Забайкальский край: разочарования и надежды 02.04.2019 01:13

Забайкалье вошло в Дальневосточный федеральный округ в статусе "аутсайдера". Почему так сложилось, с чем системно не везло забайкальцам и есть ли возможность сегодня оправдать их надежды, – рассуждает Ростислав Туровский.

Забайкальский край, как и бывшая Читинская область, имеет сложившуюся репутацию одного из самых периферийных и заброшенных регионов России, и традиционно оценки его перспектив разнятся между выводами об их полном отсутствии и надеждами на успешную реализацию хоть каких-либо проектов, способных изменить ситуацию к лучшему. Сейчас регион вновь начинает переживать всплеск позитивных ожиданий, что связано с целым рядом причин. Во-первых, с ноября прошлого года Забайкалье, вместе с Бурятией, перешло в состав Дальневосточного федерального округа, что открывает возможности для использования дальневосточных инструментов развития, таких как территории опережающего развития, программа «Дальневосточный гектар» и др., а в этой связи – улучшения инвестиционного климата и привлечения федеральных средств на инфраструктуру. Во-вторых, незадолго до этого в регионе произошла смена губернатора, и на место непопулярной Натальи Ждановой был назначен бывший первый заместитель министра по развитию Дальнего Востока Александр Осипов, который как раз прекрасно знает технологии реализации дальневосточных проектов и обладает необходимыми компетенциями для их внедрения в Забайкалье. В-третьих, заметно улучшаются перспективы самых крупных сырьевых проектов, реализации которых в регионе ждали очень долго, и с которыми может быть связан будущий экономический рост Забайкалья. В этих условиях растет и неизбежно продолжит расти внимание федерального центра к отсталому региону, поскольку очевидно, что самостоятельно Забайкалье свои проблемы решить не способно.

Пока что все это только перспективы, которые выглядят радужными, но реалистичная оценка которых невозможна без понимания глубины проблем, с которыми сталкивается регион. Парадоксальность географического положения Забайкалья состоит в том, что это не такая уж «дыра». Это, вообще говоря, выгодно расположенный приграничный регион по соседству с Китаем, имеющий пусть слабые, но прямые связи с соседним государством. Однако выгоды приграничного положения Забайкальем в полной мере не используются. Регион утратил статус военизированного бастиона, каковым он являлся в роли столицы ныне расформированного Сибирского военного округа до 2010 г. Но территорией приграничного сотрудничества он пока не стал, и данная перспектива должным образом не проработана.


ХРОНИКИ СТАГНИРУЮЩЕЙ ЭКОНОМИКИ
Стоит помнить, что Забайкалье – регион по российским меркам достаточно крупный. Численность населения по-прежнему превышает миллион человек, и может показаться неожиданным тот факт, что в рамках Дальневосточного федерального округа это третий по численности жителей субъект федерации после Приморского и Хабаровского краев. Однако демографическая статистика Забайкалья по-прежнему не радует, и процесс сокращения населения в самые последние годы даже стал ускоряться. Забайкалье характеризуется резко отрицательным коэффициентом миграционного прироста, который в рамках Сибирского федерального округа вообще был наихудшим. При переходе в ДФО регион сохранил этот печальный статус, обогнав по числу уехавших традиционных лидеров – Приморье и Хабаровский край. Но есть и позитивные тенденции – в Забайкалье снижается уровень смертности, растет средняя продолжительность жизни (хотя по продолжительности жизни Забайкалье занимает в России только 78 место). Интересно отметить, что регион находится на высоком 13-м месте в России по уровню рождаемости, что во многом обусловлено высокой рождаемостью среди бурятского населения: однако, сам коэффициент рождаемости падает. Хотя не самые плохие характеристики демографической ситуации все равно заметно перевешивает тенденция к оттоку населения, по показателям демографического прироста Забайкалье выглядит лучше Приморья и Хабаровского края – демографическая убыль за 11 месяцев 2018 года составила 6,2 тыс.человек против 6,7 тыс. в Хабаровском крае и 9 тыс. в Приморском.



По уровню своего развития Забайкалье оказалось на Дальнем Востоке на средних позициях. В Сибири оно опережало по ВРП (составившему в 2016 г. 262,8 миллиардов рублей) только самые небольшие регионы (Тува, Республика Алтай, Хакасия), а также включенную вместе с ним в состав Дальневосточного федерального округа Бурятию. На Дальнем Востоке Забайкальский край опережает по ВРП северные территории (Камчатка, Чукотка, Магаданская область) и Еврейскую АО. При этом примечательно, что он немного отстает от похожей по географическому положению, соседней Амурской области. Однако важно понимать, что в условиях сравнительно «большого» населения Забайкалье тяжелее «прокормить» – если поделить ВРП на число жителей, то регион оказывается только на 63-м месте в России.



Было бы неверным считать, что федеральный центр и региональные власти не были осведомлены о проблемах Забайкалья и никогда не предпринимали усилий по их решению. Проблема скорее состоит в слабой эффективности прилагаемых усилий и в губернаторской чехарде последних лет. При бывшем губернаторе Наталье Ждановой был разработан утвержденный федеральным правительством план социально-экономического развития региона до 2025 года, включающий вполне ожидаемые и правильные направления – приграничное сотрудничество с Китаем и его провинцией Хэйлунцзян, развитие горнорудной промышленности, электроэнергетики, АПК и др. В то же время включение в состав Дальнего Востока, о котором речь шла много лет, в самом деле может придать новый импульс развитию Забайкалья. Хотя, с другой стороны, расширение границ Дальнего Востока, а затем еще и наделение профильного министерства функциями по развитию Арктической зоны может обернуться «размыванием» внимания к различным «подведомственным» регионам, учитывая и фактор «ревности» со стороны «старых» дальневосточных территорий. Поэтому и в новых условиях от Забайкалья потребуются энергичные усилия, направленные на реализацию потенциала, который открывает принадлежность к Дальнему Востоку.

На данном этапе Забайкалье демонстрирует медленный, но верный рост своего горнодобывающего сектора, что связано с освоением ранее не используемых природных богатств. Однако вместе с этим растет и перекос в сторону сырьевой экономики, и неясно, можно ли его сбалансировать. Дело в том, что обрабатывающая промышленность чувствует себя откровенно плохо, и в прошлом году хотя бы удалось прекратить ее затяжной спад. Так, добывающий сектор в последние годы неплохо растет, но темпы роста снижаются: на 8% в 2016 г., на 4,3% в 2017 г. и на 3,1% в 2018 г. Что касается обрабатывающих отраслей, то индекс там составил 94,2% в 2016 г. и только 88,5% в 2017 г., тогда как в 2018 г. можно говорить хотя бы о стагнации (100,7%). В конечном итоге промышленность в целом выросла в 2016 г. на 3,8% за счет сырьевого сектора, а в 2017 г. добыча сырья не смогла перекрыть кризис обработки, в результате чего рост промышленности оказался номинальным (на 0,2%). В 2018 г. промышленный рост возобновился и составил 2,6%, но опять-таки за счет горнодобычи. Причем темпы промышленного роста были в Забайкалье все-таки ниже и общероссийского показателя, и средних по Дальнему Востоку. И в любом случае о сырьевом перекосе свидетельствует тот факт, что по объемам отгруженной продукции Забайкалье занимает в стране неплохое 23 место в добывающей промышленности и совсем уж жалкое 75 место по обрабатывающим производствам.

Тем временем реально позитивным трендом стало усиление экспортной ориентации забайкальской экономики. По итогам января-сентября 2018 г., экспорт достиг 261,3 миллионов долларов, заметно превосходя показатели за аналогичный период 2017 г. (183 млн.) и 2016 г. (136,9 млн.). Тем не менее, сами объемы экспорта очень малы. На Дальнем Востоке они ниже только в Еврейской АО и Чукотском АО, что говорит само за себя. Забайкальский край отстает даже от Амурской и Магаданской областей.

Очень проблемной сферой для Забайкалья является сельское хозяйство, остающееся традиционным ресурсом для региона с богатой историей аграрного освоения степных территорий еще в имперский период, но ставшее и обузой. Традиции сельской колонизации Забайкалья продолжаются хотя бы в том, что сельское население составляет здесь солидные 31,8% населения, хотя его доля неуклонно снижается по причинам, не требующим лишних комментариев (на Дальнем Востоке доля сельского населения выше только в Якутии, Бурятии и Амурской области). Но по объемам продукции сельского хозяйства Забайкалье находится только на 60 месте в стране. Все последние годы здесь отмечается стагнация или небольшой спад: индекс сельскохозяйственного производства составил 99,1% в 2018 г., 99,3% в 2017 г., а в 2016 г. отмечался хотя бы мизерный рост на 0,3%. Тем самым даже для поддержания сельского хозяйства в должном состоянии требуются значительные усилия, включая, вероятно, поиск экономически более эффективных моделей и определение наиболее выгодной специализации, не исключающей экспорт продукции в Китай. Без этого село останется зоной сплошной депрессии.

В этих условиях не приходится удивляться и высокому уровню безработицы, где Забайкалье является антилидером Дальневосточного федерального округа с показателем в 10%, опережая соседнюю неблагополучную Бурятию и за ней все остальные регионы ДФО. Формально безработица медленно снижается (в 2016 г. она составляла 10,8%), но качественных сдвигов на рынке труда не происходит.

Об экономических перспективах Забайкалья можно судить по характеру и уровню инвестиционной активности, где складывается противоречивая ситуация. Сам по себе объем инвестиций не так уж и мал даже по меркам современного Дальнего Востока. Но заметна зависимость региона от инвестиционных циклов крупных проектов, что оборачивается отсутствием устойчивого роста. В последнее время рост и вовсе сменился спадом. Так, в 2018 г. индекс инвестиций в основной капитал составил только 88,6%, что контрастировало с ростом инвестиций в Дальневосточном федеральном округе. В то же время до этого инвестиции в Забайкалье показывали рост – на 5,9% в 2017 г. и на 6,5% в 2016 г. (когда, кстати, и на Дальнем Востоке, и в России в целом инвестиции снижались). Иными словами, Забайкалье с точки зрения инвестиций живет своей жизнью, определяемой инвестиционными циклами крупных компаний. При этом по объемам инвестиций на Дальнем Востоке Забайкалье с его 90,06 миллиардами рублей выглядело «крепким середнячком», отставая от явных лидеров в лице Якутии, Сахалина, Приморского и Хабаровского краев, а также Амурской области, и опережая некрупные регионы, а также Бурятию. Да и по показателям инвестиций на душу населения 37 место Забайкалья (по итогам 2017 г.) вселяет оптимизм.

Работа строительного сектора в Забайкалье характеризуется той же динамикой. В 2018 г. здесь отмечался спад (индекс составил всего 86,2%), тогда как в прежние годы происходил рост – на 7,2% в 2017 г. и на 3% в 2016 г. Тем не менее, сами объемы строительных работ в регионе невелики – 27,9 миллиардов рублей: по итогам 2018 г. Забайкалье немного опередило Бурятию, а из «старых» регионов ДФО обошло только небольшие – Камчатку, Чукотку, Магаданскую область и Еврейскую АО. Настораживает резкий спад в жилищном строительстве, где индекс составил в 2018 г. всего 61,3%, продолжая спад, который отмечался и в 2017 г. (после заметного роста в 2016 г.). Стоит помнить, что одной из болезненных проблем Забайкалья остается ветхое и аварийное жилье, где нерешенность проблем может вызывать большое недовольство Кремля.

Учитывая слабое развитие экономики и достаточно большое население и территорию региона, хронически проблемным является в Забайкалье состояние социальной сферы, не раз вызывавшее открытые публичные выступления, акции протеста. По уровню доходов населения Забайкальский край оказывается одним из аутсайдеров Дальневосточного федерального округа. Так, среднедушевые денежные доходы населения в декабре 2018 г. составили только 35,6 тыс. руб., и хуже ситуация с ними была лишь в Еврейской АО (даже в Бурятии доходы немного выше). Несколько лучше, впрочем, ситуация с зарплатами, что можно объяснить наличием в регионе ряда благополучных крупных работодателей. По зарплатам в декабре 2018 г. Забайкалье с 55,3 тыс. руб. опережало не только Еврейскую АО, но также Бурятию, Амурскую область и даже Приморский край. Хотя уровень зарплат все равно ниже, чем по стране в целом, а учитывая более высокий уровень цен, это тем более не позволяет считать ситуацию благополучной. Кроме того, бросается в глаза краткосрочный эффект последнего месяца прошлого года, продемонстрировавшего удивительно резкий рост доходов и зарплат. Еще в ноябре 2018 г. зарплата забайкальцев была куда скромнее и составляла всего 40,7 тыс. руб., опережая только Бурятию и Амурскую область. В декабре же Забайкальский край оказался лидером всего Дальнего Востока по показателю роста заработной платы к декабрю предыдущего года (на 20,5%), хотя в ноябре (к ноябрю 2017 г.) зарплаты также выросли неплохо – на 10,8%. Аналогично Забайкалье отличилось и лучшей для Дальнего Востока динамикой роста среднедушевых доходов населения – на 13,8% в декабре 2018 г. к декабрю 2017 г.

Однако позитивная динамика ситуации с заработными платами не меняет на самом деле общего положения дел, когда реальные денежные доходы населения пока что лишь перестали снижаться, да и то только за счет выплат, имевших место в декабре. В 2016-17 гг. снижение реальных доходов населения в Забайкалье было еще более заметным, чем и на Дальнем Востоке, и в России в целом, демонстрируя все уязвимости отстающего региона. Индекс реальных денежных доходов в 2016 г. составлял всего 92,6%, в 2017 г. – 97,7%. Снижение продолжалось и почти весь 2018 год, но, как уже сказано, за счет декабря итог по году оказался хотя бы без негативных изменений (100,5%). Обычно связанный с доходами населения показатель динамики розничной торговли в 2018 г. также продемонстрировал прекращение спада, отмечавшегося в прошлые годы.

Неудивительно, что новые власти региона в условиях его бедности продемонстрировали уже повышенное внимание к такой хронической проблеме, как установление монопольно высоких цен на топливо. В регионе в силу особенностей его географического положения и отсутствия собственной нефтепереработки давно уже сложился рынок со своими игроками (вроде компании «Нефтемаркет»), которые в удаленных районах в условиях дорогой доставки становятся локальными монополиям. Учитывая, что проблема регулирования цен на ГСМ находится сейчас в центре внимания и федерального правительства, на нее сразу обратил внимание врио губернатора Александр Осипов, тогда как управление ФАС выступило с предупреждением в адрес местных игроков.

Тем временем ярко выраженным критерием социального неблагополучия в Забайкалье был и остается очень высокий уровень преступности. Несмотря на то, что последний пик был достигнут в 2013-15 г., а за этим последовало снижение, по числу зарегистрированных преступлений на 100 тыс. жителей Забайкалье удерживает печальное второе место по стране.


КТО КОРМИТ ЗАБАЙКАЛЬСКИЙ БЮДЖЕТ?
В свою очередь возможности и ограничения для региональной власти в этих непростых условиях определяют параметры регионального бюджета. Случай Забайкалья сложен тем, что даже при не самых плохих бюджетных доходах и заметной поддержке из федерального центра, регион испытывает постоянную нехватку средств, учитывая территорию и население. Поэтому властям все время приходится маневрировать, определяя проблемные точки и вынужденно экономя на других направлениях.

Так, по объемам бюджетных доходов по итогам 2018 г. (70,8 миллиардов рублей) Забайкальский край превосходит сразу несколько регионов Дальнего Востока – Бурятию и Амурскую область (которые наиболее похожи на Забайкалье), а также Магаданскую область, Чукотку и Еврейскую АО. По собственным налоговым и неналоговым доходам без трансфертов (44,2 миллиардов рублей) Забайкалье все-таки уступает Амурской области, но зато, помимо указанных выше территорий, опережает Камчатку с ее огромными дотациями. При этом доля собственных доходов (62,4%) означает высокую степень зависимости региона от федерального бюджета, хотя по этому показателю Забайкалье уступает еще более зависимым регионам – Бурятии, Камчатке и Чукотке. Возможно, финансовая помощь федерального центра могла быть еще больше, что в случае Забайкалья совсем не зазорно. Так, регион получает крайне мало субсидий из федерального бюджета (они составляют только 3% его доходов) – федеральную помощь почти целиком составляют дотации (27,9% доходов бюджета), в т.ч. стандартные дотации на выравнивание бюджетной обеспеченности (17,1%).

Что касается собственных доходов, то налицо крайняя финансовая слабость зарегистрированных в регионе предприятий (вкупе с развитием теневой экономики), – это ведет к низкому уровню поступлений от налога на прибыль (всего 11% бюджетных доходов). Более того, вразрез с общероссийскими тенденциями, по итогам прошлого года поступления от налога на прибыль в краевой бюджет еще и упали. Немного «спасает» в этих условиях наличие в регионе крупных объектов промышленности и инфраструктуры, что поднимает доходы от налога на имущество организаций – они выросли в прошлом году на 35,3% и составили 8% всех бюджетных доходов. В основном же, как и в большинстве отсталых регионов, бюджетные доходы обеспечивает подоходный налог, составивший 28,2% бюджетных доходов в условиях роста поступлений (вместе с ростом зарплат) на 11,9%. Но опять же для Забайкалья всего этого недостаточно. И только обостряется вопрос о том, помогут ли региональному бюджету финансово-промышленные группы с их горнодобывающими предприятиями, или налоги будут уходить из региона в другие центры прибыли.

Пока что властям региона приходится больше уповать на помощь центра, и в этом направлении работа становится все более заметной. Об этом свидетельствует и активность Александра Осипова, занятого переговорами в правительстве и «выбиванием» средств. Участились визиты в Читу федеральных министров. Так или иначе, но по итогам прошлого года Забайкалье оказалось на Дальнем Востоке лидером по позитивной динамике прироста федеральной финансовой помощи, выросшей почти в полтора раза. Понятно, что этот прирост был и при Наталье Ждановой, которой центр помогал, зная острые социальные проблемы Забайкалья, а при Александре Осипове продолжился. Особенно заметным оказался рост дотаций (помимо дотаций на выравнивание бюджетной обеспеченности), но вырос и объем субсидий (хотя, как уже сказано, их пока что слишком мало). Оборотной стороной медали становится, конечно, снижение финансовой самостоятельности региона, но ее как раз в тяжелых условиях нельзя считать самоцелью.

Ограниченность ресурсов традиционно вынуждает региональные власти заниматься бюджетной политикой в стиле «латания Тришкина кафтана». Причем на их приоритеты немалое влияние оказывали, конечно, и получившие всероссийский резонанс протестные выступления бюджетников, которые начались при губернаторе Константине Ильковском и продолжились при Наталье Ждановой, обернувшись и ростом протестных настроений, и появлением оснований для губернаторских отставок (хотя увольнение Константина Ильковского связали в свое время со срывом программы по расселению из ветхого жилья).

Пока что властям Забайкалья, как и большинства российских регионов, удалось улучшить ситуацию со сбалансированностью бюджета путем сдерживания роста одних расходов и урезания других. Это позволило выйти на бюджетный профицит. Однако потребность в «затыкании» тех или иных дыр отражается в колебаниях расходов на те или иные нужды. Так, в прошлом году явным приоритетом стала сфера образования, что объяснялось необходимостью «успокоить» наиболее многочисленную категорию бюджетников, поднять им зарплаты и избежать протестов, особенно в условиях подготовки выборов в законодательное собрание. Эта попытка погасить социальную напряженность привела к тому, что доля расходов на образование в бюджете Забайкалья оказалась максимальной для Дальнего Востока (36,7%), и динамика прироста была заметно выше средней по стране (на 26,2%). Особенно заметный рост характеризовал сферу дошкольного образования. Позволило ли это решить социальные проблемы, осталось вопросом открытым (учитывая крайне неудачные для «партии власти» итоги голосования), но попытка предпринималась. Также Забайкалье устойчиво характеризуется повышенным вниманием властей к социальным выплатам – доля расходов на социальную политику достигает 25,6% (на Дальнем Востоке она выше только в Еврейской АО). Правда, существенного роста этих расходов в прошлом году не было.

Однако усиленное финансирование образования и социальной политики оборачивается недофинансированием многих других сфер. В частности, в отличие от большинства регионов страны, сокращаются расходы на дорожное хозяйство, доля которых (5,2%) и без того ниже, чем по России в целом. Небольшой рост расходов на ЖКХ не может скрыть того факта, что их доля в бюджете (4,75%) стала весьма низкой (и еще ниже в ДФО она только в Бурятии). В прошлом году Забайкалье резко нарастило расходы на здравоохранение (более чем в полтора раза), но и в этом случае доля расходов (4,6%) очень низка и является минимальной для ДФО. На этом фоне несколько удивляет высокий уровень затрат на общегосударственные вопросы, т.е. содержание органов власти. Их доля достигла 9,1%, а сами расходы выросли в прошлом году на 22,1%. На Дальнем Востоке еще большей долей таких расходов отличались только Хабаровский край и Еврейская АО, где к работе власти, кстати, было немало претензий со стороны общества. Причем самую заметную динамику демонстрировали расходы на функционирование главы региона. Поэтому при всем неизбежном «латании дыр» резервы в региональном бюджете, скорее всего, есть.

Большим грузом на региональном бюджете остается и долговая проблема. В соотношении с региональными доходами государственный долг Забайкалья огромен, и субъект федерации остается среди самых проблемных. По состоянию на 1 марта, государственный долг Забайкалья составил 27,6 миллиардов рублей, что примерно соответствует уровню соседней и тоже очень закредитованной Амурской области (но меньше, чем у лидеров - в Якутии и Хабаровском крае). Однако региональные власти стремятся решить эту проблему. За год долг сократился на 6%, что для Дальнего Востока очень неплохо – еще активнее сокращали задолженность только Бурятия (притом очень энергично) и Якутия. Однако настораживает параллельное повышение долговой нагрузки на муниципалитеты, хотя она не столь велика (1,7 миллиардов рублей). Однако в данном случае произошел рост муниципального долга на треть, что оказалось наихудшей динамикой в ДФО.


СТАРАЯ БОЛЬ И НОВЫЕ СТИМУЛЫ
Таким образом, существующие финансово-экономические ресурсы Забайкальского края исчерпаны и не позволяют улучшить положение региона и его жителей качественным образом. Для этого требуются новые стимулы. С этой точки зрения распространение на регион дальневосточных институтов развития внушает осторожный оптимизм. Однако следует помнить, что вопрос о реализации крупных проектов и, самое главное, о скорости их реализации для Забайкалья является больным. И быстрые изменения к лучшему явно не предвидятся.

Так, процесс создания территории опережающего развития в Забайкалье стартовал в уже привычном для Дальнего Востока ключе. Идет подбор больших и малых проектов, называются крупные суммы инвестиций (первый этап – на 107 миллиардов рублей), причем забайкальская ТОР с самого начала выглядит мощнее и солиднее бурятской. В то же время включение в ТОР самых крупных горнодобывающих проектов (таких как Удоканское месторождение меди, Апсатское и Зашуланское месторождения угля и др.) может стать предметом более длительных согласований с ФПГ. Это же относится к попыткам развития в регионе лесопереработки (проект Амазарского ЛПК при участии китайцев). На данном этапе больше шансов на попадание в ТОР проектов условного «среднего» уровня (вроде Наседкинского месторождения золота и Нойон-Тологойского месторождения полиметаллических руд), а также небольших предприятий пищевой промышленности в Чите и еще – потенциально опасных для социальной стабильности проектов мусоропереработки. Тем не менее, пока что заметно, что почти все перспективные проекты Забайкалья могут войти в многочисленные площадки ТОР, список и состав которых находятся в процессе разработки.

Более сложным процессом в Забайкалье может стать реализация программы «дальневосточного гектара», уже вызвавшая протесты и опасения в соседней Бурятии. Планируется, что жители региона получат право на гектар с 1 июля, жители ДФО – с 1 января 2020 г., а все россияне – с 1 августа 2020 г. С одной стороны, спрос на гектары в Забайкалье вполне вероятен и очень нужен, учитывая немалые площади заброшенных сельхозугодий. С другой стороны, есть риск новой раскрутки темы «китайской экспансии», которая уже возникала в публичном пространстве во время обсуждения аренды земли китайским бизнесом. Тогда это обернулось кампанией критики в адрес губернатора Константина Ильковского, повлияв на его и без того шаткие позиции.

Схожие проблемы может вызвать введение упрощенного режима пересечения границы и электронных виз, который, вероятно, распространится на пограничную станцию в Забайкальске и аэропорт в Чите. Пока же властям важно запустить для своих граждан программу льготных авиаперевозок, которая может позитивно сказаться на их социальном самочувствии. Закономерно и поручение врио губернатора Александра Осипова по вопросу улучшения внутренней авиадоступности в регионе за счет обнуления НДС на перевозки.

Однако для перспектив экономического развития региона принципиально важным остается поиск направлений прорыва, который пока что способны обеспечить только сырьевые проекты. Но с ними связана и проблема «фактора времени». Показательным примером служит Быстринский ГОК «Норильского никеля», оказавшийся новым долгостроем. Как известно, компания присматривалась к Забайкалью много лет, потом много лет строила ГОК. И только в прошлом году, наконец, предприятие начало нормально функционировать, но тоже очень постепенно. По итогам 2018 г. производство меди достигло 18 тыс. тонн (что было ниже плана), в 2019 г. ожидается уже 40-46 тыс. тонн. Параллельно компания решала не менее важные для нее вопросы о собственности на ГОК, которые еще остались нерешенными. Вероятно, ГОК будет выведен из структуры «Норильского никеля» и передан непосредственно акционерам, т.е., вероятно, В.Потанину и Г.Березкину, а также их китайскому партнеру Highland Fund.

В то же время самым крупным сырьевым проектом Забайкалья был и остается Удокан, где тоже дело затянулось на долгие годы. Структуры Алишера Усманова в лице Байкальской горной компании давно уже владеют лицензией, но начало строительства когда-то планировалось на 2013 г., а запуск первой очереди – на 2016 г. Фактически же проект только сейчас сдвигается с мертвой точки. Появились договоренности о кредитовании первой очереди с государственными банками (Сбербанк, Газпромбанк, ВЭБ), есть положительное заключение Главгосэкспертизы. В этой связи уже можно уверенно говорить о быстром создании необходимой инфраструктуры – ожидается строительство линии электропередачи и подстанции, подъездной автодороги, вахтового комплекса и водозабора, реконструкция аэропорта Чара. Основные согласования с властями и подрядчиками завершены, а значит, реализация Удоканского проекта и в самом деле началась. По состоянию на сегодня выход первой очереди комбината на полную мощность планируется в 2022 г. Ожидается выпуск до 130 тыс. тонн меди с перспективой экспорта преимущественно в Китай.

Следует помнить, что Удокан – это не просто единичный крупный проект, но также и якорный проект северного горнопромышленного кластера, расположенного в зоне БАМа. Здесь же находится уже работающее Апсатское каменноугольное месторождение, подконтрольное компании СУЭК, где предполагают выйти на мощность в три миллиона тонн угля в год. В «режиме ожидания» остается Чинейское месторождение железных руд. Развитие северного кластера будет увязано, конечно, и с решением общегосударственной задачи по модернизации и расширению БАМа. Однако важно отметить, что для Забайкалья это – весьма отдаленная и транспортно изолированная территория, и ее развитие может не оказать столь уж большого влияния на регион в целом и на субъективные ощущения его жителей.

Еще одной точкой роста, но не новой, а скорее возрождаемой должен стать Краснокаменск, центр атомной промышленности на юге региона. Постепенное снижение добычи урана на Приаргунском производственном горно-химическом объединении (ППГХО), входящем в систему «Росатома», может смениться новым ростом после ввода в эксплуатацию рудника №6 на базе Аргунского и Жерлового месторождений (его запуск предполагается в 2023 г. с выходом на проектную мощность в 2026 г.). В прошлом году на будущем руднике уже начаты строительно-монтажные работы, причем финансирование инфраструктуры осуществляется из федеральных средств.

При этом атомная промышленность Забайкалья тоже в значительной степени будет ориентироваться на Китай. Об этом свидетельствует соглашение о совместной добыче урана с Российско-Китайским инвестиционным фондом регионального развития, который должен получить 49% в совместном предприятии. Фактическим инвестором станет Китайская национальная ядерная корпорация, которая будет закупать российское сырье.

Стоит напомнить, что для развития Краснокаменска как моногорода, еще в 2016 г. была создана ТОР, но она привлекла немного резидентов. Теперь в связи с вхождением Забайкалья в ДФО эта ТОР, вероятно, станет одной из площадок «большой» забайкальской ТОР, что позволит диверсифицировать экономику моногорода. Новым проектом в Краснокаменске станет также переработка руды с Томторского месторождения редкоземельных металлов, расположенного в Якутии (проект «Ростеха» и группы ИСТ, добыча начнется в 2022 г.). При этом, кстати, «Ростех» вышел из Удоканского проекта, но, как видим, намерен создать присутствие в Краснокаменске.

Перспективной отраслью экономики в Забайкалье остается и также «привычная» добыча угля, объемы которой в прошлом году превысили 20 миллионов тонн. Здесь наряду с Апсатским месторождением перспектива роста связана с Зашуланским месторождением на юго-западе региона, которое тоже будет ориентировано на китайский спрос. На месторождении работает совместное предприятие российской компании «Востсибуголь» (группа Олега Дерипаски) и крупнейшей китайской компании Shenhua, и строительство разреза должно начаться в текущем году. Проектная мощность месторождения составляет 6 миллионов тонн, из которых около половины пойдет на экспорт. Первые поставки угля были проведены уже в прошлом году.

Растущей традиционной отраслью горнодобывающей промышленности Забайкалья является и добыча золота, где рост в прошлом году составил 6,65% (до 14,2 тонн). В частности, рост добычи обеспечивает запуск Быстринского ГОКа, руды которого содержат золото. И опять же новые проекты имеют отчетливо выраженную китайскую ориентацию. Не так давно было ратифицировано соглашение с правительством КНР по разработке Ключевского золоторудного месторождения. Согласно документу, китайская China National Gold Group Corporation выкупит у индийской компании SUN Gold от 60 до 70% акций добывающего предприятия. Добыча здесь может составить до 6,5 тонн золота в год, что резко увеличит производство драгметалла в Забайкалье, где к тому же основное производство ведется сейчас на россыпных месторождениях. Пока что продолжаются переговоры о порядке реализации проекта, к которым подключились представители краевых властей.

При этом в золотодобывающей отрасли Забайкалья есть и другие новые проекты. Так, группа «Мангазея» Сергея Янчукова получила кредит, подписала соглашение с краевым правительством и занимается строительством ГОКа на Наседкинском месторождении, которое, вероятно, войдет в контур забайкальской ТОР. Здесь планируется добывать 3,5 тонны золота в год, запустив предприятие уже в этом году. Свой вклад в рост добычи внесет магаданская группа «Сусуманолото» в лице своей компании «Омчак», которая намерена летом этого года запустить производство на Верхне-Алиинском месторождении (с перспективой производства 1,2 тонн золота в год). Рост добычи на россыпях обеспечит компания «Урюмкан» за счет Кирченовского месторождения, где уже запущена фабрика. Наконец, в 2023 г. ожидается запуск Тасеевского месторождения, которым занимается компания Highland Gold Mining.

Тем самым перспективы такого традиционной отрасли, как добыча золота тоже выглядят радужными. Хотя старые предприятия в то же самое время могут испытывать острые проблемы. В частности, большой резонанс имели протесты на Дарасунском руднике, где недавно сменился собственник. Предприятие останавливало работу, на нем не выплачивалась заработная плата, а работники объявляли голодовку. В результате ситуацию пришлось брать под личный контроль омбудсмену Татьяне Москальковой.

Остальные направления горнодобычи находятся пока в менее понятном состоянии. Так, продолжается резкое сокращение добычи вольфрамового концентрата (а несколько лет назад закрылось производство молибдена). Упала добыча свинца, но все-таки выросла добыча цинка. В данном случае можно рассчитывать на улучшение показателей Нойон-Тологойского месторождения, в т.ч. в случае его вхождения в ТОР. Кстати, это месторождение контролирует компания «Байкалруд», также имеющая китайское происхождение.

ПРОДОЛЖЕНИЕ МАТЕРИАЛА ЧИТАЙТЕ ПО ССЫЛКЕ. Ростислав Туровский Теги: