Нейтральная позиция Индии по украинскому кризису спровоцировала у значительной части российских промышленников и экономистов позитивные ожидания в отношении возможного усиления экономического сотрудничества между Индией и РФ. Однако чтобы понять – чего сейчас можно ожидать от третьей экономики мира в качестве партнёра, необходимо понимание ее политических приоритетов.

История взаимотношений Индии с ключевыми геополитическими фигурами и актуальная ситуация – в материале эксперта EastRussia, заместителя директора экспертно-аналитического центра ДВФУ Дмитрия Шелеста.

Studio Art Smile: Pexels

Изменения глобального миропорядка в причудливой форме меняют отношения между государствами, блоками и коалициями. То, о чём так любят порассуждать исследователи и эксперты: изменения системообразующих факторов, перемены во внешнеполитическом курсе, смена военных стратегий, на тактическом уровне двусторонних отношений становится фарсом для любопытствующей публики, и головной болью для политиков. И в этом отношении шаги Республики Индия во внешнеполитическом пространстве, при всей их прагматичности, нередко вызывают недопонимание со стороны мировых игроков и, прежде всего, со стороны России и Соединённых Штатов.

Распад СССР в 1991 г. и тектонические либеральные реформы в Индии привели к тому, что, как писал в то время журнал India Today: «В России было не до Индии, а в Индии не понимали, что творится в России». В свою очередь, в США с привычной самоуверенностью изначально увидели в экономическом транзите обычную борьбу за власть в стране третьего мира. Однако, уже в середине 1990-х гг. Вашингтон неожиданно «вспомнил», что Индия – это «самая большая демократия в мире», а Москва, «приглядевшись», заметила, что Нью-Дели – это по прежнему один из «наиболее значимых стратегических партнёров».

Конечно, история независимой Индии началась несколько раньше, в 1947 г. С того времени страна пережила много событий. В Нью-Дели не забыли, как Вашингтон фактически принял сторону Пекина в индо-китайском военном конфликте 1962 г. Запомнилось и то, что Соединённые Штаты фактически защищали неоколониальную политику режима Антониу ди Салазара на Гоа в противовес всем нормам международного права. Не стоит забывать и об индо-пакистанской войне 1971 г., когда Вашингтон направил группу кораблей американских ВМФ во главе с авианосцем «Энтерпрайз», чтобы поддержать своего союзника в регионе – Пакистан. Следует отметить, что если в первом случае Советский Союз ограничился риторикой в поддержку Дели, то во втором были предприняты конкретные дипломатические шаги, а в последней истории генеральный секретарь КПСС Леонид Брежнев лично распорядился направить в поддержку Индии группу боевых кораблей ВМФ.   

В XXI веке ситуация не упростилась. Взлёт Китая как глобальной экономической, так и ведущей военной державы ни у кого не вызывал сомнения. Возможности Индии значительно уступали своему северному соседу, геополитические интересы находились в конфронтации с интересами Пекина при том, что амбиции Нью-Дели простирались не только региона, но и мира. К этому следует добавить и передел зон геополитического влияния, и трансформация экономики, и «чёрные лебеди» типа пандемии COVID-19. Снижение возможностей одних государств и повышения статуса других, эскалация напряжённости во многих точках мира, трансформация военных и политических союзов становятся напоминанием: нет ничего вечного в мировой политике.

Поэтому, когда эксперты обсуждают различные «уклоны» Нью-Дели относительно Москвы или Вашингтона, то как-то забывают о самой Индии. Достаточно почитать стратегические документы государства Индостана, чтобы понять: страна видит себя даже не региональной, а глобальной державой. И в этом отношении пытаться говорить о векторе индийской политики как о «пророссийском» или «проамериканском» не совсем корректно.

Например, если взглянуть на внешнеполитическую стратегию «Соседи Индии – в первую очередь» (India’s Neighborhood policy) как становится ясно, что Нью-Дели рассматривает добрососедские или, по крайней мере, рабочие отношения с государствами-соседями как основу своей внешней политики. Это и укрепление добрососедских отношений, и решение текущих проблем. У Индии достаточно напряжённое взаимодействие с Непалом, проблемы с мусульманской уммой внутри страны рождают непонимание в Бангладеш, увеличивающееся влияние Китая в Шри-Ланке, наоборот, порождает раздражение Нью-Дели. И конечно постоянная враждебность по линии индо-пакистанских отношений.

Всё вышеперечисленное создаёт множество проблем вполне прикладного характера. Например, столь необходимый Индии проект газопровода ТАПИ (Туркменистан-Афганистан-Пакистан-Индия) с 2010 г. переместился в область мифотворчества именно в силу проблем с ближайшими соседями. Вместе с тем, соседние страны далеко не всё устраивает во внешней политике столь могущественного соседа. То, что «Индия пытается быть ближе к Западу особенно в рамках Quad и других многосторонних и двусторонних инициатив», – по словам исследователя из Университета Коломбо (Шри-Ланка), Шакти Де Сильва, – «вызывает озабоченность многих государств Юго-Восточной Азии (ЮВА) в силу того, что они являются объектом постоянной критики со стороны тех самых развитых стран».

Другая составляющая внешнеполитических тревог Индия – это, естественно, состояние дел с Китайской народной республикой (КНР). Внутри страны преобладают самые разные мнения: от алармистских, «когда будет война с Китаем», до вполне взвешенных и рациональных суждений о необходимости находить общий язык с Поднебесной. В качестве примера неусыпного внимания к Китаю можно привести репортаж программы «Гравитас Ньюс»: «Милитаризация Китаем “Инициативы пояс и путь”» в декабре 2021 г. Сюжет начинается с признания интересов Пекина контролировать отдельные направления в Индийском океане в силу того, что 80% углеводородов и 95% торговли происходит через эту часть мирового океана. Затем, КНР уже обвиняется в том, что все порты с китайским участием, которые входят в так называемое «Жемчужное ожерелье» от Мьянмы до Намибии предназначены для развёртывания китайских Вооружённых сил. На этом фоне прослеживается и ревнивая обеспокоенность отношениями Пекина с ЮВА и конкуренцией за влияние в регионе с Китаем. Не менее важна и экономическая составляющая индийско-китайских отношений. Например, по данным Главного таможенного управления Китая общий объём торговли с КНР в 2021 году перевалил отметку в 100 млрд долларов США и достиг 102,29 млрд, что на 32,36 % выше чем в прошлом году. Причём положительный баланс сохраняется в пользу Китая – 78,33 млрд долларов США против 23,96 млрд долларов США индийского экспорта в Поднебесную.

В этом контексте и следует рассматривать те или иные действия индийского руководства с оглядкой на Вашингтон и, в меньшей степени, на Токио и Канберру. Здесь уместней говорить об осознании индийской стороной собственного недостатка сил. И уж точно не следует считать, что Нью-Дели будет однозначно радо замене китайского влияния на американское или какое-либо другое. Просто речь идёт о том, что интересы упомянутых мировых игроков совпадают с интересами Индии в определённый период времени. И наоборот, Вашингтон, чьи операционные возможности в Индо-Тихоокеанском регионе сократились, вполне сознательно формирует свою политику с оглядкой на Нью-Дели. Соединённые Штаты вне зависимости от того, кто занимает Овальный кабинет в Белом доме, будут делиться военными технологиями (до определённого предела) и включать своего «младшего» партнёра в собственные военно-морские стратегии. Не следует забывать и то, что США, уступив Китаю первое место в 2021 г., занимает второе по обороту внешней торговли в 92 млрд долларов США с Индией. Очевидно, что такое положение дел будет иметь место, по крайней мере, в среднесрочной перспективе (5 лет). Более того, отношение Вашингтона к Республике Индия во многом рассматривается через призму внутренней политики США. Поэтому нередко Нью-Дели подвергается критике именно в рамках модели американской демократии и понимании соблюдения прав человека. Исходя из этой же парадигмы, Соединённые Штаты готовы предложить индийскому руководству только статус «младшего партнёра» даже не смотря на снижение своего влияния в Индо-Тихоокеанском регионе. Очевидно, что Индия готова принять многие неприятные шаги со стороны американской администрации. Но в этой связи появляется простой вопрос: как долго динамичное государство и древнейшая из существующих цивилизаций будет готова мириться с таким подходом? Возможно – это перспектива пяти лет, но вряд ли больше.

Другой, значимый вектор индийской внешней политики – это Европа. Европейский союз более значим для Индии как экономический, нежели чем политический партнёр. Объём двусторонней торговли за 2020 г. составил 62,8 млрд долларов США, что предполагает 10 место в списке значимых экономических контрагентов ЕС. Одновременно Европа является одним из крупных инвесторов – совокупный объём инвестиций составляет 75,8 млрд долларов США. В 2021 году большая часть переговоров Нью-Дели как с Брюсселем, так и с отдельными государствами носила также экономический характер. Единственным значимым исключением становится климатическая повестка, где Индия во многом солидарна с ЕС.

Помимо упомянутых проблемных точек Индия заинтересована в экономическом сближении со странами АСЕАН (которая вписывается в стратегию добрососедских отношений), Северо-Восточной Азией, государствами Африканского континента и, в меньшей степени, Южной Америки.

И, наконец, подходя к России, следует сразу сделать акцент на развитом политическом сотрудничестве при несоответствующим ему экономическим показателям. Значимость политических отношений на высшем уровне для Москвы и Нью-Дели, по выражению Нарендры Моди, «остаётся константой», однако говорить об отсутствии трений не приходится. Более того, низкий уровень экономических связей даёт основание как различным политическим группировкам, так и представителям крупного бизнеса внутри страны говорить о необходимости принесения в жертву или сокращения российско-индийских отношений в пользу иных партнёров. Естественно, что подобные утверждения не являются основополагающими во внешней политике Индии.

Тем не менее, не следует сбрасывать со счетов подобные мнения, которые, в случае изменения внешнеполитической конъюнктуры могут стать устойчивой тенденцией. В качестве примера трансляции подобный взглядов можно привести упомянутые «Гравитас Ньюс» (телеканал WION), которые тотально искажали тему «украинского кризиса» в лучших традициях западной пропаганды. И это – одна из иллюстраций возможного «жертвоприношения» российско-индийских отношений в пользу мнения Соединённых Штатов и их союзников. С другой стороны «реверанс в сторону Запада» ни в коей мере не снижает интенсивность контактов Москвы и Нью-Дели. Пока существуют общее видение будущего мира, общая тематика в области глобальной политики, которое прагматично помножено на военно-техническое сотрудничестве, два государства сохранят устойчивое партнёрство. Однако следует задаться вопросом: Насколько будет устойчиво сотрудничество Индии и России через пять, десять и более лет? В конце концов, любая основа для сотрудничества имеет свои ограничения во времени.   

Сегодня Индия рассматривает мир как поле деятельности для глобальной экспансии. Пример Китая не только подталкивает Нью-Дели к конкуренции с Пекином, но и даёт понять: страна с населением более 1,4 млрд не может быть вещью в себе, не имеет права изолироваться от всего человечества.

Таким образом, говоря о государстве Индостана, следует, прежде всего, не только и не столько признать существующие интересы Нью-Дели, а попытаться увидеть завтрашнее поле интересов возможной сверхдержавы XXI века. Но, к сожалению, специфика изучения бывших стран третьего мира до сих пор часто выглядит некоей ориенталистикой, интерес к которой питают экстравагантная профессура, отвлечённая от реальной политики. Как ни странно, но даже выверенные дипломатические заявления сегодняшнего дня нередко напоминают добродушные европоцентричные суждения западных антропологов XIX столетия в отношении интересных, но малоразвитых народов. В начале 2000-х гг. через подобное отношение к себе с раздражением переступил Китая. Фактически сейчас это делает Индия.

На сегодняшний день относительно Индии и Москва, и Вашингтон находятся в равном положении: и та и другая сторона должны уважительно считаться с силой, которая из региональной перешла в разряд глобальных. В свою очередь Россия и Индия не на словах, а на деле остаются стратегическими партнёрами и имеют огромный потенциал для сближения. Причём в третьем десятилетии нашего столетия не совсем уместно говорить только о неких рафинированных дипломатических раутах (конечно и не без этого) или о гигантских корпоративных проектах. Речь идёт о развитии культурного обмена, повышении экономического сотрудничества на уровне малого и среднего бизнеса, роста объёма взаимного инвестирования, взаимодействии региональных политиков, обмене студентами, научно-техническом сотрудничестве и многих других составляющих того, что называется дружескими отношениями.