Эксперты о том, каким территориям развития на Дальнем Востоке грозит закрытие

Через пять лет после создания на Дальнем Востоке первых трех ТОСЭР (территорий опережающего социально-экономического развития), вице-премьер — полпред президента в ДФО Юрий Трутнев поручил профильным ведомствам проанализировать эффективность таких территорий в стране и внести в правительство предложение по ликвидации неработающих ТОР и особых экономических зон. Эксперты, впрочем, уверены, что на Дальнем Востоке преференциальный режим работает достаточно неплохо, и вряд ли количество ТОР ждет серьезное сокращение.

pixabay.com

КНУТ И ПРЯНИК

Сейчас на Дальнем Востоке действуют 22 ТОР. Больше всего их в Приморском крае — четыре, по три — в Хабаровском крае, Амурской и Сахалинской областях. При этом, как считает полпред, есть эффективные территории и те, что не пользуются спросом и не приносят пользы.

С точки зрения соотношения частных и бюджетных инвестиций преференциальные зоны ДФО выглядят совсем неплохо, текущее значение мультипликатора составляет 35,3 рублей на один рубль бюджетных инвестиций в инфраструктуру. Допустим, по Северному Кавказу это соотношение – всего 60 копеек на рубль бюджетных денег. С другой стороны, ТОСЭР и появились ранее всего в ДФО, а Счетная палата даже заявляла, что ТОР на Дальнем Востоке способствуют оттоку денег из регионов, а не росту экономики.

Владимир Путин указал на необходимость повысить эффективность использования бюджета при создании и функционировании ТОР, чтобы не допускать создания неэффективных образований. В свою очередь, Юрий Трутнев поручил Минэкономразвития и Минвостокразвития разбираться с каждым предложением по ТОСЭР и особым экономическим зонам, убеждаться в том, что они жизнеспособны и будут работать.

По поводу инициативы «отсева» неэффективных ТОРов мнения у экспертов противоречивые. Так, его однозначно одобряет финансовый консультант Максим Кривелевич.

«Юрий Трутнев — один из немногих чиновников, с позицией которого я практически всегда согласен, больше бы таких, — прокомментировал кандидат экономических наук. — Проблема любой бюрократии в том, что она плодит бюрократию. Появляется просто бесконечное количество мест для чиновников, в том числе, в ТОРах, их управляющих компаниях. Как заставить госслужащего работать? Плохие результаты — твое рабочее место закрывают. И тут дело даже не в паре сокращенных госслужащих и расформировании мертворожденных территорий. При сокращении стимулирующий эффект распространяется абсолютно на всех чиновников. Они соображают, что находятся не на производстве "мертвых душ", а в бизнесе по развитию Дальнего Востока. Закрывать неэффективные ТОСЭР нужно обязательно, появляется управа на ленивых и нерадивых — идея правильная, дисциплинирующая».

Профессор-исследователь Северо-Восточного федерального университета, доктор экономических наук Туяра Гаврильева, считает, что нерентабельные ТОР надо закрывать, поскольку регионы не могут постоянно давать налоговые преференции для неэффективных предприятий.

Вместе, с тем, по словам ученого, обе якутских территории опережающего развития («Якутия» и «Южная Якутия») неплохо отчитываются по показателям, поступают частные инвестиции, открываются новые предприятия.

Как считает исполнительный директор Ассоциации резидентов ТОР и СПВ Денис Гарин, территории опережающего развития в Приморье относительно успешно развиваются, да и в целом по Дальнему Востоку в каждом из ТОСЭР наблюдается какое-то движение.

КАНДИДАТ НА ВЫЛЕТ

По мнению Гарина, основным кандидатом под ликвидацию является, прежде всего, ТОР «Нефтехимический» в Приморский край. Эту территорию создавали под конкретную компанию, а та отказалась его вести.

Территория находится в Партизанском районе неподалеку от Находки. Якорным резидентом ТОР выступала АО «Восточная нефтехимическая компания» (ВНХК) — «дочка» «Роснефти», которая планировала создание нефтеперерабатывающих производств по выпуску моторного топлива и другой нефтехимической продукции.

Сумма заявленных инвестиций по проекту составляла 658,7 млрд рублей. Очевидно, что для такого масштабного производства со стороны государства требовалась дорогостоящая инфраструктура. В прошлом году «Роснефть» исключила ВНКХ из инвестиционной программы, сославшись на новую фискальную политику правительства, при котором проект становится нерентабельным. ТОР крепко «подвис» (притом, что кроме ВНКХ есть и два других, гораздо более скромных, якорных резидента), поэтому и является первым кандидатом на сокращение.

У других территорий опережающего развития есть свои сложности, но, пожалуй, откровенно нежизнеспособными их назвать нельзя. Все-таки резидентами стали более 450 компаний, а общий объем инвестиций превысил три трлн рублей.

НА 90%

Исполнительный директор Союза резидентов ТОР Денис Грось считает, что на примере ТОР «Хабаровск», Индустриального парка «Авангард» видно, что все работает достаточно эффективно и развивается, результаты приемлемые. К примеру, одна из самых первых ТОР — «Надеждинская» — превратилась за пять лет в крупный промышленный кластер, где работают 38 резидентов в областях рыбопереработки, производства строительных материалов, автокомпонентов, территория заполнена уже на 90%.

Как отмечает Максим Кривелевич, действующие резиденты ТОР, которые могут закрыть, пострадать не должны.

«Им можно предоставить статус резидента свободного порта, резидента другой территории опережающего развития. "Полный ТОР" резидентов закрывать точно не будут, ликвидируют те, куда никто не пришел или пообещал прийти и ничего не вложил. Если у вас три резидента, каждый из которых пообещал по миллиарду, а вы приезжаете в чистое поле, зачем все это надо? Чтобы чиновники надували щеки?», — отмечает кандидат экономических наук.

НАДЕЖДЫ И РЕАЛИИ

Эксперты из научной сферы напоминают про институциональные слабости ТОР, которые тормозят их развитие и могут служить причиной недоинвестирования. Директор Института международного бизнеса и экономики ВГУЭС, доктор экономических наук Александр Латкин напоминает: идея ТОР заключалась в создании новых рабочих мест для закрепления дальневосточников и восстановления демографического потенциала ДФО. Получается иначе. Допустим, в ТОР «Большой Камень», где создается крупный судостроительный комплекс, работы много, но процесс заполнения вакансий шел не в пользу дальневосточников — предпочтение отдавали специалистам из других регионов России и даже иностранцам. Аналогичная ситуация складывается и во многих других территориях опережающего развития.

Не оправдался расчет на инновационность проектов: высокотехнологичных предприятий с местами для высококвалифицированной рабочей силы немного. А, значит, нет шансов на поворот к экспортной ориентированности экономики ДФО.

Также, не оправдались ожидания на то, что в ТОСЭР будут созданы условия для более высокого качества жизни. В том же Большом Камне — проблемы с дорогами, медициной, коммунальной и социально-бытовой инфраструктурой.

«Лучше бы ТОРов было не так много, но в каждом, в установленные сроки получены желаемые результаты, главный из которых — существенное улучшение качества жизни дальневосточников», — отмечает Александр Латкин.

По словам директора Азиатско-Тихоокеанского Института миграционных процессов Юрия Авдеева, когда читаешь закон о территориях опережающего развития, заметно, что прописанные правила не способствуют нормальной работе ТОР по определению. Долгосрочной стратегии в документах не просматривается, решаются лишь текущие задачи по привлечению инвестиций.

«Считаю, принципиально неверны критерии, по которым отбираются резиденты. Принес определенное количество денег и, если деятельность не противоречит российскому законодательству — пожалуйста, занимайся, чем угодно. При этом заранее не планируется, что нужно делать на территории ТОР, задачи перед потенциальным инвестором не поставлены. Но ведь, резидент приходит не для того, чтобы облагодетельствовать территорию, а чтобы отбить вложения. Сколько угодно можно любоваться отдельными проектами, такими, как строящимися на стапелях ССК «Звезда» «Афромаксами». Таких проектов на территории ДФО немало, и это хорошо. Однако, комплексного развития, логически взаимосвязанных производств, что положительно сказалось бы на выходе продукции, ее себестоимости и конкурентоспособности, не наблюдается», — считает Юрий Авдеев.