Резиденты проявляют осторожность 06.03.2018 01:09

Как читать отчетность по иностранным инвестициям на Дальнем Востоке

На Дальний Восток приходится 26% всех прямых иностранных инвестиций, привлеченных Россией в прошлом году, отмечал в интервью РБК вице-премьер — полпред президента РФ в Дальневосточном федеральном округе (ДФО) Юрий Трутнев. При этом в регионе проживает лишь 4,2% населения страны, подчеркнул Трутнев. В то же время эксперты указывают, что иностранные инвесторы сталкиваются в регионе с трудностями и рисовать ситуацию исключительно в радужных тонах не стоит.

МАГИЯ ЦИФР 

Прямые иностранные инвестиции в Россию в 2017 году составили $20–25 млрд, заявил глава Минэкономразвития Максим Орешкин. Министр подчеркнул, что этот показатель достигнут с очень низкой базы. «У нас было менее $20 млрд прямых иностранных инвестиций в 2015 году, в 2016 году был почти коллапс, в 2017 году такие инвестиции составили порядка $20–25 млрд», — заявил он, выступая на форуме в Давосе.

По данным ЦБ, ко второму кварталу 2017 года сальдо прямых иностранных инвестиций по всей России составило $12,49 млрд, из этой цифры на ЦФО пришлось $8,3 млрд, на Дальневосточный округ — $2,3 млрд, причем в ряде округов (Северо-Западном, Северо-Кавказском) наблюдался чистый отток инвестиций, а во многих регионах их приток был незначительным.

Четверть всех привлеченных Россией иностранных инвестиций пришлась на Дальний Восток, но на самом деле это не «прорыв» 2017 года. Такая же доля (23%) наблюдалась в 2014 году, а в 2016-м она была даже больше (31%). Впрочем, в 2011 году доля Дальнего Востока составляла всего 2%. Но тогда, до санкций, и общие объемы инвестиций были другими (в 2011 году — $55 млрд на всю Россию). С тех пор, во-первых, начались санкции, и объем инвестиций упал. Во-вторых, очевидно, сработал анонсированный властями России «поворот на Восток», поскольку с 2011 года все-таки выросла не только доля Дальнего Востока в общем объеме привлеченных РФ инвестиций, но и абсолютная цифра (в 2001-м она составляла $0,95 млрд).

САХАЛИН ШАГАЕТ ВПЕРЕДИ

Впрочем, при анализе распределения инвестиций по субъектам Федерации выясняется, что огромную долю успеха ДФО обеспечила одна Сахалинская область — $2,1 млрд. Магаданская область показала чистый отток, другие регионы — небольшой прирост или, как Еврейская АО, нули по всем позициям (поступило — изъято — сальдо).

Как Сахалин в одиночку обеспечил динамику привлечения инвестиций всему округу?

Инвестиции пришли, собственно, в один «куст» проектов. «В основном эти средства вкладываются в рамках крупных международных нефтегазовых проектов «Сахалин-1» и «Сахалин-2», — говорил осенью в интервью областной министр экономического развития Сахалинской области Алексей Белик. — Среди инвесторов — компании ExxonMobil, ONGC, Sodeco, Shell, Mitsui и Mitsubishi. Разработка месторождений углеводородов ведется на основе соглашений о разделе продукции».

Интересная статистика поступает из Еврейской автономной области. Минвостокразвития ставит регион в пример: по итогам десяти месяцев 2017-го рост промышленного производства составил 45,7% — это абсолютный рекорд по всем субъектам РФ. Причины в крайне низкой базе и в запуске единственного предприятия — Кимкано-Сутарского ГОКа (проект компании «Петропавловск — Черная металлургия»), сказано в бюллетене о текущих тенденциях российской экономики, выпускаемом Аналитическим центром при правительстве РФ. Компания сообщает о техническом сотрудничестве с China National Electric Engineering Corporation, но сам проект обошелся без иностранных инвестиций.

КИТАЙСКАЯ СКРОМНОСТЬ

Крупнейший инвестор, внимания которого хватило бы для развития Дальнего Востока России, — Китай находится «в шаговой доступности». КНР инвестирует за рубеж $2 трлн в ближайшие 15 лет, говорил в декабре замруководителя Центра исследований проблем развития при Госсовете КНР Ван Имин. В 2016 году (за прошлый год статистики пока нет) иностранные инвестиции Китая достигли $170 млрд. Объем накопленных прямых инвестиций из КНР в РФ составляет $8 млрд, говорилось в декабрьском докладе Центра интеграционных исследований Евразийского банка развития. В основном средства привлекала приватизация «Роснефти».

Глава Минвостокразвития Александр Галушка оценивал вложения Китая в 15% от всех (не только иностранных) инвестиций в ДФО. Оперировать этой цифрой трудно; не все регионы публикуют достаточно полную статистику в страновом разрезе, а там, где она опубликована, цифры не впечатляют (например, Хабаровский край привлек $26 млн прямых инвестиций из КНР в 2017 году, по оценке краевых властей). Складывается впечатление, что Китаю Дальний Восток как объект прямых инвестиций пока не очень интересен. Если доля всех стран АТР в прямых инвестициях в РФ составляет 43% (данные за 2016 год), то на Дальний Восток приходится всего 1%.

НЕБЫСТРАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ

«Поворот на Восток» принято отсчитывать от Послания президента Федеральному собранию 2013 года. Началось создание инструментов и институтов развития — территорий опережающего развития (ТОР), свободного порта Владивосток, Фонда развития Дальнего Востока и т.д.

Регионы Дальнего Востока пока не попадают в топ-20 рейтинга инвестиционной привлекательности Агентства стратегических инициатив (АСИ). Неразвитость инфраструктуры, трудности с обеспечением намеченных проектов электроэнергией и газом, недостаточное число самих проектов, «упакованных» по понятным инвесторам правилам, — таковы факторы, которыми руководители регионов ДФО объясняют низкие позиции в рейтинге.

«Налог на прибыль у нас должен быть не более 11%, как в Республике Корея, страховые взносы — не более 10%, как в Японии. Сроки получения разрешения на строительство — не более 26 дней, как в США, а таможенные процедуры — как в Сингапуре», — описывал условия для привлечения инвесторов Александр Галушка.

Вроде так и получается, например, что для резидентов ТОР страховые взносы — 7,5%, но важны детали. Инвесторы жалуются, что налоговые льготы включаются «не вовремя»: например, льгота может отсутствовать на наиболее критичных стадиях развития предприятия, когда оно уже работает, а прибыли еще нет. Региональные власти призывают крупных инвесторов решать такие вопросы с ними в ручном режиме.

О том, что ручной режим, к сожалению, преобладает, говорил в интервью РБК Юрий Трутнев: 15–20% площадок ТОР неэффективны, Трутнев не исключает, что сам режим ТОР может быть ликвидирован.

«Отсутствие иностранных инвестиций объясняется нехваткой проектов, которые имели бы четкую, прозрачную структуру. Интерес ограничивают риски (в основном предполагаемые, а не реальные), связанные с международными санкциями, а также с российской судебной системой. В горнодобывающей и геолого-разведочной промышленности законодательство о добыче полезных ископаемых воспринимается чрезмерно регулируемым и имеющим архаичную структуру (кстати, что характерно и для многих других индустрий), что заставляет инвесторов сомневаться в надежности долгосрочного владения лицензиями на поиск и оценку месторождений, а также на разведку и добычу полезных ископаемых», — говорит главный исполнительный директор компании Tigers Realm Coal Питер Балка. Топ-менеджер знает, о чем говорит: его компания активно работает в регионе, управление осуществляется при содействии акционеров из Австралии и Азии, а также при поддержке российских инвестиционных фондов, в том числе Российского фонда прямых инвестиций.

Директор Центра социальных инноваций Юрий Коломейцев рассказывает, что он много раз наблюдал одну и ту же картину: инвесторы обивают пороги ведомств, там никто толком не знает, что с ними делать, и те уезжают домой. Эту проблему почти теми же словами еще в 2005 году описывал тогдашний министр экономического развития Герман Греф во время своего дальневосточного турне. На Дальнем Востоке многое меняется, но просто спустить сверху единый для регионов алгоритм работы с инвесторами, как и выработать его на местах, пока не получается.
Евгений Арсюхин Теги: