Справка:

Федеральное автономное научное учреждение «Восточный центр государственного планирования» (ФАНУ «Востокгосплан») выполняет научно-исследовательские и экспертно-аналитические работы в области социально-экономического развития Дальнего Востока и Арктики. Главные направления деятельности «Востокгосплана» – экспертное сопровождение Минвостокразвития России, мониторинг и оценка развития территорий, комплексное моделирование отраслей и процессов, разработка прогнозов социально-экономического развития и другие

Магия цифр

По данным экспертов «Востокгосплана», Дальневосточный Федеральный округ, по меньшей мере, последние пять лет демонстрирует темпы и объемы сдачи строительных объектов, значительно превышающие общероссийские. Так, по итогам 2023 года объем выполненных строительных работ в ДФО составил 1,4 трлн рублей. Тем самым федеральный округ превысил собственные показатели предыдущего, 2022-го, года на 19,3%. В среднем по России отмечался рост на 7,9%.

Тенденция продолжилась в 2024 году. В первом квартале объем ввода жилых помещений в ДФО достиг 1,3 млн кв. метров. Таким образом, прирост по сравнению с тем же периодом 2023-го составил 108,1%, а по России в целом – 101,5%. Индекс физического объема выполненных строительных работ на Дальнем Востоке в это же время достиг 109,4% – на 5,9% больше общероссийского.

Данные за первые шесть месяцев 2024-го выглядят вроде бы спокойнее. Но, во-первых, побить рекорд аналогичного периода 2023-го действительно сложно.

А во-вторых, все зависит от того, с чем сравнивать. Дальний Восток чуточку «притормозил» относительно самого себя, но лидерство в масштабах страны по-прежнему за ним.

«За январь – июнь 2024 года опережающие темпы роста строительства жилья в ДФО сохраняются – 117,5% (в РФ – 102,5%). Введено 2,3 млн кв. метров жилых помещений», – уточняют эксперты.

Фото: пресс-служба правительства Приморского края

Если же сопоставить показатели первого полугодия 2024-го с теми, что наблюдались всего пять лет назад, то «дальневосточный прорыв» будет совершенно очевиден. По данным Востокгосплана, за первые шесть месяцев 2019 года в ДФО было введено 809 тыс. кв. метров жилья – сейчас почти втрое больше (2,34 млн). Рост за пять лет в среднем по РФ составил 1,77 раза.

А теперь самое время разобраться, в чем состоят «секреты успеха» строительной отрасли в ДФО.

Не только жилье

Для обычного человека «строительство» = «жилищное строительство». Для специалистов это, разумеется, не так. Колоссальные объемы строительных работ в ДФО в 2022, 2023 и первом полугодии 2024 года связаны в первую очередь со сдачей в эксплуатацию больших промышленных объектов.

По данным Востокгосплана, по итогам 2023 года около 70% объема строительных работ на Дальнем Востоке дало завершение крупных инвестиционных проектов в четырех регионах. В Приамурье это, в частности, объекты АГПЗ, АГХК, космодрома Восточный, БАМа и Транссиба. В Якутии – инфраструктура газопровода «Сила Сибири», в Хабаровском крае – ГОК на Малмыжском месторождении, в Приморском – ССК «Звезда», НЗМУ, порты «Суходол», «Аврора», «Вера», транспортно-логистический центр «Артем», курорт «Приморье» и другие.

Такая же картина и с показателями первых месяцев 2024 года. В дополнение к перечисленному в Востокгосплане назвали работы на Эльгинском и Нерюнгринском угольных месторождениях, в газохимической отрасли, различные объекты дорожной и аэропортовой инфраструктур. Именно они обеспечивают сейчас и будут обеспечивать в обозримом будущем темпы роста строительной отрасли в ДФО выше средних по стране.

Ипотечная пятилетка

4,4 млн «квадратов» в 2023 году, 2,34 млн за первую половину 2024-го – такие масштабы сдачи жилья в ДФО впечатляют не меньше показателей по промышленным объектам. В Востокгосплане их в первую очередь связывают с программой «Дальневосточная ипотека», запущенной в 2019 году.

Фото: пресс-служба правительства Приморского края

«Темпы ввода жилья в ДФО опережают общероссийские последние пять лет, обеспечив прирост показателя на 98% к уровню 2018 года (в РФ – рост на 46%). Всего с 2019 по 2023 годы на Дальнем Востоке введено 16 млн кв. метров жилья, или 3,5% его площади по стране», – рассказали эксперты.

В федеральном округе есть свои лидеры по росту жилищного строительства. Больше всего за пять лет «прибавила» Амурская область: за первое полугодие 2019-го в регионе было сдано 34 тыс. кв. метров жилья, а за первое полугодие 2024-го – 214 тыс. «квадратов». Разница – в шесть с лишним раз!

Показатели Якутии – 68 тыс. и 369 тыс. кв. метров соответственно, Бурятии – 81 тыс. и 370 тыс. «квадратов». Объемы жилого строительства на Камчатке увеличились вчетверо: с 10 тыс. кв. метров в первом полугодии 2019-го до 40 тыс. кв. метров в 2024 году.

На этом фоне, возможно, скромно выглядят 3,3 тыс. «квадратов», построенные за последние полгода на Чукотке. Но если учесть, что за тот же период 2019 года жилье в регионе вообще не сдавалось, этот показатель – настоящий прорыв!

Но если говорить не о скорости развития, а об абсолютных результатах, расклад будет иным. Уже который год рекордсменом ДФО по объемам сдачи жилья остается Приморье. На край стабильно приходится каждый третий метр жилой площади, введенной на Дальнем Востоке. Так, за первое полугодие 2024-го в регионе построили 709 тыс. кв. метров жилья.

«С 2019 года ежегодными лидерами по объемам вводимого жилья выступают Приморский край и Республика Саха (Якутия), на которые приходится 45% строительства жилых помещений в макрорегионе, – комментируют специалисты ФАНУ «Востокгосплан». – Обосновывается это просто: Приморский край и Якутия – крупнейшие регионы по численности населения в ДФО. Кроме того, жители Приморья и Республики Саха – наиболее активные участники «Дальневосточной ипотеки»: они взяли половину от общего объема кредитов, выданных по программе. Также в Якутии активно реализуются мероприятия по расселению из аварийного фонда: за полгода улучшить условия жизни смогли 32 тыс. якутян – более половины нуждающихся».

Фото: пресс-служба правительства Приморского края

Как отмечают в «Востокгосплане», по федеральной программе «Жилье» в 2024-2030 годах в Дальневосточном Федеральном округе планируется сдать еще 29,8 млн кв. метров жилья. То есть средний показатель последнего времени – 4,3 млн «квадратов» в год – сохранится.

«Объемы жилищного строительства поддержат программа «Дальневосточная ипотека» и реализация проектов комплексной застройки территорий и расселения аварийного жилищного фонда», – подчеркивают эксперты.

– Михаил Евгеньевич, Вы подписали соглашение с МГУ. О чём оно? Почему именно МГУ?

­– Мы работаем с МГУ уже давно и по разным самым направлениям. У нас такая политика – мы находим умные головы по всей стране и считаем, что каждая умная голова хотя бы часть дня должна думать о нашем Дальнем Востоке. Мы активно привлекаем экспертов в свои приоритетные задачи и с учёными МГУ мы тесно работаем по изменению климата в вечной мерзлоте, и в том числе по экологической тематике.

В каких-то ситуациях мы сами готовим исследования и отдаём на экспертизу, в других – наоборот заказываем разработку того или иного аспекта знающим людям. При этом у нас есть правило – не заключать соглашений ради соглашений. Мы подписываем договорённости, только если есть содержательная совместная деятельность, когда мы усиливаем друг друга.

Со стороны ФАНУ «Востокгосплан» соглашение подписал директор Михаил Кузнецов, со стороны ЦМИ МГУ – исполнительный директор Николай Шабалин. фото: Михаил Кузнецов - Востокгосплан и Николай Шабалин МГУ, фото Руслан Шамуков Росконгресс

Центр морских исследований МГУ в том числе занимается очень близкой и очень важной для нас тематикой: экологическими рисками вдоль трассы Северного морского пути. Как их мониторить, как ими управлять, каким образом выстраивать систему межведомственного взаимодействия, чтобы выявлять угрозы экологической безопасности, предупреждать и их устранять, если подобная ситуация всё же произошла. На основе исследований мы будем давать предложения по совершенствованию законодательства в области охраны окружающей среды. Одним словом фронт работ весьма обширный.

Они много лет проводят различные исследования по экологической тематике в Арктической зоне. Мы на это смотрим с точки зрения экономики: сколько стоит система мониторинга, как её разворачивать, какие ведомства вовлечь, и мы в этой конкретно ситуации друг друга дополняем в диалоге.

– Вы ещё чего-то не знаете про Северный морской путь? У вас же есть система «СМП-прогноз», которая может много чего: моделировать сценарии, анализировать потенциал развития проектов в Арктике, выявлять «узкие места» инфраструктуры…

­– Всё так, но в основе любой информационной технологии все равно лежат экспертные оценки и чем качественнее эти экспертные оценки, тем лучше. Вот пример - какими темпами будет изменяться состояние вечной мерзлоты до 2050 года? Сейчас пока даже адекватных данных по этому вопросу нет. Есть предположения, ограниченные по территориям наблюдения, но чтобы превратить эту информацию в управленческий сценарий необходимо подключить к решению вопроса умных людей. И вот этим соглашением, которое мы сегодня подписали с Центром морских исследований МГУ мы это и делаем.

– Кстати про изменение вечной мерзлоты – существующая модель «СМП-прогноза» учитывает усиливающийся эффект глобального потепления? Может скоро ледоколы и вовсе не понадобятся и не нужны будут те титанические усилия по развитию СМП, которые сейчас выглядят жизненно необходимыми?

– Наука говорит, что тренд на потепление действительно есть, льды отступаю, но ситуация эта цикличная. За циклом уменьшения ледового покрытия, снова наступает период, когда льда становится больше. Конечно, тут тоже нужны наблюдения и исследования, но пока эксперты не ждут чистой воды на СМП до 2050 года точно. Так что все наши программы, связанные со строительством ледокольного флота нужны, полезны и необходимы.

Кроме того, пусть льды отступают, но все равно есть сезон, когда без ледокола там не пройти сейчас. Плюс есть дрейфующие льды, довольно большие ледовые поля, айсберги и так далее. Поэтому безопасное движение по трассе СМП всё равно требует наличия ледокольной группировки.

Наша модель, само собой, учитывает разные сценарии, в том числе без ледокольной проводки. Это все обсчитывается, оценивается, чтобы быть готовыми к любому варианту развития событий.

фото: ФГУП «АТОМФЛОТ»

– А что насчёт структуры перевозимых грузов? Сейчас по СМП доставляют главным образом углеводороды – СПГ, нефть, но в мире растёт спрос на контейнерные перевозки, а вот их на СМП совсем немного. Что нужно сделать, что должно произойти, чтобы СМП стал интересным для транспортировки контейнеров, если не в таких, же масштабах, как сейчас дело обстоит с углеводородами, но хотя бы сопоставимыми?

- Да, ожидается,что контейнерные перевозки в мире до 2030 года вырастут в шесть раз. Это как минимум. Понятно, что углеводороды на СМП востребованы и они будут доминировать, но их надо дополнить это перевозками контейнеров. Это хорошая стратегия, и она предусмотрена в планах развития СМП. Там сказано, что действительно отечественная контейнерная линия должна появиться и Востокгосплан делал расчёты по этой контейнерной линии: есть предполагаемые объёмы перевозок, они могут доходить до нескольких десятков миллионов тонн к 2035 году.

Мы видим, что последние годы объём транзитных перевозок нарастает, и чем проще будет процедура прохождения СМП, чем ниже будет стоимость страховки, чем развитее инфраструктура – в том числе и спасательная, тем больше будет желающих. Основная идея заключается в том, чтобы как раз обеспечить сервис должного уровня для этого транзита. Мы вместе с Росатомом делали такие расчёты и да, это проект, который существует.

Скажем так, потребителя интересует не Севморпуть сам по себе, а некий сервис быстрой мультимодальной перевозки, правильно? То есть ему надо из точки «А» в точку «Б» доставить свой груз по минимальной цене. Поэтому здесь нужно исходить из того, чтобы СМП был конкурентоспособен и в этой связи. Если мы ничего не будем делать, конечно, будут суда там ходить по чистой или относительно чистой воде, или с зарубежными ледоколами мимо нас и мы с этим мало что сможем сделать.

Но мы собираемся предложить удобный конкурентоспособный сервис. Например, японцы грузятся у себя на наше судно ледового класса, оно идёт до Мурманска, там всё перегружается на обычный лихтеровоз, и груз идёт дальше в Европу – отличный сценарий! Или они вообще дотягиваются сами до Авачинской бухты, там происходит перегрузка на судно ледового класса и дальше по тому же сценарию. Есть, конечно, разные варианты – смотря какие грузы, какое им нужно сопровождение, какая будет себестоимостью этой перевозки. Это все мы считаем и учитываем. То есть мы подготовились даже до того, как эти проекты активно стартуют. У нас есть расчёты, есть примерное понимание и класса судов и подходов к этому с учётом имеющейся инфраструктуры и той, которая появится в ближайшие годы. Мы во всеоружии!

– Михаил Евгеньевич, на минувшей неделе Президент подписал закон «О северном завозе».  Важность северного завоза неоспорима, но давайте всё же ещё раз пройдёмся по причинам появления отдельного закона? Жили же без него сколько лет!

– Основная причина проста – северный завоз критически важен для уровня жизни людей на Севере, снабжать грузами по этой программе приходится 25 территорий. Отдельные регионы и раньше принимали своё законодательство – например, Якутия. У кого-то этот завоз осуществляется частным образом, где-то государство чуть большую играет роль, где-то чуть меньшую – единого подхода не было. Возникли диспропорции в поддержке, в организации. К тому же, например, стоимость топлива на севере в последние годы росла с опережением инфляции, а это тревожный знак. Поэтому при задумке закона основная идея была в том, чтобы создать общую правовую основу для поддержки северного завоза.

Во всех странах, которые сталкиваются с необходимостью обеспечения своих северных труднодоступных территорий, подобный завоз всегда существует при поддержке государства.Есть субсидирование, финансирование необходимой опорной логистической инфраструктуры – прежде всего складской, портовой. Без продуманной поддержки федерального центра сбалансировать такой механизм сложно. И чтобы создать юридическую основу для государственной поддержки, правовую основу был принят закон «О северном завозе».

– И вот теперь все механизмы формализованы?

– Да, но основная задача закона – не только прописать понятия и определения: хотя ранее даже сам термин «северный завоз» законодательно не был оформлен. Задача закона описать механизмы поддержки, чтобы унифицировать региональные и закрепить федеральные механизмы, обозначить роль и ответственность всех участников процесса. Каждый год северный завоз становится немножко войсковой операцией с большим количеством участников, у каждого из которых есть своя роль определённая. Вот, и поэтому была потребность как раз прописать эти роли более чётко, и мне кажется, эта задача была выполнена.

Представьте, когда мы говорим «cеверный завоз» это означает: 1016 уникальных потребителей (населенные пункты, конечные получатели грузов завоза), 1392 объекта хранения грузов, 15 видов транспортных средств, включая беспилотные летательные аппараты и малую авиацию, которые передвигаются по более чем 10 000 маршрутам.

Накладки, ошибки в планировании неизбежны. Осенью суда «Инженер Трубин» и «Ямал Ирбис» застряли в Карском море, ориентируясь на ошибочный прогноз ледообразования, они решили сэкономить на ледокольной проводке. На их борту было 19 тыс. тонн грузов, необходимых для капитального ремонта ВПП аэропорта «Певек», материалы и оборудование для строительства ЛЭП «Певек-Билибино», вахтового городка АО «Эльконский ГМК», возведения мостовых переходов в рамках строительства дороги «Омсукчан – Омолон – Магадан», оборудование для ПАТЭС и многих других клиентов региона. Видите цену ошибки? Перевозчики надеялись «проскочить». И это не единичный пример.

Роль регионов с вступлением закона в силу не меняется – каждый будет обеспечивать поставки в свои территории. Некоторые вещи за много лет хорошо отлажены, здесь как раз проблем нет. Но в некоторых аспектах существует возможность серьёзной оптимизации. Например – Чукотка, Камчатка, Магаданская область – там, где возможна единая морская поставка, там есть смысл укрупнять эти поставки за счёт этого, снижая стоимость. Особенно это касается топлива – будь то уголь или нефтепродукты. И одно дело если каждый регион сам закупает его себе, и совсем другое если мы укрупняем эту закупку, делаем оптовую скидку и максимально оптимизируем логистику поставок. Снижаем стоимость и груза, и поставки, а за счёт этого, собственно, решаем конечную цель – повышение качества жизни жителей труднодоступных северных регионов за счет удешевления товаров и услуг.

– Не позднее 1 января 2026 должен появится единый морской оператор, который будет обеспечивать регулярные каботажные перевозки грузов северного завоза между морскими портами. Не кроется ли в создании очередного единого механизма, опасности появления монополии? Не начнёт ли этот оператор диктовать какие-то свои правила игры регионам или участникам процессов, которые захотят войти в эти поставки и снабженческие схемы.

– Никакой монополии не будет. Подчеркну, речь идёт только о поставках энергоносителей. Прежде всего там, где это целесообразно и оправдано.

– Кто тогда будет контролировать этого оператора, и в целом осуществлять контроль за размером торговых надбавок, наценок?

– Я бы, честно говоря, не драматизировал и не демонизировал этого оператора, потому что его появление не самая основная идея в законе. Да, действительно, появится морской оператор, который будет организовывать поставки, и он будет делать это дешевле для конечных потребителей, чем прежде. Но конкурентные процедуры будут осуществляться точно также. Поставки будут на конкурсной основе, а координирующая роль за деятельностью единого оператора будет за Минвостокразвития.

– Предполагается также создание федеральной государственной информационной системы мониторинга северного завоза – ФГИС «Северный завоз». Она будет создаваться на базе созданного Востокгоспланом «Цифрового двойника северного завоза»?

– Наш цифровой двойник – это mvp-продукт. Это такой мини образ ГИС, её мониторинговой части, то есть там, где собирается и аккумулируется статистика. Необходим ещё целый ряд модулей, которые отвечают за мониторинг поставок, за оптимизацию и так далее.  Но создание федеральных информационных систем все-таки не в сфере ответственности Востокгосплана.

Изначально, информация, накопленная в цифровом двойнике, стала обоснованием для оценки эффективности существующей логистики северного завоза, для разработки мер поддержки, и в итоге эта информация стала обоснованием для создания закона. Будет ли цифровой двойник использоваться в дальнейшем зависит от масштабов системы, которая будет разработана.

– Госдума приняла закон о Северном завозе во втором и третьем чтениях. Что дальше?

– Сейчас основная работа будет связана с подзаконными актами, которые будут описывать вопросы нормирования, сроков планирования, системы мониторинга, категоризацию. В законе уже дана укрупнённая категоризация, которая расставляет приоритеты государства с точки зрения поддержки и это именно грузы социального назначения: тоже самое топливо, часть продуктов питания, хотя, конечно не все: понятно, что какой-нибудь рахат-лукум или паштет из гусиной печени будет завозиться по коммерческой линии, но вот базовые продукты туда войдут и у каждого региона будет возможность работать с этим списком.

Вообще, говоря про работу над законом, я, наверное, отмечу процесс его создания. Закон о Северном завозе затрагивает интересы всех северян, и в его создании, в его критике, дополнениях участвовали очень активно и депутаты Госдумы, и члены Совета федерации, и представители общественности и первую скрипку играли люди, которые там живут и понимают, что такое снабжение северных территорий. Важно, что все, кто работал над законом, побывали в удаленных поселках, посмотрели на эти ценники с морковкой по 700 рублей и так далее. Поговорили с людьми, изучили всю цепочку поставок. Это важно и должно стать залогом эффективной работы принятого закона. Но сейчас наступает не менее важная часть – непосредственная работа на земле, в регионах, чтобы регионы эту поддержку ощутили и увидели федеральную поддержку и координацию этой работы.

– Если говорить про конкретных жителей этих территорий северного завоза: в какой срок они смогут лично оценить плоды этого работа этого закона, когда они реально увидят снижение цен?

– Если бы я был политиком, я бы ответил:«В скорейшем времени! Не далее, чем в марте или в феврале!». Но поскольку я экономист, то так скажу: снижение инфляции по продуктам на северных территориях ниже среднероссийской ­– важная задача. Цены на продовольствие должны, как минимум либо остаться на прежнем уровне, либо снизиться с учетом роста реальных доходов населения. Но я не взялся бы называть конкретные цифры и обещать, что снижение составит, например, 20%. Эти процессы связаны уже не с законодательной работой, это работа по закону. Это более сложная работа, связанная с логистикой, с эффективностью мер поддержки. У нас иногда бывает так – меры поддержки выдали, и кто-то умыкнул их себе в прибыль, в карман положил, а цены как были, так и остались. Вот этого не должно происходить. Но через год-полтора полтора эффект от работы всем мы должны увидеть.

— Как в целом выглядит актуальная картина по товарообороту между Россией и КНР?

— Мы всегда берём длинные ряды данных, потому что наша задача не просто поймать конъюнктуру процентов за полгода, а посмотреть тенденции. Если посмотреть с 2010 года, то товарооборот между Россией и КНР вырос в 2,6 раза до 145,7 млрд $ в прошлом году. Темп роста очень высокий – 9,2%.

При этом по объему внешнеторговых операций среди торговых партнёров Китая мы занимаем лишь 12 место. Это 2,0% экспорта, и 2,8% импорта - за счёт поставляемых нами энергоносителей. В течение последних четырех лет у России 10 место в рейтинге основных стран-экспортеров продукции в КНР и 12 место в рейтинге импортеров из КНР.

^{инфографика - ФАНУ «Востокгосплан»} 

Если смотреть динамику, то за последние 10 лет экспорт из России вырос в три раза и составил 78,1 млрд $ в 2021 году, а импорт увеличился в 2,3 раза. При этом темп роста экспорта составил 10,6% против 7,8% импорта – то есть мы наращиваем наш экспорт, получая при этом положительный торговый баланс – экспорт превышает импорт на 15,7 процентов. Хотя ситуация может измениться в ближайшее время, потому что Россия сейчас резко наращивает импорт – в особенности критически важного промышленного оборудования, так что баланс, повторюсь может измениться.

— Если смотреть только на цифры, то баланс сейчас положительный, но если говорить про структуру экспорта и импорта РФ и КНР, там есть серьёзный и, увы, традиционный дисбаланс, так?

- Это естественный ход вещей, как я думаю. Не стоит грустить по поводу сырьевой ориентации нашего экспорта. Надо продолжать работать с этой структурой. Мы богаты, чем богаты – нашими углеводородами, металлами, сельхозпродукцией, рыбой. Почему это всё не продавать? Вопрос в переработке и том, как мы на этом делаем добавленную стоимость. Мой любимый пример с кедровым орехом – здесь собирается мешок шишек, который стоит условные 100 рублей, потом китайский предприниматель покупает за эти деньги здесь мешок, вылущил орехи – они уже стоят – опять же условно – 1000 рублей, потом отжал масло из этих орехов – за него он выручит уже 10 тысяч. Поэтому, повторюсь, надо работать в сторону высокого передела, и мы работаем – всё, что будет производить и продавать Амурский газоперерабатывающий завод Газпрома, газохимический комплекс Сибура – это продукция с высокой добавленной стоимостью.

Сейчас, да – 66,6% экспорта за период с 2017 по 2021 годы составили энергоносители, показав при этом двукратный рост. Среди крупнейших импортёров КНР мы занимаем первое место сырой нефти, древесине, рыбе и морепродуктам. По стоимости наши поставки сырой нефти в Китай составляют 15,2% от всего объема и по этому показателю мы опережаем даже Саудовскую Аравию, которая находится на втором месте. Мы также лидируем в поставках древесины в КНР – с долей в 12% и в поставках рыбной продукции – 15,1%. При этом, несмотря на все сложности вызванные пандемией, экспорт по этой статье не обрушился. Наше преимущество в том, что мы поставляем не выращенную, а дикую рыбу, которая по вкусовым качествам гораздо лучше. Это эксклюзивная продукция и наша позиция в этом сегменте очень крепки, главное в этом случае – следить за нашей собственной сырьевой базой.

^{инфографика - ФАНУ «Востокгосплан»} 

По углю мы занимаем третье место среди партнёров Китая – после Австралии и Индонезии. Это если говорить про последние пять лет. Россия наращивает в последнее время экспорт металлов – здесь мы занимаем 8-е место.

По природному газу мы всего лишь девятые с долей 3,3%. Картина здесь может поменяться, когда заработают арктические проекты СПГ и с развитием восточного коридора поставок. Не стоит забывать и климатическую повестку, ESG – здесь газу альтернатив серьёзных пока нет, а Китай очень серьёзно смотрит на изменение климата, глобальное потепление, потому что повышение уровня мирового океана угрожает огромному числу населения, городской и промышленной инфраструктуры – тому же Шанхаю. Стоит ждать повышения спроса на газ, потому что он является таким промежуточным звеном энергоперехода. По оценкам экспертов потребление газа КНР в период с 2025 по 2030 годы может удвоиться.

— Каков вклад Дальнего Востока в общероссийский экспорт?

— С 2017 по 2021 экспорт увеличился в 1,7 раза – до 8,7 млрд $. Но доля макрорегиона в общероссийском экспорте при этом снизилась и сейчас составляет 12,7% (в 2010-м – 15,1%). Основные причины – падение цен на нефть, которое произошло в 2015-2016 годах, а также в 2020-м, и ограничения из-за пандемии коронавирусной инфекции.
Рост экспорта произошёл в основном благодаря энергоносителям – их продажа в Китай увеличилась в 2,2 раза в стоимостном выражении, а также за счет резко увеличившегося – в 7,7 раза – экспорта руды (до 1,91 млрд $ в денежном выражении).

^{инфографика - ФАНУ «Востокгосплан»} 

Импорт из Китая в ДФО вырос сопоставимо – в 1,9 раза до 5,2 млрд $. Рост в этом случае вызван увеличением поставок промышленного оборудования – в 2,9 раза. Надо сказать, что экспорт промышленного оборудования – основная категория китайского экспорта вообще. На его долю приходится 43,6% общего экспорта страны. В объеме китайского экспорта в Россию промышленное оборудование также составляет внушительные 42,6%. И эти показатели будут только расти, потому что теперь КНР наш главный контрагент в плане поставок оборудования.

^{инфографика - ФАНУ «Востокгосплан»} 

— КНР не упускает случая и пользуется тем, что оставшись без западных потребителей, Россия предлагает энергоносители со значительной скидкой. Чуть ли не диктует цену. Не окажемся ли мы в ситуации полной зависимости от КНР, или мы уже в этой ситуации?

— Определённого роста зависимости, скорее всего, не избежать, но КНР всё-таки не единственная страна в Азии, с которой мы работаем. К тому же целесообразно смотреть на ситуацию и в долгосрочной перспективе. Я думаю, что через не такое уж и продолжительное время произойдёт перестройка всех потоков, возникнет новый баланс, когда Россия увеличит свой портфель контрагентов.

Если же говорить про скидку, предлагаемую нами КНР по энергоносителям, то не нужно забывать, что наши соседи достаточно активно работают со всеми своими партнёрами в этом отношении. Мы специально сравнивали – скажем, Китай берёт нашу нефть по 67,45 $ за баррель, а в Африке – по 67,27, у Омана – ещё дешевле, у Ирака – ещё дешевле. То есть они используют нас как рычаг в переговорах с другими. Такая же ситуация и с каменным углём – Монголия им поставляет дешевле чем мы, Индонезия тоже.

— Едва ли есть кто-то ещё не слышавший про «Разворот на Восток», но стремление нарастить товарооборот между Россией и Китаем вдруг столкнулось с узкими местами – особенно в части логистики. Насколько всё серьёзно и преодолимо?

— Это правда проблема, и основным сдерживающим фактором является пропускная способность железных дорог – сейчас она составляет 127,7 млн тонн в год, в то время как порты дальневосточные уже в состоянии обработать порядка 175 млн тонн. Кроме того мы говорим про ограниченную пропускную способность пунктов пропуска на границе. Текущий дефицит в дополнительных пропускных мощностях оценивается нами в 19,5 млн тонн в год. Плюс необходимо модернизировать порты, создавая специализированные мощности по обработке контейнеров. Сейчас они бОльшей частью специализированы под перевалку угля. Много можно добиться и за счёт правильной диспетчеризации и специализации портов.

Мы – Востогосплан – совместно с Дальневосточным университетом путей сообщения и РАН запустили совместный проект создания цифровой модели Восточного полигона. То есть мы создадим комплексную модель, которая объединит и железные, и автомобильные дороги, и всю прочую инфраструктуру. Имея такой инструмент, можно будет экспериментировать и с точки зрения «быстрых побед» в повышении пропускной способности, и с точки зрения инвестиционных проектов по расширению полигона, специализацией портов. Такой цифровой «двойник» даст возможность увидеть всю картину целиком, определить узкие места, смоделировать необходимые решения, имея в виду широкую перспективу.

— Почему не оставить создание такого двойника самой железной дороге?

— В РЖД есть подобные инструменты, но они ограничены в основном самой железной дорогой. А весь смысл в том, чтобы сделать мультимодальный, межотраслевой, межфункциональный инструмент, с объективной оценкой экономических последствий.

У нас есть опыт создания подобных «двойников» - мы делали цифровые модели по северному завозу, по Северному морскому пути. Как раз наша разработка СМП сыграла ключевую роль в планировании развития инфраструктуры Севморпути с расчётом потребности в судах, в ледокольном сопровождении, сопутствующей инфраструктуре – там наши расчёты активно применяются.

— И каковы прогнозы, быть может, рекомендации на будущее? Что надо делать в первую очередь?

- На мой взгляд, какой бы турбулентной ни была ситуация, Дальний Восток играет все более значимую роль. Это и переориентация транспортных потоков, перестройка их структуры. Имея в виду замещение востребованной продукции, надо заняться локализацией производств с высокой добавленной стоимостью, высоким переделом. Это особенно касается Хабаровска. Местной промышленности необходимо новое дыхание, толчок, потому что она, деликатно выражаясь, в «боковом тренде» находится.

С одной стороны, вряд ли можно дать принципиально новые рекомендации в отношении дальнейшего сотрудничества России и Китая, но нужно тщательнее и интенсивнее работать над ликвидацией уже известных узких мест – строить новые пункты перехода, вовлекать малый и средний бизнес в реализацию совместных инвестпроектов, да и просто учиться работать с китайскими контрагентами – это отдельная наука.

Краткий обзор мирового угольного рынка

Угольные котировки на европейском рынке укрепились до 114-115 долл./т. Поддержку ценам продолжает оказывать сокращение складских запасов, ожидаемое существенное похолодание, рост котировок газа на фоне эскалации конфликта между Израилем и Ливаном, а также между Россией и Украиной. Частичное давление оказало общее увеличение поставок из Колумбии в Европу и другие страны на 40%.

Тематическое фото. источник: CAA

Газовые котировки на хабе TTF укрепились до 431.76 долл./1000 м3 (+23.33 долл./1000 м3 к 18.09.2024 г.), несмотря на высокие запасы, что связано со снижением поставок норвежского газа из-за незапланированной остановки одного из предприятий. Запасы угля на терминалах ARA по состоянию на 25.09.2024 г. упали до 3.6 млн т. (-0.2 млн т. или -4.7% за неделю).

Индекс южноафриканского угля 6000 вырос выше 107 долл./т. Котировки южноафриканского высококалорийного материала отскочили от 5-месячных минимумов благодаря улучшению спроса со стороны Индии ввиду привлекательности текущих цен и окончания сезона муссонов. Кроме того, в Индии за прошедшую неделю наблюдалось снижение возобновляемой генерации на 16% и рост угольной на 15%. Однако спрос со стороны производителей окатышей (DRI) или губчатого железа оказался ниже нормы, что связано с достаточными складскими запасами и возможным сокращением производства из-за низких цен на сталь.

Логистическая компания Grindrod планирует выкупить обратно у Vitol 35% долю в мозамбикском терминале Matola Coal Terminal за 77 млн долл. (Vitol приобрела эту долю в 2012 г. за 67.7 млн долл.). Grindrod намерен инвестировать 50-60 млн долл. с целью увеличения мощности терминала по перевалке угля и магнетита с текущих 7.5 млн т. в год до 12 млн т.

В Китае цены спот на уголь 5500 NAR в порту Qinhuangdao продолжили расти, прибавив 3 долл./т. до 124 долл./т. Поддержку оказали такие факторы, как спрос в связи с пополнением запасов в преддверии национальных праздников 1-7 октября, снижение добычи из-за дождей, а также спрос в промышленном секторе.

Кроме того, центральный банк Китая объявил о новых мерах стимулирования, призванных ускорить развитие экономики и побороть кризис на рынке недвижимости. Меры направлены на достижение целевых 5% роста ВВП с помощью понижения процентных ставок, ослабления требований к банкам по обязательному резервированию, предоставления ликвидности для финансовых рынков и сектора недвижимости. Примечательно, что впервые за десятилетие столь серьезные меры были приняты в один день.

При этом некоторые участники рынка ожидают, что снижение потребления угля на электростанциях в краткосрочной перспективе продолжится в связи с замедлением спроса на электроэнергию в межсезонье.

Индекс индонезийского угля 5900 GAR составил 92.00 долл./т. (без изменений к 18.09.2024 г.). Цена низкокалорийного материала 4200 GAR укрепилась до 52 долл./т. (+1 долл./т. к 18.09.2024 г.) благодаря стабильному спросу на средне- и высококалорийный уголь со стороны Филиппин и Вьетнама, где отмечается высокое потребление электроэнергии. Производители также ожидают, что спрос на уголь будет улучшаться в Индии на фоне укрепления цен на губчатое железо. Предложение сохраняется на высоком уровне благодаря благоприятным погодным условиям, хотя погрузка на баржи оказалась затруднена в реках Mahakkam и Barito из-за низкого уровня воды.

Высококалорийный австралийский уголь 6000 подскочил до 140 долл./т. в связи с оживлением спроса в странах АТР и смягчением монетарной политики в Китае.

Индекс австралийского металлургического угля HCC, после падения неделей ранее, резко поднялся почти до 190 долл./т. после объявления стимулирующих мер в КНР. Кроме того, китайские производители кокса провели второй раунд повышения цен на свою продукцию. Увеличение спроса на коксующийся уголь отмечалось не только в Китае, Индонезии и Индии, но и в странах Северо-Восточной Азии.

Однако некоторые участники рынка считают, что резкий рост бумажных контрактов на бирже Dalian Commodity Exchange, после объявления мер стимулирования, оказался чрезмерным и не отражает реальную ситуацию на физическом рынке. 

Падение объемов экспорта угля через порт Тамань усилилось в августе 2024 года

Продолжающееся падение экспорта угля через терминал в Тамани, принадлежащий ОТЭКО, усилилось в августе 2024 г. Объем перевалки в августе 2024 г. упал до 0.97 млн т. в сравнении с 1.7 млн т. в июле этого года. При этом в январе-августе 2024 г. экспортные поставки OTЭКO через терминал обвалились до 7.7 млн т. (-9.6 млн т. или -55.4% к аналогичному периоду 2023 г.).

Угольный склад компании ОТЭКО в порту Тамань. фото: ОТЭКО

В августе РЖД согласовало заявки на доставку в порт по железной дороге 1.45 млн т. угля. Фактические поставки составили 0.97 млн т. На сентябрь РЖД согласовало перевозку в адрес терминала 1.36 млн т. угля (-6.2% к августу 2024 г.), фактические отгрузки предварительно оцениваются в 0.95 млн т. (в сравнении со среднемесячным объемом отгрузок в 2.5 млн т. в 2023 г.).

Падение объемов поставок в порты Юга России обусловлено интенсивным сезонным пассажирским потоком на маршруте, нехваткой поездов, а также активными строительными работами по развитию подходов к южным терминалам. Поставки угля в южные порты, включая порт Тамань, резко сокращаются. Из-за ж/д ограничений на терминалы попадет менее половины запланированных объемов, в связи с чем наличие угля в южных портах ограничено. В свою очередь, дефицит пропускной способности отражается в росте ставок перевалки.

Экспортные отгрузки из Тамани начала снижаться в конце 2023 г., когда ряд угледобывающих компаний, прекратил поставки в адрес терминала ОТЭКО из-за завышенных ставок перевалки на уровне около 40 долл./т. В мае тарифы под давлением Федеральной антимонопольной служба (ФАС) и экспортеров снизились, хотя и недостаточно, но перевалка стала постепенно восстанавливаться, однако тарифы вновь повысились. В августе этого года Федеральная антимонопольная служба (ФАС) России возбудила дело в отношении ОТЭКО, поскольку тарифы в Тамани были признаны экономически необоснованными. ФАС установила, что действия компании нарушили антимонопольное законодательство и ущемляют интересы потребителей, в связи с чем ОТЭКО грозит штраф. Размер штрафа за установление монопольной высокой цены может достигнуть 15% от выручки. Претензии регулятора обусловлены недостаточным обоснованием повышения тарифов. Учитывая, что угольные котировки на международном рынке упали до уровня 2015-2016 гг., ставка перевалки и железнодорожные тарифы должны соответствовать уровню тех лет, однако ставка ОТЭКО существенно превышает его и продолжает увеличиваться, в результате чего некоторые угольные компании снова приостанавливают отгрузки, увеличивая тем самым дефицит угля на мировом рынке.

Падение экспортных поставок связано с серьезными логистическими проблемами, а также с международными санкциями, низкими мировыми ценами и высокой себестоимостью, вследствие которых большая часть производителей вынуждена экспортировать уголь с нулевой или отрицательной рентабельностью. Российским поставщикам приходиться сокращать экспорт на всех направлениях. Поставки через порты Юга, а также Северо-Запада остаются убыточными, поэтому мощности инфраструктуры угольного терминала ОТЭКО, вероятнее всего, будут оставаться недозагруженными.

В январе-августе 2024 г. объемы перевалки российского и казахского угля в угольных портах России упали до 124.8 млн т. (-16.3 млн т. или -11.5% к январю-августу 2023 г.).

Российские угольные компании получили убыток более 3 млрд руб. в январе-июле 2024 года

Убытки российских угольных компаний по итогам января-июля 2024 г. подскочили в 3.2 раза до 107.2 млрд рублей, превысив прибыль, которая составила 104.1 млрд рублей (-69.8% к январю-июлю 2023 г.). Таким образом, сформировался сальдированный убыток в размере 3.1 млрд руб. против прибыли 316.1 млрд руб. в январе-июле 2023 г. Доля убыточных компаний увеличилась до 52% против 37% за аналогичный период прошлого года.

Тематическое фото. источник: CAA

Последний раз совокупный убыток отрасли наблюдался только по итогам 2020 г. В размере 37.6 млрд руб. В 2023 г. прибыль угольных компаний России снизилась в 2.1 раза до 357 млрд руб. (-420 млрд руб. к 2022 г.). Однако в 2024 г. негативная динамика усилилась, что обусловлено падением цен на мировом рынке и резким увеличением себестоимости.

Дополнительными факторами, продолжающими оказывать негативное влияние на финансовые результаты угольщиков, остаются ограниченные провозные возможности ж/д инфраструктуры, высокие ж/д тарифы, а также западные санкции.

Для многих российских поставщиков текущий уровень мировых цен и себестоимость делают экспорт угля убыточным, вынуждая их сокращать производство и отказываться от проектов по развитию новых угольных месторождений.

С учетом новых рестрикций США санкции теперь охватывают более 50% экспортного объема, что приведет к еще большему сокращению российского экспорта угля как в 2024 г., так и в 2025 г.

Несмотря на то, что Минэнерго предложило продлить отмену экспортной пошлины на энергетический уголь до декабря 2024 г., с сентября экспортеры вынуждены вновь ее оплачивать ввиду отсутствия подтверждающего документа. Кроме того, пошлина на коксующийся уголь продолжает действовать.

Добыча угля в Кузбассе, основном угольном регионе России, где добывается высококачественный материал, по итогам января-августа 2024 г. упала до 132.3 млн т. (-10.1 млн т. или -7.1% к январю-августу 2023 г.). Совокупный экспорт российского угля за аналогичный период сократился до 133.4 млн т. (-12.9 млн т. или -8.8% к январю-августу 2023 г.).

Краткий обзор мирового угольного рынка

Угольные котировки на европейском рынке укрепились выше 113 долл./т. Поддержку ценам оказывало сокращение складских запасов и увеличение волатильности котировок нефти и газа, обусловленное эскалацией геополитической обстановки на Ближнем Востоке.

Тематическое фото. источник: САА

Газовые котировки на хабе TTF снизились до 408.43 долл./1000 м3 (-2.25 долл./1000 м3 к 11.09.2024 г.). Запасы угля на терминалах ARA по состоянию на 18.09.2024 г. упали до 3.83 млн т. (-0.32 млн т. или -7% за неделю).

Индекс южноафриканского угля 6000 опустился ниже 104 долл./т. Котировки остаются под давлением, поскольку падение предложения (вызванное проблемами с вывозом угля) нивелируется невысоким спросом со стороны потребителей в Индии и странах Юго-Восточной Азии. Участники рынка ожидают, что цены на высококалорийный материал протестируют ключевой уровень поддержки в 100 долл./т. FOB в течение недели, при этом представители отрасли полагают, что это минимальное значение в связи с высокой себестоимостью добычи в ЮАР и логистическими издержками.

Южноафриканская компания Seriti Resources планирует сократить более 1000 рабочих на шахтах Middelburg Mine Services и Klipspruit South-East, поскольку поставки угля на внутренний и внешний рынки стали нерентабельными. В настоящий момент Seriti Resources консультируется с правительством по поводу дальнейших шагов в связи с данной ситуацией.

В Китае цены спот на уголь 5500 NAR в порту Qinhuangdao прибавили 1 долл./т. до 121 долл./т. При этом торговая активность была снижена, поскольку 15-17 сентября были нерабочими днями в КНР в связи с Праздником середины осени. Поддержку ценам оказали: снижение добычи из-за дождей, усиление проверок безопасности на шахтах, рост спроса со стороны потребителей в преддверии национальных праздников 1-7 октября, а также техническое обслуживание ряда ж/д путей, по которым идет транспортировка угля в провинции Shanxi.

Некоторые участники рынка ожидают дальнейшего роста цен FOB в среднесрочной перспективе в связи с сокращением складских запасов. Однако другие игроки полагают, что давление будет увеличиваться из-за снижения температуры в центральных и северных регионах в результате усиления ветра и тайфуна Пуласан, что приведет к замедлению спроса на электроэнергию.

Запасы в 9 крупнейших портах составили 22.92 млн т. (-0.06 млн т. к 11.09.2024 г.).

Индекс индонезийского угля 5900 GAR подрос до 92 долл./т. Рынок индонезийского материала на прошедшей неделе получил поддержку на фоне роста числа тендерных закупок со стороны китайских потребителей, ожидающих увеличения потребления угля. Со стороны Индии также прогнозируется рост спроса в ближайшие несколько недель в связи с усилением промышленной активности в преддверии сезона праздников в сентябре-октябре. Также спрос со стороны Вьетнама восстанавливается благодаря возобновлению эксплуатации угольных электростанций, остановленных из-за прошедшего тайфуна Яги.

Кроме того, предложение со стороны Индонезии было ограничено в связи с праздниками, при этом движение по реке Lalan возобновилось, что может привести к росту предложения низкокалорийного материала из Южной Суматры.

Высококалорийный австралийский уголь 6000 упал ниже 137 долл./т. Сезонное пополнение запасов оказало частичную поддержку австралийским котировкам, однако значительное предложение оказало давление на высококалорийный материал.

Индекс австралийского металлургического угля HCC после резкого снижения неделей ранее стабилизировались на уровне 180-181 долл./т. по причине улучшения спроса со стороны КНР. Однако предложение по-прежнему превышает спрос и на рынке стали превалируют негативные прогнозы. Индийские потребители отмечают, что готовы вернуться к закупкам в случае роста цен на сталь. Котировки австралийского угля PCI после существенного падения неделей ранее остались без изменений на уровне 140 долл./т.

Участники рынка отмечают, что в текущей ситуации дальнейшее движение котировок зависит от развития событий в КНР, при этом многие ожидают продолжения нисходящего тренда.

РЖД повысит тарифы еще на 17–22% в 2024-2025 гг.

РЖД планирует резко увеличить индексацию грузовых железнодорожных тарифов на 2025 г. Данную инициативу участники отрасли восприняли негативно, поскольку угольную отрасль уже оказалась под ударом из-за высокой фискальной нагрузки, свыше 50% производителей стали убыточными и цены на экспортном рынке продолжают снижаться.

Тематическое фото. источник: САА

Повышение возможно в два этапа: с 1 ноября 2024 г. на 3.6% и 1 января 2025 г. на 13% (суммарно на 17.2%), или с 1 января 2025 г. сразу на 22.7%.

Общий рост тарифов РЖД по итогам 2022-2023 гг. составил рекордные 44.6%, более 50% экспорта угля оказалось под санкциями, а себестоимость добычи подскочила. При этом производители коксующегося угля продолжают платить экспортную пошлину.

Многие предприятия закладывали в свои бюджеты на 2025 г. рост тарифов РЖД на уровне 7–10%, однако резкое увеличение на 17–22% заставляют их пересмотреть свои планы. Результаты 1 полугодия 2024 г. показали, что угольные компании уже отказываются от новых проектов и сокращают инвестиции.

Дополнительное давление на экономику экспорта угля оказала отмена понижающих коэффициентов для энергетического угля с 1 июня 2022 г. В настоящее время отмена действует до конца 2024 г. Отмена коэффициента 0.895 на энергетический уголь привела к росту тарифов в среднем на 11%, а отмена коэффициента 0.4 за дальность – на 25–27%.

Восточное направление, где ж/д инфраструктура оказалась перегруженной из-за разворота поставок материала в страны АТР, может стать убыточным, тогда как экспорт в южном и западном направлении уже нерентабелен. На фоне совокупности негативных факторов новая индексация тарифов приведет к дальнейшему падению добычи в Кузбассе и других угледобывающих регионах, а также к сокращению экспортных поставок.

В январе-августе 2024 г. ж/д перевозки угля на экспорт упали до 126.3 млн т. (-13.0 млн т. или -9.4% к январю-августу 2023 г.). 

Добыча угля в Кузбассе упала на 6.6% в январе-августе 2024 года

В январе-августе 2024 г. угольные предприятия Кузбасса добыли 133.3 млн т. (-9.4 млн т. или -6.6% к январю-августу 2023 г.), по данным Министерства угольной промышленности Кузбасса.

Тематическое фото. источник: САА

В августе 2024 г. добыча упала до 15.1 млн т. (-2.0 млн т. или -11.7% к августу 2023 г.).

Добыча коксующегося материала за 8 месяцев 2024 г. составила 42.5 млн т. (-1.8 млн т. или -4.1%), в то время как объемы добычи энергетического угля снизились до 90.8 млн т. (-7.6 млн т. или -7.7%).

Открытым способом угольные компании добыли 90.1 млн т. (-5.9 млн т. или -6.1% к январю-августу 2023 г.), производство подземным способом составило 43.2 млн т. (-3.5 млн т. или -7.5% к аналогичному периоду прошлого года).

По состоянию на 1 сентября 2024 г. складские запасы угля в Кузбассе составили 18.6 млн т. (-2.0 млн т. или -9.7% к 1 сентября 2023 г.).

Санкции и наметившаяся тенденция по остановке деятельности российских угольных шахт и разрезов, наряду с логистическими ограничениями, могут оказать негативное влияние на объемы добычи и поставок высококачественного российского угля на мировой рынок в 2024-2025 гг.