые дает Закон, для существенного рывка?

- Я считаю, что законы, призванные стимулировать развитие той или иной территории, должны быть адаптированы к конкретным прорывным проектам. Именно под них нужно подгонять нормативную базу. Это как вопрос о курице и яйце – что первично: проект или условия. На мой взгляд, первичным является проект. А для проектов могут быть созданы разные формы поддержки и преференции. Очень важно посмотреть, насколько квалифицированно будут работать федеральные ведомства и правительство в целом при отборе проектов по созданию ТОСЭР. Это - первое.

В связи с этим считаю, что в законе о ТОСЭР недостаточная роль отводится управляющей компании территории. Эта компания в логике закона лишь обеспечивает условия для резидентов. Было бы гораздо эффективнее создать Дальневосточную корпорацию для активного формирования проектов и их девелопмента. То есть не ждать, а действовать, создавать. За то время, которое потребовалось на продвижение закона о ТОСЭР, такая корпорация могла бы подготовить проекты. А для управления территориями создавать дочерние общества совместно с регионами.

Третье – ресурсы для поддержки ТОСЭР в сфере создания объектов и инфраструктуры для них за счет федерального бюджета на ближайшие годы очень небольшие. Министерство развития Дальнего Востока располагает возможностью распределить лишь 42 млрд рублей на три года для поддержки объектов инфраструктуры для приоритетных инвестпроектов и ТОСЭР. Поэтому приходится надеяться, что не столько эта поддержка, а сами преференции будут привлекательны для инвесторов.

- Может ли дать результат воплощение в жизнь инициативы по выделению одного гектара земли дальневосточникам и всем, кто хочет жить на Дальнем Востоке?

- Инициатива, конечно позитивная. Само по себе желание выделить гектар земли человеку, желающему переехать на Дальний Восток, весьма похвально. Важно, что руководство страны это поддерживает. Взять, хотя бы Столыпинские аграрные реформы начала XX века (1906-1910 гг.), когда крестьяне переселялись на свободные земли Сибири и Дальнего Востока. Причем стоит вспомнить и о роли кредитного банка, который продавал крестьянам земли в долг с низкой процентной ставкой по кредиту. Однако у неплательщиков землю изымали. Столь жесткие меры в ходе реформы стимулировали крестьян активно на ней работать.

Сегодня важно понимать, на каких условиях и где будет предоставляться земля. Если мне скажут, что мне принадлежит гектар на Луне, я навряд ли смогу туда переехать. И что с этой землей делать – насколько, с учетом наших огромных расстояний и неразвитости инфраструктуры, эта мера будет работать и привлечет население в ДФО. Надо избежать недобросовестной скупки земель и сосредоточения их в одних руках, как это происходило в период приватизации в 1990-е гг., когда ваучерами торговали. Направление достаточно интересное, но хотелось бы, чтобы было меньше демагогии, а больше содержательной работы. Важно, чтобы эта работа велась с учетом особенностей регионов, с привлечением экспертов и широкой общественности.

- То есть одной землей человека, к примеру из Центральной России, на Дальний Восток заманить сложно?

- Если задачей того же столыпинского проекта было освоение новых земель, развитие крестьянских хозяйств, то и теперь заселение в отрыве от каких-то экономических категорий не имеет смысла. Человек поедет туда, где он будет зарабатывать и где у него будут более-менее комфортные условия для жизни, которые сопоставимы с тем доходом, который он там будет получать, и где у него будут перспективы.

Наука уже описала районирование дальневосточных территорий, где есть более комфортные места для проживания, есть - менее комфортные. Но для того чтобы люди там жили и работали, нужны, еще раз повторю, эффективные проекты.

На Дальний Восток всегда ехали работать. Много было и романтиков, вдохновленных в 1970-е гг. романом Олега Куваева «Территория». А романтики – люди увлеченные (и такие были, есть и будут) - им интересна задача, которую они решают. И я опять возвращаюсь к слову «проект»: это люди с проектным мышлением, которые видят образ того, что они могут создать (город или предприятие), они на это нацелены и тратят часть своей жизни. То, что человек видит результат своей работы и получает возможность наслаждаться общением с нашей великой природой, формирует романтическую атмосферу Дальнего Востока.

Говоря о привлечении новых людей на Дальний Восток, мы должны уважать сложившиеся здесь традиции и использовать тот неоценимый опыт, который сформировался на протяжении истории освоения региона. Я родился и вырос на Алдане, многие годы связан с разными регионами родной Якутии. И уверен, что человеческая общность, которая сложилась здесь на протяжении веков, – это огромная самостоятельная ценность и, в то же время, мощный ресурс для дальнейшего освоения территории.

- В Законе о ТОСЭР сказано, что моногорода через три года могут получить статус территорий особого развития. Как вы к этому относитесь?

- Вот, например, город Нерюнгри в Южной Якутии – преимущественно город угольщиков. В течение последних лет конъюнктура на рынке угля неблагоприятная, что сказывается и на экономике города. Возможно, сегодня с учетом экспорта и падением курса рубля экономика несколько поднимется. Тем не менее, зависимость от одной отрасли означает уязвимость. По поручению Правительства Якутии наша корпорация прорабатывает возможности размещения здесь перерабатывающих производств в формате индустриальных парков. Режим ТОСЭР может создать дополнительные возможности для диверсификации экономики.

- Нерюнгри, пожалуй, самый популярный пример, когда говорят о моногородах в Якутии. А какие другие города могут быть претендентами на создание в них ТОСЭР?

- Моногород может и не испытывать проблем в экономике при той или иной конъюнктуре рынка. Например, Норильск – это, по сути, моногород, где градообразующим предприятием является «Норникель», или Сургут - город нефтяников. Если взять по аналогии с Нерюнгри, в Алданском районе Якутии есть поселок золотодобытчиков Нижний Куранах. Сегодня конъюнктура на золото хорошая, а потому серьезных проблем у этого населенного пункта нет. Но в середине 1990-х гг. Нижний Куранах находился на грани развала - цена золота тогда резко упала. Значит ли это, что нужно формировать для этого поселка альтернативные возможности для развития? Конечно! И месторождения полезных ископаемых небезграничны. Так можно подойти практически к любому населенному пункту, основой которого является разработка тех или иных полезных ископаемых. Нужно искать для них варианты на долгосрочную перспективу.

- Вы упомянули два населенных пункта в Якутии – Нерюнгри и Алдан – районы, где ведет свою деятельность Корпорация развития Южной Якутии (Южно-Якутская корпорация). Какое события стало знаковым в деятельности корпорации по итогам прошлого года?

- Если говорить о других проектах, реализуемых не только в рамках Корпорации развития Южной Якутии, а о дальневосточных проектах вообще, как на них может повлиять кризис? Не отпугнет ли экономическая ситуация в стране иностранных инвесторов?

- Ситуация сложная и многофакторная. На мой взгляд, в этих сложных условиях для Дальнего Востока существует шанс получить дополнительный импульс для развития. Я уже говорил, что в таких кризисных условиях совершенно не приемлема позиция замораживания всего, очень важно принимать быстрые и правильные решения и концентрировать усилия на реализации тех проектов, которые могут дать положительный эффект. Я считаю, что проекты развития Дальнего Востока в целом именно такие и откладывать их нельзя. И все это, в конечном счете, приведет к положительным сдвигам в структуре экономики России и сделает ее более устойчивой.

- Какие еще новые проекты готовятся к реализации на юге Якутии?

- Мы планируем в этом году приступить к подготовке проекта по лесопереработке в районе города Томмот. Это Алданский район. Лесное направление в регионе недооценено (в Якутии, во всяком случае), и полагаю, что оно будет иметь серьезное развитие, в том числе с участием иностранных инвесторов.

- Недавно была создана Корпорация развития Якутии. Что это за структура и чем она отличается от Южно-Якутской корпорации?

- Главной задачей Корпорации развития Республики Саха (Якутия), которая была зарегистрирована в Якутске 22 декабря прошлого года, является подготовка новых проектов – того звена в развитии территории, которое действительно является слабым. В регионе много разного рода дельных предложений, направлений, а проектов нет. Кстати, это относится и ко всему Дальнему Востоку. Недавно Ю. П. Трутнев опять говорил о недостаточной проработанности проектов ТОСЭР. Новая Корпорация будет формировать новые проекты (и уже работает над ними) и не просто «рисовать» бизнес-планы, а заниматься девелопментом. А Южно-Якутская корпорация – это, собственно, проектный офис одного большого комплексного проекта. Она вольется в состав нового института развития.

- Если представить, что все запланированные проекты начнут реализовываться, какой вам видится Якутия лет через двадцать?

На самом деле я хотел бы быть уверенным, что люди, которые будут жить в регионе, будут счастливы. Им будет интересно здесь жить, сюда будут стремиться. Любое дело начинается с образа, из него рождаются какие-то проекты, действия, бизнесы, которые будут работать на благо людей.

Если в целом говорить о мерах по поддержке развития Дальнего Востока, важно, по-моему, понимать: здесь нет простых решений, нет готовых рецептов и аналогий. Якутия – это не Приморье, Приморье – не Хабаровский край и Чукотка, а в целом это не Гонконг или Сингапур. 21-й век – не 19-й или 20-й. Перед нами сложнейший исторический вызов, мы должны настраиваться на напряженную слаженную работу с высокой степенью ответственности каждого. И это очень интересно!

- Образное мышление свойственно романтикам. Значит, вы романтик?

- Выходит, что да.